Наследник Судьбы

Зора

Я стою над истекающим кровью Кристеном. Он хватается за бок, где рана, его лицо искажено агонией. Мое сердце разбивается все сильнее и сильнее, чем дольше я стою здесь и ничего не делаю.

Но если я спасу его сейчас, то никогда не спасу себя.

— Уходи, — говорит Ксавье и нежно берет меня за плечо.

Он оттаскивает меня на шаг назад, но мои глаза остаются прикованными к Кристену.

Моя рука дрожит, и мой кинжал со звоном падает на землю.

— Зора, его ведущие узнают. Нам нужно действовать быстро, — объясняет Ксавье.

Таков был план с самого начала. Я хорошо сыграла свою роль, но так было всегда. Соблазнить и сломать. Таковы правила моего Подполья. За исключением того, что сейчас я хочу добавить еще одно.

Соблазнять, ломать и брать. Вернуть все, что было украдено, потому что любовь мимолетна, а агония вечна — если вы не будете сопротивляться, если вы не найдете достойную любовь.

Мы с Ксавьером оба знали, что превращение Подземного королевства из ничего во что-то будет означать сокращение углов. Мы знали, что грязная борьба и уничтожение Королевства Эстал будут единственным способом быстрого продвижения. Мы планировали сделать это на балу, чтобы унизить Кристена перед другими Наследниками.

Но, если честно, я устала от метаний туда-сюда. Каждое новое предательство Кристеном было свежей раной. Может быть, мне следует заботиться о том, кто он сейчас, а не о том, кем он был, когда причинил мне боль. Но такие глубокие раны трудно залечить.

Я двигаюсь, чтобы отвернуться, оставить его навсегда, но его пальцы касаются моей лодыжки.

— Прекрасно, — шепчет он.

Слезы жгут мне глаза, скатываются по щекам.

— Я это заслужил. Все в порядке.

Кристен легонько проводит указательным пальцем по моей ступне.

Я колеблюсь и оглядываюсь назад, мой взгляд падает на него и я вижу столько любви, столько поклонения, что у меня перехватывает дыхание, а желудок сжимается. Ксавьер хватает меня за запястье, чтобы оторвать от него, обречь на жизнь, полную постоянных сожалений. Жизнь, полная осознания того, что я разрушила единственное, что вернуло свет в мою жизнь, помимо проклятой Богами короны на моей голове…

Но затем легкая хватка Кристена на моей ноге превращается в твердую, а его бесконечный взгляд темнеет до невозможной черноты, которую я видела только однажды.

— Нет! — Ксавьер кричит, и его руки обвиваются вокруг меня, пытаясь оттащить.

Но мое тело напрягается, колени слабеют, когда я опускаюсь на пол, мое зрение все расширяется и расширяется, унося меня в ту пустоту глубоко внутри меня, в то место, которое зовет Кристен, когда его ногти впиваются в нижнюю часть моей ступни.

На миллисекунду ничего не происходит.

Но потом все. Все, чем мы являемся. Все, чем мы были. Королевство Эстал. Измерение Зеркала. Каждая душа. Каждое желание и проклятие. Оно превращается в нити.

Я — нить.

Это сплошная тьма, и все же она заключает в себе всю жизнь, впитывает каждую частичку света.

Образы вырвались вперед. Я представляю себя под водопадом в своей ванной комнате, свою мягкую, порочную улыбку, когда Кристен приближается ко мне, и понимаю, что вижу себя через призму его жизни. Его руки хватают меня за талию, и я что-то говорю, но его внимание сосредоточено на моих губах, моей шее, на том, как вода стекает по моей груди.

Мое сердце замирает, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но так и не достигает моих губ. Я задыхаюсь, когда темнота отбрасывает меня обратно под водопад, погружая в какое-то странное забытье.

Я открываю глаза, и меня нет в объятиях моего брата, я рухнула на пол рядом с моим умирающим возлюбленным.

Нет. Я нахожусь под водопадом.

Вода плещется вокруг меня, когда Кристен сердитыми, сильными шагами проходит через ванну, полностью одетый.

Я оглядываюсь по сторонам, нахмурив брови, мои мысли лихорадочно крутятся.

— Что за хрень?

Он крепко обнимает меня и, кряхтя, перекидывает через плечо, задирая мою голую задницу к потолку.

— Какого хрена? Что происходит? Как ты жив? — спрашиваю я.

Кристен игнорирует меня, когда вытаскивает нас из воды, с его одежды капает на плитку, когда он ставит меня на ноги и срывает халат с крючка.

— Надень это, — рычит он и подталкивает его ко мне.

Я делаю это, но только потому, что мне не хочется надирать ему задницу полностью обнаженной. Мои глаза ищут его рану, но она зажила.

Невозможно.

Я завязываю халат и подхожу к нему с проклятием на языке, но только для того, чтобы взвизгнуть, когда он пригибается и снова хватает меня, перекидывая через плечо, как чертову тряпичную куклу.

— Отпусти меня! — я шиплю и несколько раз бью кулаками ему в спину.

— Заткнись на хрен, Зора. Если ты этого не сделаешь, ты предупредишь своего брата о своей неудачной попытке убить меня, и тогда мне придется убить его.

Кристен выбегает из моей спальни и несется по коридорам к главным воротам.

— Как это произошло? — рычу я. — Все было идеально.

— Моя смерть — это твое определение совершенства? — Кристен рычит и протягивает руку, чтобы сорвать со стен свои спасительные белые лепестки, на ходу набивая карманы и, для пущей убедительности, запихивая несколько штук в рот.

— Я ненавижу тебя, — рычу я.

— Это очевидно.

Кристен протискивается через главные ворота. Его хватка вокруг меня усиливается.

— Было ли что-нибудь между нами сегодня вечером настоящим?

Все это.

— Нет, — я пинаю его. — Ничто не было реальным с тех пор, как ты предал меня.

— Я не ожидал, что ты так легко простишь меня, Зора, но я и не ожидал, что ты замышляла мою смерть. Так что, думаю, ты молодец. Ты застала Судьбу врасплох.

Он бросается к черному занавесу. Он яростно развевается, соответствуя нашей напряженной энергии.

— Ксавье придет за мной, а что насчет твоей невесты? Просто оставишь ее позади? — я упираюсь локтем ему в затылок.

Он ворчит, но продолжает упорно двигаться к занавесу.

— Я пошлю Кайю или Тейлиса за Хармони. Что касается твоего брата, я надеюсь, что он возьмет штурмом мой дворец. Тогда я смогу вспороть ему живот без угрызений совести или вины.

— Ты заберешь его у меня? После всего, что ты забрал? — спрашиваю я.

Кристен мрачно смеется.

— Я опозорил себя ради тебя, Зора. Я спрятал самые темные стороны себя, чтобы дать тебе хоть малейший шанс найти свет, но не более того. Если ты хочешь играть в игры, пытаться украсть мое королевство, то так тому и быть.

— И ты тот, кто поднял тост за «честность» в тот первый вечер, — киплю я. — Ты совсем не честен, Кристен. Возможно, если бы ты был собой, если бы ты носил свою тьму с гордостью, как я всегда носила свою, тогда мы бы пожали друг другу руки, завершая переговоры. Вместо этого ты решил съежиться, превратиться в версию, которую, как ты думал, хотела я.

Я вырываюсь назад как раз в тот момент, когда он останавливается перед занавесом.

Я смотрю в его бесконечный взгляд и понимаю, что все, что он сказал, было его способом исцеления, попыткой не думать о моем предательстве. В его взгляде столько боли, что я почти отвожу взгляд, но заставляю себя смотреть на то, что я создала, чтобы знать, что я наконец-то сделала с ним то, что он сделал со мной с моим братом и Греттой.

— Ты любишь меня, — сердито выдыхает он.

ДА.

Я рычу.

— Никогда.

Он скрипит зубами.

— Если ты хочешь ненависти, Зора, то с тобой это довольно легко почувствовать.

Я злобно улыбаюсь.

— Что это будет? Ты отрубишь мне голову? Будешь штурмовать мое королевство? Вонзишь меч в мое сердце?

Боль и гнев отражаются на его мрачном лице, когда он затягивает нас обоих в волшебство занавесок.

— Нет, Вайнер, — рычит он, — я собираюсь жениться на тебе, чтобы ты никогда больше не смогла сделать шаг против меня.