Наследник Судьбы

Зора

Я снимаю с головы корону и кладу ее на комод. Кристен может остаться или уйти, но я не собираюсь выгонять его силой. Я устала. Слишком устала, чтобы иметь с этим дело. Единственный признак того, что он остается — тихий звук его ботинок, когда он входит в мою комнату.

— Я приму ванну, — объявляю я, расстегивая молнию на платье и направляясь в ванную комнату.

Мне еще предстояло по-настоящему помыться после моего тюремного заключения, и я не могу спать в грязи еще одну ночь. Более того, я физически и эмоционально истощена.

— Я присоединюсь к тебе, — отвечает Кристен, и это так бесстрастно, что я знаю, он должен чувствовать то же самое.

Может быть, это должно быть романтично. Может быть, это должно иметь значение, что я раздеваюсь перед ним, но я почти ни на чем не могу сосредоточиться, особенно когда окунаюсь в дымящийся бассейн передо мной. Водопад тревожит поверхность, оставляя на ней пузыри. Я подплываю к водопаду и опускаюсь под него, поворачиваясь и откидывая голову назад, чтобы позволить воде расчесать мои волосы. Я смотрю сквозь ресницы туда, где Кристен стоит на краю бассейна и снимает свою мокрую одежду.

Я закрываю веки, не в силах смотреть, как он погружается в воду.

Это происходит?

Мое сердцебиение учащается, когда я провожу пальцами по волосам, и в памяти всплывают слова моего брата:

Не забывай о том, о чем мы договорились.

Я сжимаю губы, когда напряжение пробегает рябью по моему позвоночнику.

— Зора, — говорит Кристен рядом со мной. Слишком близко. Его голос глубокий, хрипловатый и привлекает мое внимание к нему.

Я открываю глаза и нахожу его всего в футе от себя, вода плещется в нескольких дюймах от лёгкого поцелуя между нами. Я встаю на цыпочки и смотрю на него.

Он не делает ни малейшего движения в мою сторону, и я понимаю, что он ждет моего согласия.

Мои вены воспламеняются от желания, особенно зная, что в футе от меня находится он, обнаженный и ожидающий, желающий.

Я делаю глубокий вдох и выныриваю из-под водопада, это движение толкает меня к нему. Я хватаюсь за его руки, чтобы не упасть, чувствуя, как мышцы под моими ладонями напрягаются в ответ.

Его бесконечный взгляд переходит на бордовые и малиновые завитки, темнеющие с каждым моим приближением. Осторожно, его пальцы слегка касаются моих бедер.

Мои губы приоткрываются с дрожью, и его внимание немедленно приковывается к ним.

Выражение его лица становится голодным, когда его взгляд опускается ниже, туда, где вода покрывается рябью на острых выступах моих грудей.

— Зора, — снова произносит он низким, едва сдерживаемым рычанием.

Я сокращаю свои потери и делаю шаг ближе, мои пальцы задевают его, когда мое тело прижимается ко всему ему, а он ко мне.

Его руки сжимаются на моей талии, и он качает головой, его мокрые волосы вьются на концах.

— Ты сказала, что все кончено.

Мои руки перемещаются с его рук на шею. Я запускаю пальцы в волосы там, и его дыхание учащается.

— Я все еще думаю, что это так, — тихо говорю я. — Но я устала. Я хочу расслабиться, всего на мгновение.

— Я не знаю, смогу ли я заполучить тебя, а потом уйти, — говорит он, его лицо такое открытое и честное, что я верю ему на мгновение.

Чувство вины захлестывает меня, но я отбрасываю его. Я провожу пальцами вниз по его рукам и на грудь.

— Я тоже не знаю, смогу ли.

— Тогда мы не должны, — бормочет он, его глаза отслеживают движение моих пальцев по его шрамам и татуировке.

— Мы не должны, — соглашаюсь я и прикусываю губу, опускаю руки под воду и провожу пальцами по его животу.

— Мы не должны, — повторяет он, его челюсть сжимается, когда его руки сильнее притягивают меня к нему.

Мое дыхание сбивается, когда я чувствую, как доказательство его желания прижимается к мягкой плоти моего живота. Я встречаюсь с ним взглядом, и мое естество воспламеняется.

— Да, — с трудом выдавливаю я, сглатывая, когда мои руки опускаются ниже.

Мое сердце бешено колотится, когда я нежно провожу рукой по его внушительной длине.

Взгляд Кристена становится совершенно черным, черты лица заостряются, когда он откидывает мою голову назад.

— Хватит, — рычит он, глядя на меня с дикой потребностью. — Если мы делаем это, то делаем правильно.

Я хмурюсь и хватаюсь за его член.

Он вздрагивает, но его хватка на моей голове и волосах остается крепкой.

— И что это за правильный способ? — спрашиваю я, и часть гнева, который я испытываю к нему, подходит к случаю.

Он смотрит на меня, наши груди раздвигаются и соединяются, когда наше дыхание синхронизируется.

Затем он прижимается своими губами к моим и обхватывает мою задницу, подтягивая мои ноги к своей талии и толкая нас обоих вперед, пока водопад не обрушивается на нас, пока моя спина не ударяется о скалистую стену.

Я задыхаюсь от толчка, его член прижимается ко мне восхитительно, приводя в бешенство. Я прикусываю его губу до крови, заставляя его отступить.

Он отстраняется, но озорная улыбка украшает его окровавленные губы, и он тут же возвращается за добавкой. Он прокладывает дорожку поцелуев от моего рта к шее и скользит вниз к моей груди, приподнимая меня, когда он слегка зажимает сосок зубами.

Я стону, что-то плотское высвобождается внутри меня, когда я раскачиваюсь навстречу ему и прижимаюсь к его длине.

Он продолжает играть с моими сосками, когда убирает одну руку, удерживающую меня, и просовывает ее между нами, проводя пальцем по моим гладким складочкам.

— О, черт, — выдыхаю я, когда он делает это снова, снова.

Мое дыхание становится прерывистым, прежде чем он вводит в меня один палец, затем два. Моя спина выгибается, и он снова прижимается губами к моим.

— Такая отзывчивая, — мурлычет он и покусывает мое ухо. Он играет, играет и…

Я не могу этого вынести.

Я обвиваю рукой его шею и сжимаю, безмолвно требуя, пока делаю один гребаный вдох за другим.

Кристен стонет, его голова откидывается назад, когда я прижимаюсь ртом к гладкой коже его шеи.

Я опускаю руку к его твердому члену и глажу его раз, другой, наслаждаясь тем, как напрягается его живот и слегка подергиваются ко мне плечи.

Его губы приоткрываются на вдохе, и он опускает свой пристальный взгляд на мой. Его хватка вокруг меня ослабевает, и я хмурюсь, когда под его глазами снова появляются темные круги. Он качает головой.

— Не останавливайся, красавица. Я справлюсь.

— Тебе нужен еще один цветок, — понимаю я, и гнев захлестывает меня. Я отпускаю его член и решительно отхожу от него.

Он издает сдавленный звук, его рот кривится в хмурой гримасе.

— Как между нами может быть что-то такое естественное, и все же Судьба разрывает тебя на части прямо сейчас? — спрашиваю я.

— Мне все равно.

Кристен сокращает расстояние между нами и прижимает меня к своей груди. Он прижимается своим лбом к моему, его взгляд полон решимости, даже когда его мышцы подергиваются и ноют под моим весом.

— Я не буду трахать тебя, пока тебе больно, — шепчу я.

— Мне не больно. Не тогда, когда я целую тебя, чувствую тебя… — он дрожит, но умудряется подвести нас к краю бассейна. — Позволь мне отнести тебя в постель, красавица.

— Мы никогда не заходили так далеко. Что если это убьет тебя? — спрашиваю я, неуверенность вытесняет каждую каплю тепла внутри меня.

Кристен мрачно усмехается.

— Тогда я умер бы очень счастливым человеком.

Я недоверчиво провожу пальцем по его лицу.

— Ты готов пожертвовать собой, чтобы быть со мной?

Он садится на край бассейна, сажая меня к себе на колени. Он проводит рукой по моему позвоночнику, затем вверх и вокруг груди. Он качает головой, его глаза блестят.

— Черт возьми, Зора. Думаю, я мог бы пожертвовать всем миром, чтобы заполучить тебя прямо сейчас.

Мое дыхание учащается, когда я сажусь на него верхом, кончик его члена упирается в мой жаждущий вход. Я хочу его. Это невозможно отрицать. Но где-то между тем, что я слишком устала, чтобы иметь дело, и тем, что была слишком возбуждена, чтобы думать, я забыла, почему отстранилась ранее в пещере. Я забыла о слове, которое украло у меня волшебный занавес, когда доставил меня к Кристену, о жгучей правде, от которой трахаться с ним прямо сейчас будет еще больнее, когда он уйдет.

Потому что он должен уйти. Нет мира, где мы могли бы быть вместе.

Более того, он и его королевство стоят на пути моего.

Он чувствует мою нерешительность, мой страх, его руки поднимаются, чтобы схватить меня за лицо и притянуть к себе.

Я целую его, позволяя каждой эмоции, бьющейся в моей душе, проникнуть в него. Он может принять это. Он может получить все. И когда он уйдет посреди ночи, все это уйдет вместе с ним. Должно.

Наш поцелуй становится глубже, и наши руки блуждают друг по другу с яростной жадностью. Когда его хватка на мне ослабевает, и я понимаю, что он больше не может обходиться без лекарства от своей болезни, я приподнимаюсь и опускаю свой вход на его головку. Я резко вдыхаю, когда его большие размеры втискиваются в меня. Я хватаю его за плечи, пока он смотрит на меня широко раскрытыми преданными глазами.

Я стону, когда член проникает все глубже с каждым движением вниз, позволяя ему растягивать и заполнять меня.

Он хватает меня за бедра, помогает спуститься, пока полностью не облачается в ножны.

Тогда я останавливаюсь, садясь на него верхом и чувствуя себя полностью ошеломленной его размерами, но еще больше эмоциями, прокатывающимися волнами жара по мне. Раньше у меня было много других мужчин, но от того, что я чувствую в этот момент, у меня перехватывает дыхание. Один взгляд на Кристена говорит мне, что он чувствует то же самое, и в этом есть что-то абсолютно захватывающее.

— Трахни меня, красавица, — шепчет он, приближая губы к моему уху. — И я обещаю, что обыщу каждое королевство в Зеркале в поисках лекарства от этой болезни, чтобы я мог должным образом отплатить тебе тем же.

Я улыбаюсь и слегка пульсирую, мои глаза закрываются, когда я становлюсь все более влажной с каждым нежным толчком его бедер. Я громко стону, когда его рот опускается на мои соски, в то время как он протягивает руку вниз, чтобы провести большим пальцем прямо по моей точке наслаждения.

Я кончаю всего за несколько минут, мое тело бьется в конвульсиях на нем, когда я кричу свое одобрение.

— Хмм, — рычит Кристен и использует те немногие силы, что у него есть, чтобы перевернуть меня на спину и войти в меня еще глубже.

Я скольжу по мокрой плитке пола в ванной и обвиваю руками его шею, притягивая его губы к своим, пока он безудержно входит в меня. Его бицепсы дрожат, когда он возвышается надо мной, но он не останавливается.

Думаю, я должна быть счастлива. Я мечтала об этом моменте. Но с каждым толчком паника пробуждается к жизни в моей груди. Удовольствие рассеивается, когда тревога становится всепоглощающей.

Он оставит меня.

Мои ногти впиваются в его плечи.

Он бросит меня, он бросит меня, он бросит меня…

— Зора? — его толчки замедляются, и похотливое выражение лица сменяется озабоченностью. — Зора, ты плачешь.

— Отвали, — выдавливаю я хриплым голосом.

Он выскальзывает из меня в одно мгновение, его рука касается моего лица и ловит мои слезы.

— Красавица, что случилось?

Но его вес все еще слишком велик. Я слабо прижимаю руку к его груди, слезы текут сильнее, теперь яростнее.

— Отвали! — я кричу, затем бью его кулаком в живот.

Кристен слезает с меня, его глаза расширены от беспокойства и ужаса.

— О боги, Зора. Прости. Это зашло слишком далеко.

— Дело… дело не в этом, — бормочу я и поднимаюсь на ноги.

Мое дыхание учащается, слишком сильно. Я прижимаю руку к груди, направляясь к стойке в ванной. Я включаю холодную воду и выплескиваю ее на лицо.

Кристен встает у меня за спиной. Он проводит пальцами по моей руке, от этого движения по коже бегут мурашки.

Я вздрагиваю, но отстраняюсь.

— Я не знаю. Может быть, дело в этом. Может быть, это было слишком.

Он торжественно кивает.

— Это из-за твоего прошлого? Мы никогда по-настоящему не говорили об этом.

Я хватаюсь за столешницу, чтобы не упасть.

— И я не буду. Не больше, чем ты уже знаешь.

Я вспоминаю ту ночь, несколько месяцев назад, когда я обнажила свою травму перед Кристеном в игре в вопросы и ответы.

— То, что случилось с тобой в детстве, неизбежно вобьет клин между этими видами… деятельности сейчас.

Он продолжает водить пальцами вверх и вниз по моим рукам.

Это успокаивает, но, возможно, это самая волнующая вещь, которую он когда-либо делал.

— Прекрати, — огрызаюсь я.

Он опускает руки, его вращающийся взгляд переходит от темных цветов похоти к серым и голубым.

Печаль. Сожаление.

— Не смотри на меня так. Мне не нужна твоя жалость, — рычу я.

Кристен хмурится и качает головой.

— Это не жалость, Зора. Дело в том, что я бессилен. Я не могу изменить то, что с тобой случилось. Я не могу защитить тебя.

— Я не нуждаюсь в защите.

— Тогда назови меня вторым защитником — после себя, конечно.

Мой взгляд поднимается к его отражению в зеркале в ванной.

Он мягко улыбается.

— Все в порядке. Нам не нужно больше ничего делать, пока ты не будешь готова, — обещает он и заправляет мои волосы за ухо.

Я прикусываю губу, но киваю в знак благодарности. Больше сказать нечего. Много лет назад я справилась со своей травмой единственным известным мне способом: отомстила этим ублюдкам. Но это не значит, что она не задержалась, подобно темным, зловещим нитям Судьбы.

Я смотрю на Кристена, по-настоящему смотрю на него. Беспокойство и разочарование пронзают меня.

— Черт, ты ужасно выглядишь.

Кристен хрипло смеется.

— Мило с твоей стороны.

— Нет, правда.

Я отворачиваюсь от раковины и попадаю в его объятия, его руки обхватывают мои бедра.

— Тебе нужны эти цветы.

Я протягиваю руку туда, где висит черный атласный халат, и надеваю его, вырываясь из рук Кристен.

— Я схожу за чем-нибудь.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спрашивает он.

Я оглядываюсь на него, когда ухожу. Я не в порядке. Ни капельки. Я хочу его, но от того, что я с ним, ему плохо. Знать, что он должен уйти? Это разрывает мое сердце на части. Я была глупа, думая, что мы можем делать все, что угодно, и это будет просто. Я была глупа, не признав правды в тот момент, когда занавес Подземелья отдернул это отвратительное, ужасающее слово: Любовь.

Я влюблена в мужчину, которого никогда не смогу заполучить, и, думаю, немного ненавижу его за это.