Наследник Судьбы

Зора

Гронем падет.

Это все, что я слышу. Все, что имеет значение.

— Мой брат. Нам нужен мой брат.

Я перехожу на бег обратно к кафе «Зеркало».

— У него есть охрана, подкрепление. Мы можем поднять всех на поверхность и отправить в Подземный дворец.

Кристен гонится за мной.

— Этого будет недостаточно, Зора. Я уверен, что это будут Савин и изгои. Нам нужно военное подкрепление. Кто-то должен предупредить мою армию.

— Тогда иди, — бросаю я через плечо. — Возвращайся в свой дворец. Я собираюсь найти Ксавьера.

— Я не оставлю тебя после того, что я увидел, — говорит Кристен.

У меня внутри все сжимается, когда земля под нами сотрясается.

Мы оба останавливаемся перед кафе «Зеркало», когда по дороге раздаются крики и вспыхивает огонь.

Солдаты маршируют в город, войска в тылу катятся вдоль катапульт, построенных для метания массивных железных блоков, пропитанных магией. Один из них запускается и сталкивается с более высоким зданием. Магия разлетается искрами наружу и вниз по каркасу здания, заставляя его рушиться. Мусор и пыль наполняют воздух, когда люди бегут в укрытие.

Я кашляю и отступаю назад, когда начинают раздаваться новые выстрелы.

— Зора, нам нужно предупредить военных, пока не стало слишком поздно, — перекрикивает панику Кристен. — Мы их король и королева. Наш долг — помочь, а здесь мы помочь не можем.

Я в гневе поворачиваюсь к нему.

— Ты позволишь Гронему пасть?

— Чтобы спасти остальное королевство? — спрашивает Кристен. — Да, Зора.

Он поддерживает нас обоих, когда земля снова дрожит.

О, черт возьми.

Я смотрю себе под ноги, понимая, почему дрожит земля.

— Они в Подполье.

Кристен обнимает меня за талию.

— Прости, Зора, но мы ничего не можем здесь сделать.

Я отстраняюсь от него и тянусь к кобуре на бедре. Достаю два кинжала, по одному на каждую ладонь.

— Иди, Кристен.

Он смотрит на меня, и я вижу в его глазах смирение. Он знает столько же, сколько и я, что я не покину Гронем или Подполье. Никогда.

— Ты должен доверять мне, — говорю я ему. — Ты должен верить, что я достаточно сильна, чтобы остаться здесь и помочь этим людям, пока ты созываешь подкрепление.

— Я знаю, что ты достаточно сильна, чтобы справиться с чем угодно, — искренне говорит он, снова сокращая расстояние между нами.

Он срывает свою маску и крепко обнимает меня, его бесконечный взгляд — нескончаемая буря, когда он оглядывает меня, запоминает.

— Просто пообещай мне, что бы между нами ни произошло, я увижу тебя снова.

Я подношу руку к его щеке и приподнимаюсь на цыпочки, делая осторожный вдох, прежде чем прижаться губами к его губам.

Он напрягается, но не отстраняется.

Это маленький, мимолетный поцелуй, но в нем больше любви, чем похоти, и это больше, чем я думала, у нас будет в ближайшее время.

— Я обещаю, — говорю я ему, выдерживая его взгляд. — Мои обещания не часто много значат, но для тебя они будут значить все.

Он проводит рукой по моей талии, затем натянуто кивает.

— Скажи мне, что ты будешь стоять в нашем дворце до восхода солнца. Скажи мне, что мы еще увидимся.

Я оглядываюсь через плечо. Часть дыма начинает рассеиваться, поскольку солдаты прибегают к прямым убийствам.

— Не волнуйся. Похоже, они приступают к той роли, которую я играю лучше всего.

Кристен хватает меня за подбородок и возвращает мое лицо к своему.

— Я серьезно, Зора. Если ты умрешь здесь, я никогда себе этого не прощу.

— И если Гронем падет, если падет Подполье, — я с вызовом качаю головой, — я тоже никогда себе этого не прощу.

Я упираюсь руками ему в грудь.

— Так что иди. Позови на помощь.

Он медленно отступает назад.

Стреляют пушки. Из рядов армии доносятся боевые кличи. Копыта лошадей стучат по земле.

Но мы смотрим друг на друга так долго, как только можем, мы оба медленно отступаем, разделяясь.

— Я должен сказать тебе… — это передается через узы.

Я прикусываю губу и, наконец, поворачиваюсь к нему спиной, бросаясь к ближайшим гражданским, пытающимся отбиться от людей в полном вооружении.

— Я тоже должна сказать тебе, — мысленно говорю Кристену, — но давай расскажем друг другу позже.

— Позже, — повторяет он.

— Позже, — я улыбаюсь.

Мое сердце колотится, как военный барабан, когда я вонзаю свои кинжалы под солдатский шлем. Каждый мускул в моем теле поет от победы, когда я поворачиваюсь под занесенным мечом и соскальзываю на колени, визжа, когда вонзаю свои кинжалы в чужой торс.

— Вайнер! — кричит мужчина.

Я врезаюсь плечом в солдата, затем вглядываюсь в хаос в поисках источника голоса.

Босс в маске и без рубашки пробирается сквозь солдат и направляется в мою сторону. Он хмыкает и бросает в мою сторону широкий меч.

Я убираю кинжалы в ножны и ловлю рукоять клинка в считанные секунды, используя его вес при падении, чтобы развернуться и полоснуть им прямо по руке противника. Я ухмыляюсь, когда он воет и падает на колени. Я, не колеблясь, наношу последний удар, затем кивком благодарю Босса.

Я узнаю его. Хотя я никогда не выполняла для него работу, я видела его в клубах в окружении его дружков.

— Дьявол? — кричу я ему.

Его темная кожа блестит от пота, когда он проводит лезвием по шее. Он улыбается мне.

— Наемник?

Мои брови взлетают вверх.

— У меня есть имя босса?

— В моем кругу — да. Хотя недавно все изменилось.

Дьявол бьет кулаком в живот солдата поменьше ростом, заставляя его упасть и хватать ртом воздух.

— Моя королева, есть какие-нибудь идеи, что, черт возьми, происходит?

Меня бросает в дрожь от слова «королева»

— Значит, подпольщики слышали об этом браке?

Дьявол усмехается.

— Под этой маской я Роялист, милая. Я, черт возьми, был там ради этого.

Конечно.

— Ты не недоволен тем, что твоя Подземная Королева теперь восседает на троне во дворце Эстал?

Мы двигаемся спина к спине.

Дьявол качает головой.

— Уличная крыса на троне? Вайнер, это самая крупная победа Подполья за последние десятилетия.

Я рычу и выдергиваю свой меч из чьей-то груди, вытирая кровь о штаны.

— Я не думала об этом с такой точки зрения, — признаюсь я, когда мы медленно совершаем круг. Я крепче сжимаю свой меч. — Насколько плохо там, внизу?

Дьявол отходит от меня на шаг и рассматривает дым.

— Плохо, но не так плохо, как здесь. Большинство людей в Подполье более жестоки, чем когда-либо будут эти солдаты. Подполье дает отпор. Здесь, наверху? Эти люди уже мертвы.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

Дьявол на мгновение расслабляется, прислоняясь к какому-то обломку.

— Вот почему с этими придурками так легко справиться. Они послали своих более опытных солдат вниз.

Я сглатываю.

— Я спускаюсь, — говорит он и отталкивается от обломков. — Ты идешь?

Я качаю головой, мои глаза сужаются при виде большего отряда солдат в миле от меня, в центре которого развевается флаг.

— Нет, но скоро прибудет подкрепление от короля Эстала.

Дьявол кивает и шагает туда, где в земле открылась дыра, сквозь которую просачивается рев Подземелья.

— Ты будешь сражаться здесь? Одна?

Я пожимаю плечами.

— Я всегда так делала, Дьявол.

На это он улыбается.

— Возьми этот флаг и сожги его.

Я медленно вращаю мечом, все мои годы борьбы и боли превращаются в чистую силу. Я улыбаюсь ему в ответ.

— О, я сделаю это. Нет ничего, что принесло бы мне большую радость.

Не раздумывая, я бросаюсь вперед, лавируя в дыму, как будто я его часть. Пустота внутри меня гудит от удовольствия.

Я с ревом прорываюсь сквозь дым, протыкая первого появившегося солдата. Мертвые мирные жители лежат у моих ног, и когда я поворачиваюсь, чтобы убить следующего врага, я отчетливо осознаю тот факт, что я единственная, кто сражается. Мои глаза сканируют, когда я двигаюсь и убиваю, убиваю, убиваю, но чем дальше я проталкиваюсь сквозь ряды, тем яснее становится, что солдатам был отдан приказ защищать меня. При следующем убийстве я вытаскиваю свой меч и останавливаюсь, делая медленный круг, пока солдаты блокируют меня.

Черт.

— Шевелись, — раздается грубый голос.

Я медленно поворачиваюсь к нему.

Солдата в качестве командира выходит вперед. Облаченный в бронзовые доспехи, с черным плащом, перекинутым через плечо, его знакомые темные глаза победно блестят, когда он находит мои. Его бледное лицо и наполовину выбритая копна темных волос, символ бриллианта, перекрывающий два обращенных наружу полумесяца, вписанных в него, не вызывают никаких подозрений.

Но эти глаза. Я видела их раньше.

Как темные, бурные воды.

О.

Мои мысли путаются, когда я вспоминаю зеркало в моей комнате во дворце. Незадолго до свадьбы я поклялась, что видела пару темных глаз. Приглядевшись, я поверила, что они мои, и, возможно, в некотором смысле так оно и было.

Но они также принадлежали и ему.

У него глаза пустоты.

— Смотрите, ребята, мы поймали себе еще одного Вайнера, — со смешком объявляет темноглазый командир.

Несколько солдат присоединяются к смеху, обмениваясь злобными взглядами.

Еще одного?

Меня наполняет ужас.

Ксавьер. Они забрали Ксавьера.

По умолчанию это также означает, что они забрали Хармони или убили ее. Или еще хуже.

Командир разглядывает мой окровавленный меч и забрызганную одежду.

— Савин будет доволен. Очевидно, ты вела себя довольно скверно на какой-то встрече.

Он равнодушно щелкает языком.

— Обычно я бы вернул ему твою голову и покончил с этим, но я думаю, он захочет поиграть с тобой.

Его темный взгляд скользит по моему телу, а губы изгибаются в тайной улыбке.

Я смотрю на него и каким-то образом понимаю, что означает этот взгляд.

— Так же, как я хочу поиграть с тобой, — кажется, говорит его взгляд.

Я медленно отступаю назад, когда он приближается на своем коне, пока острие меча не упирается мне между лопаток. Я поднимаю подбородок.

— Я Королева Королевства Эстал. Если ты возьмешь меня или убьешь, то ты призовешь к войне Судьбы.

— Судьба на моей стороне, — говорит командир мягким, но смертоносным голосом. — И с нашими претензиями в Гронеме, главном центре королевства Эстал, я уверен, что королевство Векс убедят присоединиться. Он натягивает поводья своего коня, затем спрыгивает на землю. Его худощавая, но мускулистая фигура стоит высоко и гордо, когда он направляется ко мне, от его черного плаща поднимаются клубы пепла и дыма.

Я протягиваю свой меч, направляя лезвие на него.

При этом движении его губы приподнимаются, но он продолжает двигаться ко мне. Он не останавливается, пока его грудь не упирается в кончик моего клинка, на лице дерзкое выражение.

— Две Судьбы на моей стороне, Вайнер, и я уверен, что, поскольку ты в заложниках, Кристен Эстал в мгновение ока упадет передо мной на колени.

Он протягивает руку и проводит большим пальцем по моему лезвию.

Я не отсутаю, мое сердце колотится, когда кровь стекает с его большого пальца.

Его глаза задерживаются на мне, игривые и озорные, когда он подносит палец к губам и нежно слизывает кровь.

— Значит, это все? Вы поймали меня? Вы с Савином забираете себе все Зеркало целиком? — я рычу, стараясь не поддаваться его тактике запугивания.

— Только я, дорогая, — он кивает своим солдатам. — Мы. Мы позаботимся о Савине, когда придет время.

— Почему? — я осмеливаюсь сильнее вонзить свой меч в его грудь.

Он смотрит на него, затем снова на меня с веселой ухмылкой.

— Продолжай. Убей меня, если никогда не захочешь узнать правду.

Я хмурю брови.

— Правду?

Затем он понижает голос.

— Тьма в зеркалах. Ненасытное желание убивать.

Он хватает мой меч за лезвие и вырывает его у меня, стиснув зубы, когда тот глубоко врезается в его ладонь.

Я стою там, ошеломленная, когда он бросает клинок на землю и бросается на меня. Я ахаю, когда он обхватывает кровоточащей рукой мой подбородок, обхватывая мое лицо своей сильной ладонью.

Он смотрит на меня сверху вниз, и тьма волнами расходится от него.

— Я — истина пустоты, которую ты чувствуешь, и если ты пойдешь со мной добровольно, если ты решишь присоединиться к изгоям, я научу тебя Нулю, силе, которую каждый в твоей жизни, даже твой возлюбленный, скрывал от тебя ради собственной выгоды.

Я стою на своем, без страха, позволяя ему почувствовать силу, исходящую от меня, когда мое тело прижимается к его. Я смотрю прямо в эти глаза тьмы, смерти.

— Ты вторгся в мое королевство, причинил боль моему народу и ты ожидаешь, что я проявлю к тебе милосердие? Мне все равно, что я окружена твоими людьми, что ты забрал мой меч. Я лучше умру здесь, сражаясь за корону, которую я, черт возьми, заработала, чем добровольно последую за тобой куда угодно.

Медленно широкая улыбка расплывается на его жестоком лице, почему-то делая его только более зловещим.

— К сожалению, ты для меня ценнее живой, чем мертвой, — говорит он, и его голос доносится со всех сторон.

Я напрягаюсь, когда вокруг нас сгущается тьма, когда он хватает меня за подбородок. Каким-то образом, точно так же, как когда-то Кристен, он тянет за собой пустоту внутри меня, используя ее для собственной выгоды. Я вздрагиваю, когда солдаты, Гронем, все исчезает, и мы стоим посреди этого слишком тихого места, черноты и звезд.

Его лицо омрачается от удовольствия, когда он сильнее дергает за мои способности, мужчина, охваченный восторгом, когда находит во мне то, чего ему не хватало в самом себе.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я. — Кто ты? — выдыхаю я.

— Артос Нулевой.

Он смотрит сквозь густые темные ресницы, его глаза, лишенные всякого света — впитывают мою силу.

— И я забираю обратно, — говорит он хриплым в темноте голосом, — то, что мое.