Моя сводная Тыковка (СИ)

Глава 28. Ямочки, как у младенца

У него бред. Точно! А я и поверила. Глупо же!

— Будет тебе сладкое, — сажусь на кровать и тянусь к нему. — Скажи «А-а-а».

— Ответишь тем же? — хищно улыбается он, и у меня, кажется, снова начинается жар.

Вот-вот задымлюсь, а мысленно такое представляю, что самой стыдно.

— Не паясничай, — стараюсь, чтобы голос звучал строго.

— Я ещё не начинал, — он притягивает меня к себе так резко, что я проливаю воду, приготовленную. — У кого это такие пухлые ручки?

Тыкает меня в локоть, а я немею от удивления. Да что с Маратом? Может, врач ему укол сделал? Побочные действия? Я выходила за ложкой, и доктор мог ввести обезболивающее или жаропонижающее…

— Ты не представляешь, как мило смотрятся эти ямочки, — продолжает мужчина, вырисовывая на моём локте круги. — Как у новорожденного. У меня племянница есть, такая кроха! Ты не знала?

— Да откуда? — С трудом справляюсь с удивлением. — Я принесу ещё воды.

— Лучше сока. Нет! Чая. Ты же заваришь мне чай, Тыковка?

Смотрит на меня так умоляюще, что хочется сдаться. Точно издевается. Но как достоверно играет! Пытаюсь выбраться из его объятия, но Марат не отпускает. Его ладонь ложится мне на бедро, прожигая ткань и, кажется, даже кожу.

— Тыковка, — жарко шепчет мне на ухо. — Ты такая кругленькая, что хочется тебя прокатить…

— Да что за бред? — не сдерживаюсь я. — Прокатить? Ты о чём, Марат? В смысле, обмануть или отвергнуть?

— Прокатить, — ухмыляется он и делает движение бёдрами. — Ну, не строй из себя невинность! Ты должна понимать, о чём я. Уже большая девочка!

— Ещё какая большая! — иронично фыркаю я и, уловив момент, освобождаюсь и вскакиваю. — Понимаю, что ты ведёшь себя странно. Позвоню доктору!

Он тут же откидывается на подушку и корчит из себя умирающего:

— Мне плохо!

— Так пей таблетки.

— Они горькие.

Пошли на второй круг? Не-е-ет! Если он снова будет ласкать мои руки и оглаживать бёдра, то я не устою. А внизу ребёнок. Начинаю злиться.

— Так, всё!

Хватаю его за подбородок и ловко закидываю таблетки, как раньше делала с кошкой. Марат плюётся, кашляет, но таблетки он уже проглотил, лишь послевкусие осталось. Кривится:

— Горько! Как горько!

— На самом деле, как ребёнок, — прыскаю я и обещаю: — Сейчас принесу сладкого чая.

Но когда возвращаюсь с чашкой, Марат уже спит. Трогаю его лоб и шепчу:

— Нужен нормальный градусник.

Сама идти в аптеку не решаюсь, поэтому заказываю курьерскую доставку. Лекарств покупать почти не пришлось, врач выписал Марату почти то же самое, что и мне. Лишь добавила в заказ антивирусные средства для Жени.

— Я не болею, — отказывается мальчик.

— Это для профилактики, — поясняю и проверяю его температуру. — Нормальная. Тебе повезло с иммунитетом, столько пробыть на улице и не заболеть.

— Должно же мне хоть с чем-то везти, — улыбается он и кивает на ноутбук. — Смотри. До Марата мне ещё далеко, но я неплохо справляюсь. Зефирка и Ботан мне помогают. Хочешь с нами?

И тут меня осеняет. Да, хочу! Но не играть, а пообщаться с Зефиркой. Иду в свою комнату и включаю маленький ноут. Открываю игру с того аккаунта Марата, который он мне отдал «на растерзание», как сам выразился. Захожу в приват.

«Привет. Зефира, Марат заболел и странно себя ведёт».

«Заболел? В смысле странно? Кусается?»

И куча смайликов.

Тоже улыбаюсь, но подхожу к вопросу серьёзно:

«Ведёт себя неадекватно. Говорит глупые вещи».

Не глупые, а очень даже соблазнительные, от которых мурашки по коже и сердце стучит, как ненормальное. Но я бы поверила, будь на моём месте Королёва или моя подруга Лола. Красавицы, у которых от поклонников отбоя нет. А Марат лепетал что-то про ямочки, как у младенца.

«Да, настоящий бред! — добавляю со вздохом сожаления. — Но у него нет высокой температуры. Чуть повышенная. И уколов ему врач никаких не делал, я узнавала. Вот таблетки, что принимал».

Кидаю скрин выписанных лекарств.

«Всё в порядке, не переживай, — отвечает Зефира. — Он откровенничал, что болеет редко, но даже небольшая температура очень сильно на него действует. Вплоть до галлюцинаций и бреда».

«Врач тоже сказал, что все по-разному реагируют».

Потом мы ещё немного болтаем о том, о сём. Даже идём в короткий рейд, чтобы я не забывала, как играть. И зефира отключается, написав перед этим:

«Я гулять с собакой!»

Спускаюсь и готовлю манную кашу.

— Ненавижу манку, — ворчит Толя.

— Ты и Марата ненавидишь, — смеюсь я и ставлю перед ним тарелку. — Тем не менее, с ним играл и даже помогал по дому, когда я заболела.

— Хороший человек всегда готов признать свою ошибку, — важно отвечает он и берёт ложку. — Марат лучше, чем кажется при первой встрече. Разрешаю стать его девушкой.

— Разрешает он, — взлохматив ему волосы, я вздыхаю: — Девушкой. Скажешь тоже!

Толя уплетает ненавистную манку за обе щёки. То ли повар из Марата не очень хороший, то ли каша вкусная получилась. Перекусив сама, поднимаю третью тарелку на второй этаж и заглядываю в мамину комнату.

— Спишь?

— Да, — не открывая глаз, отвечает Марат.

— Понятно, — захожу и ставлю тарелку на тумбочку. — Есть будешь?

— Нет. Уходи.

— С чего это?

— Мне стыдно.

Он накрывается с головой одеялом. Догадываясь, о чём речь, я начинаю хихикать.

— О, так тебе полегчало, и ты вспомнил всё, что наговорил? — Тяну за одеяло. — Ну же, тебе там нечем дышать.

Он не поддаётся, и я отступаю. Потом вдруг, поддавшись порыву, наклоняюсь и шепчу:

— Всё это было совсем не в твоей манере и напоминало бред, но… мне понравилось!

Откинув одеяло, он пристально смотрит на меня.

— Почему?

Выпрямляюсь и пожимаю плечами.

— Во-первых, никто не говорил мне таких слов. Во-вторых, они казались искренними. В третьих… — Смотрю на него и улыбаюсь. — Я же призналась тебе. Забыл?

Он хмурится.

— Мне показалось, ты не всерьёз. Твоё признание звучало как «отстань».

— На самом деле, то и значило, — вздыхаю я и хитро посматриваю на Марата. — А ты довольно проницателен. Удивлена. Но вот понял моё признание не полностью. Я хотела сказать «Отстань, если ты играешь со мной».

— А если не играю?

— Тогда не отставай.

Он приподнимается и, не отрывая от меня тёмного, как ночь, взгляда, тянется к губам. Сердце замирает, ведь этот поцелуй я воспринимаю совсем иначе. Начинаю верить, что такой, как Марат, действительно мог заинтересоваться мной. Наши губы соприкасаются, и тело пробивает молнией.

Мужчина тянет меня к себе, и я падаю на него, но не волнуюсь, что раздавлю. Марат сильный. Очень сильный! Смотрит на меня жадно, и я тону в сумасшедшей темноте его глаз, а потом наклоняюсь, чтобы снова поцеловать…

— Есть кто? — слышим громкий голос. — Я фельдшер. Ищу мальчика Анатолия по просьбе его бабушки. Она выписалась из больницы и ждёт его дома.