Морально противоречивый

Глава 9

Ассизи

Держась подальше от толпы, которая уже образовалась перед церковью, я продолжаю вышагивать вокруг, ожидая прибытия Лины и Марчелло.

Должна признаться, что я так соскучилась по ней, что, когда мне позвонили и сообщили, что она здесь, то я была вне себя от счастья. Прошло слишком много времени с тех пор, как я ее видела, и я не могу сдержать счастья, которое расцветает в моей груди.

— Лина? — я вижу ее вдалеке и бегу к ней. — О, Лина! Я скучала по тебе! — она обнимает меня, ласково поглаживая рукой мою спину.

— Сиси, ты в порядке? — спрашивает она, и на мгновение я закрываю глаза, просто впитывая ее присутствие.

Я киваю, но, сделав шаг назад, понимаю, что она не одна.

— Марчелло? И... — я бросаю взгляд на новоприбывшего, поражённая его смертоносной аурой.

Он широкоплечий, такой же высокий, как Марчелло, а телосложением может соперничать с моим братом. Все это хорошо скрыто под безупречным костюмом, но невозможно не заметить, как его плечи вздымаются под материалом. От него исходит напряжение, несмотря на маску радушия, которая, кажется, на месте.

Отрепетировано. Слишком отрепетировано.

Я знаю, ведь мне приходилось делать это слишком много раз.

— Влад, — представился он, его голос глубокий и хрипловатый. Когда он говорит, его улыбка становится слишком широкой и почти доходит до глаз. Я поднимаю взгляд на него, и, как две бездонные ямы, его темные глаза, кажется, поглощают меня целиком.

Опасно.

Не знаю, почему я так думаю, но весь язык его тела говорит о хищнике, готовом наброситься на свою жертву. Даже сейчас он дерзко оценивает меня под видом вежливости, но, когда наши глаза встречаются, между нами что-то происходит.

По моему телу проходит дрожь, а виски пульсируют под его пристальным взглядом. Мягкое давление проходит по моим конечностям, оседая в кончиках пальцев, которые внезапно немеют.

Протянув руку, он ждет, что я пожму ее — так велит вежливость. Но почему-то волосы на моем теле встают дыбом от одной мысли о близости с ним.

Наконец мне удается отвести взгляд от его глаз и дважды моргнуть.

— Так, значит, — говорю я, понимая, что его присутствие слегка расшатало меня.

Кто он и кем приходится Марчелло?

Его черты лица не меняются, и нет никакой реакции, учитывая, что я просто проигнорировала его. На самом деле, его губы слегка подергиваются, растягиваясь еще больше, как будто он пытается перебороть себя.

Я поворачиваюсь к Лине, но все еще вижу его краем глаза. Не знаю почему, но у меня возникает желание бежать сразу в двух направлениях — прочь и навстречу.

— Расскажи нам, что случилось, — призывает Лина, и я пытаюсь найти утешение в этой теме. Конечно, я стараюсь не обращать внимания на гудение внутри моего тела или на то, что все мои органы чувств, кажется, находятся в состоянии боевой готовности.

— Я тоже не знаю всех подробностей, но я была недалеко от часовни, когда одна монахиня начала кричать. Я вошла внутрь и... Вы должны увидеть это сами, если мать-настоятельница позволит. Это просто... — я качаю головой, пытаясь изобразить как можно больше возмущения от увиденного.

— Она разрешит, — уверенно вмешивается Влад, и я испытываю сильное искушение украдкой взглянуть на него. Почему он так уверен? Он знает мать-настоятельницу? Все эти вопросы проносятся у меня в голове, когда я понимаю, что мое тело инстинктивно повернулось в его сторону, мои глаза устремлены на него.

Он отвечает на мой дерзкий взгляд, и на мгновение его маска спадает, вежливая ухмылка превращается в томный вопросительный взгляд. Его глаза сверкают в солнечном свете, когда он фокусируется на мне, и его лицо немного хмурится.

Я не успеваю задуматься об этом, так как выражение его лица внезапно снова меняется, и приветливая улыбка возвращается на место.

— Полегче, — он держит мою руку в своей, прикосновение обжигает мою кожу. Я тут же отшатываюсь, ясность возвращается в мой разум.

Что за...

Марчелло и Лина идут впереди нас, поэтому я просто тихо поворачиваюсь и следую за ними, потирая пальцами место, к которому он прикоснулся. Может быть, я и не очень много общалась с мужчинами, но не думаю, что это нормально...

Когда мы доходим до церкви, десятки монахинь стоят снаружи, некоторые молятся, некоторые рыдают, и мать-настоятельница, кажется, с трудом успокаивает их страхи.

Верный своему слову, Влад подходит к матери-настоятельнице и перебрасывается с ней парой слов, возвращаясь, чтобы подтвердить, что она допустила их на место преступления.

Неудивительно, что Марчелло пытается заставить нас подождать снаружи, пока они проводят расследование, видимо, желая уберечь наши тонкие чувства. Лина и я, однако, не можем этого сделать, и в конце концов он сдается и разрешает нам присоединиться к ним.

Все это время Влад молча идет позади, просто наблюдая. Но каждый раз, когда его взгляд останавливается на мне, мне кажется, что я нахожусь на ложе из иголок, и все они колют мою кожу.

Когда мы вошли в церковь, труп сестры Элизабет был полностью выставлен за алтарем. Все ее тело было осквернено таким образом, что даже мне было трудно узнать ее. Хотя моей первоначальной реакцией был шок, поскольку первое, что я увидела, было открытое тело, без органов, ее ребра выбирали наружу, но я была очарована этим зрелищем.

Я потратила немного времени на изучение ее тела: она была разложена как на жертвоприношение, все происходящее было интригующим и немного... манящим. Ее убили с жестокостью, но то, как все было устроено, говорило о том, что это был высокоорганизованный человек. Более того, тот факт, что органы были аккуратно разложены на алтарном столе в символической манере, еще больше завораживало. Потому что даже с моим начинающим умом я понимаю, что это не работа простого убийцы.

Даже сейчас, когда мы входим внутрь, меня привлекает весь ансамбль, некая красота, исходящая от смерти.

— Кто мог сделать это...? — Лина задыхается, ее глаза расширены от ужаса, когда она смотрит на тело.

Я стараюсь не показать, насколько захватывающей мне кажется вся эта сцена, но мое тело предает меня, когда мой взгляд фокусируется на открытой туше сестры Элизабет.

— Это очень похоже на то, что случилось с отцом Гуэрра, — отмечаю я, почти не обращая внимания. — Его внутренности также были повреждены. Ну, не так, но очень похоже. — Оба тела были обработаны с одинаковой тщательностью... Это может не показаться так ужасно, насколько выглядит, но каждая деталь была продумана до мелочей.

— Но кто мог это сделать? Мы до сих пор не знаем, кто выкопал отца Гуэрра и поместил его в сад... — вмешивается Лина, качая головой. — И почему? Почему «Х»? — я вижу, как слегка дрожат ее губы, когда она смотрит на лицо сестры Элизабет, на «Х», злобно глядящую на нас.

Влад идет позади нас, и его присутствие подобно густому дыму проникает во всю комнату, ты чувствуешь его каждым своим атомом. Даже сейчас осознание этого неестественно: я чувствую его малейшие движения или то, как его глаза, кажется, буравят мою спину.

Сделав глубокий вдох, я пытаюсь сосредоточиться на теле, но что-то глубоко внутри привлекает мое внимание.

— Подожди... — говорю я, нахмурившись. Мои ноги двигаются сами по себе, пока я не останавливаюсь перед телом, мои глаза блуждают по нему.

— Ассизи, что ты делаешь? — спрашивает Марчелло, почти с отчаянием.

— Мне кажется, я видела, как там что-то блеснуло... — я прервалась, уловив что-то внутри ее тела. Не задумываясь просовываю руку в ее грудную клетку, прищуриваясь, чтобы лучше рассмотреть, как двигаются мои пальцы.

К моему удивлению, тот, кто это сделал, прекрасно справился со своей работой. Органы были гладко извлечены.

— Ассизи, — снова зовет Марчелло, но я не обращаю на него внимание.

Затем я слышу его. С его губ срывается звук, похожий на болезненный стон, и мой взгляд сразу же устремляется за спину. Он смотрит на меня со странным выражением лица, его черные глаза бесстрастны, но излучают странное тепло.

Встряхнувшись, я возвращаю свое внимание к телу, стараясь не обращать внимания на крик возмущения Лины или на то, как Марчелло продолжает звать меня по имени.

— Проклятие! — бормочу я, когда мои пальцы наконец ухватывают то, что находится внутри тела.

Крепко держа, я вынимаю кулак и вываливаю содержимое на алтарный стол.

— Что...? — восклицает Марчелло, не отрывая взгляда от окровавленных зубов на столе.

Влад, с другой стороны, кажется немного взволнованным, он достает платок и вытирает пот со лба.

Странно. Он не производит впечатление брезгливого человека.

— Интересный поворот событий. Не так ли, Марчелло? — он низко наклоняется, чтобы изучить зубы. Его голос обладает дополнительным шармом. Влад притворяется, что его это совершенно не беспокоит.

И снова я обнаруживаю, что мое внимание полностью сосредоточено на нем, и мне это не нравится. Нахмурившись, я возвращаюсь к телу.

— Есть что-то еще. Я не могла понять это раньше, — я вытаскиваю второй кусочек, изо всех сил стараясь не оглядываться на Влада.

Я не знаю, что в нем такого, но он пугает и интригует меня одновременно.

Эта его улыбка. Его очень фальшивая улыбка.

— Вот! — я хватаюсь за материал, вытаскиваю его и кладу на стол.

— Это кожа... возможно, человеческая кожа, — Влад говорит первым, затем достает нож из внутреннего кармана пиджака и использует его, чтобы развернуть кусок плоти. Нахмурившись, он достает носовой платок и убирает кровь.

— Расплачиваясь за грехи других, — читает Марчелло, и Лина реагирует внезапным вдохом.

— Это из-за меня, не так ли? Кто бы это ни сделал, это из-за того, что я сделала... — говорит она, и Марчелло спешит ее утешить.

Я наклоняюсь, чтобы поближе рассмотреть кусок кожи.

— Чья это кожа? — спрашиваю я. — Ее?

— Скорее всего, нет, — хмуро отвечает Марчелло.

— Почему ты так уверен? — продолжаю я. Когда я перевожу взгляд с Марчелло на Влада, становится очевидно, что они знают больше, чем говорят.

— Потому что тот, кто это сделал, — начинает он, бросая на Лину грустный взгляд, — нацелен не на тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Это, — вмешивается Влад, размахивая своим ножом и указывая на букву «Х» на лбу сестры Элизабет, — знак серийного убийцы. Сама по себе буква «Х» могла бы указать на тебя, — поворачивается он к Каталине, — но зубы подтверждают, что это серийный убийца, которого мы искали.

— Что...? — я прищурилась. Почему у меня такое чувство, что они говорят нам не все?

Заговорщические взгляды, которые переходят от Влада к Марчелло, дают понять, что они в курсе всего этого.

И это только больше меня интригует.

— Позвольте мне сказать, — я кладу руки на бедра, наклоняю голову в сторону, обращаясь к ним, — вы говорите, что человек, убивший сестру, — серийный убийца? Тогда как насчет отца Гуэрра? Я не верю, что это совпадение, что эти два случая произошли с разницей в неделю, — закрыв глаза, я провожу рукой по лбу, пытаясь обдумать связь между отцом Гуэрра и сестрой Элизабет.

Когда я снова открываю глаза, то оказываюсь лицом к лицу с Владом. Он все больше приближается ко мне, пока нас не разделяет всего пара сантиметров.

Что...

У меня перехватывает дыхание, когда его присутствие переполняет меня. Он так близко, что я чувствую его запах. Его запах не похож ни на что, с чем я когда-либо сталкивалась: оттенок жженого сандалового дерева, смешанный с мускусом и слабым слоем ванили. Он опьяняет, словно тьма, завернутая в шелк, ласкает мои чувства до предела.

Я быстро моргаю, когда понимаю, что его взгляд сосредоточен на моем лбу, прямо там, где находится мое родимое пятно.

— Влад! — зовет Марчелло, но он как будто не слышит его.

Черты его лица напряжены, улыбка полностью исчезла и сменилась чистым хищным взглядом. Мы не касаемся друг друга, но я чувствую опасное напряжение, исходящее от него.

Внезапно я чувствую себя как газель в саванне, единственная цель — выжить, я стараюсь оставаться неподвижной, надеясь избежать хищника.

— Не двигайся! — Марчелло удивленно шепчет мне сбоку, и я киваю.

Ноздри Влада слегка раздуваются, его глаза медленно ласкают мое лицо. Он наклоняется ближе, вдыхая.

— Влад! — я снова слышу голос Марчелло, но все как будто исчезает. Все становится приглушенным, когда Влад обращает свои пустые глаза ко мне, его дыхание на моих губах.

Его рука движется медленно, нежно, совершенно не сочетаясь с огромным громадным мужчиной, угрожающим мне своей близостью. Затем он делает самую неожиданную вещь. Он проводит пальцами по моему лбу, берет немного крови, которую я размазала до этого своей рукой, и подносит ее к губам.

— Что...? — шепчу я, ошеломленная.

Он приоткрывает губы, чтобы попробовать красную жидкость, а его взгляд по-прежнему устремлен на мое лицо. Все мое тело словно находится под теплой тяжестью рядом с ним, его рот шокирующе манит. Я делаю глубокий вдох, мои ладони вспотели.

— Ассизи, иди сюда, но медленно. Он может быть опасен, — говорит Марчелло.

Это странно, потому что я чувствую опасность, которую он излучает. Чистую, смертельную, он похож на льва, преследующего свою следующую пищу. И в то же время я чувствую что-то еще. Пустота, которая безмолвно зовет, и снова мои инстинкты подсказывают мне, что нужно бежать.

Видя, как обеспокоены Лина и Марчелло, я медленно отхожу от него.

— Что с ним? — спрашиваю я, видя, что Влад все еще находится в той же позе. Сомневаюсь, что он вообще заметил мое отсутствие.

— Он не... нормальный, — отвечает Марчелло.

— Не... нормальный? — оцепенело повторяю я, мой расстроенный разум находит это слишком увлекательным. Я наблюдаю, как Марчелло идет к Владу, щелкая пальцами перед ним, словно пытаясь вывести его из транса.

— Еще... — мне кажется, я слышу, как Влад говорит, но не уверена.

— Марчелло, что ты...? — я делаю шаг назад, когда вижу, как мой брат вскидывает рукава, его черты лица напряжены, когда он осматривает ситуацию.

— Не делай ему больно!

Не знаю, откуда это взялось, но моя единственная мысль — убедиться, что Марчелло ничего не сделает Владу.

Я двигаюсь вперед, отводя руку Лины в сторону и не обращая внимания на крики Марчелло о том, чтобы я не подходила.

Влад тоже двигается, довольно быстро, встречая меня в центре. Я даже не успеваю среагировать, как его рука вырывается, обхватывает мое горло и вдавливает меня в стену.

Я слышу крик тревоги Лины и Марчелло, который пытается помешать ей вмешаться, но мне, кажется, все равно.

Он обхватывает пальцами мою точку пульса, его тепло, передающееся от его кожи к моей, заставляет меня потерять всякий разум. Я пытаюсь вбить в себя хоть немного здравого смысла, но мое тело словно перестает подчиняться, отдаваясь ощущениям.

Его хватка тверда и в то же время нежна. Несмотря на наше запутанное положение, его прикосновение не причиняет боли. Его пальцы, играющие с моей кожей, как мягкая ласка, окутанная насилием.

Ничто в этом мужчине не имеет смысла. С момента нашего знакомства и до сих пор он ни разу не повел себя так, как я ожидала. И это... интригует меня.

Я поднимаю глаза на него, нахожу эти поразительные черные глаза на фоне бледной кожи и пытаюсь понять.

Кто ты?

В нем есть странная дихотомия — ярость, которая сменяется спокойствием, агрессия, сдерживаемая вежливостью. Жажда крови, отраженная в его взгляде, должна заставить меня бояться. Но он делает обратное.

Он взывает к моей собственной.

Боже правый, но все мое тело начинает дрожать, мелкая дрожь проходит через меня и скапливается в нижней части живота.

Чем больше он так смотрит на меня, как будто хочет убить и поцеловать одновременно, тем сильнее реагирует мое тело.

— Ассизи, ты в порядке? — спрашивает Марчелло, волнуясь.

— Я в порядке... он не причиняет мне вреда, — удается мне вымолвить эти слова, мои глаза все еще прикованы к Владу.

— Влад, мне нужно, чтобы ты сосредоточился, хорошо? Ты сейчас причиняешь боль моей сестре, — начинает мой брат, пытаясь достучаться до той стороны Влада, которая еще не исчезла.

Марчелло продолжает говорить с Владом, и я замечаю небольшой сдвиг: его руки слегка сгибаются, а в глазах появляется намек на узнавание.

— Сестра? — с его губ срывается грубый звук.

Его рука крепко сжимает мое горло, его глаза дико перемещаются по моему лицу.

— Да, она моя сестра. И ты причиняешь ей боль прямо сейчас.

— Сестра? — повторяет он, это слово, похоже, вызывает у него ответную реакцию. — Сестра...

В одно мгновение я взлетаю в воздух, а в следующее мои ноги касаются земли. Что еще более удивительно, Влад, пошатываясь, опускается на колени: его черты лица искажены болью, рот приоткрыт, будто он хочет закричать, но ничего не выходит.

Я смотрю в его глаза и вижу только одно.

Страдание.

Он обхватывает меня руками, прижимая лицо к моему животу. От места соприкосновения его тела с моим исходит тепло, и в моих костях поселяется глубокое чувство комфорта.

— Сестра, — снова шепчет Влад, и у меня возникает внезапное желание запустить пальцы в его волосы, убаюкать его, подарить безопасности, где он сможет, наконец, расслабиться, вдали от демонов, которые, кажется, овладели им.

Он крепко обхватывает меня руками, продолжая повторять слово «сестра», каждый раз более настойчиво, чем раньше.

Я не знаю, как реагировать. Знаю только, что хочу помочь ему преодолеть все, через что он проходит.

Опустив руку к его спине, я медленно поглаживаю его, пытаясь дать ему немного комфорта. Влад быстро реагирует на мои прикосновения, мурлыча, как большой кот, чем больше я его глажу.

— Все хорошо. Здесь ты в безопасности, — чувствую, что вынуждена добавить, и его плечи слегка опускается. Он начинает двигать головой по моей одежде, как будто что-то ищет. Затем, ни с того ни с сего, его дыхание выравнивается, грудь мягко поднимается и опускается.

— Я думаю, что он спит, — говорю я через некоторое время. Почему-то мне хочется только одного — продолжать обнимать его, но я знаю, что не могу.

И, скорее всего, никогда не смогу.

Поэтому я медленно убираю его руки от себя, в горле образуется комок, когда я смотрю, как он падает на пол.

— Что это было? — спрашиваю я Марчелло, когда оказываюсь рядом с ним.

— Он... — хмурится брат, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить состояние Влада. — У него какая-то травма. Эта ситуация, должно быть, спровоцировала его.

Я рассеянно киваю, хотя мой взгляд все время возвращается к его телу на полу.

— Прежде чем мы уйдем, я хочу спросить тебя кое о чем, — удивленно произносит Марчелло.

— О чем? — хмурюсь я.

— Ты действительно хочешь принести обет? Если ты чувствуешь, что эта жизнь не для тебя, то можешь сказать мне. Я беспокоюсь о твоей безопасности здесь, а мать-настоятельница не разрешает мне нанять для тебя охранника, — мои глаза расширились, и я не знаю, как ответить.

— Ты... ты говоришь... — я медленно выдыхаю, боясь, что неправильно истолковываю его смысл. — Ты говоришь, что я могу уйти из монастыря? Но куда я пойду... я....

— Ты можешь жить с нами, — вмешивается Каталина, подходя ко мне, — мы будем рады принять тебя, не так ли, Марчелло?

Мой брат кивает.

— Это и твой дом тоже. И там ты будешь в большей безопасности.

— Я... — я не знаю, что сказать. Никогда в самых смелых мечтах я не могла представить, что покину этот монастырь. — Да, да, пожалуйста, — отвечаю я быстро, счастье бурлит в моей груди от этой мысли. — Спасибо! Я... вы не понимаете, что это значит для меня.

— Тебе здесь не нравилось? — спрашивает он, изучая меня в замешательстве.

— Дело не в этом, — начинаю я, не желая показаться неблагодарной. — Я не думаю, что гожусь в монахини, —признаю я, опуская взгляд.

Если бы они только знали, насколько я не гожусь в монахини.

— Я думаю, это лучший вариант. Я всегда знала, что Сиси не предназначена для такой жизни, — соглашается Каталина, беря мою руку в свою.

Я так счастлива возможности покинуть это проклятое место, что едва слышу, как Влад двигается.

Лина и Марчелло смотрят на него, и я тоже оборачиваюсь, наблюдая, как он медленно пробуждается ото сна.

— Черт, — ругается он. Он выглядит растрепанным, но слишком привлекательным. — Что случилось?

— Думаю, на сегодня ты получил свою порцию крови, — добавляет Марчелло, и между ними проскальзывает заговорщицкий взгляд.

— Извини за это, — говорит он, оглядывая комнату. Его глаза находят меня, и он хмурится, наклоняя голову в сторону, как будто видит что-то, что не может объяснить. Затем все заканчивается.

В один момент вся его личность кажется окутанной тьмой и болью, а в следующий его рот растягивается в еще одну фальшивую улыбку, стирая все следы его настоящей сущности.

— Я рада, что с тобой все в порядке, — говорит ему Лина, но я лишь прищуриваюсь, глядя на него.

Что он делает?

— Так что же я пропустил? — он ухмыляется, как будто только что не поставил под угрозу мою жизнь.

Я поднимаю на него бровь, но его улыбка только расширяется, когда он видит мое смущенное выражение лица.

Мы заканчиваем наши дела в церкви, и Марчелло сообщает мне, что он поговорит с матерью-настоятельницей от моего имени и что я могу вернуться домой вместе с ними.

Я натягиваю приятную улыбку, не смея мечтать об этом, пока это не произойдет.

Но, похоже, на этот раз судьба действительно на моей стороне.



Я стараюсь не показывать, как на меня влияет все происходящее. То, что я нахожусь в машине и еду прочь от этого убогого места, заставляет меня чувствовать себя на седьмом небе от счастья. Или то, что, глядя из окна на все проплывающие мимо здания, которые не являются Сакре-Кёр, я испытываю невероятное головокружение.

Марчелло не знает, но он только что сделал мне самый большой подарок в жизни. Я не понимаю, действительно ли он хочет, чтобы я была рядом, или же думает, что я буду доставлять неудобства, но я планирую сделать все возможное, чтобы не создавать никаких проблем, которые заставят его пожалеть о том, что он меня забрал.

Когда мы подъезжаем к его дому, я поражаюсь его размерам. Более того, красотой интерьера внутри. Сакре-Кёр также был красивым, но он больше напоминал клинику. Это был дом, а не жилище.

Внезапно я вижу прикосновения Лины во всех комнатах, и меня охватывает тепло.

— Я не говорила тебе, — наклоняюсь я, чтобы прошептать ей на ухо, — но я счастлива, что ты вышла замуж за моего брата, — искренне говорю я ей.

— Я тоже, — отвечает она, слегка краснея.

Я всегда считала Лину и Клаудию своей семьей, но теперь они действительно стали ею. И знать, что мы снова будем жить в одном месте... я испытываю головокружительное счастье при этой мысли.

Кивнув, Марчелло оставляет нас наедине, попросив Лину показать мне мою комнату.

— Он всегда такой? — хмурюсь я, когда мы остаемся одни.

— Он... — она поджимает губы, — сдержанный. Но ко мне он относится замечательно.

— Я рада, — я сжимаю ее руку в знак утешения.

Она рассказала мне об обстоятельствах их брака и о том, что Гуэрра все еще представляют опасность для нее и Клаудии.

Честно говоря, мне до сих пор трудно смириться с тем, что наши семьи вовлечены в организационную преступность. И мне любопытна связь Влада с мафией, поскольку он, похоже, хороший друг Марчелло.

Уже не в первый раз с тех пор, как мы покинули Сакре-Кёр, мои мысли возвращаются к этому мужчине. Может, это потому, что я не привыкла к незнакомцам, но его присутствие повлияло на меня. Я отчетливо представляю его темные глаза, смотрящие на меня, его руки на моем теле...

Тряхнув головой от навязчивых мыслей, я погрузилась в настоящее.

Лина ведет меня в комнату для гостей на втором этаже, говоря, что у нас будет время пройтись по магазинам и украсить ее в будущем.

Я лишь киваю, поскольку для меня все идеально. И комната, которую она мне показывает, оказывается больше, чем я могла себе представить. Это простая спальня, с двуспальной кроватью, тумбой, шкафом и небольшой ванной комнатой. Но она моя.

Я все еще стою на месте, любуясь комнатой, когда Лина хлопает меня по плечу, протягивая несколько вещей.

— У нас похожие размеры, так что этого хватит, пока мы не купим тебе больше одежды. Наконец-то ты сможешь избавиться от этой формы, — говорит она, оглядывая меня с ног до головы и почесывая нос.

Я даже не знаю, что ответить, пока беру у нее одежду. Я никогда не носила ничего, кроме того, что было предоставлено мне в Сакре-Кёр, так что это новый опыт для меня.

В нетерпении я кладу одежду на кровать и начинаю стягивать с себя форму, готовая избавиться от нее. Лина кривит губы, видя мое волнение, и закрывает дверь, чтобы я могла уединиться.

Перебирая одежду, я выбираю зеленое платье, не слишком короткое и не слишком длинное.

— У меня нет бюстгальтеров, которые бы тебе подошли, но мы можем купить их завтра, — комментирует Лина, и я киваю, румянец окрашивает мои щеки. Это единственная часть тела, в которой мы с Линой не сходимся, поскольку я проклята огромной грудью. Тем не менее, раньше я не носила что-то кроме бюстье. Хотя, глядя в зеркало после того, как надела платье, я вижу, что форма была бы более привлекательной с бюстгальтером.

— Ух ты, я тебя едва узнаю, — вздохнула она, увидев меня. Мои волосы распущены и струятся по спине.

— Это, конечно, совсем другое ощущение, — я продолжаю смотреть в зеркало, как будто вижу себя в первый раз.

— Ты даже не представляешь, как я счастлива, что ты здесь, — Лина кладёт голову на мое плечо, улыбаясь.

— Я тоже, — отвечаю я.

Слишком счастлива.

И от этого мне становится немного страшно. Потому что теперь, когда я почувствовала вкус счастья, если его у меня отнять, то оно меня убьет.

В этот день меня ждет еще больше сюрпризов: я знакомлюсь со своей сестрой — Венецией. Мое первое впечатление: мы совсем не похожи. Если у нас с Марчелло есть общие черты, поскольку у нас обоих светлые волосы, то у Венеции они мягкого коричневого цвета. Ее глаза лесного оттенка по сравнению с моими светло-карими.

Я продолжаю смотреть на нее, пытаясь найти какое-то сходство, но его нет.

— Ты такая красивая. — говорю я в какой-то момент, ошеломлённая тем, что она выглядит в точности как кукла.

Она дважды моргает, прежде чем румянец пробирается по ее шее, и она опускает глаза.

Из того, что мне рассказала Лина, я ожидала, что она будет смелее и откровеннее, но Венеция застенчивая, сомневающаяся в каждом своем слове.

— Спасибо, — в конце концов шепчет она.

Наша беседа немного замирает, поскольку никто из нас не может придумать тему. Но у нас будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга получше.

— Могу я... — начинает она, довольно нервно, — обнять тебя?

— Конечно! — сразу же отвечаю я, не теряя времени на то, чтобы заключить ее в свои распростертые объятия.

Пожелав Лине и Клаудии спокойной ночи, я направляюсь в свою комнату, все еще пребывая в благоговейном трепете от того, что у меня есть свое собственное пространство.

Сколько раз я мечтала об этом? До появления Лины в Сакре-Кёр я жила в комнате с десятками других девушек. Понятие «иметь что-то свое», когда все было общим, всегда было трудно понять.

Положив руку на кровать, я обвожу контур шелковистых простыней, во мне зарождается возбуждение при мысли о том, что я буду спать в такой роскоши.

Я быстро принимаю душ, как следует высушиваю кожу, прежде чем скользнуть между простынями. Я глубоко вздыхаю, прохлада материала на моей обнаженной коже кажется божественной.



Его рука обхватывает мое горло, он грубо толкает меня на алтарь. Я ударяюсь спиной о холодный стол, мои глаза расширены от ужаса. Смахнув в сторону всю религиозную атрибутику, я вижу, как крест падает на пол, звук отдается в церкви.

Он оглядывает меня с головы до ног, его расплавленный взгляд сладок и в то же время жгуч, как у языческого бога, ожидающего жертву, моя смерть — топливо для его сущности.

— Остановись, — шепчу я, когда его пальцы сжимаются вокруг моей шеи, перекрывая поток воздуха. На мгновение мое дыхание сбивается, и я могу только смотреть в эти темные глаза, которые стремятся поглотить меня: тело и душу.

Его вторая рука свободно блуждает по моему телу, мурашки появляются, когда он проводит пальцами по моему бедру, пока не останавливается на изгибе, его ладонь растекается по моей талии.

Его губы расширяются в лукавой улыбке — первой искренней улыбке, которую я видела у него. Он выглядит неукротимым, нависая надо мной, моя жизнь и смерть в его власти.

Я пытаюсь бороться с его хваткой, давя руками на его плечи, но все мои усилия тщетны. Он слишком силен, он прижимает меня к себе своим массивным телом, и я должна признать, что я в его власти.

Его рот перемещается к моему уху, он шепчет какие-то неразборчивые звуки, его удушающий захват постепенно превращается в нежную ласку.

Внезапно его рука исчезает. Мои глаза расширяются, когда он начинает целовать мою шею, мое тело содрогается от страха и любопытства.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я дрожащим голосом.

Он не отвечает. Просто улыбается мне, прежде чем открывает рот и впивает зубы в мою шею.

Я кричу, боль нереальная, когда он разрывает кожу, кровь свободно течет из раны. Он лакает ее, размазывая по моей шее и щеке, его дьявольский язык наматывает круги на моей кожи.

На мгновение он поднимает голову, широкая улыбка показывает зубы, испачканные кровью.

— Ты моя. Убить и...

Я резко просыпаюсь, дезориентированная и вся в поту. Оказавшись в своей кровати, я оглядываю пустую комнату и вздыхаю с облегчением, когда вижу, что вокруг никого нет. Я обхватываю руками тело, пытаясь убедиться, что я все еще цела и невредима. Пальцы задерживаются на шее, обнаруживая, что кожа не повреждена.

Мягкая дрожь проходит по телу, когда я вспоминаю, как ярко ощущались его зубы на мне, как острая боль пронзала каждый сантиметр, пока он неустанно давил на меня.

Я так старалась забыть тот случай в церкви, а теперь он преследует меня во снах. Должно быть, его присутствие повлияло на меня сильнее, чем я думала, потому что другого объяснения этому нет.

Снаружи дует ветер, занавеска колышется, входя и выходя из окна. Нахмурившись, я встаю с кровати, чтобы проверить ее.

Я уверена, что закрыла окно перед сном.

Чувствуя легкую паранойю, опускаю окно, дергаю за защелку, чтобы она зафиксировалась. Выглянув наружу, вижу только зеленый простор заднего двора. Никаких признаков чего-либо или кого-либо.

Успокоившись, что это всего лишь мое богатое воображение, я возвращаюсь в постель. Но когда я снова скольжу между простынями, то понимаю кое-что еще. Между ног у меня влажно, чего раньше не было. Это сопровождается низким гулом в моих чреслах, покалыванием, почти как зуд. Я опускаю руку ниже и в шоке обнаруживаю, что мои пальцы покрыты вязкой субстанцией. Первая мысль — должно быть, я так испугалась, что обмочила постель. Но текстура совершенно другая, и на мгновение я пугаюсь, что со мной что-то не так.

Быстро схватив свой телефон, я открываю веб-браузер и ищу, что это значит.

Ответ, однако, не помогает.

Возбуждение. Сексуальное желание.

— О, черт возьми, нет, — бормочу я про себя, читая статью за статьей. Меня не мог возбудить этот... мужчина, пытавшийся меня убить. Мне почти противно от самой себя за то, что я позволила себе так думать, поэтому выключаю телефон и кладу его на стол.

— Это просто остаточный страх, — пытаюсь убедить себя я.

У меня так и не получается уснуть, и на утро я чувствую себя довольно раздражительной. У меня все еще есть это ноющее чувство, что Влад рядом и что он убьет меня. Я знаю, что это иррациональный страх, но почему-то убеждена, что встречу свой конец от его рук.

В нем есть что-то пугающее, но в то же время и завораживающее.

В очередной раз, когда я встречаюсь с девочками, чтобы пройтись по магазинам, то не могу остановить мысли о Владе. Как будто все, что я делаю, напоминает мне о нем и о том сне.

Его черные, бездонные глаза и обжигающие прикосновения прочно запечатлелись в памяти. Стоит мне только закрыть глаза, и его дыхание уже на моей шее, его рот близко к моей коже.

— Тебе так идет это платье, Сиси, — искренне говорит Лина, и я срываюсь с места. Я дважды моргаю, пытаясь сосредоточиться.

— Я тоже так думаю, — отвечаю я, немного запоздало.

Если она и замечает, как я отвлеклась, то не говорит об этом. Мы продолжаем ходить по магазинам, покупая все: от одежды до телефонов и ноутбуков.

Проходя мимо парикмахерской, мне приходит в голову идея.

— Я хочу сделать чёлку, — говорю я Лине, объясняя, что если я буду чем-то прикрывать лоб, мне будет легче, потому что люди не будут так пялиться.

Она задумчиво кивает.

— Если ты этого хочешь, то конечно.

Лина и Клаудия уходят за сладостями, а я терплю старания парикмахера. Мне уже становится не по себе, когда я вижу, как мои волосы собираются на полу, а в голове мелькают воспоминания о наказаниях Крессиды.

Мне требуется все, чтобы не броситься бежать. К счастью, все закончилось в считанные минуты, и новый образ кажется идеально подходящим.

Я благодарю парикмахера и иду платить.

В это время у меня по коже бегут мурашки, как будто кто-то наблюдает за мной сзади.

Быстро обернувшись, я вижу, как за одной из колонн скрывается фигура.

Но ни за колонной, ни вокруг нее никого нет. Я стою посреди торгового центра, дезориентированная, оглядываясь по сторонам и пытаясь разглядеть фантом, который видела.

Я схожу с ума.

Мне удалось не сойти с ума за двадцать лет пребывания в этом убогом месте, но теперь я сошла. Ради Бога, я раньше тусовалась на кладбище и никогда не боялась призраков или каких-либо других сверхъестественных существ. Стать таким параноиком сейчас кажется довольно нелепым.

Это все его вина.

— Тетя Сиси, — зовет меня Клаудия, бросаясь ко мне. Нацепив на лицо улыбку, я делаю вид, что все в порядке.

Когда мы все купили, то отправились в обратный путь.

Я уже устала, как физически, так и морально, и как только мы возвращаемся домой, я отправляюсь в свою комнату.

Мне нужно вздремнуть.

Надеюсь, на этот раз в моих снах не будет незваного гостя.

Открыв дверь в свою комнату, я ставлю сумки на пол и собираюсь расстегнуть молнию на платье.

Внезапно мне закрывают рот рукой, а другой обхватываю за талию, прижимая к твердой груди.

Что?

Мой первый инстинкт — попытаться закричать, несмотря на ладонь, прижатую к моим губам. Я начинаю бороться и мотаю головой, пытаясь ударить того, кто стоит позади меня.

— Шшшш, — шепчет мне на ухо леденящий душу голос, — мы бы не хотели, чтобы твой брат нашел меня здесь.

Мое сердце стучит в горле, я могу только перестать двигаться. Все мое тело застывает, когда я понимаю, кто стоит за мной и держит меня в заложниках.

О, черт. В конце концов, я могу умереть.