Мой бывший - зверь

Глава 14

— Ив, не надо со мной сидеть, я не ребенок.

Она обернулась от окна и устало вздохнула.

— Ты не ребенок, — покачала она головой. — Но ты с детства делал неправильные выводы.

— Мы работали в одной операционной, — усмехнулся я.

— Но ты видел что-то свое.

— Потому что из нас двоих волк — я. Это все объясняет. — Видел, она несогласно закатила глаза. — И не надо доказывать мне обратное, Ива. Я — зверь. Это я могу быть невменяемым, одержимым, ревнивым и безумным. Такие, как я, убивают своих избранных. И отличаюсь я от них только тем, что осознаю свою проблему и считаю ее достаточно серьезной, чтобы что-то делать, а не пускать на самотек.

— И что же ты хочешь делать?

— Решать проблемы по мере поступления, — слабо улыбнулся ей.

— Одна проблема у тебя уже поступила. Ты неправильно оцениваешь свои силы в этой ситуации.

— Посмотрим.

— Игорь, тебе нужна помощь.

Я только стиснул зубы и отвел взгляд. А потом и вовсе прикрыл глаза. Ива подошла к койке.

— Яна еще ничего не решила. Прошли всего лишь сутки. Ты не знаешь, как пойдет дальше… Но, думаю, раз ты ее выбрал, то она стоит того, чтобы за нее побороться и поверить в нее.

— Да, — покладисто согласился я, не открывая глаз.

Мне хотелось, чтобы Ива не уходила. Пыталась до меня достучаться, как мотылек в плотно закрытые окна. Толку не было, но шорох крыльев успокаивал… Плохо, что она меня не бросит в случае чего.

— Я не могу давить на Яну, — обозначил я проблему.

И стиснул зубы, чувствуя, как напряглись мышцы только от одной этой мысли. Мне хотелось бежать к Яне, заглянуть в глаза, рассказать, что я все тот же и что никогда не был другим. Объяснить, что ничего не поменяется, и она может всегда на меня положиться. Мне хотелось умолять ее остаться рядом, лишь бы не пережить того, чего я боялся, как огня… И что-то темное вставало за всем этим. Что-то, чем мне никогда не приходилось управлять прежде.

— Игорь, твоя жизнь не обязана быть такой же, как чужие. Ты же понимаешь, что твой страх иррационален.

Ох, если бы ты знала, Ива, насколько он сейчас реален… Если я не увижу Яну в ближайшее время, то услышу треск собственных жил. А если Яна от меня откажется…

Стук в дверь палаты заставил вздрогнуть. А потом мое сердце пустилось вскачь. Нет, я еще не видел, но точно знал, что за приоткрывшейся дверью стоит Яна.

— Ива Всеславовна, — тихо позвала женщина в халате и перевела на меня взгляд. — Игорь Андреевич, у меня к вам посетитель… вы можете?..

Я рывком сел в кровати, отчего к желудку скатился холодный комок дурноты. Замутило.

— Конечно, Эмма Эдуардовна, — кивнула Ива. — Игорь, плохо?

Я вцепился дрожащими пальцами в покрывало и устремил взгляд на Яну, шагнувшую через порог. Но Ива не дала мне насмотреться. Дернула за плечи и уложила на подушку:

— Игорь, давление скакнуло, — заметила тихо. — Не дергайся так…

А я повернул голову, ожидая, что Яна все же окажется рядом. И она не подвела — прошла к кушетке и склонилась надо мной:

— Что с ним? — тревожно глянула на Иву. — Что-то не так?

Голос ее дрожал, дыхание сбивалось, а сердце колотилось так, что впору укладывать ее рядом.

— Ива, Яне надо сердце проконтролировать, — выдавил я слабо. — Есть… ограничения… — Ива тревожно взглянула на Яну, а я усмехнулся: — Ян, это Ива. Она мой друг и лучший хирург из всех, кого я знаю. Ива, это Яна…

Девушки задержались взглядами друг на друге. Ива среагировала первой:

— Спасибо, что пришла, Яна.

— Рада познакомиться, — слабо улыбнулась она.

— Игорь на поправке, не переживай. Но чувствует себя пока что не очень.

Яна кивала. И избегала смотреть на меня.

— Кардиограмму ей сделай, пожалуйста, — попросил я.

— Хорошо. Я тогда принесу всё. Яна, присмотришь за ним?

Яна кивнула и, наконец, встретилась взглядом со мной. Ее врач ждала в коридоре, и Ива вышла к ней, закрыв за собой двери.

— Привет, — тихо выдохнула Яна.

— Садись, — поискал я взглядом стул. — Не стой, а то… я не смогу тебя поймать…

— Как у Розмуха с кофе, — усмехнулась она, подтянула к себе стул и села. Больше взгляда не отводила, принялась изучать меня нового. — Тебе очень плохо?

И будто отличия искала. В свете прикроватной лампы выглядела бледной, рот приоткрыт, губы искусаны…

— Ян, … — начал я и осекся. Мне было смертельно страшно спросить ее о чем-то большем и узнать, что она не останется рядом. — Я думал, ты не придешь…

Она выпрямилась, качнувшись назад… и я прикрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание.

— Ты спас меня, — услышал будто через толщу воды и шелест обезумевшего пульса в ушах. — И… ты… ты не должен быть один сейчас. Вернее, ты не один, я знаю… Но я… Мне хотелось прийти раньше. Мне жаль, что я так долго сидела в своей палате…

Я даже не сразу осознал, что смотрю на нее, и губы дрожат в неуверенной улыбке. Дышать все еще было трудно, но уже не критично.

— …Я испугалась, что тебя не станет. Что ты… — лепетала Яна, а я осторожно протянул к ней руку… и она схватилась за нее.

— Иди ко мне… — потянул ее к себе. — Давай… залезай.

Она улеглась рядом и прижалась ко мне, уткнувшись в здоровый бок.

— А можно? — спохватилась, осторожно укладывая ладонь мне на грудь.

— Можно.

Жизненно важно.

И меня затопило тишиной, но ненадолго. В груди набухало жаждой каких-то действий. Что ей сказать? Как оставить ее себе? Она же ни черта сейчас не осознает… А может, с этого и стоит начать?

— Мне стоило прийти раньше, — шмыгнула она носом.

— Ничего страшного, — прошептал я, вдыхая ее запах. — Испугалась?

— Да.

Она уже говорила, но страх связывал нас сейчас лучше всего.

— Я тоже.

И все. И общих тем больше не стало. Говорить о прошлом? Его нет. Оно затерялось в тенях наступившей ночи и выцвело, перестав быть важным. Яна еще не осознает, но ее жизнь не будет прежней, и виноват в этом я.

— Как там Никита?

— У него проблемы с сердцем.

— Оперировали?

— Вроде бы нет. Обследуют. — Она вздохнула. — Сестра у меня полная дура.

— Иногда не они в этом виноваты, — зачем-то заметил я.

— А Стас знает? — вдруг спросила Яна.

— Наверняка.

— Он не приходил к тебе?

Яна отчаянно искала то общее, что между нами еще осталось. Даже Стас сгодился.

— Он не придет, — оборвал я эту нить «общего». — Я очень рад, что ты пришла.

— Игорь, ты же поправишься? — встрепенулась она на мой слабеющий голос.

— Конечно.

Наверное, я слишком многого от нее хотел. Мне нужно было, чтобы она дала знать, что пытается принять меня другим. Но Яне было страшно. Она жалась ко мне в надежде, что я закрою ее собой… от себя.

— Ян…

— А?..

Я хотел сказать, что никогда не сделаю ей больно. И что ей не будет со мной плохо…

— Ты только не забывай о себе заботиться, пожалуйста. Пока я не могу…

Она вздохнула.

— Я бы хотела о тебе заботиться. Если бы… если хочешь.

Я тяжело сглотнул, чувствуя, как снова спирает легкие.

— Уверена?

Яна облизала пересохшие губы, делая вдох, но тут двери кабинета открылись, и вошла Ива с аппаратом.

— О, какие молодцы, — улыбнулась она. — Ян, такими темпами он завтра уже ходить начнет.

Я поморщился, уставившись в потолок. Чувство вины — не то, что мне нужно, чтобы привязать к себе Яну. Но и Иву я понимал. Она в отчаянии сейчас. У нее мало что есть, кроме жизни в операционной. Кто выдержит такую женщину, которая живет на работе? Наверное, только тот, кто живет там с ней. В этом она очень похожа на мою мать.

— Не вставай, Ян. Я так сделаю, — скомандовала Ива.

Я подвинулся, чтобы им было удобно, и повернулся на бок, подперев голову рукой.

— Игорь? — кинула на меня тревожный взгляд Ива, цепляя присоски к груди Яны.

— Нормально, — хрипло отчитался я.

Подумав, стянул с шеи Ивы стетоскоп и, кое-как нацепив, принялся слушать сердцебиение Яны. Мне хотелось о ней заботиться каждую минуту. И короткий неодобрительный взгляд Ивы сказал мне все — моя симптоматика цветет буйным цветом.

Яна же притихла от такой атаки на ее сердце со всех сторон, но взгляд ее заблестел иначе, ожил. Он поглядывала на меня, пока я слушал ее сердце, а я еле сдерживал улыбку от тепла, которое дает ее такое пристальное внимание. Я все же угадал — мое обычное поведение расслабляет Яну. Она видит во мне прежнего и даже дышать начинает глубже.

— Ну что? — спросила она, когда я отнял стетоскоп и стянул его с ушей.

— Сейчас Ива Всеславовна подключит экг…

Яна усмехнулась:

— Игорь Андреевич, это же твоя палата…

— Я ищу повод оставить тебя в ней, — усмехнулся я шире, чувствуя, что мы с Яной будто возвращаемся к жизни.

Она улыбалась, смущенно розовея щеками даже в приглушенном свете, а я и правда чувствовал себя все лучше. Силы возвращались. Захотелось даже поесть.

— Ива не разрешит, — прошептала Яна.

— Вам необязательно дружить против меня, чтобы быстрее поправляться, — усмехнулась Ива. — Тихо, дети, включаю прибор…

Мы с Яной улыбнулись друг другу и послушно замерли. А я захлебнулся счастьем под мерное жужжание аппарата. Как это своеобразно — мы оба подключены к каким-то проводам, и те бдительно следят за нашими сердцами. И будто связывают их…

— Взгляни, — протянула мне Ива результат и подмигнула Яне. — Вроде бы все ровно. Князев, ты, может, пожрешь, наконец?

— Можно, — перевел я на нее взгляд.

— Принесу, — улыбнулась она счастливо.

Да, я уже слишком заметно реагировал на эту своеобразную терапию. Даже температура нормализовалась.

— Ты не ешь? — обеспокоено глянула на меня Яна, когда мы снова остались одни.

— Пока не мог.

Она осталась сидеть на кушетке, свесив одну ногу.

— Скучаю по своей пижаме, — улыбнулась осторожно.

Я осторожно ответил на ее улыбку.

— Ян, но ты, должно быть, хочешь о чем-то спросить меня?..

Показалось, что я уже мог задать этот вопрос. Что она здесь всерьез и никуда не спешит, и даже сердце ее бьется спокойно и уверенно. А в сердцах я разбирался лучше всего…

Яна помрачнела, вздыхая.

— Я пока не знаю о чем, — призналась, настороженно взглянув на меня. — Ты рядом. И ты прежний. Мне бы хотелось, чтобы так и осталось. — Губы ее дрогнули, и с них сорвался всхлип. — Я не знаю пока, что мне думать и… к чему привыкать. Но я увидела тебя сегодня, и мне захотелось забыть обо всем, что произошло. Может… если тебе нужно быть кем-то другим… значит, это необходимо. Я могу это только принять, да?

— Да, — кивнул я.

Нет, она не сбегала от реальности. И не отрицала того, что жизнь изменилась. Яна признавалась мне, что ей пока что тяжело давать гарантии, и она хочет, чтобы я оставил для нее все максимально привычным.

И это нормально. Но для меня это значило риск. Сейчас я впускаю Яну глубже… но если она захочет выдраться, рана может оказаться несовместимой с жизнью. Моей и ее.

Если бы у меня было больше времени, я бы… что? Изменилось бы что-то? Безусловно. Но сколько бы я дал? Достаточно. Зверю главное знать, что женщина рядом, и чем сильнее привязана, тем вероятнее, что все пройдет гладко. Да и метка… Если поставить метку, то станет легче в разы. Это я понимал как врач. И как он же трезво оценивал свои шансы в настоящем. Стас сделал все, чтобы я не просто сдох, а еще и помучился. Интересно, он всерьез полагает, что моя боль способна облегчить его собственную?

— Останешься со мной сегодня? — рассеяно поинтересовался я.

— Да, — закивала Яна с готовностью. — Мне только вещи собрать, наверное, нужно.

— Хорошо.

***

Мы вышли с Ивой в коридор, и она мне улыбнулась:

— Молодец. Ты ему очень сейчас нужна.

Я судорожно кивнула, обнимая себя руками. С одной стороны, я не увидела ничего такого, о чем вокруг меня только и говорили. Ловила себя на том, что хотелось покрутить этим людям у виска и переспросить: «Вы серьезно? Вот же он, нормальный!» Но с другой — я понимала, что… что-то не так. Мне все равно было беспокойно. Только без Игоря рядом становилось хуже.

Я сжалась в лифте, когда мы с Ивой ехали вверх.

— Ян, как ты? — участливо поинтересовалась она.

— Я плохо понимаю, — улыбнулась ей натянуто.

— Это нормально, — заверила она. — Ты отлично держишься после всего. И если тебе вдруг понадобится любая помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне. Запиши мой номер?

— Да, спасибо, — потянулась я за мобильным.

Когда лифт открылся на нужном мне этаже, Ива указала на мою палату:

— Собирай вещи и возвращайся, а я пока Игорю поставлю капельницы, хорошо? Справишься?

— Конечно, — закивала я и направилась в номер.

Но перед дверью замерла, прислушиваясь к себе. Нет, ничего не было хорошо. Мне не хотелось возвращаться в свою замкнутую тюрьму, пусть и напоминавшую просто палату в отеле. Назад к Игорю мне хотелось определенно больше. Но если признаться себе до конца, то еще больше мне хотелось передышки. Мне нужна была Маша — ее компания, поддержка, теплый разговор и неугасаемый оптимизм. Я бы рассказала ей все… Но это невозможно.

Дав себе минутную передышку, я вошла в номер. Загорелся свет в небольшом коридоре, бросил блеклый отсвет на темную гостиную… И я уже сделала шаг к столу, поднимая взгляд от пола… и вскрикнула, отпрыгнув к стене и врезавшись в нее лопатками.

За столом в гостиной сидел Стас.

— Привет, Яна, — холодно глянул на меня, не обратив внимания на мой испуг.

Он крутил в пальцах мобильный, ожидая чего-то. Я же схватилась под ребрами, тяжело дыша.

— Что ты здесь делаешь? — потребовала тихо, не спеша делать шаг внутрь и все больше прельщаясь выходом. Не дожидаясь ответа, вытянула мобильный и нашла номер Ивы. — Тебе лучше уйти.

Брат Игоря смотрел на меня снисходительно, но неприятная усмешка больше не кривила его губы. Он был какой-то расстроенный. Может, он из-за Игоря переживает? Так и шел бы к нему.

— Что они тебе наговорили? — негромко поинтересовался он. — Что все будет хорошо? Что жизнь с оборотнем ничем не отличается от жизни с человеком?

Я выпрямилась, вжимаясь в стенку. Пальцы взмокли.

— Что тебе нужно?

— Сейчас мне нужно, чтобы ты перестала верить в глупости. — И Стас оскалился совсем не по-человечески.

— Перестань! — задрожала я.

— Перестань быть дурой, Яна, — процедил он, поднимаясь. — Тебе сказали, что жить без Игоря ты не сможешь? Что в этом мире надо быть кем-то полезным, чтобы тебя оставили в живых и со свободой выбирать? Или быть самкой оборотня. Других вариантов нет. — Я широко распахнула глаза и смотрела, как он приближается вальяжной походкой, всматриваясь в мое лицо. — А про метку тоже не рассказали? — склонил голову набок.

— Метку? — просипела я.

— Да, Ян, мы же звери. Своих самок мы кусаем в шею. Это вместо свадьбы и кольца. И это очень больно…

Он подошел вплотную и с интересом уставился на меня. А я и не могла от него скрыть, что все, что он говорил, повергало в ужас и срывало нервы. Пришлось стиснуть зубы, чтобы не стучали.

— …И тебе вряд ли говорили, что один из корпусов этого комплекса отведен на реабилитационный центр для женщин, которые подверглись насилию своих острозубых мужиков, — добивал меня Стас тихим вкрадчивым голосом. — Две из трех пар распадаются трагично. Если женщина выживает, то попадает лечить психику вот сюда. Спроси у Игоря, он половину жизни собирает на операционном столе тех, кому не повезло. Мы — настоящие звери, Яна. И ничего хорошего у тебя не будет.

— Игорь не такой, — вдруг нашла я в себе силы возразить.

— Ну конечно, ты же знаешь его целую неделю, — издевательски усмехнулся Стас. — Когда тебе скажут, что выбора у тебя нет, кроме как стать его женщиной, а ты попросишь карьеру или еще какие-то свои планы на жизнь, то и посмотришь, какой твой Игорь «не такой». Потому что первое, что от тебя потребуется — это сидеть в его норе и воспитывать его волчат. Ни один оборотень не может этому сопротивляться.

— Волчат? — сдавленно прохрипела я.

Стас презрительно усмехнулся.

— Ну а откуда берутся оборотни? — И он покачал головой. — Черт, я бы остался досмотреть весь этот спектакль… но времени маловато. И, кстати, — Стас вытащил визитку из кармана и протянул мне, — если надумаешь продолжить нормальную жизнь, я помогу ее устроить.

— Зачем это тебе? — безжизненно поинтересовалась я, беря визитку дрожавшими пальцами.

— Ненавижу его, — с психопатическим спокойствием ответил он. — Игорь не говорил?

— Говорил. Ты винишь его в смерти вашей матери.

— Да. — Стас равнодушно пожал плечами. — Ублюдок оставил ее умирать. Он просто не взял телефон, когда я пытался ему дозвониться.

Я округлила глаза:

— Разве это не случайность? Он мог быть…

— Рот закрой, — тихо приказал Стас. — Не случайность, Яна. Он просто не дал мне возможности до него дозвониться. Ни мне, ни отцу. А мать, которую Игорь считал своей единственной семьей, просто оставила свой мобильный дома. И умерла в ожидании скорой помощи в первой неотложке, до которой мы с отцом успели ее довезти.

Мои веки дрогнули, и я рывком заполнила легкие воздухом.

— Мне жаль, — прошептала.

Стас отвернулся и направился к двери. Когда за ним щелкнул замок, я съехала по стенке и обняла себя дрожавшими руками.

***

То, что что-то не так, я понял, когда Яна не вернулась ко мне в палату через полчаса. А когда мне позвонил Давид, тело налилось льдом.

— Стас как-то пролез в клинику, — лязгнул его голос металлом. А у меня сердце совершило сальто в груди, и я закашлялся. — Яна мне позвонила.

— Что он сделал?! — просипел я, усаживаясь рывком.

— Она в порядке. Ничего. Я скоро буду.

— Где она?!

— Игорь, — послышалось вдруг, и я вскинул взгляд к двери.

В палату влетела обеспокоенная Ива, а за ней бесцветной тенью вошла Яна. Я вцепился взглядом в ее сжатую фигуру. Лицо бледное, глаза большие, влажные… Мне хватило одного вздоха, чтобы понять, зачем приперся Стас. И в том, что он преуспел, сомнений не стало.

— Яна, — позвал я, и она нерешительно направилась ко мне, растерянно поглядывая на суету Ивы.

— Князев, ты капельницу вырвал, — проворчала подруга, но было не до нее.

Я ловил взгляд Яны, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение тому, что ошибся.

— Что он тебе наговорил?

Видел, Ива замерла, вскинув голову от моей руки. Яна глянула на нее загнанно, потом все же подняла взгляд на меня.

— Много всего, — отозвалась уклончиво.

— Ян, не стоит тебе его слушать, — укоризненно заметила Ива.

— Я знаю, — начала было Яна.

Но я перебил:

— Да ладно, Ива, — процедил. — Вряд ли он ей соврал, правда?

— Игорь, не надо, — нахмурилась подруга.

Но в моей груди уже клокотала злость. И ненависть. Нет, не к Стасу. Я ненавидел себя. За слабость. И страх. А еще за то, что ни черта не мог гарантировать Яне, что слова моего брата останутся ложью. Что он мог ей сказать? Что я могу сорваться? Конечно, могу.

— Яна, чем этот придурок тебя напугал? — пыхтела Ива с капельницей надо мной.

— Тем, что я — неуправляемый зверь, — вырвалось вдруг у меня. — Ты делаешь мне больно!

— Перестань сжиматься и расслабь руку! — огрызнулась ведьма. — Яна, отомри уже!

— Не ори на нее, она не виновата! — зарычал я натурально и оскалился по-звериному, когда Ива ширнула мне иглу в вену.

По палате прокатилось мое недовольное злое рычание, и Ива залепила мне пощечину:

— Да приди ты в себя! Что ты творишь?!

Яна вздрогнула и отшатнулась. А я бросил на нее взгляд и с каким-то болезненным удовольствием отметил, что если какие-то слова брата не достигли цели, я вогнал их в нее острыми краями.

— Ян, не слушай обоих придурков! — возмутилась в голос Ива, сдувая мокрые волосы со лба. — Стас ненавидит Игоря. А Игорь боится сделать тебе больно. Так боится, что готов сдаться и напугать еще больше! Но ты не ведись только… Яна, ну не молчи! Что он тебе наговорил?!

— Что Игорь не отпустит ни при каких обстоятельствах, — начала перечислять Яна обреченно, и голос ее дрожал и слабел с каждой секундой, — что сделает метку и это будет больно, что дети наши будут волчатами… и что здесь — целый реабилитационный центр, в котором лечатся женщины после отношений с оборотнями.

— Вызывай ее врача, — потребовал я холодно, переведя взгляд на Иву.

При этом отстраненно отметил, что главное решение я уже принял.

— Ей нужен ты, а не врач, — решительно посмотрела на меня Ива. — Поговори с ней…

— Вызови Яне врача, — добавил я в голос металла и перевел взгляд на Яну.

Захотелось повеситься на капельнице. Яна смотрела на меня большими испуганными глазами, застыв рядом, а меня запоздало затопило жалостью и сожалением. Не стоило ее пугать еще больше, но так будет лучше. Я не способен сейчас ей помочь.

В груди все дрожало. Зверь бился изнутри, пытаясь расшатать мои запреты и броситься к Яне, но я мысленно наматывал его поводок на кулак, сжимая зубы.

— Стас тебе наврал, Яна, — спокойно сообщил я ей, но когда ее влажный взгляд дрогнул, добавил: — Я отпущу тебя.

***

Я чувствовала, что Ива меня куда-то уводит, но перед глазами все еще стояло лицо Игоря с заострившимися зубами, когда он огрызнулся на нее.

«… и дети будут волчатами».

Но вместо моего этажа мы вышли где-то на другом. Мягкие ковры, приглушенный свет, запах кофе и выпечки. Я схватилась за него, чтобы не свихнуться от всего, что мне пришлось испытать.

— Я позвонила Эмме Эдуардовне, она сейчас придет…

Я обнаружила себя в небольшой уютной комнате, похожей на ту, в которой отдыхают обычно врачи. У нас в клинике была похожая. Барная стойка вдоль стены, кухонный уголок, а еще плазма напротив дивана с креслами.

— Садись, — подвела меня Ива к дивану. — Кофе будешь?

— Я не знаю, — выдавила, пялясь на нее.

— Ян, — Ива присела передо мной и заглянула в лицо. — Ян, Игорь не в себе сейчас. Я понимаю, что тебе пришлось столкнуться со всем этим не самым лучшим образом, но такие, как Игорь — часть нашего мира. Они обычные. Со своими особенностями, конечно, но и люди тоже не без них. Сотни женщин живут счастливо с такими, как Игорь. Стас наговорил тебе всего, чтобы напугать, но у всякой медали есть оборотная сторона. Эти мужчины не предают никогда, Ян. Они выносливые, сильные, принципиальные, преданные… Они любят так, как никто. Для них нет ничего важнее семьи. И это стоит тех сложностей, с которыми можно столкнуться. Слышишь?

— Да, — кивнула я судорожно.

Снова начинало колотить.

— А Игорь… он просто лучший, — горячо продолжала Ива. — Он мой друг. Я его с детства знаю. Он никогда не причинит тебе вреда. Он скорее себе навредит, как делает это сейчас. Но ему нельзя этого позволить. И Стасу тоже нельзя позволить, чтобы он добился своего. Все, что он тебе сказал, совсем не так страшно и жутко. Метка — это природная функция, она помогает женщине, запускает внутренние механизмы адаптации, включает выработку особых гормонов для лучшего самочувствия. Волчата — это тоже часть их жизни. Они такие же дети, как и человеческие…

— Ива, — вскинула я руки к лицу, чувствуя, что не выдерживаю больше. — Не надо пока больше, ладно? Прости. Я… я не могу так сразу.

Она напряженно вздохнула:

— Это ты прости. Сейчас врач придет.

Она поднялась и направилась куда-то мне за спину, а я так и осталась пялиться перед собой.