Наследник Судьбы

Зора

Напряжение пульсирует у меня в плечах и спускается по бицепсам, когда я просовываю ладони в пару дверей и вхожу в конференц-зал, задрапированный тонкой красной тканью. Атмосфера напоминает мне Подполье: запах сигары, витающий в воздухе, незаконченная игра в карты на обтянутом войлоком столе и… конечно же, Кристен без рубашки.

Я останавливаюсь перед диваном, на котором он развалился, его глаза закрыты, лицо бледное, грудь вздымается мелкими, неглубокими вдохами. Темные круги делают его глазницы впалыми, скулы выделяются в полумраке плохо освещенной комнаты. Его пальцы, лежащие на груди, непрерывно дрожат.

— Черт, — шепчу я, в то время как мое сердце тянется к нему.

Это не должно меня так сильно беспокоить, видеть его таким, не тогда, когда всего несколько часов назад я была готова провести остаток своей жизни без него.

Но, черт возьми, это больно.

Мне больно, что я ударила его ножом. Мне больно, что я отвергла его в туннеле. Это ранит и обижает, и я позволила своему брату-психопату уговорить меня покончить с этой болью величайшим из мучений — навсегда вычеркнуть Кристена из моей жизни.

Он не сможет причинить тебе вреда, если его не существует.

Так прошептал Ксавьер, когда мы сидели на наших тронах, глядя в пустой тронный зал.

Однако он был неправ. Я думаю, что в ту миллисекунду, когда Кристена не существовало, было больнее, чем от любого другого предательства.

Тейлис хватает меня за запястье.

— Тебе не следовало видеть его таким. Если бы я знал, я бы не привел тебя.

— Он выглядит… Мертвым.

Если бы не легкое движение его груди, я бы поверила, что так оно и есть.

— Кайя работает над зельем. До тех пор он без сознания.

Тейлис вытаскивает меня из комнаты и тихо закрывает двери. Он отпускает мое запястье и потирает затылок.

— Мне нужно отвести тебя обратно в бальный зал, пока он не проснется.

Я скрещиваю руки на груди.

— Нет.

Тейлис хмурится.

— Я не могу просто позволить тебе бродить по дворцу.

Я смотрю на закрытые двери.

— Ну, я не собираюсь возвращаться в тот бальный зал.

Часть меня хочет открыть их, положить голову Кристена себе на колени, убрать волосы с его лба и сказать ему, что я здесь, что мне жаль, что я облажалась. Но другая часть меня прокручивает в памяти все его уловки. Это превратилось в такую запутанную паутину, что я хочу избавиться от обеих этих частей себя. Или полностью избавиться от себя.

Тейлис тяжело вздыхает.

— Хорошо, я могу отвести тебя в твою комнату.

Затем он отворачивается и спешит по коридору.

Я вытаскиваю себя из пустоты в моей голове, той, что хочет поглотить меня, той, которая каким-то образом может повернуть время вспять, и спешу за Тейлисом.

— В мою комнату? — спрашиваю я, следуя за ним.

— Она никогда официально не называлась твоей, но он думал о тебе, когда делал ее, — бормочет Тейлис, поднимаясь по каменной лестнице.

Я хмуро смотрю ему в спину, перепрыгивая через две ступеньки за раз.

— Ты имеешь в виду Кристена?

— Кого еще? — Тейлис оглядывается на меня с веселым фырканьем.

Я хмурюсь еще сильнее.

— Я не ценю твою дерзость, Тейлис.

— Увы, никто никогда этого не делает, — говорит он, поднимаясь на последнюю ступеньку и сворачивая в узкий коридор.

— В чем заключается твоя история? — я спрашиваю его. — До меня доходили слухи.

— Большинство из них не соответствуют действительности, — признает он. Он колеблется, затем останавливается перед дверью. — Кристен рассказал тебе о его измене?

— Он убил своего отца.

— Да, но до его успеха была попытка.

Тейлис прислоняется к стене.

— Мы с Кайей пытались отравить его. Меня поймали с порошком и приговорили к смерти. Следующей ночью Кристен добился большего успеха.

Он морщится.

— Со смертью его отца королевство Эстал погрузилось в траур. К счастью, многие забыли о моей измене, а те, кто помнит о ней, часто превращают ее в такую абсурдную историю, что она так и остается сплетней.

Я пожимаю плечами.

— В любом случае, я никогда не обращаю особого внимания на слухи.

Тейлис торжественно кивает. Он машет рукой, унизанной кольцами, в сторону двери.

— Готова?

— Это зависит от того, — говорю я ему, — буду ли я сильнее сожалеть о том, что пыталась его убить?

Он смеется, но смех не достигает его глаз. Они остаются темными и злыми, пока он изучает меня.

— Открой дверь и узнаешь.

Я кладу руку на дверную ручку, но колеблюсь.

Это всего лишь комната.

Говорю я себе, качая головой и протискиваясь внутрь. Нужно сделать всего один шаг.

Раз.

Потом, кажется, я тону. Чистая, густая печаль окутывает меня, когда я смотрю на то, что может быть только кульминацией надежды Кристена. Мой палец начинает непрерывно тикать, когда каждый мускул в моем теле напрягается.

— Я оставлю тебя в покое, — тихо говорит Тейлис, его глаза скользят по моему лицу, когда он отходит. Затем, прежде чем закрыть дверь, он говорит: — Осторожно, Зора.

Я отрываю взгляд от комнаты и смотрю на него.

— Что?

Тейлис кивает мне с мрачным выражением лица.

— Эта грусть, это сожаление в твоих глазах — будь с ними осторожна. Это сильно направлено против него, и ты не заслуживаешь видеть его на коленях. Не после того, что ты сделала сегодня.

Его челюсти сжимаются, когда он отводит от меня взгляд, его брови хмурятся.

— Держи это при себе, — угрожает он низким рычанием, прежде чем закрыть дверь и запереть ее на замок.

Я выпрямляюсь при звуке задвигаемого засова.

— Черт возьми, — ворчу я, но не могу злиться. Не совсем. Потому что Тейлис прав. Почему бы ему не запереть меня после попытки убийства?

О, черт.

— Я была сукой, не так ли? — спрашиваю я комнату, открывая глаза, чтобы посмотреть на нее. Разумеется, никто не отвечает, но этого молчания достаточно, чтобы ответить.

Потому что да, Тейлис прав, я не заслуживаю Кристена, но он ошибается насчет этой комнаты. Эта комната не предназначалась для того, чтобы быть моей.

Нет. Она была создана, чтобы быть нашей.

Оказавшись за дверью, вы обнаруживаете серые каменные плиты, сложенные вместе в гладкий пол, украшенный мягким красивым ковром цвета древесного угля. На нем стоит изысканная кровать с балдахином, застеленная черными одеялами и плюшевыми покрывалами, покрывающими каждый дюйм. Прозрачный серый шифон накинут на столбы, образуя сверкающий серебристый балдахин из звездного света.

Напротив кровати находится небольшой, но замысловато оформленный камин, перед ним шахматный столик, а в дальнем углу — два открытых шкафа — один пустой и, вероятно, предназначен для одежды, но другой набит оружием.

Я инстинктивно направляюсь к ним, но мое внимание продолжает притягиваться к дальней стене, где в ней вырезана заостренная арка. Королевство Эстал, город Гронем — все это видно. Свежий ветерок колышет шифоновые занавески, похожие на те, что висят над кроватью.

Впервые в жизни я оставляю оружие на потом и робко выхожу на большой балкон. Ночное небо усеяно яркими звездами, так далеко от города и его загрязнения. Я смотрю на них с благоговением и удивлением, никогда раньше не видела их такими яркими. Я хватаюсь за каменные перила, и пустота внутри меня подсказывает мне перекинуть ногу через них, прыгнуть.

— Это слишком, — шепчу я ветру, мои белые волосы шелестят, падая мне на лицо. Боль от потери Гретты, от предательства Кристена, от тюремной камеры Ксавьера, от того, что я стала королевой мертвого королевства.

Боль влюбленности.

Боль бесконечной, яростной ненависти.

Это слишком.

Я крепче сжимаю перила. Я так долго играла крутого наемника. Мне это нравится. Я люблю острые ощущения от убийства. Но я не могу отрицать, что это дорого обошлось. Что, когда я стою здесь, глядя с балкона на все, что я разрушила, смерть была бы легкой.

Но правда в том, что я не знаю, как обрести покой в этой жизни. Я не знаю, существует ли такая вещь, как покой для кого-то вроде меня. Даже если бы я прыгнула прямо сейчас, я не думаю, что все это закончилось бы — чувство вины, боль, сожаление. Моя душа была бы такой же беспокойной.

Может быть, вместо того, чтобы прыгать, мне просто нужно сделать то, чего я, как известно, никогда не делала. Возможно, это будет самое трудное, что освободит меня.

Думаю, мне нужно извиниться.

Я раздраженно фыркаю от этой мысли.

— Зора.

Я подпрыгиваю и оборачиваюсь. Из-за рева ветра я не слышала, как открылась дверь. Мое тело сотрясается, и я также понимаю, что слишком долго стояла на холоде. Я обхватываю себя руками и вглядываюсь сквозь колышущиеся занавески.

Кристен стоит, все еще смертельно бледный, но живой, в центре нашей комнаты. Его глаза бегают по комнате, лицо усталое, пока он все это осмысливает. Должно быть, прошло некоторое время с тех пор, как он в последний раз стоял на этом самом месте, нити в его глазах приобрели мрачный серо-голубой оттенок.

Я делаю вдох, чтобы успокоить нервы, затем выхожу за занавески. Я сохраняю дистанцию, боясь оказаться хотя бы на фут в пределах его досягаемости. Я знаю, что я причина его болезни, и не похоже, что ему уже дали его зелье.

— Я только что пришел в себя…

У него начинается приступ кашля. Он закрывает лицо рукой, кашляя во внутреннюю сторону локтя, когда его лицо искажается от боли.

Я, дрожа, отступаю на полшага назад.

Его взгляд прикован к движению, и он быстро выпрямляется, прочищая горло.

— Я просто пришел сказать тебе — нет.

— Нет? — я пристально смотрю на него.

Он кивает, но даже это, кажется, причиняет ему боль. Он медленно подходит к кровати и опирается на один из столбиков, чтобы не упасть. Его глаза наполовину прикрыты, он медленно моргает и прерывисто дышит.

— Я не принимаю сделку, о которой вы с Тейлисом договаривались.

Я недоверчиво опускаю руки.

— Ты — моя пленница до бала. Потом ты станешь моей женой.

Слова получаются невнятными, но ему все равно удается передать каждое из них с ядом.

Мрачный смешок срывается с моих губ.

— Прямо там есть шкаф с оружием, а ты едва стоишь на ногах. Ты хочешь, чтобы я снова оборвала твою жизнь?

— Моему королевству нужна королева. Другие наследники подталкивают меня к женитьбе. Твой брат — нежеланный соперник.

Мышцы вдоль его подбородка напрягаются.

— Ты выйдешь за меня замуж, и мы положим конец нашей продолжающейся вражде.

— Твоя болезнь делает тебя безумным? — я рычу.

— Ты выйдешь за меня замуж, Вайнер, — рычит он, — потому что у меня есть единственное, что тебе дорого.

Я делаю решительный шаг к нему.

— Ты не сделаешь этого.

— Сделаю, — он обхватывает рукой стойку. — Ты думала, что я просто скрыл сущность Гретты, но я — Наследник Судьбы этого королевства. Я почувствовал это в тот момент, когда вошел в твою комнату. Я схватил это изначально, чтобы найти решение и удивить тебя возвращением твоей лучшей подруги. Теперь я использую это как рычаг давления.

— Я разнесу твой дворец на куски, пока не найду ее, — угрожаю я. — Я разорву вас всех на части.

— Нет, ты этого не сделаешь, потому что любая оплошность — и я подам сигнал к тому, что Гретта будет уничтожена раз и навсегда.

Кристен поднимает на меня взгляд, и, несмотря на его усталость и боль, в его глазах столько презрения и ярости, что я знаю, что это не блеф.

Если я не выйду за него замуж, я никогда больше не увижу Гретту.