Навсегда твоя роза

ГЛАВА 16

Роза с облегчением вздохнула, когда Майкл ушел раньше обычного на следующее утро. Воскресный день и вечер прошли беспокойно, и когда взгляды молодоженов встречались, они мгновенно вспоминали о поцелуе. Роза не смогла бы вынести напоминаний утром, ибо не сомневалась: муж чувствует то же самое. Раз ушел рано, значит, избегает ее.

Вспомнив о приглашении Рэйчел Хендерсон на посиделки, Роза одевалась с особой тщательностью. Она нарядилась в самое хорошенькое платье, то, что мать Рэйчел, Эмма, подарила ей на свадьбу, а потом расчесывала каштановые волосы до тex пор, пока те не заблестели, как солнышко. Уложив высокую прическу и убедившись, что выглядит старше своих лет, Роза почувствовала себя более уверенной.

Непонятно, почему она так нервничает. Ведь предстоит встреча со знакомыми людьми. Она помнила и Присциллу Джекобс, жену священника, и Офелию Тэрнер, супругу кузнеца.

Нет смысла переживать. И все же девушка беспокоилась.

Ровно в десять утра она отправилась в сторону дома Хендерсонов, ибо знала: дорога займет не меньше двух часов. Вчера Майкл предложил нанять для нее повозку, но Роза отказалась, сославшись на то, что любит пройтись пешком. Хотя дело было в том, что она не имела ни малейшего понятия, как управлять лошадью. У матери никогда не было нужды в экипаже: Вирджиния никуда не выезжала.

Самое ужасное, что во время пешей прогулки много времени для размышлений, а ее мысли постоянно возвращались к Майклу.

Рафферти видел, как жена направилась через город к дому Рэйчел. На ней было хорошенькое платьице, гармонирующее с золотыми искорками в глазах. Подарок Эммы Барба на свадьбу. Жаль, что он сам ничего не купил Розе.

Майклу хотелось сделать ей множество подарков: модные платья, сверкающие драгоценности, шляпки с цветами и перьями. Более всего он мечтал подарить ей свободу улыбаться как можно чаще и даже смеяться. Он хотел большего, чем тот краткий поцелуй. Мечтал отнести в свою постель и заняться любовью.

Так хотелось…

— Черт подери, — пробормотал Майкл, когда Роза исчезла из виду.

Интересно, когда он успел влюбиться в свою жену?

Роза никогда не умела шить и поначалу чувствовала себя неловко в компании вышивающих женщин, в руках которых так и порхали иголки. Но вскоре девушка расслабилась и наслаждалась товарищеской обстановкой, царившей в гостиной Хендерсонов.

Разговор шел о привычных вещах — о Хоумстэде и его жителях. Они болтали об урожае и разведении скота, о тех, кто заболел, кто собрался уезжать и кто только что приехал в долину. Хотя Роза говорила очень мало, женщины старались, чтобы она чувствовала себя уютно. И с течением времени девушка уже не ощущала себя белой вороной.

— Томми МакЛеод вчера сломал руку, — заявила Офелия, втягивая нитку в иголку. — Он свалился с дерева у реки, — она откусила нитку зубами. — Чэду пришлось отнести его к доктору Варнею.

— Мальчик очень непослушный, — подтвердила Присцилла. — Не знаю, как Дорис справляется с ним. Я на тридцать лет моложе, но не могу сладить с двумя детьми.

Рэйчел кивнула.

— Мама часто говорила, что надеется на рождение внучки. Тогда я узнаю, что значит воспитывать девочку, — теплая улыбка озарила ее лицо. — Возможно, следующей зимой мне представится такая возможность.

— О, Рэйчел! — Офелия бросила иголку и схватила подругу за руку. — Неужели ты ждешь ребенка? Вы с Норманом собираетесь сделать меня тетушкой?

Женщина опять кивнула, ее глаза странно увлажнились.

— Какое счастье. — добавила Присцилла. — Надеюсь, роды пройдут нормально.

— Если я похожа на маму, то все обойдется. Она всегда говорила, что роды означали для нее лежать спокойно и позволить природе делать свое дело.

— А вот моя матушка считает рождение детей одновременно божьим даром и наказанием, — Офелия взяла иголку и принялась осторожно вышивать. — Я пройду через все трудности, только бы родить Чэду сына.

Две женщины сочувственно закивали, а Роза просто слушала и наблюдала.

— Я рада быть женой Чэда, — продолжила Офелия. — Я влюбилась в него с первого момента, когда увидела на танцах много лет назад, но он был так увлечен Адой Райдер, что не обращал на меня внимания, — она вздохнула.

Рэйчел кивнула.

— Я тебя прекрасно понимаю, мне тоже с трудом удалось понравиться твоему брату.

— Когда мы с Чэдом поженились, то мне не хотелось делить его даже с детьми. Я думала, что буду счастлива, просто деля с ним постель. А уж если после этого появится ребенок… — краска залила ей щеки.

Женщины обменялись многозначительными взглядами. Рэйчел причмокнула языком, а Присцилла хохотнула.

Несмотря на то, что лицо покраснело, Офелия продолжила:

— Правда, ведь мы знаем, как это здорово, — она обвела взглядом женщин и остановилась на Присцилле. — Даже в Библии сказано, что союз мужчины и женщины благословен. Помните «Песню Соломона»? Не знаю, почему об этом нельзя говорить и все нужно держать в секрете. Мы вечно болтаем о рождении детей. Почему же постель — табу? Ведь мы все замужем?

Рэйчел слегка наклонилась вперед, ее щеки порозовели, и женщина заговорила шепотом:

— Не знаю, но это совсем другое…

Розе казалось, что она подслушивает чужие секреты. Она, конечно, догадывалась, о чем они разговаривают, но знала об этом не из собственного опыта. Раньше ей никогда не хотелось приобрести подобные знания. Ведь замужней женщине приходится просто выносить присутствие мужчины. Во всяком случае, так было у ее матери, и девушка полагала, что подобное происходит и с другими женщинами.

Однако Офелия так не считает. Для нее постель — волшебство.

И опять нежеланные воспоминания об объятиях и поцелуе Майкла стали преследовать Розу. Она думала о сильных руках и гулко бьющемся сердце, о его запахе, смешавшем в себе мыло, воду и чуточку рома.

Интересно, как она будет себя чувствовать, очутившись в его постели?

Щеки Розы вспыхнули. Подняв глаза, она заметила, что Рэйчел внимательно наблюдает и улыбается, словно делясь чем-то очень сокровенным.

И опять Роза почувствовала себя чужой.

Рабочие не имели опыта, но трудились с огромным энтузиазмом. Они точно следовали инструкциям Майкла и к вечеру почти покончили с фундаментом. Скоро появится отель Рафферти.

Майкл отошел и посмотрел на строительную площадку, представив гостиницу, выкрашенную в белый цвет, с вывеской, написанной огромными черными буквами.

Они построят десять спален. Поначалу многие из них будут пустовать, но впоследствии, когда будет нужда, гостиницу можно расширить. Вестибюль будет свободным, но не слишком большим. Самое огромное помещение Майкл отводил под ресторан, который первым принесет деньги. Он станет приносить прибыль еще задолго до того, как после строительства железнодорожной ветки из Буаза появятся приезжие. Позднее шахтеры и лесорубы, владельцы ранчо и фермеры будут приезжать в Хоумстэд по дороге на север. Тогда гостиница будет переполнена.

Рафферти покачал головой, посмеявшись над своим желанием добиться пусть ничтожного, но успеха. Когда-то он мечтал о том, что будет руководить всей сетью отелей, а не о столь малом начинании.

Майкл вспомнил отель «Палас» в Сан-Франциско, выстроенный по типу европейского замка с широкими лестницами, сверкающими канделябрами, турецкими коврами, покрытыми зеркалами бальными залами и огромным рестораном, в котором готовили повара со всего мира. Это величественное сооружение лишний раз напоминает, сколь призрачны его успехи в Хоумстэде.

И все же, напомнил себе Майкл, для жителей этого городка гостиница очень важна. Она означает прогресс, а для путешественников — удобное место для отдыха и возможность хорошо пообедать.

Боже, о чем он думает?! Неужели подобное строительство способно удовлетворить его? Ни в коем случае. Майкл принадлежал Сан-Франциско и Нью-Йорку. Он не останется в крошечном городке только потому, что влюбился в здешнюю девушку. Ведь Роза так же хочет уехать, как и он. Когда год завершится, она с удовольствием отправится куда глаза глядят.

Конечно, девушка думает, что отправится в путь одна. Стоит потрудиться, чтобы заставить ее отказаться от аннулирования брака.

Майкл вспомнил жену в своих объятиях и ухмыльнулся. Может, ее и не придется сильно убеждать. Вполне возможно…

— Эй, мистер Рафферти! — окрик вывел его из задумчивого состояния.

— Что делать с этими камнями?

Рафферти направился к Полу Стэнфорду.

— Нужно вывезти их. Берите повозку, и мы погрузим валуны.

— Хорошо, сэр.

Майкл дождался, пока молодой мужчина устроился на сиденье, взял поводья и направил тележку к груде камней, разбросанных там, где будет построена кухня отеля. Должно быть, эти валуны остались после какого-то строительства, тогда никто не думал, что город будет расти. Хотя неважно, откуда они взялись, все необходимо убрать.

Рафферти хватал огромные камни и бросал их в повозку. Лицо и шея покрылись потом. День оказался жарче, чем он предполагал. Но физический труд всегда приятен. Майкл уже давно не закатывал рукава и не принимал непосредственного участия в строительстве отелей Рафферти.

Внезапно несколько мелких камней свалились сверху. Майкл решил, что это произошло непроизвольно.

Он двумя руками ухватился за большую глыбу внизу и слишком поздно услышал предупреждающий крик Пола.

— Отойдите, мистер Рафферти. Там целое гнездо змей!

Майкл недоуменно уставился на правую руку. На ней виднелось несколько укусов змей.

— Мистера Рафферти укусила гадюка! — закричал Пол рабочим. — Немедленно приведите доктора Варнея!

Теперь и Майкл увидел копошащихся рептилий. Черт! Рука горела, как в огне.

Большинство змей казались крошечными.

Значит, они не опасны. Боль скоро пройдет. Это только детеныши.

— Отец предупреждал меня, что гадюки очень опасны, — сказал Пол, оттаскивая хозяина подальше от клубка змей.

Разве он говорил вслух? Майкл посмотрел на мужчину, а потом на свою руку.

Казалось, что кто-то несколько раз уколол его горячей иголкой. Неприятно, но не опасно. Змеи слишком малы.

— Присядьте в тени, мистер Рафферти. Нужно сохранять спокойствие. Доктор разрежет место укусов и высосет яд.

Внезапно рука полностью онемела. Перед глазами появилась бутылка виски.

— Сделайте глоток, — предложил кто-то. — Говорят, это помогает при укусах.

Майкл услышал выстрелы. Сердце бешено заколотилось в груди. Он смотрел на груду камней. Мужчины расстреливали змей. Шум неприятно отозвался в его голове.

Подчиняясь просьбе, Майкл сделал глоток виски.

— Нужно отнести его домой.

Перед глазами все плыло, но Рафферти показалось, что рядом появился врач. Когда он пришел?

— Когда это случилось?

— Десять или пятнадцать минут назад.

Прошло так много времени? Не может быть. Все произошло только что. Змеи укусили его, потом Майкл присел и ему предложили виски.

Нет, сначала стреляли, а потом подали бутылку.

Похоже, он ошибается… Сначала виски, а потом выстрелы.

— Расслабьтесь, мистер Рафферти. Мы положим вас на повозку и отвезем туда, где я смогу оказать вам помощь.

Господи, как хочется пить. Куда подевалась бутылка? Хочется сделать глоток. Доллар за воду, за стакан холодной воды.

— Вот так, мистер Рафферти, ложитесь на кровать, а я осмотрю вашу руку.

Кровать? Откуда она взялась? Как он добрался до комнаты? Майкл ничего не помнил.

Тело покрылось потом, силы покинули его. Неужели май такой жаркий в этих местах?

Нет. Дело не в температуре. Все из-за работы. Из-за камней. Из-за них он вспотел и чувствует себя таким усталым. Но откуда тошнота и странное ощущение?

— Ничего хорошего…

Это голос доктора?

— Два укуса, может быть, три. Боюсь, яд попал в вену.

Голос врача слышался издалека.

— Нужно наблюдать…

Майкл почувствовал прилив тошноты и погрузился в темноту.

— Майкл? Это Роза. Я здесь, ты меня слышишь?

Роза. Сладкая маленькая Роза. Он хотел сказать, что любит ее.