Моя сводная Тыковка (СИ)

Глава 9. Нокаут

(Нокаут — ситуация, при которой боксёр уже не может продолжать бой).

По свистку Марата начинаю бег, и меня тут же обгоняют и парни, и девушки. Лишь верные подруги остаются рядом, показывая взглядами, что не бросят меня ни при каких обстоятельствах, и я улыбаюсь, мысленно посылая Лоле и Дашке лучики любви.

Ведь мне жутко неловко! Я крупная, и этого не скрыть ни мешковатыми одеждами, ни утяжками. И каждое резкое движение лишь подчёркивает мои объёмы. Грудь прыгает, и кажется, что все вокруг смотрят на это. Кажется, что-то сломалось в моей самооценке в тот день, когда я упала в обморок, и меня несли шестеро парней… Шестеро!

Думала, что забыла тот неприятный инцидент, но сейчас все задавленные чувства снова обрушиваются на меня, будто это было вчера, и все помнят мой позор. Стыд и желание стать невидимой преследуют меня, по сей день! Как неприятно…

— Да брось, — будто прочитав мои мысли, шепчет Лола. — Никто не пялится на твои прыгающие мячики, поверь! Все смотрят на Марата. Если вынырнешь из своих мыслей и обратишь внимание на окружающих, то сама увидишь.

Я бросаю быстрый взгляд на Марата, который бежит по дорожке со скоростью укушенного страуса, и вырывается нервный смешок.

— Как супергерой какой-то!

— Или весь мир, кроме него, в замедленной сьёмке, — поддакивает Даша. — Теперь и я верю, что десять километров для него лишь часть ежедневной разминки.

Сокурсники действительно смотрят лишь на Марата, парни пытаются догнать чемпиона, но быстро выдыхаются и снижают темп. А самые отчаянные выжимают из себя всё возможное, и…

— Ванька упал! — ахает Лола. — Ногу подвернул? Больно, наверное…

— Вот идиот, — ворчит Даша. — Решил потягаться с чемпионом? Позёр!

Кто поумнее, снижает темп и больше не пытается угнаться за чемпионом, но большинство парней падение Ивана, — бессменного лидера по физподготовке, — только подзадоривает. Поддавшись азарту, многие ускоряются, выжимая из себя всё возможное. И, разумеется, это заканчивается очередным падением. Кто-то сходит с дистанции и останавливается, опираясь о колени и тяжело дыша.

Мне до одури завидно, что они могут себе это позволить!

Я проклинаю Марата раз сто, но сдаваться не собираюсь. Даже если дыхание рвёт грудь, а тело наливается свинцовой тяжестью. Даже если пот льётся ручьями, я заставляю себя передвигать ноги и считать круги. Сосредотачиваюсь только на счёте.

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

Форма промокает от пота так, что ткань прилипает к спине, и мне даже страшно представить, как это смотрится со стороны. Благо, на меня никто не смотрит. Все любуются Маратом, а тот сосредоточенно отжимается. И краем глаза я замечаю, как рельефно очерчиваются трицепсы и бицепсы.

Он не человек, а поджарый хищник!

А я тюлень, который пытается от него убежать… Да хотя бы откатиться!

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

— Лиза, сколько мы пробежали? — стонет Вера, которая нас обгоняет.

— Ты не считала?! — возмущается Королёва.

— Я любовалась Маратом, — оправдывается та.

— Да плевать, — Елизавета останавливается и вытирает лоб. — Никто не считает. Скажем, что всё уже. Смотри, Марат пошёл на брусья! Какой же он сильный!

Я же продолжаю бег, хотя дорожка стремительно редеет. Девочкам понравилась мысль Королёвой, и они тихонько, одна за другой, сходят с дистанции и толпятся в той части площадки, где тренируется Марат.

— Устроил представление! — злюсь я. — Вот кто настоящий позёр!

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

— Тань, ты в порядке? — волнуется Лола. — У тебя лицо стало красное, как помидор. Будто удар вот-вот хъватит…

— Бегите вперёд, — прошу их, ведь девочки замедляются из-за меня. А ещё им очень хочется посмотреть, что происходит там, скрытое спинами сокурсников. — Со мной всё хорошо.

— Правда? — недоверчиво прищуривается Даша.

— Осталось всего два километра, — выдавливаю улыбку. — Я в норме. Действительно! А вы сейчас обе от любопытства скончаетесь. Бегите!

Девочки переглядываются, и Лола виновато тянет:

— Ну если так, то… Зови, если что.

Ускоряются, чтобы закончить задание и успеть посмотреть, как Марат боксирует с грушей. Я же мечтаю рухнуть на дорожку, отползти в сторону и прикинуться трупом, но упрямо передвигаю ноги.

Раз-два, раз-два.

Вдох-выдох. вдох-выдох.

Остаюсь на дорожке одна и кажется, что соревнуемся лишь мы с Маратом. Кто быстрее доберётся до финиша? Мне остаются последние метры, а сколько ещё нужно сделать чемпиону? Пробегаю мимо толпы, замечая, как собран Ахматгариев. Будто вокруг нет толпы, и он тренируется один. И это так привлекательно, что сердце пропускает удар, и я едва не сбиваюсь с шага.

Сохранив равновесие, прикусываю нижнюю губу до боли.

Не сдамся!

Но тело считает иначе. У меня ноют внутренние части бёдер — кажется, натёрла до крови. Передвигаю ноги исключительно за счёт упрямства. Силы на исходе, а в груди растекается неприятное чувство от приближающегося поражения…

И тут перед глазами появляется надпись «Финиш», отпечатанная грязно-белым на дорожке.

Замедляюсь, едва дыша.

Я сделала это? Я смогла?!

Поворачиваюсь к толпе и смеюсь, видя, что Ахматгариев ещё боксирует.

Я победила? Выкуси, чемпион! Неуды тебе и наказание…

Конечно, потребую, чтобы Марат отказался от должности старосты. Ему ничего не останется, как подчиниться. Спор есть спор. И никакого снисхождения!

— Таня! — слышу крик Лолы. Подруга яростно машет. — Это старый финиш. Еще двадцать метров!

— Что? — в груди ёкает.

— Беги, Таня! — орут подруги. — Беги!

Но Марат останавливается, вытирает взмокший лоб, смотрит на меня с широкой улыбкой победителя, и ноги прирастают к земле. Он закончил? А мне ещё двадцать метров? А-а-а!

Но мне всё равно нужно закончить дистанцию, и я с трудом, будто толкаю локомотив, начинаю бежать. Эти двадцать метров даются мне сложнее, чем девять тысяч девятьсот восемьдесят до этого.

Практически доплетаюсь до чёткой надписи, которую зачем-то решили сместить этим летом, и перед глазами темнеет.

О, нет! Только не снова!

Пытаюсь справиться с дурнотой, но не получается. Пошатнувшись, падаю, слыша крики:

— Таня!

Вокруг становится людно, но сильный властный голос требует:

— Посторонитесь. Ей нечем дышать.

Меня поднимают, и я с трудом приоткрываю глаза. Шестеро? Позорище!..

Но нет, я на руках одного парня.

Марата!