Навязанная семья. Наследник (СИ)

6

Я знаю, что это он. Откуда? Понятия не имею. Просто интуиция.

Оглядываюсь на спящего сына и подношу телефон к уху.

— Алло, — произношу тихо, выходя на балкон и прикрывая за собой дверь.

Первые секунды я слушаю тишину. Она такая густая, что ее почти физически можно потрогать. Его молчание нервирует. Очень.

Но я ошибаюсь.

По-настоящему меня нервирует его голос.

Низкий, пугающий. Из прошлого.

Дима, как и тогда, звучит спокойно, почти лениво, но в каждом звуке, который он произносит, сквозит смертельная уверенность.

— Ты хотела увидеть меня лично, Карина? — спрашивает вкрадчиво, и я чувствую, как по коже бегут мурашки.

Я сглупила. Сильно. На что вообще рассчитывала? Что Журавлев не передаст ему мои слова? Что Дима с его-то эго их проигнорирует? Смешно!

Ежусь и, глотнув воздуха, отвечаю с нервным смешком:

— Судя по тому, что ты звонишь, лично мы не увидимся?

Сама провоцирую, но ничего не могу с собой поделать. Я так зла на всю эту ситуацию и на него.

Мне казалось эти два года, что я забыла. Что отпустила.

Мне казалось, что я на него больше не злюсь, что он для меня просто эпизод, недостойный внимания. А сейчас все перевернулось на сто восемьдесят градусов. Он снова появился в моей жизни, но теперь еще и с обвинениями. С претензиями. С желанием контролировать нашу с Илюшей жизнь.

Он пришел с верой, что он , чертов хозяин жизни. Что я, просто пыль под его ногами и не буду сопротивляться.

Да, два года назад я не сопротивлялась и не боролась. Я просто смирилась с тем, что мы ему не нужны. И для него сейчас было бы лучше, чтобы все так и оставалось. Потому что теперь я не буду молчать. Не буду следовать его указаниям!

Теперь мы будем на равных, несмотря на то, что он этого и не признает.

— Журавлев сообщил, что ты отказалась от нашего предложения. Мне это не нравится, Карина. Очень и очень не нравится.

Стискиваю телефон так, что пальцы немеют, и прикрываю глаза.

«А тебе и не должно нравиться», — вертится на языке, но озвучить пока не хватает сил.

Черт, я не думала, что мне будет так трудно с ним разговаривать. И это только по телефону…

Я была молодой, глупой. Комнатным цветком, у которого в жизни никогда не было проблем. Дима с первого взгляда мне понравился. Показался хорошим, хоть и до безумия серьезным. Важным таким…

Даже сейчас вспоминаю это с улыбкой. Потому что до сих пор помню то волшебное состояние влюбленности. И потому что, несмотря на всю боль, после этих отношений у меня появился Илья!

— То, что ты скрыла от меня сына, мы обсудим позже, конечно. Пойми, ты уже совершила ошибку, Карина. В прошлом. А сейчас только усугубляешь ситуацию.

— Единственная моя ошибка — это ты! — шиплю, и в голосе слышна агрессия. — И сейчас я ни за что не позволю тебе диктовать, как мне жить. Как нам с сыном жить!

— Позволишь, — его голос внезапно теряет всю притворную мягкость и становится стальным. — Потому что альтернатива тебе не понравится. Ты думаешь, юрист тебе поможет? Не смеши, пожалуйста.

— Я…

— Они все вежливо тебе откажут, — продолжает он, абсолютно меня не слушая. — Я тебе это обещаю. Ты согласишься на все мои условия. И если хоть одна душа узнает о ребенке до того, как я решу, что с вами делать…

Во рту тут же пересыхает. Я чувствую, как почва уходит из-под ног, а картинка перед глазами размывается.

— Ты чудовище.

— Ты сама искала со мной встречи.

— Это не твой ребенок. И это не я звонила в ваш дурацкий офис. Не я! Я просто… просто хотела сказать тебе это лично!

— Возможно, я бы тебе и поверил, но теперь это не имеет значения.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что твоя подпись была бы самым простым и безболезненным решением для всех нас. Особенно для тебя. Но ты выбрала сложный путь. А на сложных путях случаются неприятности, — Дима делает паузу, давая словам просочиться в мое сознание, как яд.

— Что это значит?

— А вот об этом мы с тобой поговорим уже лично. Я у твоего подъезда. Спускайся.

— Сейчас?

— Либо ты спускаешься, либо я поднимаюсь к вам. Познакомлюсь с сыном, с твоими родителями, — усмехается. — Думаю, будет интересно.

— Даже не думай! Не приближайся к моей семье, я…

— Десять минут. Я жду ровно десять минут и поднимаюсь.