Мотылёк над хищной орхидеей

Глава 14. Психотерапия

В ноябре на день рождения Конрада Рей отвез его в Колумбию в Санта-Марту, устроив роскошный ужин при свечах, который завершился сексом на пляже.

Первая встреча с психотерапевтом оказалась назначена только на середину декабря.

— У него много постоянных клиентов, нужно было втиснуться в график, — с непривычным смущением прокомментировал ситуацию Рей.

— Ничего, — Конрад только улыбнулся ему в ответ. При дневном свете ему снова стало спокойнее, и ночные страхи покинули его.

— Конрад, должен предупредить, — обратив внимание на его настроение, серьёзно сказал Рей, — в нынешней ситуации ты ни шагу не должен делать без охраны.

— Я и так никогда не выхожу без них, — рассеянно ответил Конрад. Он, как обычно, занимался лепкой и был наполовину погружён в свои мысли, как это бывало с ним в такие часы всегда.

После того, как в доме появилась глина, на какое-то время были забыты не только видео и книги, но и спортзал. Последний Рей настоятельно попросил вернуть, а через некоторое время и сам Конрад стал просить у тренера разрешения увеличить время силовых упражнений — он всё-таки надеялся когда-нибудь получить в своё распоряжение мрамор.

Передав просьбу Рею, тот получил решительный отказ, но в итоге удалось найти компромиссный вариант: прибавили час статической гимнастики, которая должна была развивать силу, не наращивая мускулы.

— Я стану как Джеки Чан? — в шутку интересовался Конрад, катая в руках невидимый шар.

— Для этого вам надо будет потренироваться в спаррингах с Реем пару лет.

Кони выполнять рекомендацию не стал — борьба не так уж интересовала его. Да и занимались они с Реем по-прежнему раздельно, тот не любил, когда за ним наблюдали во время тренировок.

— Всё же будь особенно осторожен, Конрад, — Рей обнял его со спины. Помолчал и добавил: — Я боюсь за тебя.

— Хорошо, — Конрад посмотрел на свои перепачканные глиной руки, затем обернулся через плечо и нежно поцеловал любовника в благодарность за эти слова.

Через несколько дней, выгадав несколько свободных часов, Рей повёл Конрада в парфюмерный салон.

Конрад с удивлением разглядывал стойки с незнакомыми марками духов, пытаясь понять, что он делает здесь.

— Мне не нравится то, что подобрал для тебя Жак, — пояснил Рей, приобнимая его. Любопытные взгляды консультантов и прохожих явно ни капельки не смущали его, — я давно хотел, чтобы ты сам подобрал для себя парфюм.

Конрад прошёл вдоль стойки и, неуверенно взяв с полки один из флаконов, брызнул на запястье.

Рей, тут же оказавшийся рядом, протянул ему бумажку для проб.

Конрад неловко улыбнулся, но качнул головой.

— На коже совсем не то.

Он выбрал для себя Fahrenheit Кристиана Диора после нескольких проб. Рей с улыбкой брызнул каплю ему на волосы и спрятал в них нос.

— Слишком сильный для тебя, может, лучше Selenion? — сказал он.

Конрад поднял бровь, оглядываясь на него.

— Пусть будет контраст.

Рей спорить не стал.

— А что насчёт меня? — спросил вместо этого Рей.

Тут до Конрада дошло.

— Ты… собрался поменять аромат… из-за меня?

Рей отвёл взгляд, делая вид, что копается во флакончиках.

— Рей… — позвал Конрад и попытался развернуть его лицом к себе.

— Просто подумал, что пора, — сказал тот, а потом посмотрел на Конрада и, не сдержавшись, добавил: — хочу, чтобы тебе было комфортно со мной.

Конрад уткнулся носом ему в плечо.

— Спасибо, — прошептал он.

Совместными усилиями они выбрали Caron’s Poivre. Конрад подумал и тоже сменил выбранный для себя аромат на тот, который рекомендовал Рей.

Утром следующего дня Конрад, проснувшийся раньше обычного, долго смотрел на спящего рядом с ним Рея. Как ни старался, он не мог сдержать улыбки. Лицо Рея выглядело моложе во сне, и белая полосочка поджившего шрама трогательно виднелась между волосками на щеке.

Поначалу та часть шрама, что находилась на горле, немного пугала Конрада — раз увидев её вблизи, он всё время боялся неловким движением навредить. Но теперь привык.

Не считая этого маленького дефекта, Рей в самом деле был идеален, как античный бог, и сейчас Конрад опустил ладонь на его едва видневшуюся из-под одеяла грудь. Замер на несколько секунд, вслушиваясь, как сильно и ровно бьётся сердце. А потом повёл пальцами вниз, заставляя одеяло скользить за своей рукой.

Спустив его до живота, Конрад наклонился над телом любимого и запечатлел на солнечном сплетении первый поцелуй. Он собирался целовать его долго, наслаждаясь ощущением нежной кожи под губами, пока Рей не проснётся.

Дорожка поцелуев, извиваясь по груди, снова возвращалась к животу, чтобы спуститься ещё дальше вниз.

Здесь, у самого паха, кожа была особенно нежной, и Конрад надолго задержался на ней, очерчивая границы жестких завитков.

Ему никогда не было страшно касаться Рея в этих интимных местах. Он не раз думал о том, что вряд ли смог бы сделать подобное с Лоуренсом или с кем-то ещё.

Но в первый же раз, когда Конрад получил такую возможность, член Рея легко и естественно лёг ему в рот, и дальше вместо отвращения, которого ожидал Конрад от себя, было лишь возбуждающее любопытство и желание доставить удовольствие тому, кого он ласкал.

Рей никогда не торопил, но если руки его вплетались в волосы Конрада в такие мгновения, хотелось зажмуриться и замурлыкать как кот.

Иногда Конрад позволял это себе, и тогда Рей дрожал всем телом, а пальцы ещё сильнее сжимались у Конрада в волосах.

Рей всегда ждал. Иногда, заглянув ему в глаза в такие моменты, Конрад видел, насколько это желание болезненно и нестерпимо для него.

А иногда Конраду казалось, что тот нарочно мучает себя — но он не знал, за что.

Конрад поймал губами головку затвердевшего члена и принялся обсасывать со всех сторон, время от времени, насколько возможно, втягивая в себя и ствол.

Взять слишком глубоко он не мог. Но для них обоих эта часть никогда не была полноценным сексом, скорее, просто игрой. Рей никогда не кончал ему в рот, предпочитая дождаться, когда получит «торт».

Поглядывая снизу вверх на Реймонда, Конрад видел, как начинает сильнее вздыматься его грудь и подрагивают веки, выдавая, что тот давно уже покинул объятия сна.

Пропустив руку между ног, он принялся неторопливо готовить себя, зная, что Рей сейчас ни за что не покажет, что уже не спит.

Наконец он выпустил член Рея изо рта, напоследок обильно смочив его слюной. В последний раз поцеловал головку и пощекотал уретру язычком. Приподнялся и насадился на него, медленно опускаясь вниз. Чувствуя, как сантиметр за сантиметром тело Рея заполняет его собственное, чуть-чуть распирая изнутри.

— Конрад… — простонал Рей, подхватывая его за бёдра, когда Конрад уже впустил его почти целиком.

Конрад покачался туда-сюда, позволяя члену Рея плотнее заполнить его. Хотелось закрыть глаза и отдаться на волю ощущений, но Конрад не делал так никогда: он хотел точно знать, где он и с кем.

Поглаживая Рея по гладкому животу, он принялся двигаться, медленно наращивая темп.

Зрачки Рея поблёскивали из-под ресниц, а руки едва заметно поглаживали бёдра Конрада, не давая ему подняться слишком высоко.

Конрад видел, как дыхание любовника становится сильней и быстрей.

Самому ему давно уже было трудно дышать, и он мечтал только об одном: чтобы Рей перевернул его и дотрахал сам, чтобы полностью расплавиться под ним, ощутить спокойную и уверенную власть.

— Ре-ей! — капризно протянул он.

— Сам, — с лёгкой усмешкой выдохнул Рей, по-прежнему не открывая глаз.

Тогда Конрад поймал одну из его рук и переложил на свой член. Он немного замедлил движения, позволяя Рею поймать ритм. Тот сначала обвёл большим пальцем сочащуюся головку, отодвигая в сторону крайнюю плоть.

— Рей! — уже настойчивей повторил Конрад.

— Ты сам, — выдохнул Рей, — хотел поиграть.

Он явно не собирался помогать. Потому Конрад просто накрыл его руку своей и сам задал темп вверх и вниз. Рей послушно двигал ладонью вслед за его пальцами, а когда Конрад был уже на излёте, чуть придавил основание — но не успел. Сперма брызнула обоим на живот. Анус Конрада запульсировал, сжимаясь, и он задвигался быстрее. Теперь уже и Рей стиснул его бёдра, насаживая изо всех сил, и наконец, выгнувшись дугой, кончил внутри.

Конрад рухнул на него.

Рей впутал перепачканные спермой пальцы в его волосы и слегка помассировал затылок — от этих движений Конрад всегда млел.

— Люблю тебя, — прошептал Конрад.

— И я тебя, малыш.

Рей притянул его к себе и поцеловал.

— Мадам Розенберг, — Конрад пожал руку полноватой, но миловидной женщине, которая ожидала его за столом. Фамилия её будто назло напоминала ему проклятый розмарин, но любые попытки спорить по вопросу о выборе психолога Реймонд отмёл.

— Она отличный профессионал, и я знаю её очень давно, — решительно сказал он.

Конраду оставалось только вздохнуть. В конце концов сам он в подобных вещах не понимал ничего.

— Можно просто Памела, если так вам будет удобней, — сказала та, выбираясь из-за стола. — Чай?

Конрад, поколебавшись, кивнул.

Всё время, пока Памела заваривала чай, он сидел молча и смотрел на неё.

Потом, получив в своё распоряжение чашку, сделал глоток, но всё так же продолжал молчать.

— Рей сказал, вас преследуют… образы, — осторожно начала она, присаживаясь на диван напротив. Несмотря на заметный немецкий акцент, мадам Розенберг говорила на английском очень хорошо.

— Что-то вроде того, — пробормотал Конрад и отвёл взгляд.

Он живо представил, как будет рассказывать этой цветущей, жизнерадостной женщине про подвал… и ему стало нехорошо. Конрад едва удержался на месте, настолько накрыло его желание немедленно сбежать.

— Знаете, — так же осторожно сказал он, — отношения с Реем стали большой неожиданностью для меня. Честно сказать, я их не выбирал — хотя если бы меня спросили сейчас, с кем я хочу быть, я без сомнения выбрал бы его.

Розенберг понимающе кивнула, однако в глазах ее промелькнуло смятение. Она явно ожидала услышать другой рассказ.

— Это всё вышло так резко… И хотя я хочу быть с ним, я потерял всякую возможность видеться с семьёй. Я скучаю по семье. И ещё… мне очень дорого стоило поступление в колледж. И я хочу вернуться туда, но не знаю, как его убедить.

— Такие люди, как Рей, обычно бывают очень уверены в принятых единожды решениях, — всё так же растерянно ответила Памела.

— Это угнетает меня. Я понимаю, что переспорить его будет очень трудно…

Они поговорили ещё. Конрад старательно обходил тему похищения. Для него самого за пределами дома Рея она уходила в некий вакуум глубоко внутри. Затрагивать этот чёрный мешок, спрятанный в его душе, нельзя было ни при ком.

Когда стрелка часов показала три, Конрад поднялся и с улыбкой протянул руку терапевту.

— Спасибо. Мне очень помог этот разговор, — сказал он и направился к двери.

— Ты правда так скучаешь по дому или просто решил заговорить зубы мадам Розенберг?

Конрад резко сел. Разговор снова происходил в постели, но на сей раз в его собственной — Рей сегодня ночевал у него.

— И то, и то, — честно сказал Конрад. — Она всё рассказала тебе? — с усмешкой поинтересовался он.

— Ты поэтому не стал с ней говорить?

— Нет… — Конрад опустил подбородок на руки, лежащие поверх его полусогнутых колен. — Нет, Рей. Прости. Я просто не могу говорить об этом с ней.

Рей какое-то время молчал, подавив первый порыв притянуть Конрада к себе и обнять. Сейчас ему требовалась дистанция, чтобы довести этот разговор до конца.

— Но тебе нужно с кем-то об этом поговорить, — старательно изображая уверенность, произнёс он.

Конрад какое-то время молча смотрел перед собой. Потом облизнул губы и произнёс:

— Понимаешь… первый мастер, который ко мне пришёл, был груб. Я был куском мяса для него. В этом ничего хорошего нет, и я ненавидел его. Мне было страшно. Но всё, что происходило со мной, походило на фильм Бунюэля, который смотришь, несмотря на отвращение и страх, просто не можешь отвести глаз. Из всего, что он делал со мной, только одно запомнилось мне и причинило настоящую боль — когда он заговорил про моего отца.

Конрад сглотнул подступивший к горлу ком и на мгновение прикрыл глаза.

— Я, наверное, такой человек… Меня никогда не пугала физическая боль. Но слова… могут ударить куда больней. Потому что с того самого момента я думал: а что, если он прав?

— Что он сказал? — спросил Рей глухо.

— Он сказал, что и мой отец, и все вокруг меня… всегда знали, что я шлюха.

Конрад замолк. Реймонд тоже молчал.

— Он попал в точку, — тихо продолжил Конрад, — отец всегда говорил, что я лягу под мужика — хотя я не был ни с кем и никогда. Но это не всё… — он снова на какое-то время замолк, собираясь с силами, — понимаешь, я только одному человеку об этом говорил. Тому, кого, как я думал, я любил.

Конрад посмотрел на Рея в поисках поддержки.

— Тому, кто продал меня им. Я не понимаю, Рей. Как такое может быть? Он неделями говорил со мной. Он… делал вид, что ему интересно, что он меня ждёт. Я, наверное, могу понять, как можно убить того, кого ты не знаешь. Как можно его продать. Но как можно… так? Заставить доверять… Или я был настолько глуп и наивен для него, что все мои слова не стоили для него ничего?

Рей не выдержал его вопросительного взгляда и отвёл глаза.

— Я не знаю, — внезапно охрипшим голосом произнёс он, — может, это просто такой человек, Конрад? Или, может, он не знал, какой ты на самом деле?

— Он всё знал, Рей, — с нажимом произнёс Конрад, и в глазах его вспыхнула злость, — и я никогда не смогу понять, как можно было…так. Мне кажется, я никому уже не смогу доверять после него. Казалось… — закончил он и теперь уже сам отвёл глаза. — Я такой идиот…

Рей молчал, всё ещё не в силах поднять взгляд.

— Я не могу понять, — повторил Конрад. — Тот человек, к которому я попал, он бил меня током каждый раз, когда я не выполнял приказ. И мне приходилось их выполнять. Но гораздо страшнее было то, что с тем, другим, я хотел этого сам. Я… — Конрад поджал губы, — я и ему доверял. Я не знаю, как можно быть таким дураком. Он играл со мной. Превратил в аморфную куклу, согласную на всё. Когда я представляю, как елозил по его телу, у меня щёки горят. И я всё это время надеялся… что он заберёт меня себе. Как можно было быть таким дураком?

Рей молчал очень долго, подбирая слова.

— Я рад, что он не сделал это, — наконец глухо сказал он, — иначе я не получил бы тебя.

Конрад покачал головой.

— Я думал, что я не смогу верить больше никому. Но после того, что я делал… как я могу верить хотя бы себе? Никак не могу избавиться от мысли: что, если то, что я чувствую к тебе — это просто ещё один урок? Если это он меня надрессировал? Ведь они говорили мне… Что я могу попасть к покупателю, который полюбит меня. И что я сам захочу отдаться ему. Так и произошло, да, Рей?

— Нет.

Рей заставил себя поднять глаза, но Конрад не смотрел на него.

— Я не играю с тобой, — сказал он. — У меня никогда не было никого настолько близкого, как ты. Я никогда не чувствовал чужую боль так, как ощущаю твою. Если бы я мог, я бы убил всех, кто когда-либо тебя обижал.

— Я бы этого хотел, — так же глухо ответил Конрад и вдруг посмотрел на него. В глазах его была незнакомая Рею леденящая злость.

— Но я не могу! — Рей ударил по кровати кулаком.

Наступила тишина.

Конрад закрыл глаза.

Рей сидел и смотрел на него, понимая, что тот сейчас как никогда далеко.

— Это не важно, Рей, — наконец сказал Конрад. — Они не люди. И если когда-нибудь я встречу его — то убью сам. Я должен преодолеть страх. Это моя война. И… ты совсем не должен выслушивать это всё. Я на самом деле люблю тебя.

Он помолчал и добавил:

— Мне нужно было поговорить об этом с миссис Розенберг, а не с тобой. Прости, что повесил всё это на тебя.

Конрад хотел встать, но Рей поймал его руку и потянул, роняя Конрада себе на грудь.

— Я больше не могу плакать, Рей, — прошептал тот, — и не могу прятаться за твоей спиной.

Рей долго молчал, прижимая его к себе.

— Я всё так же хочу найти наставника, который занимался бы с тобой, — через какое-то время выдавил он. — И посмотри проспекты колледжей, которые находятся в Швейцарии и здесь. Может быть, это немного тебя отвлечёт.

Конрад кивнул и плотнее прижался к его груди щекой.

— Спасибо, Рей, — прошептал он закрывая глаза.

Конрад засыпал в его руках, а Рей долго ещё сидел и смотрел перед собой. «Я не могу понять — как?!» — продолжало звенеть в его ушах.