Навсегда твоя роза

ГЛАВА 9

Утреннее солнышко подобно жидкому золоту проникало сквозь открытую дверь и отражалось на кухонном полу.

Прислонившись к дверному косяку. Роза отдавалась приятным ощущениям, подставляя лицо солнцу. Она слышала, как птички с голубым оперением, малиновки и воробьи насвистывали гимны заре. Было приятно вдыхать резкий сосновый запах, пропитавший воздух с гор.

Девушка обожала раннее утро, время, когда природа просыпается и оживает. Она наслаждалась этим рождением нового дня и дорожила им, потому что вскоре жизнь пойдет своим чередом.

А пока на постоялом дворе стояла тишина, все обитатели спали, даже мама не копалась на кухне.

Роза крепче зажмурила глаза, стараясь не вспоминать крикливый голос отца, раздававшийся из соседней комнаты ночью. Лучше не думать о молящем тоне матери и о ритмичном покачивании пружин на кровати, которое казалось нескончаемым.

«Мамочка, почему мы не уехали, пока имели такой шанс?»

Позабыв о прелести утра, Роза горько вздохнула, закрыла дверь, и солнечные лучи исчезли, превратив кухню в серое безликое помещение.

Девушка быстро занялась делом: подбросила дров и разожгла огонь, приготовила начинку для пирожков, смешала молоко, сахар и яйца в большой миске, затем добавила глазурь, кардамон, немножко соли и несколько капель розовой воды. Наконец она замесила тесто до готовности.

Роза делала все по привычке, даже не думая, потому что всегда помогала матери на кухне. Вирджиния заставляла маленькую девочку становиться на стул и смешивать продукты вместе, как она делала сейчас.

Может быть, поэтому Роза и любила утро. В доме было спокойно, никто их с матерью не беспокоил.

Внезапно ее размышления прервали громкие ругательства. Дверь в кухню распахнулась, и босой отец появился на пороге. Он ногой подпихнул под себя стул, а потом принялся разглядывать разбитый палец на ступне.

Папенька не переставал материться.

— Чего стоишь как вкопанная! Принеси чего-нибудь холодного. Я разбил ногу о стол в прихожей. Какой дурак его там поставил?

Роза качала воду, пока не потекла холодная, намочила тряпку, выкрутила ее, чтобы удалить лишнюю влагу, и отнесла отцу.

Даже не удостоив дочь взглядом, Глен выхватил тряпку и приложил к пальцу, продолжая грязно ругаться.

Роза не отворачивалась. Глядя на отца, она с ужасом думала, что кровь этого человека течет в ее жилах. Как произошло, что наследственность не сработала в ее случае? Сможет ли она когда-нибудь убежать от себя и от родственников?

Глен поднял глаза и заметил взгляд дочери.

— Чего пялишься? Иди занимайся готовкой.

Девушка с радостью подчинилась и принялась резать ветчину для жарки.

— Сумасшедший Джек положил на тебя глаз, Роза, — беззлобно констатировал отец. Казалось, он этим доволен. — Весь вечер в салуне болтал о тебе.

Нож застыл в руке Розы. Дышать стало трудно. Отец провоцировал ее, как обычно делал Марк. Она уговаривала себя не обращать внимания и молчать. Так будет лучше.

— Если он тебя повалит на сено в амбаре, то от попа не сбежит, я предупредил мерзавца, — рассмеялся отец. — Как ты думаешь, этот дурак не устоит?

Роза молчала, превозмогая себя, но не могла не обращать внимания на угрозы.

Отложив нож, девушка скрестила руки на груди. Поворачиваясь к отцу, она изо всех сил пыталась контролировать себя, чтобы голос даже не дрогнул.

— За твоего дружка я не отвечаю, но меня дурой не назовешь.

— Нечего задирать нос! Поступишь так, как я прикажу. Даже если придется выйти замуж за Джека.

— Нет, — напряженно прошептала она и, прочистив горло, добавила: — Никогда.

Опираясь на стол, хмурый Глен наклонился вперед.

— Я, видно, ослышался?

— Нет. Я не выйду замуж ни за Сумасшедшего Джека, ни за кого-либо другого. Не хочу уподобиться маме!

Глен так стремительно вскочил, что повалил стул.

— Марк говорил, что только пара тумаков способна привести тебя в чувство. Похоже, он прав, — и сделал шаг к дочери.

Роза прижалась к раковине, но не спускала глаз с двери. Успеет ли она добежать до выхода и скрыться прежде, чем отец искалечит вторую половину лица?

В этот момент дверь распахнулась, и в кухню вошел Майкл. Он смотрел на Розу.

— Доброе утро, мисс Таунсенд, — Рафферти перевел взгляд ясно-синих глаз на Глена, который застыл в нескольких шагах от дочери. — А вы, должно быть, мистер Таунсенд? Ваша жена сказала мне вчера, что ее муж вернулся в Хоумстэд. Меня зовут Майкл Рафферти, я ваш жилец, — и он протянул руку для рукопожатия.

Так Майкл, подобно средневековому рыцарю из сказки, опять пришел на помощь Розе даже не предполагая, что играет роль спасителя. Пожимая Таунсенду руку, он не мигая смотрел на Глена и раздумывал, рассказал ли Марк отцу о недавней потасовке. Рукопожатие хозяина показалось вполне дружелюбным, значит, брат Розы предпочел держать язык за зубами.

И все же, когда Таунсенд отпустил руку Майкла, тот почувствовал облегчение. Спускаясь по лестнице, он слышал крики и понял, что непроизвольно воспрепятствовал избиению Розы. Кровь закипала в жилах при мысли о том, как отец с сыном обращаются с несчастной девушкой.

Майкл уже в который раз корил себя за вмешательство в чужие дела. Похоже, подобное поведение входит у него в привычку, нужно заставить себя не реагировать. Он приехал в это захолустье совсем не для того, чтобы защищать Розу Таунсенд.

— Жена сказала, что вы собираетесь строить отель в Хоумстэде? — Глен поднял упавший стул.

— Да.

— По-моему, это глупость, — Таунсенд присел и положил ноги крест-накрест на стол. — Вы наш единственный жилец. Зачем в провинции гостиница?

Майкл безразлично пожал плечами.

— Интуиция… Ваш поселок будет расти.

— Вы сумасшедший, но речь ведь идет о ваших деньгах.

— Вот именно, — Майкл усмехнулся. Пусть считают дураком. Это только на руку.

Роза не отрывала взгляда от Рафферти. Он богат. Очень. И совсем не боится Глена. Этот мужчина уже дважды спасал ее. Он отнесся к ней по-доброму и отказал в деньгах лишь потому, что пока не собирается возвращаться в Сан-Франциско. Теперь Роза по-иному оценила его поведение. Если бы она не просила Майкла взять ее с собой, а просто одолжила деньги, то все сложилось бы по-другому.

Девушка решила поговорить с Майклом наедине, а посему не могла дождаться окончания завтрака. На этот раз он не откажет. Она в этом не сомневалась.

Розе удалось застать Рафферти одного только во второй половине дня. После завтрака он сразу уехал и вернулся, когда девушка была на работе в ресторане. Она обнаружила его в гостиной за чтением каких-то деловых бумаг.

Когда Роза появилась на пороге, Майкл оторвался от документов, но она еще колебалась.

— Можно отвлечь вас на минутку?

— Конечно, — он отложил бумаги на диван. — Чем могу быть полезен?

В этот момент девушка уже не была уверена, что получит помощь. Зачем оказывать поддержку незнакомке? Она для него никто, а поэтому запаниковала, и слова застряли в горле.

— Что вы хотели, Роза?

Услышав свое имя, девушка немного успокоилась. Страх улетучился. Она сделала глубокий вздох и гордо подняла подбородок.

— Мистер Рафферти, теперь я понимаю, почему вы отказались взять меня в Сан-Франциско. Я не знала, что вы собираетесь строить отель в Хоумстэде… Это займет некоторое время, и вы вынуждены жить здесь… — Она с мольбой протянула руки и поспешно продолжила: — Вам не нужно брать меня с собой… Одолжите мне денег. У вас их много, вы ведь богаты… Я обещаю, что верну все до последнего цента, — паника опять вернулась. — Очень прошу вас, мистер Рафферти. Мне необходимо отсюда уехать. Это вопрос жизни и смерти.

Роза выглядела столь хрупкой и беспомощной, что, глядя на ее великолепные с золотистым отблеском глаза и избитое лицо, Майкл ощутил укол жалости в сердце. Разве можно отказать ей? Не протянуть руку в беде? Ведь он действительно человек обеспеченный, девушка права. Дать Розе в долг так же легко, как подписать банковский чек. Не имеет значения, сможет ли она вообще вернуть деньги.

И все же какой смысл в такой помощи? Майкл ей ничего не должен. У него и так достаточно проблем без забот о Розе Таунсенд.

Рафферти видел, как девушка нервно перебирала пальцами, глаза тревожно блестели, хотя она старалась сохранить чувство собственного достоинства. Майкл понимал, что такой трудно обратиться за помощью к чужому человеку.

Пусть другие вмешиваются. Если бы не Диллон с Джоном Томасом и не страстное желание заполучить отели «Палас», Майкл никогда бы не узнал о существовании этой девушки, не говоря уже о ее бедах.

Однако нельзя бросать Розу на произвол судьбы и позволить Глену с Марком безнаказанно избивать ее. Майкл не допустит произвола, ни за что.

— Присядьте, Роза, — мягко произнес он и подождал, пока та устроилась на стуле.

А она необыкновенно хороша, даже синяки и ссадины не портят хорошенького личика. Майкл недоумевал, как такая девушка могла вырасти в семье Таунсендов. Она напоминала одинокий цветок — прекрасную розу в зарослях колючек. Ее место — среди себе подобных.

— Я уже говорил, что Сан-Франциско — не место для одинокой женщины. Там опасно.

Роза тяжело вздохнула, пытаясь не выказывать разочарования.

— Признаюсь честно, я не могу просто снабдить вас деньгами и отослать одну.

Уголки девичьего рта вздрогнули, тело напряглось. Майклу показалось, что она вот-вот заплачет. Нельзя позволять этого. Таких сильных духом женщин, как Роза Таунсенд, он еще не встречал.

— И все же, — продолжил он, заметив, как искорка надежды вспыхнула в девичьих глазах, — если вы позволите мне сделать необходимые приготовления, то я найду вам место в Сан-Франциско. У меня есть некоторые связи в отелях, можно поискать человека, который согласится взять вас на работу. Кроме того, я знаком с женщиной, содержащей приличный пансион для работающих девушек. Нужно разузнать, найдется ли там место и для вас.

— О, мистер Рафферти…

Майкл жестом остановил слова благодарности.

— Мне нужно позаботиться о том, чтобы вы отправились в Сан-Франциско с сопровождающим. Путешествие предстоит длинное, и одинокой женщине придется туго.

— Скажите им, что я буду хорошей служащей, мистер Рафферти… И обещаю, что верну все деньги, потраченные по дороге, до цента. Клянусь.

Майкл кивнул, опять ругая себя за то, что вмешивается в личные дела Розы Таунсенд.

— Не сомневаюсь, — он потянулся за бумагами, которые утром получил из банка.

Девушка тихо поднялась и заторопилась из комнаты. У двери она остановилась, обернулась и тихо произнесла:

— Вы даже не понимаете, что для меня это значит, мистер Рафферти. Обещаю, вам никогда не придется сожалеть о своем поступке.

Когда Роза вышла, Майкл уже пожалел о том, что сделал.

Как выполнить обещанное? Предполагалось, что он не будет связываться ни с кем в Сан-Франциско. И особенно в отелях и банках, не говоря уже о юристе компании и друзьях.

Отец хотел, чтобы сын не использовал фамилию и положение в системе отелей «Палас», чтобы получить преимущество перед Диллоном при строительстве гостиницы в Хоумстэде. Хотя дело Розы не имело к этому никакого отношения.

Однако Джон Томас строго придерживался собственных правил, и коль предупредил сына ни к кому не обращаться, значит, так тому и быть.

Придется написать Кэтлин. Отец не запрещал переписываться с мачехой. Конечно, та придумает нечто невероятное о его отношениях с Розой, но это можно уладить позднее.