Навсегда твоя роза

ГЛАВА 8

Глен Таунсенд придержал поводья взмыленной лошади и направил ее вниз по дороге. За время его отсутствия Хоумстэд изменился: появились новые дома, магазины и банковское здание из красного кирпича. Но Глен всегда воспринимал этот городишко как захолустье, неприметную точку на карте, ничто. Именно поэтому здесь можно затаиться. Во всяком случае его старый подельник Квин Трейси считал именно так.

Глен бросил взгляд на всадника, скакавшего рядом. Как обычно, лицо Сумасшедшего Джека ничего не выражало.

Их с Джеком Адамсом, известным под, кличкой Сумасшедший, освободили из тюрьмы в Колорадо в один день, поэтому мужчины и держались вместе. Джек украл лошадей, на которых они сейчас ехали, и их бывшие владельцы не станут заявлять о пропаже. Никогда. Сумасшедший позаботился об этом.

— За мной! — позвал Глен. — Дом в другом конце города.

Мужчины ехали медленно, и Таунсенд успевал подмечать все перемены. Недалеко от Пони Крик взамен сгоревшей выросла новая лесопилка. Вывеска «Древесина из Хоумстэда» была написана огромными буквами. Интересно, кто ее владелец.

Потом они миновали салун, еще два здания и постоялый двор.

Глен ухмыльнулся, наконец-то в Хоумстэде появилось заведение, где мужчина может промочить горло и не выслушивать укоры жены за то, что пьет дома. Нужно немного перекусить, а потом нанести визит в заведение «У Пони», пора проверить, насколько хороши там напитки.

Потянув за уздцы, Глен остановил лошадь у бывших меблированных комнат.

— Не может быть… — пробормотал он. Здесь многое изменилось: достроили большую веранду, выкрасили дом в темно-синий цвет и повесили претенциозную вывеску: «Постоялый двор «Бескрайняя равнина».

Возможно, тут окажется не так уж плохо. Предложение Квина повременить не слишком нравилось Глену, он-то предполагал, что сразу после освобождения из тюрьмы отправится за краденым.

— Полиция будет пасти нас, как ястреб жертву, — шепотом сказал Квин, когда заключенные шли на утреннюю молитву. — Отправляйся к жене и притворись, что собираешься жить там. Встретимся в июле, заберем деньги, а потом махнем в Мексику или Бразилию.

Глен опять удивился происшедшим за десять лет переменам. Похоже, в его отсутствие жена не слишком бедствовала. Учитывая, что пребывание здесь будет временным, можно сделать его вполне приятным. Особенно, если указать Вирджинии ее место. Прежде эта женщина действовала ему на нервы.

Таунсенд спешился, привязал лошадь к забору и в сопровождении Сумасшедшего Джека направился по тропинке в дом. Не стоило предупреждать Вирджинию о приезде, лучше бы явиться как снег на голову. Глен представлял, что почувствовала жена, узнав о его возвращении. Пусть бы поволновалась вдоволь, пребывая в неизвестности.

Он решительно вошел в дом. Гостиная пустовала, но с кухни доносились шорохи. Таунсенд пересек прихожую и распахнул дверь.

Вирджиния мгновенно обернулась. Глаза расширились. Лицо побледнело.

Она сильно постарела за десять лет. Волосы поседели, вокруг рта появились морщинки. Но эта дамочка никогда не была хороша собой, даже в молодости. Глен часто изумлялся, почему женился на подобной женщине. Наверное, другой в округе не оказалось, а он тогда был ретивым жеребцом.

— Мое величество собственной персоной! Есть что-нибудь пожрать? Я голоден после долгой дороги.

Взгляд Вирджинии скользнул поверх плеча мужа.

— Это Сумасшедший Джек, — представил Глен дружка. — Накорми его. Он поживет здесь некоторое время.

Жена, не отрывавшая испуганного взгляда от мужчин, словно окаменела.

— Прекрати пялиться! Немедленно собери поесть!

Злобный голос вывел Вирджинию из оцепенения. Глен с Джеком уселись за стол, бросив на него пыльные шляпы, а она лихорадочно засуетилась на кухне.

Ставя тарелку перед мужем, женщина осмелилась заговорить:

— Я не ждала тебя так скоро. У меня только жаркое…

— Сойдет, — ответил Глен, даже не удостоив взглядом жену, схватил ложку и начал жевать.

А в ресторане Роза занесла грязную посуду на кухню и поставила ее у раковины. Издав усталый вздох, девушка пожалела, чтобы тяжелый день еще не закончился.

Она просидела три дня без работы, а потом сделала все возможное, чтобы замаскировать ссадины и синяки пудрой и румянами. Но это, к сожалению, не сработало. Повсюду задавали одни и те же вопросы. Она много раз повторяла историю про падение с лестницы, но понимала, что правды не скрыть.

— Ты в порядке, Роза? — поинтересовалась Зоя, резавшая лук за столом.

— Все нормально.

— Иди-ка лучше домой. Я вымою посуду, а Эстер с Фейс помогут с ужином, когда появится толпа народа.

— Я не против остаться, — ответила девушка, взяла тряпкой горячий чайник с плиты и подошла к раковине, чтобы налить кипяток.

— Знаешь, о чем я сегодня слышала? Эмма говорила, что мистер Рафферти, жилец твоей матери, купил землю и собирается строить в Хоумстэде отель.

Роза опустила грязные тарелки в раковину и принялась мыть их.

— Отель? — машинально повторила девушка, чтобы просто продолжить разговор.

Этот человек не из простых. Даже по внешнему виду можно судить о его богатстве. Taкой не приехал бы в Хоумстэд, если бы не был уверен в успехе. Дорис считает, что мистеру Рафферти известно нечто такое, о чем мы даже не догадываемся. Должно быть, наш городок скоро станет процветающим.

Хоумстэд?! Роза обладала богатым воображением, но не могла представить подобного. Она вообще не имела понятия, что такое «процветающий город», ведь не бывала даже в Буазе. Какой-то мираж… Тысячи людей, живущих в одном месте.

А Сан-Франциско — еще больше. Как бы она себя чувствовала там? Радостной? Испуганной? Наверное, всего понемножку. Теперь трудно представить, придется ждать, пока не заработаешь денег, взамен украденных братом.

Хотя неизвестно, хватило ли бы сорока восьми долларов, чтобы добраться до Сан-Франциско. Собственно, это не имело значения. Она бы удрала как можно дальше и там подработала на дорогу к заветной цели.

А сейчас…

Внезапно девушка почувствовала страх. И еще больший, нежели раньше. Она в ловушке, отец возвращается. Пути для побега отрезаны. Нахлынули детские воспоминания: перед глазами стоял темноволосый грубый мужчина с железными кулаками и сиплым голосом.

Однажды в церкви Роза думала о ненависти к отцу, хотя понимала, что это большой грех, все же ничего не могла с собой поделать. Запуганная до смерти девочка в душе мечтала, чтобы папа куда-нибудь исчез, канул в небытие.

И потом ее желание наконец-то сбылось: он уехал. Словно в ответ на молчаливые молитвы отец покинул Хоумстэд, но прежде убил Тома МакЛеода и сжег старую лесопилку.

Роза знала это, как свои пять пальцев, но не поделилась ни с одной душой, боясь, что, открыв правду, власти вернут его в Хоумстэд. Позже, когда Глен был осужден за ограбление банка, девушка решила, что он наказан по заслугам и пути назад отрезаны навсегда. Во всяком случае Роза тешила себя эфемерной надеждой, что папенька исчез на все времена.

Теперь его приезд неотвратим, хочет она того или нет.

— Роза, — Зоя дотронулась до ее руки. — Присядь… Ты бледна как смерть.

Девушка позволила хозяйке помочь и бессильно опустилась на стул, ноги стали ватными.

— Вот, выпей воды, — Зоя подала чашку.

Роза пила мелкими глотками и не могла унять дрожь в руках. Наконец, опустошив все содержимое, попросила:

— Мне лучше пойти домой. Если вы, миссис Поттер, не возражаете…

— Конечно! Но ты уверена, что сможешь добраться одна? Подожди девочек, они скоро вернутся из школы. Эстер проводит тебя до дома.

— Не нужно, — покачала головой Роза. — Не стоит беспокоиться, — с трудом поднялась, ушибив бедро о стол, сделала несколько глубоких вздохов и попыталась улыбнуться Зое. — Все нормально, — повторила она, снимая чепец и фартук.

Хозяйка забрала их.

— Я сама все повешу. Иди домой, ложись в постель и не приходи завтра, если будешь плохо себя чувствовать.

У Розы лишь хватило сил кивнуть миссис Поттер на прощанье и сразу покинуть ресторан.

Полуденное солнце нещадно палило, бескрайнее голубое небо без единого облачка простиралось до горизонта.

На вершине холма под названием Тин Хорн Майкл натянул поводья жеребца под тенью огромной сосны и засмотрелся на простиравшуюся внизу долину. Недавно вспаханные поля с весенними посевами отливали коричневым и зеленым. На траве паслись лошади и скот. Голубая полоска реки Пони Крик разрезала местность, исчезая в горах.

Рафферти выехал с постоялого двора на рассвете, чтобы добраться до долины Дикого Лука. Теперь он возвращался в Хоумстэд. Многое из узнанного сегодня произвело сильное впечатление. Фермеры и владельцы ранчо процветали, заготовка древесины и добыча на шахтах приобретали воистину промышленный размах.

Через несколько месяцев Айдахо получит статус независимого штата, и сюда потянутся переселенцы. Хоумстэд не останется в стороне от перемен, в городе появится много приезжих.

Майкл был в курсе, что правительство планировало строительство ветки Орегонской железнодорожной линии в этом направлении. Отец никогда бы не рискнул начать строительство отеля там, где проект заранее обречен на провал, а посему предоставил обоим сыновьям равные возможности добиться успеха. Рафферти знал о его расчетах.

Однако впервые по-настоящему ощутил, что способен реально осуществить задуманное, и наконец-то перестал мучить себя сомнениями по поводу возможной победы Диллона. Нет ни единого препятствия, которое мешало бы достижению намеченной цели. Все в руках Майкла. Ему по праву достанутся отели «Палас».

Приятно просто добиться успеха, а не соперничать с братом. Прежде Рафферти никогда не приходилось заниматься подобным делом. Отцовские гостиницы строились для приезжей знати и знаменитостей, здесь же придется возводить отель для шахтеров, фермеров, дровосеков и коммивояжеров. Кто сказал, что в Хоумстэде нельзя преуспеть в делах?

Майкл снял пыльную ковбойскую шляпу и рукавом вытер потный лоб, потом опять водрузил ее на голову, окинув взглядом панораму долины и окружающие горы. Дикая грубая красота… Но какой покой! Этот вид заставил мужчину почувствовать давно забытое — появились ощущение новизны, жажда приключений и открытий, воцарился мир в душе.

Вероятно, по истечении этого года придется поблагодарить Джона Томаса за нечто большее, чем отели «Палас».

Двое мужчин уставились на Розу, когда та открывала дверь на постоялый двор. Увидев отца, она застыла на пороге. Грудь сжало, колени подгибались.

— Черт меня подери… — пробормотал Глен, расплываясь в ухмылке. — Как ты выросла, — он отодвинул стул и поднялся из-за стола.

Роза не отрывала взгляда от матери, стоявшей у плиты. Вирджиния выглядела ещё более неприметной и изможденной, чем обычно.

— Подойди-ка, дай мне посмотреть на тебя.

Девушка неохотно приблизилась. Глазки отца неприятно сузились, когда он внимательно разглядывал дочь, но ухмылка не исчезла.

— Что с тобой произошло? — сказал Глен, дотрагиваясь до ее щеки.

Роза отпрянула.

— Ничего.

— А ты выросла недотрогой, — он схватил ее за руку и злобно оскалился. — Кажется, я спросил, что случилось?

— Марк, — Роза выдернула руку и стала по другую сторону стола.

Глен довольно хмыкнул.

— До сих пор дерешься с братом? Видимо, мне только показалось, что ты стала взрослой.

В этот момент со стула поднялся второй мужчина и привлек внимание Розы.

У него были спутанные черные волосы и кучерявая бородка. Серые, почти белесые глаза откровенно и похотливо пожирали девушку.

Она невольно вздрогнула, но постаралась скрыть недовольство.

— Ты кто такая? — спросил мужчина.

Отец ответил за нее.

— Моя дочь, Роза. Это Джек Адамс. Друзья называют его Сумасшедший Джек.

Суть клички была налицо. Девушка могла поклясться, что глаза мужчины безумны. Джек продолжал пялиться.

— Почему не предупредил, что в доме тебя ждет такая штучка, Таунсенд?

«Я его не ждала», — хотелось закричать Розе, но она промолчала.

— Я уже давно не видел подобной красотки, — широкая усмешка обнажила отсутствие зуба справа.

У девушки появилось непреодолимое желание поскорее отмыть грязь, словно прилипшую от его взгляда.

Сумасшедший Джек приблизился к Розе.

— Думаю, мы подружимся.

— Сомневаюсь, — сквозь зубы процедила она. Хотелось побыстрее удрать, но приходилось защищаться.

Глен искренне расхохотался.

— Бьюсь об заклад, Джек, ей не по душе твои ухаживания.

— Твоя дочь не знает, чего сама себя лишает, — ответил дружок, не отрывая глаз от Розы. — Но я ей все покажу.

— Если так, то тебе придется на ней жениться и снять заботу с моих плеч. Одной женщиной в доме будет меньше.

Девушка решительно повернулась к отцу.

— Жениться? Я не собираюсь выходить замуж ни за этого мужчину, ни за кого-то другого.

Прежде чем Роза успела отреагировать, Глен уже оказался рядом и так сжал ее пальцы, что она невольно вскрикнула от боли.

— Забыла, кто здесь хозяин, девчонка! Меня долго не было, но я вернулся, и теперь ты будешь поступать так, как я прикажу! Поняла?! — он толкнул дочь к матери и взглянул на Сумасшедшего Джека. — Пошли проведаем салун. Пора мне поздороваться с сыном. Да и нужно промочить горло после отвратительного жаркого.

Роза машинально смотрела вслед мужчинам. Боль и страх образовали холодный клубок в душе.

Так будет всегда. Кошмар начался наяву.

Поздно вечером Роза стояла у открытого окна своей комнаты. Из салуна, расположенного неподалеку, доносились музыка и громкий смех. Никогда еще они так сильно не раздражали девушку: Сейчас там находился отец.

«Нельзя дразнить папу».

Так Вирджиния увещевала дочь, когда Глен с Джеком ушли с кухни.

Девушка молча повторяла эту фразу: «Нельзя дразнить папу».

Сколько раз еще ребенком она слышала подобное? Десятки, сотни… Роза тяжело вздохнула. Мать всегда защищала Марка и мужа. Не важно, что бы они ни сказали и ни сделали, Вирджиния вечно стояла на стороне мужчин. Ни одной уступки дочери.

Почему?

Роза много раз поддерживала мать, когда отец жил с ними. После его отъезда из Хоумстэда именно она взвалила на себя непосильную заботу о постоялом дворе и работала не покладая рук. А потом пошла к Зое в ресторан, чтобы помочь семье пережить трудные времена. Пусть бы мама хоть однажды…

Не стоит предаваться подобным мыслям, они бесполезны. Вирджиния никогда не изменится, ибо считает, что такова женская доля, какой бы тяжелой она ни казалась.

«Забыла, кто здесь хозяин, девчонка… Теперь ты будешь поступать, как я прикажу… Тебе придется жениться и снять заботу с моих плеч…»

Роза ухватилась за подоконник. Необходимо уехать. Сбежать… Невозможно оставаться дома и наблюдать за тем, как отец издевается над матерью. Да и над ней самой! Им не удастся выдать дочь замуж за изверга. Сумасшедший Джек будет использовать ее, избивать и окончательно растопчет. Нельзя стать похожей на Вирджинию, сломанную и избитую одним и тем же человеком. Роза хотела от жизни большего.

Но что делать? Как найти выход? Пройдет много недель, прежде чем она компенсирует деньги, украденные Марком. Многое может случиться, пока появятся сбережения, которых хватило бы, чтобы добраться до столицы территории или дальше.

«Если бы Ларк осталась в Хоумстэде», — уже не в первый раз думала Роза. Тогда она могла бы либо пожить на ранчо, либо одолжить необходимую сумму. Но подруга уехала, и неизвестно, когда она вернется.

Роза отвернулась от окна и прилегла на кровать. Вечерний ветерок шевелил шторы, на потолке плясали тени.

При воспоминании о том, как отреагировал Майкл Рафферти на просьбу о деньгах, девушка покраснела. Только отчаяние заставило ее обратиться за помощью, да еще к незнакомцу. Трудно поверить, что она вообще решилась на подобное.

Миссис Поттер, кажется, говорила об отеле и о том, что Майкл — состоятельный человек. Он должен быть хорошо обеспечен, коль рискует начать строительство гостиницы, когда мать еле сводит концы с концами, содержа постоялый двор. Да, он очень богат, если способен бросать деньги на ветер, и мог бы помочь, если бы захотел…

Но зачем Рафферти помогать кому-то? И особенно Розе?

Девушка мгновенно припомнила, как он нес ее на руках и просил успокоиться. В его словах звучала искренняя забота. Тогда почему мне этот человек не протянул руку в беде?

Роза не позволила себе расплакаться. Не стоит отчаиваться. Нельзя расслабляться. Она способна постоять за себя и может обойтись без Майкла Рафферти, ибо не нуждается в помощи мужчины.

Повернувшись на бок, девушка закрыла глаза и постаралась отвлечься. Хотелось просто заснуть и… забыться.

В гостиничном номере в Буазе Ларк тоже лежала в постели, слезы намочили подушку. Теперь ей стало ясно, что имели в виду поэты, описывая разбитое сердце. Ее собственное раскололось на тысячи осколков.

Предполагалось иное. В книжках любовь всегда дает возможность пережить самые великолепные моменты в жизни. Их с Янси не должны были разлучать. Сейчас он ухаживал бы за ней. Они готовились бы к свадьбе.

А вместо этого между отцом, которого Ларк обожала, и дочерью пролегла пропасть, и ей приходится жить в разлуке с любимым. Послышался легкий стук в дверь.

— Ларк, — тихо позвала дочь Ада, — ты не спишь?

Девушка вытерла слезы.

— Нет.

Дверь открылась.

— Можно войти?

Ларк присела на постели.

— Да.

Ада остановилась на пороге, а потом зажгла газовую лампу.

— Ты в порядке, дорогая? — спросила она, поворачиваясь к кровати.

Проглотив комок, девушка прошептала:

— Да.

Ада была в облегающем изумрудном шелковом платье. На голове высокая прическа. Высокая, стройная женщина выглядела самым лучшим образом.

— Жаль, что ты не пошла с нами. Пьеса была прекрасной. Тебе бы понравилась.

— Не хотелось.

Ада вздохнула, присела на краешек постели и принялась легонько похлопывать Ларк по руке.

— Не стоит так наказывать папу. Ты скрываешься от всех и вся.

— Он поступает неразумно.

— И ты тоже. Детскими поступками отца не проймешь.

Ларк нервно вздохнула. Девушке казалось, что мать на ее стороне, потому что та уговаривала Вилли вернуться на ранчо с момента отъезда из Хоумстэда.

Ада приподняла пальцем подбородок дочери и заставила ее посмотреть прямо в глаза.

— Дорогая, ты не понимаешь, как отцы реагируют на то, что их дочери взрослеют. Вилли заботился о тебе с тех пор, как дилижанс привез несчастную сиротку Жаворонка в Хоумстэд. С его точки зрения ты до сих пор осталась пугливой девочкой, которая отчаянно нуждалась в любви. Папе трудно представить, что ты можешь любить другого мужчину больше, чем его.

— Но я уже не маленькая, — запротестовала Ларк.

— Тогда докажи это. Убеди папу, что ты взрослая, — Ада придвинулась к дочери и крепко обняла ее. — Если ваша любовь с Янси настоящая, то разлука не имеет значения. Если наоборот, то ты сразу почувствуешь это.

— Мамочка, — Ларк уткнулась в плечо Ады, — я страшно скучаю по Янси. Иногда мне кажется, что я умру, если не увижу его.

— Понимаю, сама испытала подобное.

— Неужели? — хмыкнула Ларк.

— Да, — Ада поцеловала дочь в лоб и поднялась. — Поспи, а завтра отправимся за новыми платьями. Отец не изменит решения, если ты будешь оставаться в комнате и рыдать. Нужно использовать поездку для себя.

— Мама…

— Да?

— Я очень люблю Янси и достаточно взрослая, чтобы понимать это.

Ада просто кивнула, задула лампу и вышла плотно прикрыв за собой дверь.

Ларк лежала в темной комнате. Какое-то время она просто наслаждалась тишиной, не пытаясь анализировать ни свои мысли, ни чувства. Но вскоре призналась себе, что мать права. Нельзя доказать папе, что она стала женщиной, поступая, как ребенок.

Завтра она все изменит и начнет с себя.