Наследник Судьбы

Зора

Я узнала о себе кое-что новое: в подвалах дворца я становлюсь оболочкой той женщины, которой когда-то была. Моя борьба, моя сила — все это проявилось в тот последний, душераздирающий момент смерти Гретты. Теперь я верю, что моя сущность покинула меня в тот момент, когда ее сущность разбилась об пол. Из-за моего брата.

Я сажусь, скрестив ноги, на плюшевый матрас, расшитый золотыми нитями и сиреневым атласом. Я смотрю в большое зеркало напротив меня. Оно висит на твердой каменной стене, наверху вбит стальной столб, чтобы оно не упало. Если я смотрю достаточно долго, достаточно пристально, я вижу, что Кристен смотрит на меня в ответ. Сегодня вечером — или уже утро — я жду, когда он появится. Но мне нужен не он. А булавочный укол гнева в затылке, который сопровождает вид его лица.

Даже после всего, через что он заставил меня пройти, именно он может спасти меня.

«Но это не он, — напоминаю я себе и сжимаю колени. Он предал тебя — он никогда не был тем, кем ты его считала».

В коридоре звенят ключи, и я поворачиваю голову, когда Ксавье появляется за решеткой моей двери. Он делает паузу, встречаясь со мной взглядом.

Я думаю, это пугает его, то пустое существо, которым я стала.

Хорошо.

Он должен быть напуган.

Потому что однажды — я чертовски надеюсь — я дождусь свой бой, и он станет первой жертвой.

— Добрый вечер, сестра, — говорит он.

Без иллюзий, создаваемых маской Босса, его светлые волосы потеряли всякий смысл оставаться прямыми и тонкими. Они подпрыгивают большими распушенными локонами вокруг его лица. При определенном освещении они больше похожи на львиную гриву, чем на настоящую шевелюру.

Действительно Чудовище.

Я сжимаю губы и забиваюсь в свой любимый уголок — если у кого-то может быть что-то любимое в этой проклятой богами тюрьме. Вид открывает передо мной все возможности для наблюдения. Хотя моя воля к жизни не совсем на высоте, у меня все еще есть врожденная потребность выживать. Из этого угла я вижу стальную стойку, вбитую в зеркало, стекло зеркала, которое можно легко разбить на острые осколки, и ремень от моих простых штанов, который я оставила на спинке маленького кресла, которым можно душить, держать, хлестать.

Из сложившейся ситуации всегда есть выход.

Мне просто не хочется пытаться.

Но если он хоть пальцем меня тронет…

Я прищуриваюсь, глядя на своего брата.

Ксавье открывает замок на моей двери и входит внутрь. Он устраивается на краю моего матраса и играет со связкой ключей, нахмурив брови.

— Как ты себя сегодня чувствуешь? — спрашивает он.

Его голос нежен, как всегда, когда он начинает говорить со мной. Ему нравится скрывать человека, который был — остается — Чудовищем. Любит притворяться, что Босс, которым он представлялся в Подполье, был прикрытием. Но все, что достаточно сильно испытывает его терпение, показывает, что он скорее Чудовище, чем когда-либо будет счастливым, невинным мальчиком, с которым я росла.

— Как долго? — спрашиваю я, мой голос хриплый от неиспользования.

Он знает, что я имею в виду. Это единственный вопрос, который я задаю, когда он приходит в гости, и это единственный раз, когда я заговариваю. Отчасти из соображений самосохранения. Я не хочу, чтобы мой длинный язык стал причиной того, что мой брат убил меня. Я бы, конечно, не стала сбрасывать это со счетов. Хотя, в основном, мне больше не нравится звук моего голоса. Там такая же пустота, какую я чувствую себя внутри.

Ксавье разочарованно вздыхает. Он встает и расхаживает по ковру, предназначенному для того, чтобы скрыть пятна крови предыдущего заключенного.

— Достаточно долго, — наконец говорит он. Он встряхивает волосами и указывает на дверь моей камеры. — Возможно, некоторое время за пределами этих четырех стен пойдет тебе на пользу. Мы не можем ждать еще месяц, чтобы сделать шаг. Этот ублюдок выбрал королеву.

Я крепче сжимаю колени. Я знаю только то, что Ксавье рассказал мне о турнире. Только одна женщина вернулась из «черных занавесей», таща за собой свою мать. Хармони Эверкор станет следующей королевой королевства Эстал. Кристен сделал предложение. Свадьба через две недели.

Мои глаза возвращаются к зеркалу, и на мгновение мне кажется, что я вижу, как бесконечный взгляд Кристена возвращается ко мне, но Ксавье останавливается и загораживает мне обзор.

Он складывает руки на груди и сердито смотрит на меня.

— Я старался сделать так, чтобы тебе было комфортно.

Прежняя я, наверное, посмеялась бы над этим.

— Зора, мы не можем ждать.

Я выдыхаю. Он имеет в виду корону, ожидающую меня где-то между всеми этими покрытыми плесенью камнями. Корона Королевства, которое, очевидно, принадлежит мне, нам. Нет такого количества времени, которое сделало бы этот факт нормальным.

— Я понимаю, ты скорбишь.

Ксавье наклоняется, чтобы его взгляд был на одном уровне с моим.

— Но это должно быть время счастья. Мы воссоединились. У нашего потерянного Королевства есть возможность возродиться снова. Мы можем отомстить за наших родителей.

Я опускаю взгляд на свои колени. Ксавьер верил, что, заманив меня в Подполье и убив Гретту, я стану смертоносной, превращусь в оружие, когда оно понадобится ему больше всего. Возможно, моя упрямая воля, чтобы дать ему ровным счетом ничего, является одной из причин, Я ничто. Я буду оболочкой клинка. Если он хочет, чтобы его грязная работа была выполнена, ему придется взять меня за рукоять и орудовать мной самому. Я провожу большим пальцем по своему безымянному пальцу. Он не трусился с тех пор, как утих адреналин от турнира, с тех пор, как я нашла Гретту мертвой. Жажда крови и пустота в затылке кажутся мне несуществующими.

Это, а может быть, они проглотили меня целиком.

Однажды на улицах Гронема жил накачанный наркотиками нищий, который сказал мне, что ничто не приходит просто так, если всего слишком много. Если что-то растет слишком яростно и слишком быстро, оно разрушится само по себе и превратится в пустую оболочку.

Он был наполовину в галлюцинации, когда произнес это, схватив меня за лодыжку, когда я проходила мимо него. Я почти перерезала ему горло, прежде чем поняла, что он не в своем уме.

Теперь, однако, я думаю, что он, возможно, тонул так же, как и я. Если бы я только знала, что уставилась на проклятый Богами призрачный дух моего будущего «я».

Ну, за исключением того, что я не употребляю волшебные наркотики и не живу на улице. Нет, вместо этого я просто заперта в тюрьме моим давно потерянным братом.

— Ты меня вообще слушаешь? — настаивает Ксавье. Он встает и с усмешкой направляется к двери. — Я вызываю подкрепление.

Я глубже забиваюсь в свой угол.

— Когда они прибудут сюда, ты отправишься в королевские покои, и я прикажу служанкам привести тебя в порядок. Возможно, если ты начнешь вглядываться в роль, то в конце концов почувствуешь это.

Он оглядывается на меня, и в его взгляде сквозит намек на его вспыльчивость.

— Хотя, я думал, что ты хочешь мести больше, чем кто-либо в нашем Королевстве.

Я сжимаю челюсти. Он прав. Я должна была захотеть отомстить, узнав правду. Я бы хотела вернуть своему Королевству былую славу, вернуть улыбки на холодные, мертвые лица моих родителей. Я должна была хотеть забрать жизнь Кристена и разорвать ее на нити, зная, что безумное правление его отца привело к медленному, болезненному геноциду моего народа.

Ксавьер хочет дать мне корону, сделать меня безжалостной.

Но я думаю, что, возможно, я сломлена. Непоправимо. Женщина, которая отдавала всю себя вещам, которые, как оказалось, на самом деле не имели значения. Принц. Турнир.

Я убила так много невинных женщин на той арене, и ради чего?

Ксавье задерживается еще на мгновение. Он оглядывает меня и хмурится.

— А что случилось со сквернословящим мастером шпионки, которую я вылепил?

Вылепил.

Смутное чувство отвращения пробегает по моим венам. Я откидываю голову на каменную стену и закрываю глаза.

— Она умерла, когда ты убил ее сестру.

— Эта женщина была не твоей крови, — тут же отвечает он резким голосом.

Я приоткрываю глаза ровно настолько, чтобы увидеть, как он кипит.

— Ты убил ее из ревности? — тихо спрашиваю я.

Он слегка дрожит от этого вопроса, но не отвечает на него.

— Они прийдут за тобой в течение часа, — выдавливает он, прежде чем оторвать от меня взгляд и распахнуть мою дверь.