Мимикрия (СИ)

7. Экспекто Патронум

Дергай за нить, меняй свободу на нимбНам больше не оживить то, что мертво изнутри

Неприятная дрожь прокатилась по телу, заставляя Драко прикрыть глаза, чтобы собраться с мыслями. Он принёс на могилу своей матери свежие цветы: её любимые нежно-розовые пионы. На сером камне тонким почерком сына было выведено: «Нарцисса Малфой».

Человек, потерявший родителей, способен вызвать Патронус? По крайней мере, Поттер способен.

Драко печально хмыкнул себе под нос и наклонился к земле, поправляя отклонившийся от ветра цветок. Нарцисса была для сына всем: в ней невероятным образом сочетались строгость, элегантность и мягкость. Она была своенравна и упряма. И несмотря на то, что всю свою жизнь придерживалась философии чистоты крови, до самой смерти жалела, что отвернулась от Андромеды. Возможно, именно поэтому она приглашала на балы маглорождённых — надеялась, что её сестра однажды тоже придёт. Драко этого точно не знает.

Он знает одно: мама его очень любила. И сейчас вспоминать о ней мучительно больно. Сердце разбивается на мелкие осколки всякий раз, стоит вспомнить её мягкий тихий голос, ласковые прикосновения холодных рук и сладкий ненавязчивый аромат её духов. Думать о ней — куда тяжелее, чем об отце. Будь Нарцисса жива, что бы она сказала своему сыну? Поддержала бы его? Просила бы не лезть на рожон? Драко сейчас как никогда хотел бы упасть в её нежные объятия.

— Мистер Поттер ожидает в Зале, — величаво протянул Хуки, возникший рядом, и переложил почти завядший букет недельной давности с могилы Нарциссы на могилу Люциуса.

Хуки освободил значительную часть Зала от мебели, оставив достаточное пространство для колдовства. Когда Драко зашёл в поместье, то застал Поттера за разглядыванием картины на стене. Гарри обратил внимание на натюрморт, на котором прыгало зелёное яблоко: из плетёной корзинки на стол и обратно. Драко слабо улыбнулся: в детстве эта картина приковывала его внимание на часы.

— Напомни, зачем мы это делаем? — спросил он и подошёл к столу, стягивая с рук чёрные перчатки. Гарри пожал плечами, проследив за этим действием.

— Иметь козырь в рукаве и не использовать его было бы глупо.

— Ты обо мне говоришь? — Драко удивлённо вскинул брови, и Гарри подошёл ближе, облокотившись на спинку одного из стульев за столом.

— Пожиратели обладают знаниями, которыми не обладаем мы. Это не секрет. Может случиться всё, что угодно, и ты можешь нам помочь. Да и Патронус не будет лишним для тебя. Насколько я знаю, дементоры теперь почти не ограничены в передвижениях.

— Какое благородство, — фыркнул Драко, снимая с себя мантию и водружая её на стул. — Такое ощущение, будто тебе просто нечем заняться.

— Возможно, — Гарри кротко улыбнулся. — Гермиона против моих вмешательств в сторонние задачи, а по крестражу мы ждём твоей отмашки. Так что да, я практически свободен, — он широко улыбнулся и развёл руки в сторону. Малфой покачал головой. Частые визиты Поттера ставили его собственную безопасность под удар. Даже несмотря на то, что приближённые теперь знали об их общих делах, всё ещё существовала вероятность, что Волан-де-Морт попросту передумает и подкараулит Гарри в Малфой-мэноре, пустив и Драко под раздачу. Разумеется, Малфой наложил на поместье все известные ему защитные чары, но это совсем не помогало чувствовать себя менее уязвимым.

— И что же мне делать?

— Хуки, — обратился Поттер к пустоте, и перед его носом на столе тут же возник улыбающийся домовик, преданно заглядывающий ему в глаза. Лебезение эльфов перед Гарри Поттером немного раздражало. В конце концов, именно Драко — а не кто иной — забрал Хуки из Хогвартса и буквально спас от не самой приятной участи, а в итоге этот мелкий засранец молится на Поттера, которого едва знает. Конечно, Хуки с уважением относился и к своему Хозяину, но Малфой не замечал за ним восторженных взглядов в свою сторону. — Принеси-ка нам белый шоколад.

— Будет сделано, — кивнул домовик и исчез, уже через секунду являясь с полной тарелкой белого шоколада. Гарри изумлённо взял её из рук эльфа, и тот, весело подмигнув, слез со стола, растворяясь в воздухе.

— И на что ты рассчитывал на самом деле?

— На чёрный.

Драко усмехнулся, проходя в центр импровизированного зала для тренировок.

— На самом деле, я ненавижу белый шоколад.

Гарри прошёл следом, и Драко почувствовал жгучую неловкость. Где он свернул не туда, что теперь Поттер собирался обучать его заклинанию, которое он так и не смог освоить самостоятельно за несколько лет? Ему определённо стоило бы всё это прекратить прямо сейчас.

Но, кажется, неловкость ощущал исключительно Драко. Поттер своенравно схватил его за талию, разворачивая на девяносто градусов, и Малфой не понял, как в какой-то момент уже сосредоточенно глядел на свою палочку, поднятую в руке. Гарри поправил его локоть, опуская руку чуть ниже, и сделал шаг назад.

— Идеальная позиция для Патронуса. Запомни.

Малфой фыркнул. Он знал об этом и без Поттера; в некоторых учебниках можно даже найти рисунки с волшебниками, и Драко множество раз повторял их движения. Но если бы это сработало, ему бы не пришлось сейчас быть тряпичной куклой в руках Гарри.

— Закрой глаза.

Драко выполнил задачу и медленно выдохнул. Что ж, по крайней мере, он может просто попытаться.

— Подумай о самом лучшем моменте в твоей жизни.

У Драко немного радостных воспоминаний, и все они родом из детства. Первый полёт на метле.

— Осторожнее, сын, — предупреждает добродушно отец. На улице ярко светит солнце на почти безоблачном небе, и это просто отличная погода для полётов. — Не взлетай высоко.

— Пусть этот момент наполнит тебя, пропусти его сквозь своё тело и позволь магии вырваться через волшебную палочку.

Драко зажмурился сильнее, представляя почти тёплую улыбку отца и его непринуждённый тихий смех.

— Как будешь готов…

— Экспекто Патронум!

Малфой распахнул глаза, обнаруживая, что не произошло ровным счётом ничего. Это тут же взбесило. Он дёрнул плечом, собираясь забрать свою мантию со стула и закрыться в личной комнате, чтобы пережить очередную неудачу, но Гарри ухватил его за предплечье, и Драко стало физически больно: метка под сильной рукой Поттера вспыхнула.

— Это всего лишь первая попытка.

Нет. Это сотая, а может, и тысячная, но Поттеру необязательно об этом знать. Драко поджал губы, пытаясь усмирить бурю обиды и боли, смешивающихся внутри.

— В этом нет смысла.

— Мы попробуем ещё.

Противиться Поттеру тяжело. Малфой не знал, почему, но так было всегда. Гарри чертовски убедителен, даже в своих глупостях: и в школе, и на войне, и сейчас. Он всегда вынуждал Драко поступить так, как сам того хотел. Малфой уверен, Гарри даже не понимал этого. Но последняя их встреча перед Битвой за Хогвартс состоялась прямо здесь, на этом самом месте. Гарри смотрел на него испуганно и нервно, но при этом прямо, с неприкрытой надеждой — будто просил о помощи.

Малфой не выдал Поттера только из-за своей ненависти к Тёмному Лорду — так он хотел о себе думать. Но на самом деле Драко в очередной раз выполнил безмолвную просьбу Поттера.

Занятие продлилось ещё около часа. Каждая новая попытка оставалась такой же безуспешной, как и предыдущая. Ни разу из кончика палочки не появилось даже слабое серебристое свечение — ничего, будто бы Драко превратился в магла. В какой-то момент он даже использовал «Люмос», чтобы отмести нелепые мысли.

— Послушай, Поттер, — раздражённо протянул он, засовывая палочку в карман. — На сегодня с меня хватит.

Гарри неуверенно кивнул.

— Может, стоит сменить воспоминание?

— Это самое счастливое, — убеждённо сказал Драко.

— Просто подумай ещё.

Гарри ушёл, не оставляя за собой надежды, что не вернётся на следующий день. Он обязательно придёт и снова будет наблюдать, как Драко позорится. По крайней мере, Малфою не пришлось в этот раз есть белый шоколад.

— Попробуем сегодня иначе, — предложил Гарри.

— Кажется, сказка о Разидиане — это не сказка{?}[Прим. автора: В древние времена тёмный маг Разидиан произнёс заклинание «Экспекто Патронум», и из его палочки посыпались личинки, облепили его и уничтожили], — протянул Драко, скрывая досаду за подобием шутки. Поттер обошёл его по кругу и велел закрыть глаза.

— Ты — не тёмный волшебник, Малфой, ты способен вызвать Патронус.

— Кажется, ты забыл о метке на моей руке? — усмехнулся Драко и всё же выполнил просьбу.

— Метка ещё ничего не значит. Северус обладал телесным Патронусом, а значит, и ты…

Драко в удивлении распахнул глаза, и Гарри нахмурился, недовольный непослушанием своего ученика.

— Северус Снейп обладал телесным Патронусом?

— Да.

Драко об этом не знал. Он слышал, что Снейп владел заклинанием, но даже и не предполагал, что тот мог вызвать физический Патронус.

— И какой формы он был?

— Лань.

— Необычно.

Гарри с грустью усмехнулся.

— Это Патронус моей матери.

— Твоей… — неуверенно протянул Драко. Снейп ненавидел Поттера и всё, что было с ним связано. Северус выбрал светлую сторону далеко не из-за мальчишки в круглых очках. По крайне мере, Малфой думал именно так. Лорд Волан-де-Морт представил Снейпа как никчёмного предателя, поплатившегося жизнью за верность Дамблдору. — Матери?

Гарри вздохнул и потёр двумя пальцами переносицу. Разговор явно зашёл в неприятную для него степь.

— Северус любил мою мать всю свою жизнь, — всё же неохотно сказал Поттер.

— Так значит, ты…

— Нет, — Гарри нахмурился, не предоставляя возможности Малфою произнести предположение вслух, — мой отец Джеймс Поттер, если ты об этом.

— Я просто уточнил, — Драко пожал плечами, а Гарри закатил глаза.

Второй день тоже не принёс ощутимых результатов — только сплошное раздражение. Проводив Поттера, Драко пришлось потратить какое-то время, чтобы утихомирить своё желание закрыть для навязчивого гриффиндорца камин. Ещё одного дня унижения он просто не выдержит.

— Я знаю, в чём проблема, — сказал Гарри на следующий день. Драко уже встал в нужную позицию и собирался взмахнуть палочкой, когда Поттер подошёл сзади. Он вытянул свою руку, повторяя позу Драко, прижимаясь грудью к его спине, и Малфой непроизвольно напрягся. Тёплая ладонь легла на запястье. — Ты слишком напряжён.

У Драко возникло неподдельное желание стукнуть Поттера палочкой по голове. Он не напрягался, пока Гарри не начал к нему прижиматься. В конце концов, от Поттера можно ожидать всё, что угодно. Драко почувствовал себя крайне уязвлённым и попытался отстраниться, но Гарри крепче ухватил его за запястье и потеребил его из стороны в сторону.

— Расслабься, — тихо сказал он.

— Я расслаблюсь, как только ты от меня отлипнешь, — процедил Малфой сквозь зубы. Привычное раздражение застряло комом в горле.

— Предлагаю попробовать ассоциации, — сказал Гарри, всё же немного отстраняясь, но Драко продолжал практически ощущать Поттера своей спиной. — Я говорю слово, а ты — первое, что приходит на ум. Закрой глаза.

Драко поёжился, опуская руку и повинуясь.

— Лето? — начал Гарри.

— Солнце.

— Блюдо?

— Тыквенный кекс.

— Хогвартс?

— Поттер.

Гарри усмехнулся, и Драко, услышав тихий смешок, не смог не улыбнуться в ответ. В Хогвартсе случилось многое — и Малфой искренне не любил это место. Особенно после смерти Дамблдора. Но так или иначе, все мысли о Хогвартсе вели к Гарри, поэтому Драко даже не удивился своему ответу.

— Поттер?

Малфой посмотрел за спину, цепляясь взглядом за добродушные глаза. Драко шутливо нахмурился, удивляясь наивности Поттера. Зелёный цвет блеснул под очками, и Гарри слабо усмехнулся, понимая, что не дождётся ассоциации к своей фамилии.

— Детство?

— Мама, — Драко выдохнул, отворачиваясь и снова закрывая глаза.

— Реальность?

— Вымысел.

— Животное?

— Змея.

— Цвет?

— Зелёный, — Гарри снова тихо усмехнулся. Малфой излишне предсказуем.

— Счастье?

— Квиддич.

— Стоит всё же попробовать, — предложил Гарри, отходя на расстояние вытянутой руки. — Может, твоя первая тренировка или игра? — Холод тут же пробрался под белую рубашку Драко, и ему вдруг захотелось, чтобы Поттер вернулся на место. Совершенно неуместное чувство. — Возможно, первый полёт не такое яркое воспоминание в сравнении с другими.

Драко кивнул.

— Можно попробовать, — он шумно выдохнул и зажмурился, позволяя свисту в ушах заполнить голову. Тёплый ветер окутал его, и перед глазами возникла лохматая макушка.

— Учишься балету, Поттер?

Гарри, кажется, хотел ему ответить, но его взгляд зацепился за что-то, и он вдруг сорвался, птицей помчавшись за золотистым мячиком. Снитч! Малфой погнался следом, игнорируя всё вокруг. Нет больше ни отца, не терпящего неидеальность своего сына; ни одногруппников, лицемерно извивающихся перед ним; ни страха перед взрослыми тайнами. Впереди — только красный плащ Поттера, его тёмные волосы и крылатый мяч, намеревающийся улизнуть от охотников. Впервые в жизни Драко почувствовал себя равноценным соперником Гарри. Впервые в жизни он достоин состязания с Поттером. Драко много тренировался, чтобы быть в этом моменте прямо сейчас. Ветер свистом закрутился в нём, кутая душу в тёплый кокон.

Драко взмахнул палочкой, улыбнувшись детскому беззаботному воспоминанию, и тихо прошептал: «Экспекто Патронум». Из кончика вырвался слабый серебристый свет, расходящийся в разные стороны и почти сразу же растворяющийся в воздухе.

Последнее, что услышал Драко перед тем, как потерять сознание — это восторженное поттеровское «Отлично!».

Драко очнулся на диване от тихого шебуршания рядом со своей головой и нехотя открыл глаза, тут же сталкиваясь с мучительной болью. По телу разлился удушливый жар, ноги заломило, а волосы неприятно налипли на лоб. Хуки взволнованно заглянул в глаза Хозяина.

— Наконец вы пришли в себя! — прощебетал он. Малфой растерянно огляделся: Хуки стоял у дивана на коленях, орудуя своей тонкой рукой в чашке с шоколадом, явно намереваясь позже сунуть один из кусочков Драко в рот. Тихо трещал камин, а за окном уже сгущались сумерки. По ощущениям прошло около получаса. Поттера нигде не наблюдалось.

Драко выдохнул, падая головой на мягкую подушку. Разумеется, Гарри не стал бы за него переживать. И скорее всего он уже ушёл, оставив Малфоя на домовика. Не очень надёжно, но Поттера это волновать не должно. В конце концов, потерять сознание после вызова Патронуса — обычное дело. Драко сотни раз читал об этом в книжках. А Поттер обучил этому заклинанию несколько десятков человек и наверняка знал о побочном эффекте.

— Неужели, — раздался знакомый голос. Гарри вышел из кухни и подошёл ближе, усаживаясь на диван и заставляя его подвинуться. Драко привстал на локтях, озадаченно разглядывая Поттера: оставить его на Хуки казалось более логичным, чем полчаса ожидать, пока он очнётся. — Я уже собирался вылить на тебя холодную воду, — Гарри протянул кусок тёмного шоколада, и Драко недоверчиво на него посмотрел. — Пришлось порыться в твоих шкафчиках. Надеюсь, ты не против.

— Против, — фыркнул Драко, забирая шоколад. Хуки огорчённо вздохнул. Малфой не скрывал в кухонных шкафах ничего личного, но лояльность к таким вещам не знакома его характеру. Хотя шоколад действительно дал немного сил, мгновенно тая во рту Драко, и головная боль почти сразу отступила.

Поттер улыбнулся.

— Поздравляю, — сказал он. — Дальше будет проще.

Взгляд Поттера был мягким, почти заботливым и утягивающим куда-то на глубину. Смотреть на него стало невыносимо, но при этом Драко не мог отвести взгляда. Он снова ощутил нарастающее чувство какой-то обречённости, путающейся в зелёных радужках напротив. Кажется, Малфой раньше не замечал, каким привлекательным стал Гарри. Абсолютно неразумно, что Поттер не считает себя обаятельным. Несуразные круглые очки теперь даже украшали его лицо, тенями подчёркивали точёные скулы и ровный нос. Драко тихо усмехнулся, вдруг вспомнив, как однажды его сломал. Поттер невесомо нахмурился, пытаясь разгадать причину веселья, но справа вдруг раздалось чавканье, и Драко с Гарри повернулись на звук. Хуки, не ожидавший внимания к своей персоне, невинно отложил шоколад на стол и растворился.

— Ты позволяешь ему делить еду с тобой? — спросил Поттер.

— Вообще-то нет.

— Итак, — Гарри крутился вокруг Драко и лёгкими движениями поправлял его руки. — Сейчас тебе нужно просто повторить всё, что ты делал вчера. Скорее всего, ты снова потеряешь сознание. Но в этот раз будет уже не так тяжко.

Малфой театрально вздохнул. Он плохо спал всю ночь в предвкушении следующего занятия. Даже на работе ему потребовалось около часа, чтобы собраться с мыслями и не напортачить в бумагах, которые, к слову, должны сыграть свою роль уже в будущую среду.

Для Гарри всё выглядело так, будто Драко всего лишь за три дня почти освоил тяжёлое заклинание — и это чудесно; но на самом деле это значительная победа Малфоя над самим собой. Он и прежде пытался использовать квиддичные воспоминания, чтобы вызывать Патронуса, но раньше это не работало. Может, сейчас получилось, потому что участник воспоминания находился рядом.

Драко прикрыл глаза, мысленно возвращаясь на второй курс обучения. В то время, когда единственной его заботой было обогнать Поттера на метле.

— Экспекто Патронум.

Серебристое почти невидимое свечение вырвалось из палочки, тут же наполняясь ярким белым цветом, создавая небольшой щит перед Драко. Он открыл глаза, удерживая заклинание в палочке и не давая ему ослабнуть — в голове шумел ветер и крутились звонкие крики с трибун. А потом внезапно перед глазами вновь потемнело — всего на секунду, и Малфой вдруг обнаружил себя на руках у Поттера. Гарри придерживал его за плечи, не давая свалиться на пол, в ожидании, пока Хуки поднесёт кусочек тёмного шоколада со стола.

— Ты молодец, — искренне похвалил Малфоя Гарри, и Драко выпрямился, забирая шоколад из рук домовика.

— Я знаю, — уверенно кивнул Драко. После такого количества сладкого ему придётся сократить свой привычный ужин, если он хочет влезть в парадные брюки.

— Попробуем снова?

Драко рухнул в обморок ещё дважды — на большее не хватило сил. Разумеется, теперь предстоит глобальная работа над заклинанием, и он способен прекрасно справиться и без Поттера. Но Гарри это предположение ни капли не смутило, и он пообещал явиться завтра. Драко устало уселся на стул, совершенно не аристократично подпирая голову своей рукой, опираясь локтем на стол и наблюдая, как Поттер принялся надевать свою мантию. Гарри уже собирался направиться в сторону камина, когда у Малфоя совершенно непроизвольно вырвался вопрос:

— Останешься на ужин?

Хуки был счастлив: обычно он готовил на одного Драко и очень страдал от недостатка работы. В общем и целом, Хуки — хороший домовик, если не получает конкретных задач. На столе выстроились в ряд несколько блюд. И уже через пару секунд появились напитки.

— Приятного аппетита, — протянул Драко, расправляя тканевую салфетку на своих коленях. Поттер, явно не имеющий подобной привычки, повторил его действия.

— И тебе.

Драко был жутко голоден: Патронус отнял значительную часть его сил. Он будто бы несколько часов играл в квиддич и только-только добрался до еды. Хуки отлично готовил — он всё же работал в Хогвартсе на кухне; это отметил и Гарри, простонав что-то нечленораздельное, откусив кусок курицы в сладком соусе.

Когда с горячим было покончено, Драко разлил белое вино по бокалам и позволил себе немного расслабиться, откинувшись на спинку стула.

— О чём ты думаешь, когда вызываешь Патронуса? — когда-то Малфой должен был это спросить. Он хотел узнать об этом ещё в их первую тренировку, но не был уверен, что Гарри ответит. Сейчас почему-то больше так не казалось.

— О всяком, — Гарри отпил немного вина, поморщившись из-за терпкости напитка. — Иногда о родителях, иногда о Роне и Гермионе.

— О родителях? Они ведь…

— То, что их никогда не было в моей жизни, не значит, что мысли о них не делают меня счастливым.

— Всякий раз, когда я думаю о своих, мне становится до ужаса тоскливо, — тихо признался Драко. Возможно, Поттер сейчас — единственный во всём мире, способный его понять. Ладонь Гарри мягко коснулась руки Драко, лежавшей на столе, и аккуратно сжала холодные пальцы.

— Прошло всего два года, это нормально, что ты по ним скучаешь.

Драко печально усмехнулся, поджимая губы. Сколько раз Поттеру приходилось произносить эту фразу, утешая своих друзей? Почти каждый в его команде потерял своих родственников и близких, и почти к каждому случаю Малфой приложил свою руку. Ту, которую теперь бережно сжимал Гарри в попытке поддержать. Чего Драко совершенно не достоин.

— Думаю, я всегда буду по ним скучать.

— Разумеется, — Гарри слабо кивнул, перебирая пальцы Драко в своей руке, — как и я по своим. Но со временем боль обернётся в тёплые воспоминания.

— Мои родители были не самыми достойными людьми, и я…

— Брось. Ты хочешь заставить себя и других поверить, что не заслуживаешь сострадания. Но это не так.

Малфой хмуро посмотрел на Гарри. Вселенская жалость Поттера очевидно добралась до своей цели. И теперь причина такого добросердечного поведения лишь подтвердилась. Гарри просто его жалел, как выброшенную из совятника сипуху, и потому тратил на него своё драгоценное время. Стало тошно. Драко дёрнул рукой, намереваясь избавиться от нежных прикосновений, но Поттер только крепче сжал его ладонь.

— Тебе откуда знать? — зашипел Малфой.

— Сколько маглорождённых ты спас? — уверенно спросил Гарри, и Драко замер, не ожидавший получить такого вопроса. Поттер твёрдо на него смотрел, силой удерживая и словно уже зная верный ответ.

— Десять, — уклончиво протянул Малфой.

— Драко, — стальной голос прозвучал как угроза, и Драко снова поджал губы. Откуда, боггарт его подери, Поттер это знает?

— Сто девяносто три.

Глаза Гарри в удивлении распахнулись, и Драко понял, что совершенно нелепо попался на удочку. Поттер явно ничего не знал о количестве — вероятно, слышал что-то о помощи от Бена Коппера, неспособного держать язык за зубами. Драко не просто так накладывал Обливиэйт на каждого — если бы Лорд Волан-де-Морт узнал, кто именно мешает его планам, тело Малфоя пришлось бы собирать по кусочкам по всему Министерству. С Беном Коппером вышла промашка, и тот сразу же растрепал обо всём Гарри Поттеру. Драко фыркнул и отвернулся к окну. Поттер перестал сжимать его ладонь, но Малфой сделал вид, что этого не заметил.

— Я поражён твоей смелостью.

— Разумеется. Ты всю жизнь считал меня трусом.

— Это не так.

Драко покачал головой. Нельзя винить Гарри за это. Малфой и правда был трусом — и остаётся им до сих пор. Но после смерти отца в Драко что-то сломалось: он всё ещё до безумия боялся всякий раз, сталкиваясь с Тёмным Лордом лицом к лицу, но нестерпимая боль, раздирающая душу, не давала Драко упускать возможности: спасти пару-тройку грязнокровок от жуткой смерти — самое малое из того, что он мог сделать.

— Я прошу тебя оставить это в секрете, — сказал Драко и залпом опустошил свой бокал. — Ужин окончен, — оповестил он, дожидаясь, пока Гарри, кратко кивнув, молча встанет из-за стола, выпуская руку Малфоя, и пропадёт в зелёной вспышке камина.

Следующие два дня Драко отрабатывал заклинание. Он и не надеялся вызвать телесный Патронус, хотя Гарри был уверен, что Малфою это под силу. Главной победой для Драко стало то, что в субботу вечером спустя час изматывающей тренировки он не потерял сознание. Малфой слабо выдохнул, наклонившись к полу, и выставил руку вперёд, не давая Гарри подойти — тот уже собирался его ловить. Драко несколько раз быстро моргнул и выпрямился, фокусируя взгляд на довольном Поттере. Ещё один ученик в его коллекцию. Когда всё кончится, Гарри должен стать учителем в Хогвартсе.

— Отлично, — сказал он, хлопая Драко по плечу. — Шоколад?

— Нет, — Малфой поморщил нос: из-за обилия шоколада за эту неделю начинало подташнивать только от одного его упоминания. Спустя пару минут Хуки принёс что-то вроде сквоша, и Драко залпом выпил стакан. Приятный холод закрутился в груди и распространился по всему телу. Малфой уселся на диван рядом с Гарри, который рассматривал новый выпуск Пророка.

— Забавно, — Поттер усмехнулся, — я, если честно, давно не читал газет. Мы слушаем радио, в основном. И что тут, что там, ничего не говорят обо мне.

— Твоё эго этого не выдерживает? — ехидно протянул Драко, и Гарри закатил глаза.

— Просто наблюдение.

— Как ты думаешь, почему приближённые Тёмного Лорда названы «Избранной Семёркой»?

Поттер пожал плечами, повернувшись к Драко.

— Потому что вас не шесть?

— Это как твоя игра в ассоциации, — Драко взмахнул палочкой, золотистыми буквами вычерчивая «Избранный» в воздухе. — Люди долгое время связывали это слово с тобой, вспоминали тебя и считали, что ты вернёшься. Тёмный Лорд был этим недоволен. Многие слова заменили друг друга, чтобы не вызывать ненужных представлений. А слово «Избранный» стало пугающим, — порхающие буквы вспыхнули синим огнём, оставляя за собой чёрный след, — и теперь люди прежде всего думают о Пожирателях смерти, а не о тебе. И имя Гарри Поттера плавно стирается из их памяти.

— В этом есть логика, — Гарри отложил газету на столик перед собой.

— Слова — великое оружие, — сказал Драко и вытянул руку, проведя ладонью по буквам.

«Избранный» бесследно растворилось в воздухе.