Навязанная семья. Наследник (СИ)

3

Смотрю на него, и мой взгляд, еще секунду назад полный слез, становится таким же холодным, как у Виктора. Расправляю плечи, выпускаю ручку из пальцев и четко произношу:

— Я не буду ничего подписывать.

Журавлев прищуривается, словно не верит своим ушам. Демонстративно и насмешливо прикладывает ладонь к уху, склоняясь надо мной.

— Чего? Я что-то не расслышал?!

— Я не подпишу, — цежу сквозь зубы.

Может быть, я пожалею. Может быть! Но я не пойду у него на поводу, не стану их марионеткой.

— Нет? — Виктор застывает, а его надменная маска на секунду сползает, обнажая чистое недоумение.

— Я понятия не имею, кто и зачем звонил в ваш офис, но это была не я!

Делаю шаг вперед, и охранники, ошеломленные моей внезапной переменой, инстинктивно ослабляют хватку.

— Ты, кажется, понятия не имеешь, с кем связываешься, дура! — шипит Журавлев мне в лицо.

— Не знаю? Поверь, я в курсе. Ты просто цепной пёс, который лает по команде Астахова, воображая, что он тебе друг! — зло шепчу, слыша в своем голосе сталь. — Ты всегда выполнял за него всю грязную работу. Знаешь, я об этом не задумывалась никогда, но что, если это была твоя инициатива тогда? Что, если ты не пустил меня тогда в дом не по указу Димы? — выпаливаю какие-то бредни. Чтобы Астахов и не знал? Смешно!

Виктор молчит, стиснув зубы, испепеляя меня яростным взглядом.

Хватаю воздух губами, чтобы закончить свой дерзкий монолог. Силы уже на исходе, а я не договорила.

Дергаю руками, чтобы высвободить их из хватки охранников, и на этот раз мне позволяют это сделать.

Мельком обвожу взглядом свои ладони, а потом впиваюсь глазами в Журавлева.

— Передай Астахову, что если ему что-то от меня нужно… — делаю еще один шаг, сокращая расстояние между нами, — пусть приедет сам, а не присылает непойми кого…

Скулы Виктора белеют от напряжения и ярости. Он готов разорвать меня на части прямо сейчас.

— Ты сильно пожалеешь об этом, — выдавливает сквозь стиснутые зубы, касаясь напоследок моей щеки ладонью.

— Я уже давно пожалела, что связалась с вами, — шепчу в ответ и, круто развернувшись на пятках, поворачиваюсь к нему спиной.

Каждый мускул в моем теле напряжен в ожидании, что Виктор выйдет из себя. Что ударит, схватит, закричит. Но ничего не происходит. Я слышу, как хлопают двери машины, и, ускорив шаг, иду обратно к дому.

Плечи подрагивают, пальцы на руках тоже. Я чувствую, как по щекам начинают катиться слезы. Это все страх. Он такой сильный, что я еле-еле смогла его побороть. Буквально десять минут — и меня снова придавливает к земле.

Я не знаю, что будет дальше. Не знаю, чем все это закончится.

Я иду. Не бегу, не спотыкаюсь, а именно иду. Шаг за шагом. И только когда заворачиваю за угол, понимая, что он меня не видит, ноги подкашиваются. Прислоняюсь к шершавой стене старого дома, и меня начинает трясти крупной, неконтролируемой дрожью. Только сейчас до меня доходит, что я натворила. Я объявила войну людям, у которых нет никаких принципов.

В ушах звенит от собственной дерзости. Я только что назвала Виктора Журавлева цепным псом. Я бросила вызов Астахову.

Точно дура.

Что я вообще наделала?

Они не оставят это просто так.

Астахов… он же приедет. Теперь точно. Я в этом почти не сомневаюсь. Вопрос только когда...