Наследник Судьбы

Зора

Кристен замедляет шаг, когда видит меня, его брови хмурятся, а зубы стиснуты.

Хармони выскальзывает из его объятий и практически бежит ко мне, ее изможденное лицо светится таким неподдельным счастьем, что я не могу удержаться от смеха, когда она сталкивается со мной.

— Ой, — стону я, когда ее руки сжимают меня.

— Зора, слава богам. Я волновалась, что он ведет меня в другой вид Ада, — говорит она, отстраняясь, чтобы провести рукой по моему лицу. — Ты настоящая. Ты действительно все еще жива.

Я медленно киваю.

— Конечно.

Она прерывисто выдыхает.

Я разглядываю ее темные круги, резкие черты лица. Она выглядит больной из-за того, сколько потеряла в весе. Я хмурюсь и встаю со стула.

— Почему ты вся мокрая?

— Мы прошли сквозь шторм, чтобы добраться сюда, — объясняет Хармони. — Я не могу вернуться во дворец. Я не вернусь.

— Значит, он привел тебя сюда? — спрашиваю я, осторожно переводя взгляд с ее лица на Кристена.

Он стоит в нескольких футах позади, его тело напряжено, а взгляд устремлен куда угодно, только не на меня.

— Я сказала ему, что мне нужно быть там, где я чувствую себя в безопасности, и он привел меня к тебе, — говорит Хармони. Она кашляет, ее худые плечи трясутся.

— Боги, Хармони, — я обнимаю ее за плечи и тащу к выходу. — Тебе нужна теплая ванна, сухая одежда. Ты доведешь себя до болезни.

Она прижимается ко мне, когда я веду ее к выходу из клуба. Я оглядываюсь через плечо, полностью ожидая, что Кристен последует за нами, но он остается у бара. Он опирается на столешницу руками и низко опускает свою мокрую шевелюру, делая прерывистые, почти незаметные вдохи.

Я проглатываю свою гордость и прижимаю Хармони к стене туннеля снаружи.

— Оставайся здесь, хорошо? Я сейчас вернусь.

Она рассеянно кивает, ее взгляд остекленел.

Я задерживаюсь на мгновение, затем возвращаюсь в клуб и подхожу к бару.

Кристен стоит ко мне спиной, не подозревая, что я стою прямо за ним. Я протягиваю руку, сгибаю пальцы и отдергиваю. Я качаю головой, прикусываю язык и касаюсь его плеча.

Мышцы его спины напрягаются от прикосновения, но он не двигается. Если уж на то пошло, он становится жестче.

Я подхожу ближе и нежно провожу рукой по его спине.

Он вздрагивает, когда я делаю это, поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня поверх своего бицепса с мрачным выражением лица. Я останавливаю руку на его пояснице, а другой рукой дотрагиваюсь до его щеки.

Он медленно выдыхает и наклоняется навстречу прикосновению, его глаза трепещуще закрыты.

Я сглатываю и наклоняюсь к его уху.

— Давай.

Он торжественно кивает, и я отстраняюсь.

Мое сердце болит, когда я отворачиваюсь от него. Я ненавижу поражение, которое он носит так же смело, как и шрамы, просвечивающие сквозь его промокшую рубашку. Он был тих на собрании, но не был… подавлен. Это оставляет неприятный привкус у меня во рту, независимо от того, насколько я зла на него, потому что то, что он чувствует прямо сейчас, происходит из-за меня.

Я салютую толпе в честь Ксавье, но, мне не везет, я покидаю клуб с Кристен на буксире.

Хармони остается там, где я ее оставила, ее веки отяжелели от усталости.

— Поможешь мне с ней? — спрашиваю я Кристена, обнимая ее за плечи.

— Да, — говорит он мягким голосом, наклоняясь и поднимая хрупкое тело Хармони на руки, как будто она легкая, как перышко.

Голова Хармони склоняется к его груди, когда она падает без сознания.

— С ней все в порядке? — спрашиваю я, ведя нас по туннелям к Подземному дворцу.

Кристен поджимает губы. Он отчаянно прижимает Хармони к груди, его глаза печальны. Его ноздри раздуваются, и он, наконец, переводит взгляд на меня.

— Хотел бы я знать.

Моя рука касается его, и я отстраняюсь, прочищая горло, когда замечаю железные ворота дворца.

— Это был долгий день.

Шаги Кристена замедляются.

Я останавливаюсь у ворот и открываю одну из них, благодарная Ксавье, что он оставил ее незапертой и раздвинул шторы. Коридор за ними освещен, повсюду приветственно мерцают свечи. Я держу дверь открытой, оборачиваясь к Кристену и Хармони.

Кристен, дрожа, делает полшага вперед. Он кряхтит, когда приваливается к стене туннеля, его челюсть сжата, когда он изо всех сил пытается удержать Хармони.

— Кристен? — я бросаюсь вперед, ловлю их обоих, когда он падает на колено.

Он тихо ругается и мягко отстраняет Хармони от себя, подталкивая ее ко мне.

Я ловлю ее, ее веки открываются от волнения, но мое внимание сосредоточено исключительно на Кристене, на поте, выступившем у него на лбу.

— Ты болен.

Он смотрит на меня, и в этом взгляде столько печали. Это взгляд потерянной надежды, когда не за что бороться.

— Это ты. Судьба не хочет, чтобы я был здесь.

Я хмурюсь.

— Судьба забывает свое место. У нее нет приоритета в моем дворце.

Потемневший взгляд Кристена вспыхивает слабыми огоньками.

— Ты действительно в это веришь?

— Зайди внутрь и узнай, — требую я. Я смотрю вниз на Хармони. — Мне нужно отвести ее в ванну. Ты сможешь пройти через ворота? Я вернусь за тобой.

— Было бы проще, если бы я ушел, — говорит он, облизывая губы и проводя рукой по спутанным волосам.

— Правда? — спрашиваю я, понимая, что это многозначный вопрос.

Он тоже это понимает, выражение его лица колеблется между противоречивыми эмоциями.

— Было бы проще уйти? — я спрашиваю снова, на этот раз тише.

Я не уверена, спрашиваю ли я его на самом деле, или спрашиваю себя.

Тебе легче уйти от него? Ему легче уйти от меня?

Он читает вопрос в моих глазах, и выражение его лица становится свирепым.

— Нет, Зора, — говорит он окончательно. — Оставить тебя нелегко. Никогда не будет легко, но я должен. Я не могу танцевать с тобой этот танец.

Он хватается за стену и заставляет себя подняться на ноги, глядя на меня сверху вниз.

— Ты, в буквальном смысле, моя слабость.

Я поднимаю Хармони с тяжелым вздохом.

— По крайней мере, помоги мне занести ее внутрь.

Кристен неуклюже продвигается вперед, и он бормочет что-то непристойное себе под нос.

— Принеси мне цветок из своего коридора.

— Цветок? — спрашиваю я и тут вспоминаю о зелье, о котором он говорил ранее, о зелье, на которое он обменял нас с Греттой.

Я прислоняю Хармони к стене и спешу во дворец. Белые цветы растут редкими букетиками по всем стенам. Я срываю несколько и спешу обратно к Кристену, вручая их.

— Вот.

Он берет их со слабой улыбкой благодарности, без колебаний засовывает в рот и жует.

Я сопротивляюсь, когда он проглатывает их, сморщив нос.

— На что они похожи на вкус?

Его плечи расслабляются, когда целебные свойства цветов творят свое волшебство с его болью. Его лицо уже светлеет, усталость в глазах проходит.

— Землистый, — говорит он наконец, пожимая плечами. — Могло быть и хуже.

— Наверное.

Я киваю в сторону Хармони, и он помогает мне с ней. Я бросаю на него косой взгляд.

— Хотя это все равно чертовски странно.

Его губы изгибаются в сторону.

— Прими мои извинения.

Я вздыхаю и веду нас через главные ворота, мимо фойе в направлении одной из нескольких гостевых комнат, которые Ксавье показал мне во время короткой, но интересной экскурсии по территории дворца. Я выбираю комнату по соседству со своей, решив, что так будет лучше, если Хармони останется рядом. Я открываю дверь и веду ее в ванную комнату. Она намного меньше моей, но справится с работой.

— Я подожду там, — говорит Кристен, помогая усадить Хармони в пустую ванну.

Я киваю в знак согласия и начинаю снимать с Хармони промокшую ночную рубашку. Она спадает с ее кожи холодным, влажным комком, и я быстро включаю горячую воду, осторожно поливая ее руками.

Она смотрит прямо перед собой, проснувшаяся, но потерянная.

Не знаю почему, но я напеваю, когда обмываю ее и согреваю кожу. Это мелодия, почерпнутая из далеких воспоминаний, но она зажигает мою душу настолько, насколько я могу судить, и помогает Хармони очнуться от того подсознательного сна, в котором она пребывает.

Она одаривает меня теплой, усталой улыбкой, когда я вытаскиваю ее из ванны и заворачиваю в одно из мягких полотенец, сложенных в углу.

— Спасибо, — говорит она хриплым голосом.

Я беру ее за руку и помогаю выйти из ванной, с удивлением замечая Кристена, стоящего в дверном проеме спиной ко мне.

— У тебя прекрасный голос, — бормочет он, когда мы проходим мимо него, направляясь к кровати.

Я краснею и помогаю Хармони укрыться одеялом.

— Я не пела. Это было просто напевание. Старая мелодия, которую я вспомнила.

— Это было прекрасно, — беспечно говорит он, в его глазах кружатся сиреневые и барвинковые ленточки, когда он следит за моими движениями.

Я отвожу взгляд и сосредотачиваюсь на том, чтобы подоткнуть одеяло Хармони, ее глаза закрыты, когда она утыкается носом в подушки и стеганое одеяло.

— Утром я принесу тебе свежую одежду, — обещаю я ей. — Я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?

Она кивает.

Я отстраняюсь и отступаю к ее двери, Кристен за моей спиной.

— Зора? — Хармони зовет меня вслед.

Я останавливаюсь в дверях, Кристен почти врезается в меня. Он хватается за мои бедра, затем быстро отпускает меня, как будто прикосновение обожгло его ладони. У него перехватывает горло, когда он делает шаг назад, дыхание становится тяжелее, когда он сжимает руки в кулаки.

Я изо всех сил стараюсь не обращать на него внимания, пока смотрю на Хармони.

— Да?

Она поворачивает голову и бросает на меня печальный, опустошенный взгляд.

— Мне не нравится другая сторона, — выдыхает она, страх омрачает ее черты.

Сначала я не понимаю, что она имеет в виду, но потом вспоминаю слова, которые она произнесла в последний день турнира, перед тем как войти в Подземелье для своего последнего испытания:

Увидимся на другой стороне, Вайнер.

Я облизываю губы и делаю медленные, осторожные шаги в коридор.

— Отдохни немного. Мы сможем обсудить все это завтра. Я обещаю.

Она не протестует. Вместо этого ее дыхание становится глубже, сон уносит ее далеко от страха и боли.

Я осторожно закрываю ее дверь с тяжелым вздохом и направляюсь в свою комнату, на мгновение забывая о Кристене, прежде чем он появляется в тени холла.

— Мне пора, — говорит он, делая маленький, неуверенный шаг ко мне.

Я потираю брови и переступаю порог своей комнаты.

— Нет, не пора.