Мотылёк над хищной орхидеей

Глава 17. Фотосессия

Вопреки всякой логике и любому здравому смыслу Конрад засыпал той ночью абсолютно счастливым. Будто какую-то плотину прорвало, и вязкое болото, в котором он барахтался все последние недели, вытекало прочь, давая ему наконец возможность дышать.

В сердце клокотала весёлая злость вперемешку с тягучим желанием повторить то, что он сотворил. С этим конкретным мастером. Ещё раз.

Рей оставил его одного почти сразу после того, как произошло непоправимое, и тоже был зол. То ли на самого себя за то, что потерял контроль, то ли на мальчишку, который напоследок выкинул очередной финт.

Конрад, как начинал замечать Рей, мог быть покладистым и послушным долго, очень долго, до тех пор пока его разумность не усыпляла бдительность надзирателя — или противника — и вот тогда он выкидывал что-нибудь из ряда вон.

Первое, что сделал Рей, покинув камеру — зашёл в комнату охраны и, перекинув файл с записью только что произошедшего на флешку, стёр всё, что было записано от сегодняшнего урока, на компьютере.

Всю дорогу он задавал себе вопрос, говорить о случившемся Майклу или нет, но к тому времени, когда добрался до своих апартаментов, его одолела усталая апатия, и стало всё равно.

«Будь что будет», — подумал он. Продавать Конрада он не хотел. Знал, что это неправильно, что если оставить мальчишку себе, тот уже через несколько дней ему надоест… но всё равно не хотел. Рей решил подождать до утра, смутно надеясь пустить всё на самотёк и посмотреть, найдёт Майкл копию записи или нет — он очень сильно подозревал, что и Майкл следит за его учеником.

Майкл нашёл.

Без стука вошёл в спальню, когда Рей завтракал, и молча положил флешку перед ним на стол.

— Знаешь, что это? — спросил он.

— Карта памяти Seagate размером… дай-ка посмотреть…

Он протянул руку, чтобы взять флешку, но Майкл тут же ударил его по запястью и торопливо спрятал карту в карман.

— Ты не мог трахнуть кого-нибудь ещё, а, Рей? Тут мальчиков полон дом. Хочешь экстрима? Трахни меня в конце концов!

Рей откинулся на стуле и приподнял бровь. Оправдываться не хотелось и переводить стрелки на Конрада тем более. Поэтому он просто развёл руками. Подумал и, взявшись за ложечку, положил в рот кусочек яйца всмятку, которое стояло на столике перед ним.

— Ладно, — Майкл, присевший было на подлокотник кресла напротив него, встал и прошёлся по комнате туда-сюда, — он не девочка, в конце концов. Ты же ему ничего не порвал?

Рей покачал головой и принялся жевать.

Майкл стиснул зубы, силясь преодолеть злость.

— Потянем время, — сказал он, останавливаясь у окна и задумчиво глядя на парк, — нам же не завтра его продавать, так? К тому времени, когда Кагерт приедет его забирать, от твоего вмешательства не останется и следа.

— Нет, не так, — Рей отложил ложку и с самому ему непонятной злостью посмотрел на друга, — я не буду обманывать клиента. Два грёбаных миллиона не стоят того.

Майкл бросил на него быстрый и злой взгляд, но ответить не успел, потому что Рей продолжил:

— Прежде всего запись, Майкл. Одна у меня, одна у тебя. И чёрт знает у кого может быть ещё одна.

— Я всё стёр, — быстро сказал Майкл.

Рей насмешливо посмотрел на него.

— И я.

Майкл поджал губы и промолчал.

— Если она всплывёт — выйдет скандал. Кагерта мы знаем не настолько хорошо, чтобы не опасаться его. Но даже если он сам ничего и не сможет сделать нам, мы потеряем добрую треть контрактов.

— В каждом средневековом борделе был штатный девственник, — процедил Майкл, — и никого не смущал обман.

— У нас тут не дешёвый средневековый бордель, — отрезал Рей, — с нами никто не будет иметь дела, если мы засветимся на том, что поставляем фальшивый товар.

Майкл буравил его взглядом и молчал.

— Тогда что ты предлагаешь? — спросил он наконец.

Теперь настала очередь Рея молчать. Он отвёл взгляд и тоже уставился на парк. Ему вообще не хотелось Конрада продавать. Он вспоминал, как тот насаживался на него, как цеплялся за него, до боли впиваясь ногтями в спину, как обнимал потом и машинально поглаживал по спине, пока Рей не вышел из него.

Рей не помнил, сколько у него за последний год было парней. Подозревал, что если засчитать всех участников вечеринок на яхте, то общее количество перевалит за сто. И ни с одним из них секс так не поглощал его. Никто из них не смог бы так легко обмануть его. Ни к кому он не испытал желания прийти второй раз.

— Выставим его на аукцион, — прозвучало у Рея за спиной, и тот вздрогнул. Перевёл взгляд на Майкла. И ничего не сказал, — а Кагерту скажем, что он пытался бежать, и его пришлось убрать.

Рею не нравился такой вариант. Впрочем, он сильно подозревал, что ему не понравится вообще никакой.

— Заявим его как эксклюзивный лот, — продолжал тем временем Майкл рассуждать вслух, — выставим вместе с теми дублями из коллекции ваз, которые всё равно собирались продать. Сделаем несколько фотографий, запишем интервью… чтобы покупатели не думали, что мы продаём негодный товар. Разошлём фото вместе с каталогами — список сформируем потом, но, думаю, нужно включить только Америку и Восток… Тогда шанс, что Кагерт узнает об обмане, минимален. Где-нибудь он своего покупателя найдёт.

Рей не слушал его. Он снова смотрел на парк, где в зарослях олив скрывался подземный ход.

«Я хочу увидеть его глаза, — думал он, — по-настоящему, не через стекло. Хочу увидеть их, когда он кончает подо мной. И просто… хочу. Прямо сейчас».

— Рей, ты слушаешь меня?

Рей сделал глубокий вдох.

— Да, — глухо ответил он. — Не думаю, что он согласится фотографироваться. Снова выкинет что-нибудь.

— А ты придумай, как его уговорить, — ответил Майкл зло, — это же твой… ученик. Если не сможешь уговорить ты — это сделаю я.

Рей вздрогнул, вспомнив Конрада, зажавшегося в угол на полу своей старой камеры, и одного из мастеров с шокером над ним.

Машинально взял со стола фреш и сделал глоток.

— Пора переходить на последний этап, — продолжил тем временем Майкл уже спокойней, — сам подготовишь его, или лучше я?

— Сам, — Рей быстро сверкнул глазами на него и снова уткнулся носом в стакан.

— Вот и хорошо, — поддержал Майкл.

Потянулся, сделал глубокий вдох и двинулся прочь.

— Можешь считать это занятием по пластике, — Рей, установив эквалайзер микрофона на те же настройки, которые обычно использовал для своего модулятора, сидел в комнате наблюдения.

Майкл стоял поодаль, спрятав руки в карманы. Он то и дело бросал на партнёра злые взгляды, которые должны были сказать Рею: «Я не понимаю, какого чёрта мы должны ему что-то объяснять?».

Он уже пытался говорить это вслух, но ответа не получил.

Рей, казалось, полностью погрузился в процесс, в котором, к явному собственному сожалению, прямого участия принять не мог.

Конрад сидел за туалетным столиком по другую сторону стекла. Вот уже час стилист подбирал для него новый цвет волос, и сейчас как раз подошло время смывать тон.

— Мне нравится, — сказал Рей, когда фен за пару минут позволил разобрать результат. Волосы Конрада стали несколько темней и потеряли яркость ржавчины, теперь они плавно перетекали из русого в рыжину.

Конрад равнодушно смотрел на себя в зеркало. Во взгляде его была тоска — как будто он что-то подозревал.

— Там ещё кто-то есть? — спросил он, когда стилист ненадолго вышел, оставив его одного.

Рей помешкал и честно сказал:

— Да.

Губы Конрада дёрнулись, как будто он хотел что-то сказать, но он промолчал.

В зеркале он не узнавал сам себя. Студент, которого он видел там по утрам, исчез, превратившись в незнакомую фотомодель. Это превращение тем более пугало, что Конрад вообще уже не был уверен, осталось ли в нём что-то от него самого. Прошлая жизнь тонула в дымке и виделась с трудом. Пальцы почти перестали скучать по глине, а мир сузился до этой камеры, фильмов на экране на стене и журналов мод, которые последнее время Мастер подбрасывал ему.

Всё это мало соответствовало тому, как видел себя Конрад до сих пор, и теперь ему казалось, что он теряет последние крупицы себя.

— Он даст мне новое имя? — глухо спросил Конрад, хотя минуту назад хотел задать совсем другой вопрос.

— Может быть, да, — Рей облизнул пересохшие губы, — не думай об этом сейчас. У нас ещё есть дела.

Конрад кивнул.

Вернулся стилист и, спрыснув волосы Конрада водой, заново принялся над ним колдовать.

Рей наблюдал молча, думая о том, как бы он хотел коснуться этих волос сам — и как не хочет потерять их навсегда.

«Это глупо», — говорил он сам себе, но убедить не мог. Глупость продолжала лезть изо всех щелей.

— Чуть надвинь справа на лицо, — мягко приказал он стилисту, включив микрофон, и эта мягкость тут же разозлила его, но справиться с накатившей нежностью он всё равно не смог. — Конрад, тебе очень идёт, — только и смог произнести он, покосившись на Майкла, который продолжал пристально за ним наблюдать.

— Не знаю, — сказал тот и потрогал то место, где недавно была родинка над губой. Конрад так и не заметил момента, когда она оказалась удалена.

— Сейчас принесут костюм. Можешь выбрать один из двух.

Конрад кивнул.

Когда стилист вышел ещё раз и вернулся с набором галстуков, рубашек и двух костюмов, Конрад, поколебавшись, ткнул пальцем в почти чёрный, с синей ниткой, которая делала его глаза ещё глубже и грустней.

Галстук и рубашку он тоже подбирал сам, а потом стилист наконец исчез, и появился фотограф.

Пока Конрад сидел на стуле у стены, тот расставлял свет, а Конрад всё смотрел на зеркало на стене. Он давно уже понял, что Мастер наблюдает за ним через него, но сам, как ни старался, не мог его разглядеть.

Сейчас как никогда он хотел ощутить его рядом с собой. Суета пугала его, и Конрад чувствовал, что всё это ерунда. Никакой это не урок.

Мастер всё-таки собирался его продать. Или не Мастер, а тот, кто стоял выше его.

С тех пор как Конрад нарушил правила, тот больше не заходил к нему и разговаривал только через стекло.

Наконец, свет был установлен, и фотограф — в такой же маске, как и все, кого Конрад видел здесь, — принялся щёлкать его.

Первые фото делались в костюме. Конрад держался немного скованно, но, посмотрев результаты, Рей рассудил, что так даже лучше — юноша на фотографиях был серьёзен и строг.

Затем Рей приказал ему снять костюм.

Руки Конрада дрогнули, когда тянулись к пуговицам на рубашке.

— Целиком? — спросил он.

— Это важно, Конрад, — вместо ответа сказал ему Рей, — я должен знать, что ты достаточно свободно владеешь собой. Тебе нечего стесняться — у тебя красивое тело, многие могут позавидовать тебе.

Пальцы Конрада всё равно дрожали, когда он снимал рубашку и пиджак. Стянув брюки, он долго расстилал их на кровати, явно откладывая последнюю часть. Затем нерешительно взялся за резинку трусов.

— Достаточно, — торопливо сказал Рей.

Майкл бросил на него обжигающий взгляд.

Рей отключил микрофон и повернулся к нему.

— Никого не интересует его член.

— Зато может заинтересовать зад.

— Интрига создаст особый колорит, мы же не дешёвое порно собираемся снимать.

— Какой-то новый подход, — заметил Майкл зло.

— А жизнь на месте не стоит. Нужно добавлять что-нибудь новенькое каждый год.

Обернувшись, Рей увидел, что фотограф уже установил в зоне света большую греческую амфору и, снова включив микрофон, сказал:

— Взаимодействуй сам, — подумал и добавил, — представь, что это я. Заставь меня кончить. Без рук.

Щёки Конрада покраснели, и улыбка промелькнула на губах. Он потупил взгляд, но тут же снова попытался вглядеться в зеркало в поисках наблюдавших за ним глаз — но различить их не смог.

Подобравшись к вазе, он сел рядом с ней, прислонился правым боком и провёл по рисунку левой рукой.

Тут же раздался первый щелчок.

Конрад выгнул шею, дыханием исследуя поверхность фарфора. Щелчки следовали один за другим, но он не обращал внимания на них, полностью погрузившись в фантазию, которую Мастер ему предложил. Ему не нужно было закрывать глаза, чтобы представить, что это в самом деле тело Мастера перед ним. Он скользил руками по гладким бокам, изгибался, выжидающе глядя на неё, и Рей чувствовал, как, несмотря на серьёзность ситуации, в штанах тяжелеет при взгляде на него.

— Спасибо, — хрипло сказал он наконец, — всё.

Конрад собрал раскинутые по полу руки и ноги, сел и потянулся.

— Что теперь? — спросил он.

— Отдыхай, — сказал Рей, — уроков больше не будет. Завтра запишем интервью.

— Интервью? — вскинулся Конрад. Но никто уже не ответил ему. Фотограф молча собрал оборудование и вышел за дверь, оставив его одного.