Мотылёк над хищной орхидеей

Глава 7. Наблюдения

Конрад не поверил своим глазам, когда на третий день после этого вылета увидел в окно, как к дому приближается грузовик, и при помощи двух охранников доставщики принялись выгружать из него мешки с глиной, чаны для замачивания, ящики с инструментом. Когда же напоследок они вчетвером взялись за самый большой груз, и тот упал, так что коробка приоткрылась, и из неё показалась печь для обжига, Конрад не выдержал. Как был — в лёгких брюках и рубашке-поло, которые Жак приготовил для него в первый день — вскочил с кресла у окна, сидя в котором листал журнал, и бросился в коридор.

Уже спустившись на первый этаж, в холле, он с разбегу врезался в Рея, который заканчивал руководить разгрузкой.

— На второй этаж, в западное крыло. В бывшую комнату для просмотра видео, — произнёс он и развернулся было, чтобы начать подниматься, когда Конрад влетел в него.

— Ты это сделал! — выдохнул Конрад, отступая на шаг назад, и тут же, опомнившись, склонил голову, — прости. Наверное, бегать тут нельзя, да?

На губах Рея заиграла улыбка, но Конрад не увидел её, потому что не поднимал глаз.

— Я же обещал, — сказал тот.

Конрад наконец посмотрел на него, улыбка прорывалась и на его лицо.

— Спасибо, — сказал Конрад, постаравшись вложить в одно это короткое слово весь свой восторг.

Рей продолжал улыбаться, но теперь уже только одним уголком губ.

— Комнату, соседнюю с твоей спальней, уже освободили, чтобы переделать в студию. Но у меня будет к тебе одна просьба.

Щёки Конрада зарделись, и он на несколько мгновений закусил губу.

Все последние дни они провели вдвоём.

Рей и раньше постоянно держал его при себе, но необходимости сидеть в его комнате и наблюдать, как Рей работает, Конрад не понимал. С ним он чувствовал непонятное для себя самого тепло, как будто Рей был костром, а во всём остальном доме царила зима. Однако он всё равно тяготился своим положением и ощущением того, что для хозяина он нечто вроде детали интерьера или щенка, которого можно погладить, чтобы снять стресс.

С тех пор, как Рей показал ему самолёты, всё изменилось. В сонном царстве загородного дома, где почти всегда находился один и тот же стандартный круг домашних лиц, как правило, такой же постный, как суп из шпината, который Конраду давали на обед, возможность смотреть на то, как Рей чертит в небе разномастные фигуры белоснежным телом самолёта стала воротами в другой мир.

Рей никогда не отказывался брать его с собой. Только когда на следующий день после их совместного вылета Конрад подловил его во время сборов — второй раз за всё время их знакомства он видел Рея в водолазке, а не в костюме, и так определил, куда тот собирается идти.

— Можно мне с тобой? — спросил он.

Рей был немного удивлён. До сих пор Конрад ни во встречах с ним, ни в каких-либо других вопросах инициативы не проявлял.

— Я не могу взять тебя в самолёт, — с трогательной растерянностью сказал он, — это может быть опасно, Кони… А я должен знать, что отвечаю только за себя.

Конрад на мгновение закусил губу.

— Но вчера же ты так не говорил.

— Вчера я занимался тем, что отработал уже давно. А сейчас собираюсь поработать над чакрой Фролова — это вроде как маленькая мёртвая петля.

Конрад опустил глаза, и Рей вдруг понял, что не может оставить его. Только что протянувшаяся между ними нить грозила порваться, если он покинет дом.

— Ты можешь посмотреть, — наконец сказал он. — А под конец, если получится, я возьму тебя с собой на один заход.

Рей опасался, что после полутора часов лихачества в воздухе у него будут трястись руки — а в таком состоянии везти с собой пассажира он никак не мог.

Конрад кивнул, хотя в глазах его и стояла обида, но всё же смотреть с земли было лучше, чем сидеть в библиотеке.

Впрочем, очень скоро настроение его опять пошло на взлёт. Во-первых, по дороге Рей, вопреки обыкновению, не молчал, а рассказывал ему про задуманный приём. И Конрад с удивлением обнаруживал в его глазах такую увлечённость, которую до сих пор редко видел у кого-то из своих друзей.

Рея хотелось обнять. И в эти минуты он выглядел намного моложе, чем всегда — Конрад никак не дал бы ему тридцати лет.

Он думал, что Рей, наверное, мог бы быть его старшим братом. Ну, там, где-нибудь в полном зазеркалье, где всё не так, как здесь.

Во-вторых, оказалось, что наблюдение с земли за Реем куда менее пресно, чем он представлял.

Рей дал ему шлем с рацией, чтобы поддерживать связь, и бинокль, чтобы было лучше видно самолёт.

Время от времени он закладывал такой крутой вираж, что Конраду казалось, что самолёт сейчас врежется в землю — но тут же в наушниках слышался расслабленный смех.

— Страшно? — время от времени интересовался Рей.

— Показушник, — не сдержавшись, пробормотал Конрад, когда это случилось в очередной раз.

— Я всё слышу. Спущусь вниз — накажу.

Угроза заставила мурашки пробежать по спине.

Рей выровнял самолёт и прошёл на бреющем над крышами служебных помещений, чтобы затем в очередной раз попытаться заложить свою петлю. Самолёт резко снизил скорость и задрал нос вверх. Хвост зацепился за верхушку дерева, и корпус повело.

— Рей! — выкрикнул Конрад невольно и бросился туда, где происходило ЧП, но двое охранников тут же ухватили его за плечи, удерживая на месте. В наушниках было тихо.

Самолёт сделал несколько кувырков, медленно уходя за забор, затем вернулся в горизонтальное положение и по дуге пошёл вниз. Правый двигатель дымил, и теперь уже вся команда наблюдателей — охранники, техники и спасатели — бросились к воротам, в лес.

Сердце Конрада бешено колотилось.

— Рей, не молчи, — повторил он в микрофон, стараясь обогнать всех бегущих рядом с ним.

Наконец, самолёт показался вдали. Дерево, которое закончило его путь, слабо потрескивало в огне.

Двое спасателей принялись отдирать стекло и за руку выволокли Рея из кабины, а ещё двое принялись поливать пеной дерево и самолёт.

Рей с трудом держался на ногах и покачивался из стороны в сторону. Его попытались ощупать, но он отодвинул руки спасателей в стороны и, нашарив взглядом Конрада, неловко замершего в стороне, направился к нему, на ходу отстёгивая шлем.

Конрад тоже трясущимися пальцами принялся отстёгивать свой.

— Страшно? — спросил Рей, останавливаясь в шаге от него и глядя прямо в глаза.

Конрад сглотнул.

— Да.

Рей бросил шлем на землю и, притянув его к себе, втянул в долгий, будоражащий поцелуй. Конрад чувствовал, как бешено бьётся его сердце, и в том же самом ритме пульсирует его собственная кровь. Тело Рея было горячим, руки шарили по спине, силясь стиснуть крепче, как будто хотели проникнуть внутрь. И как-то совсем не удивляло то, что напряжённый член Рея утыкается ему в бедро. В это мгновение Конрад позволил бы ему что угодно, только бы тот продолжал его прижимать вот так — и больше не пытался летать.

Рей освободил его губы, но рукой продолжал прижимать Конрада к себе.

— Проверьте левую турбину, всё из-за неё, — крикнул он, ненадолго отворачивая голову, а затем снова посмотрел на Конрада. — Всё ещё хочешь полетать со мной?

— Да, — Конрад тоже обнял его, хотя и не так решительно, как сам Рей.

С тех пор Рей без всяких споров брал его с собой и время от времени действительно пускал в кабину, даже показывал, где на панели что.

«На случай, если я не смогу управлять», — обтекаемо говорил он.

И теперь, когда Рей заговорил про просьбу, Конрад лишь слегка покраснел. Мысль о поцелуе взбудоражила кровь не меньше, чем полёт, подавшись навстречу он легко коснулся губ Рея. Тот без раздумий ответил на поцелуй, обнял его, медленно поднялся руками по спине вверх, чтобы наконец заключить в ладони голову Конрада. Огладил указательными пальцами затылок, от чего Конрад довольно зажмурился и застонал ему в рот.

— Честно говоря, — произнёс Рей хриплым шёпотом, чуть отстраняясь от него, — я хотел попросить не о том.

Конрад озадаченно и смущённо смотрел на него.

Рей облизнул губы.

— Я хочу, чтобы ты слепил автопортрет.

— Что?.. — Конрад в недоумении смотрел на него.

— Своё лицо.

— Не думай, что я так уж хорош в лепке, Рей. Я просто студент второго курса. И… как модель я тоже не так уж… хорош, — растерянно закончил он.

Рей внимательно смотрел на него, и взгляд его был непривычно рассеянным, как будто он был здесь и одновременно где-то далеко, в своих мечтах.

— Ты очень хорош, — сказал Рей, — я бы заказал твой портрет, если бы мог. Но так ещё лучше. Ты сам подаришь мне себя.

Конрад сглотнул.

— Хорошо, — растерянно сказал он. — Как только смогу.

Конрад выполнил обещание и сразу же, как только новая студия приобрела пригодный для занятий вид, взялся за портрет. Пришлось попросить у Жака фотоаппарат, чтобы затем с фотографии уже лепить себя. Жак поцокал языком, но фотоаппарата не дал.

— Я что по-вашему, передам фотографии дома в интерпол? — разозлился Конрад и отправился с той же просьбой к Рею.

Рей в эти дни не летал — после двух недель полётов это занятие, похоже, надоело ему. Чакра так и не поддалась, но он всё же решил сделать перерыв.

После некоторого количества блужданий по дому Конрад едва ли не случайно нашарил в восточном крыле дверь, которая, как оказалось, вела в ещё один спортивный зал.

Некоторое время, замерев в тени, он наблюдал, как Рей и Юрген кидают друг друга на маты. Силуэт Рея, то замиравшего в боевой стойке, то ловким и стремительным рывком сносившего защиту противника, завораживал.

Наконец тот заметил присутствие Конрада и, попросив Юргена подождать, направился навстречу ему.

— Привет, — рассеянно и немного напряжённо сказал Рей.

— Я не знал, — Конрад улыбнулся, теряясь в мыслях, кружившихся в голове, — чего я ещё не знаю о тебе?

— Многого, — Рей постарался смягчить голос и выражение лица, — обычно я прошу не беспокоить меня с трёх до пяти.

Конрад торопливо кивнул.

— Я учту, прости. Просто для работы мне нужно сфотографировать себя… А Жак отказывается давать мне фотоаппарат.

Рей кивнул, принимая озвученный факт.

— У меня есть несколько фотографий. Я занесу их тебе через пару часов.

Конрад кивнул и поспешил сбежать.

Он решил потратить имеющееся время на то, чтобы замочить глину и набросать эскизы со своего отражения в зеркале.

За окном уже начало смеркаться, но он так увлёкся процессом, утонул в позабытом уже ощущении живого материала под руками, что едва не выронил макет, когда, обернувшись, увидел, что в дверях стоит Рей с небольшим конвертом в руках.

— Прости… — выдохнул Конрад, — я не знал, что ты здесь.

Рей улыбнулся уголком губ.

— Уже давно, — признался он, — за тобой интересно наблюдать. Как кино посмотрел.

Конрад потупился и негромко рассмеялся.

Рей шагнул к нему и, взяв за плечи, притянул к себе, а затем утонул носом в его волосах. Сделал глубокий вдох. Дорогой парфюм нарушал идиллию, и Рей со вздохом отодвинулся от него.

— Я принёс, — сказал он и протянул Конраду конверт.

Конрад нахмурился в недоумении, отложил болванку и, вскрыв его, вытянул несколько фотографий.

Пальцы его затряслись, когда он увидел самого себя, призывно изогнувшегося у бока старинной вазы.

Конрад торопливо убрал фотографии обратно внутрь и зажмурился.

— Конрад…

— Прости, — он торопливо замотал головой. Сделал глубокий вдох и снова раскрыл конверт. — Я идиот. Кажется, стал забывать, как оказался здесь.

Рей молчал. Это был редкий случай, когда он сам отвёл взгляд.

Потом, после долгой паузы, он заговорил.

— И всё же взгляни. Как скульптор, Конрад. Ты должен разбираться в красоте.

Конрад ещё раз глубоко вздохнул и заставил себя открыть конверт. Медленно принялся листать фотографии одну за другой. То, что фотографии очень хороши, он не мог отрицать. Если бы только это был не он…

— Понимаешь, — Конрад наконец поднял от них взгляд, — когда я смотрю на них, я думаю, сколько людей их видело… не говоря о том, что их видел ты?

Рей присел на подлокотник кресла, которое установили здесь специально для него.

— Ты не хотел бы, чтобы я видел их?

— Хотел бы, — Конрад вздохнул и, отложив фотографии в сторону, подошёл к нему. — Я рад, что вижу тебя сейчас. Что я… с тобой.

— Этого не скажешь по твоим глазам.

— Да. Я бы подарил тебе себя, Рей. Если бы мог. Но даже этого я сделать не могу.

Рей осторожно обнял его за талию и, потянувшись, поцеловал в уголок губ.

— Я давно уже решил, что буду ждать. Пока ты сам не захочешь быть со мной.

— Но ты уже видел… всё… что я мог тебе дать.

«Ты и не представляешь, насколько всё», — пронеслось у Рея в голове.

— Я видел, — согласился Рей, внимательно глядя на него, — и я выбрал тебя. Чего бы мне это ни стоило, я принял решение, что ты должен стать моим. И если я всё ещё жду, вместо того чтобы просто взять своё, то попробуй представить, насколько важно для меня получить тебя целиком. Не только секс. Я хочу тебя всего. Чтобы ты был со мной.

Конрад молча обнял его и уткнулся в висок. Волосы Рея слабо пахли каким-то специями и чуть-чуть — собой.

— А что касается тех, остальных, — продолжил Рей, чувствуя, что ещё не всё, — то я приложу все усилия, чтобы ты никогда не встретил их. Чтобы они никогда не добрались до тебя.

Конрад вздрогнул и, чуть отстранившись, внимательно посмотрел на него.

— Они могут?.. — ошарашенно спросил он.

— Не знаю, — честно ответил Рей, — я бы смог. Если бы тебя отобрали от меня, я бы убил того, кто тебя получил, но добился своего. Вернул тебя.

Губы Конрада дрогнули.

— Тебе доводилось убивать? — спросил он.

— Нет, — Рей качнул головой. — Многие считают, что на том уровне бизнеса, которым занимаюсь я, без этого нельзя. Но это не так. Нужно просто уметь находить подход к людям. Уметь говорить с ними на их языке.

У Конрада было ещё много вопросов, но он боялся произносить их вслух — не столько потому, что боялся, что Рей откажется отвечать, сколько потому, что боялся, что в самом деле может получить ответ.

— Я был бы признателен, — продолжил Рей, — если бы ты поработал с этими фотографиями. Мне кажется, на них ты выразил себя как модель. В них есть то, чего ты можешь не увидеть сам, просто глядя на своё отражение в зеркале. Но если они не подходят, я сам сфотографирую тебя. Правда, вряд ли сумею сделать это так же хорошо.

Рей ушёл, оставив его одного. А Конрад подошёл к окну и долго водил по фотографиям кончиками пальцев, изучая самого себя. Он в самом деле никогда не видел себя таким.