Навязанная семья. Наследник (СИ)

5

Как только Илюшино дыхание становится ровным и глубоким, я аккуратно накрываю его одеялом и, стараясь не издать ни звука, выхожу из комнаты, плотно прикрывая за собой дверь.

Маринка еще тусуется дома, отлынивая от работы, и без зазрения совести жарит котлеты на ужин. Сегодня ее очередь готовить.

— О, уснул? — спрашивает, как только я захожу на кухню.

— Уснул, — киваю, чувствуя страшную усталость.

Всему виной встреча с Журавлевым, будь он неладен!

— Чай будешь, Карин? — бросает сестра через плечо, а когда поворачивает голову, видимо, замечает мое выражение лица. — С тобой все в порядке? — Она откладывает лопаточку и нажимает кнопку на чайнике.

Пожимаю плечами и, подойдя к столу, опускаюсь на стул.

Сестра начинает суетиться вокруг: ставит чашки, заглядывает в сковороду со шкварчащими котлетами, а потом вытаскивает из холодильника пирожные.

— Мам вчера купила, — трясет коробку.

— Класс, — улыбаюсь, но получается неискренне.

Почему-то только сейчас мне в голову приходит одна простая вещь — Маринка утром первая заговорила про Астахова. Мы не вспоминали о нем последний год точно. По крайней мере, вслух даже имени его не называли, а теперь она почему-то о нем заикнулась. Почему?

Виктор сказал, что я звонила им в офис и угрожала. Он был в этом уверен.

А что, если это Марина? Может быть, она поэтому про Димку утром и вспомнила?

— Марин…

— М?

— Почему ты утром говорила про Диму?

Маринка на секунду замирает, и ее брови съезжаются к переносице.

— Этого козла? Да не знаю, к слову пришлось, — хмурится. — О нем в последнее время из каждого утюга трубят. Выбесил. Сидит там, весь такой лощеный, рассказывает, как пролетариату уровень жизни поднимет. Врет и не краснеет, урод!

Марина всегда была вспыльчивой и более эмоциональной, чем я, поэтому подозревать ее в шантаже я будто бы не имею права. К тому же, она моя сестра и никогда бы так не поступила, не сказав мне. Ведь правда?

— А что, Кари?

— Я сегодня видела Журавлева, — произношу полушепотом, и Маринка роняет из рук лопаточку.

— Чего? Когда? Где?

— У нас во дворе. Он приезжал. С охраной.

Зажмуриваюсь. Леденящий ужас той сцены накатывает по второму кругу, и мне приходится сильно постараться, чтобы взять себя в руки.

Первые минуты я даже не могу произнести ни слова. Молчу, глядя на свои пальцы, умиротворенно лежащие на коленях. Но это лишь с виду. На самом деле костяшки так напряжены, что я не смогу их сейчас согнуть.

— Что ему было нужно? — шепчет Маринка, прикрывая дверь на кухню, и садится на табурет рядом со мной.

Хватаю воздух и, чуть ли не заикаясь, рассказываю ей обо всем, что мне сегодня сказали. Про договор, про угрозы, про то, что кто-то, назвавшись мной, решил их шантажировать.

Марина сидит все это время молча и неподвижно. Смотрит на меня, поджав губы, и ее плечи с каждым новым словом напрягаются все сильнее.

— Ты правильно сделала, что не стала ничего подписывать. После всего эти гады просто не имеют права диктовать тебе условия. Слышишь?

Маринка вскакивает с табурета и обнимает меня со спины, немного навалившись на меня своим весом.

— Может, в полицию пойти? Они же угрожали…

— Кто это может подтвердить? — спрашиваю не своим голосом. — Я хочу проконсультироваться с юристом. Найду хорошего, и он точно скажет, что мы можем сделать в такой ситуации.

— Да, ты права. У них деньги, связи, адвокаты. Полиция нам не поможет. Каришь, ты главное помни, — крепко обнимает меня за плечи, — у тебя есть мы, и мы все на твоей стороне. Слышишь? Мы не позволим им тебя тронуть. Ни тебя, ни Илюшу!

— Спасибо, — шепчу на выдохе. — У тебя завтра выходной, ты посидишь с Илюшей? Я сбегаю на собеседование, а потом поеду к юристу. Ладно?

— Конечно.

— Только не говори маме про Астахова, про то, что Виктор приезжал. Она будет волноваться.

— Карин, — Маринка закатывает глаза, — это даже не обсуждается.

— У нас с Вадькой в копилке приличная сумма, ну, та, что на первоначальный взнос. Мы тебе поможем. На хорошего юриста должно хватить, если все до суда дойдет.

— Он не допустит суда, я думаю. Ему не нужен скандал и все эти разбирательства. Да и не могу я брать у вас деньги…

— Ты моя сестра. Это не обсуждается, — грозно отрезает Марина. — Ерунду не городи. Кто поможет, если не семья?

— Спасибо, — шепчу сквозь слезы, чувствуя облегчение.

Потому что, когда у тебя есть такая семья, все трудности кажутся не такими уж и страшными.

Так я думаю ровно до того момента, пока Дима не звонит мне лично. Это происходит вечером, едва я успеваю уложить ребенка.