Моя сводная Тыковка (СИ)

Глава 31. Кружевной плен

Мы целуемся так долго, что у меня теряется чувство времени, и кажется, что весь мир перестаёт существовать, и на всём белом свете есть лишь мы вдвоём. Очаровательный мерзавец и его круглая, но любимая тыковка.

— Погоди, — останавливаю мужчину, напоминая ему про подарок. — Ты хотел, чтобы я надела бельё…

— В данный момент, — жарко выдыхает он, — я мечтаю его снять!

— Но…

— Таня, чёрт побери! — не выдерживает он. — Разорвать я могу и это!

И действительно так поступает. Я лишь охаю, когда остаюсь перед мужчиной обнажённой. Прикрываюсь руками, но Марат отводит их и окидывает меня долгим томным взглядом, а потом заявляет со всей серьёзностью:

— Клянусь, я был слепцом, если сразу не разглядел такой красоты!

Счастливо всхлипываю — всё, что сейчас способна ответить на самый прекрасный комплимент в мире. А мужчина привлекает меня к себе, и мы снова целуемся. Марат стягивает футболку, и это самый прекрасный миг, который я желаю растянуть как можно дольше, ведь ожидание наслаждения не менее прекрасно, чем само удовольствие. Поэтому останавливаю Ахматгариева, положив руки на его грудь.

Мужчина наклоняется к моему уху и шепчет:

— Не знаю, чего ты добиваешься, Тыковка, но клянусь, у меня скоро сорвёт все предохранители.

И набрасывается на меня, как дикий голодный зверь. Я открываюсь этому человеку, отдавая себя без остатка, ничего не утаивая и забирая в обмен всё, о чём мечтала тайком, любуясь Маратом. Я проигрываю самой себе в борьбе за свободу сердца, хотя с самой первой встречи с Маратом прекрасно понимала, что шансов победить у меня не было.

Он моя любовь. Моя судьба. И пусть это наваждение, и вскоре Ахматгариев снова исчезнет из моей жизни, с головой нырнув в спортивную жизнь, я буду ждать следующего года, чтобы ещё раз посмотреть на свою первую любовь. Сказать «Привет» и улыбнуться без слёз. Ведь я его очень…

— Люблю, — произносим одновременно и, глядя друг другу в глаза, смеёмся такому единодушию.

Я принадлежу Марату, а он мой в этот миг, и это самый счастливый день в моей жизни.

— Всё. Одевайся! — вдруг меняет тон Ахматгариев.

У меня брови ползут на лоб от изумления.

— Жить надоело?

Марат смеётся, но потихоньку выталкивает меня с кровати.

— Ты обещала примерить подарок.

— Вот ты о чём! — веселюсь я и, закутываясь в покрывало, качаю головой. — Я уже решила, что ты получил, что хотел, и решил меня выставить.

— Не-е-е! — он хватается за край покрывала и пытается его с меня стянуть. — Получил я далеко не всё, что хотел, моя Тыковка! Но если наброшусь на тебя без какого-либо перерыва, ты устанешь и сойдёшь с дистанции. Одышка замучает, в обморок упадёшь, и придётся снова обращаться к врачам.

— Ой-ой, — я выскользнула из его рук и покачала головой. — Было всего раз, а ты будешь припоминать мне это до самой смерти?

— Именно так, — щурится он, и у меня ёкает в груди.

Неужели, он намекает на «долго и счастливо»? Испытываю невероятный прилив сил и желания.

— Скоро вернусь, — жарко шепчу мужчине и подмигиваю. — Никуда не уходи!

Сбегаю по лестнице, едва не запутываюсь в покрывале, но в последний момент хватаюсь за перила и удерживаюсь.

— Ох, это было близко, — запоздало пугаюсь, а потом смотрю на коробку. — Вот оно!

Бельё изумительное! Крупная кружевная сеточка очень эластичная, и у меня не возникает сомнений, что я влезу. Надев, с боязнью поворачиваюсь к зеркалу, опасаясь увидеть колбасу в обвязке, но замираю, потрясённая собственным отражением.

Комбидресс очень откровенный! Он оставляет взору всё самое интимное, а бочка и животик прикрывает и даже немножко подтягивает. Дерзко и красиво. Впервые понимаю, что у меня привлекательное тело. Да, оно не соответствует стандартам, но по-своему гармонично и выглядит женственно.

— Ты божественна, — слышу хриплый голос Марата и поворачиваюсь к лестнице.

Мужчина смотрит на меня так, что сердце пропускает сразу несколько ударов.

— Перерыв закончен, — выпаливает обнажённый Ахматгариев и, стремительно приближаясь ко мне, сжимает в объятиях. — Второй раунд, Тыковка!

Внезапно дверь распахивается, и на пороге мы видим маму и Дамира с чемоданом. Улыбки родителей гаснут, глаза расширяются. Но хуже того, что они не одни. При виде высокого мускулистого мужчины Марат крупно вздрагивает:

— Тренер?