Навязанная семья. Наследник (СИ)

9

Возвращаюсь домой в таком же подвешенном состоянии, в каком и уезжал.

Мысли о Веселовой не дают покоя. Снова и снова прокручиваю в голове сцены из нашего прошлого, ловя себя на том, что временами даже улыбаюсь. Это дико. Особенно сейчас. Но ничего не могу с собой поделать.

Бросаю ключи от машины на тумбу в прихожей и, не разуваясь, иду на кухню. Запускаю кофемашину. Голова раскалывается — если не выпью чашку эспрессо, можно будет нести ее на плаху.

Пока чашка наполняется ароматным напитком, снимаю пиджак и небрежно перекидываю его через спинку барного стула, останавливаясь у кухонного острова.

Зачем она звонила в офис?

Неужели не подумала о последствиях? Хотя, если судить по прошлому, когда она пыталась закадрить Журавлева, о последствиях она тоже не думала. Здесь все логично…

Стягиваю с шеи галстук-удавку и, сжав его в кулаке, кладу на столешницу.

Сдавливаю пальцами переносицу, продолжая гонять мысли по кругу.

Она рассчитывала на хорошие деньги? Думала, что в пылу предвыборной гонки мы не будем разбираться и просто отстегнем бабла?

Если так, то она еще большая дура, чем я думал.

Забираю чашку с кофемашины и делаю глоток крепкого черного кофе. В этот момент в дверь звонят. Сегодня я остался в городской квартире. Ехать за город было лень.

Проверив камеры и увидев Журавлева, впускаю его в подъезд и открываю дверь.

Витька поднимается минут через пять, запыхавшийся.

Едва зайдя, он швыряет папку на тумбу и начинает снимать пальто.

— Как съездил? — спрашивает, стаскивая через голову галстук.

— Отлично. Она все подписала.

— Сразу?

— Сразу. И это, как понимаешь, меня настораживает. Она ведь хотела денег, а теперь так легко согласилась…

— Испугалась, — довольно усмехается Журавль.

— Или это была не она.

— А кто еще? Дима, ты сам подумай!

— Может, кто-то из ее семьи? — размышляю вслух, возвращаясь на кухню.

— Даже если так, ты думаешь, она была не в курсе?

— Я ничего не думаю. Абсолютно. Что по рейтингам?

— Мы лидируем.

— Это радует, — допиваю кофе и ставлю чашку в раковину, пока Журавлев вытаскивает из холодильника вчерашнее мясо из доставки.

— Пожру? С утра ничего не ел.

— Пожалуйста, — киваю в сторону стола.

Витя садится, а я остаюсь у окна, глядя на ночной город.

Было странно увидеть ее сейчас. Больше похоже на сон или на фантазию моего воспаленного мозга.

Не то чтобы я постоянно думал о ней все эти годы… Нет. Но и не забывал.

— Кстати, клинику я уже зарядил. На днях будет готов тест.

— Какой тест?

— На отцовство.

— Ты видел ребенка Карины?

— Чего? — Витька хмурится. — Нет. Договорился. Бабла немерено отвалил. Просто я подумал… — он засовывает в рот кусок хлеба и, прожевав, продолжает: — Если будем делать по правилам, она окажется в курсе. Мало ли что… А так ребенок все равно не твой, а тест для подстраховки нужен. Если начнется движ, бумажка у нас уже будет.

— Она подписала договор.

— И при его нарушении будет должна нам баснословные деньги, я знаю, — кивает Журавль. — Но подстраховаться стоит.

— Она не показалась мне заинтересованной в скандале.

— Так ей теперь деваться некуда!

— Возможно, ты прав. Просто такое чувство… — понижаю голос, — что-то здесь не так.

— Да все так, — тараторит Витька. — Ты просто уработался, друг. Спать больше надо.

— Не понимаю, почему она захотела, чтобы я приехал лично.

— Бабские загоны. Может, думала, снова тебя окрутить?

На предположение Вити ничего не отвечаю. Час спустя, выпроводив его, звоню человеку, чье имя не стоит называть. Он пару раз за мою жизнь уже помогал. Например, в той заварушке в подвале с долгами…

В общем-то, в политику, я тоже иду по его наставлениям, просто кроме меня об этом никто не знает. Даже Витька.

— Доброй ночи. У меня к вам небольшая просьба. Конфиденциальная.

— Говори.

— Есть один ребенок. В преддверии выборов мне нужно точно быть уверенным, что он не мой.

— С тобой завтра свяжется мой человек. С ним все решите.

— Спасибо.

В ответ слышу гудки и кладу телефон на стол.

Нужно проверить.

Конечно, этот ребенок не мой. Но я должен быть уверен на сто процентов.

Карина как-то слишком настойчиво пыталась донести, что мальчишка не имеет ко мне отношения. А что если…

Это, конечно, из области фантастики. Но если это так, я скорее обрадуюсь, чем расстроюсь.

Да, придется быстро решать вопрос с его матерью. Но в любом случае новость будет хорошей. Если, конечно, не брать в расчет тот факт, что она мне ничего не рассказала.

Почему?

По ее же логике, в таком случае я бы осыпал ее деньгами до конца жизни. Но она молчала…

Размещаюсь в кресле, снова прокручивая в голове тот вечер, когда Карина приехала к моему дому. Я был в бешенстве и не спустился к ней , ради ее же безопасности. Послал Журавля.

Он поговорил с ней от силы пять минут, а когда вернулся, сказал, что она ушла. В слезах…

Тогда я был так зол, что не хотел разбираться. Она клеилась к моему лучшему другу, пока меня не было в стране.

Но что, если она приходила тем вечером, чтобы рассказать о ребенке?