Навязанная семья. Наследник (СИ)

8

Дима

— Нам не нужны твои подарки, — бормочет Веселова, даже не глядя на коробку.

— Выбросишь по дороге, — кладу ей на колени и, обхватив руль пальцами, снова изучаю ее лицо.

Карина за эти два года ни капли не изменилась. Вообще.

Ощущение, будто мы только вчера прощались в аэропорту, а теперь у нее есть ребенок, за счет которого она решила полегкому срубить с меня бабла, устроив публичный скандал.

Электорат очень щепетильно относится к теме семьи и детей. Поэтому все поползновения Веселовой нужно было обрубить на корню.

Людям плевать, что я к этому мальчишке не имею никакого отношения. Никто не будет вникать и читать опровержения.

Глупо с ее стороны было звонить в мой офис. Глупо!

Карина клянется, что этого не делала, но я не склонен повторять свои ошибки. В прошлом вера в нее мне слишком дорого обошлась.

Журавлев сразу предупреждал: отношения со студенткой, которая буквально заглядывала мне в кошелек закончатся плохо. В принципе, так и вышло.

Пока я был в командировке в Китае, моя божественная Карина с ангельским взглядом приперлась на квартиру к моему лучшему другу с бутылкой вина и предложением стать чуть ближе…

Девочка, которую я считал той самой, просто позарилась на бабло и оказалась легкодоступной.

Витька позвонил мне в тот же вечер и все рассказал.

Я злился. Очень. Но выяснять отношения, устраивать разборки в тот момент означало опуститься до ее уровня.

Проще было навсегда вычеркнуть ее из своей жизни.

Я заблокировал ее, а когда вернулся, у нее еще хватило наглости приехать ко мне домой.

Хорошо, что в тот момент рядом был Журавлев. Он вышел к ней. Я же просто боялся, что не сдержусь и придушу ее. Прямо там.Д евочку, на которой хотел жениться спустя пару недель знакомства.

Она оказалась гениальной актрисой.

Даже сейчас продолжает играть. Сидит, строит из себя мученицу. Униженную, оскорбленную. Хлопает этими огромными голубыми глазами и периодически кусает губу.

Все такая же милая внешне и отвратительная внутри.

— Ты точно больше не приедешь? — спрашивает, вырывая меня из размышлений. — Я все подписала. Мы договорились?

— Я всегда держу слово, если ты помнишь.

Карина кивает, и прядь белых как снег волос падает ей на лицо.

Сглатываю, чувствуя внезапный порыв протянуть руку и убрать эти волосы за ухо. Просто дотронуться.

Пальцы горят…

Я столько раз разочаровывался в людях...

Сначала в родителях-алкоголиках, которым я оказался не нужен. Потом в детдомовской системе. Когда тебе шесть, ты уже понимаешь, куда попал, но все еще веришь в лучшее. Но лучшего не случилось.

В первой девчонке, которая ушла к какому-то пацану с тачкой и квартирой на окраине города, со словами, что с голодранцем вроде меня ей ловить нечего.

В первой бизнес-сделке, когда тебя кидают на деньги, а потом выбивают долги в каком-то подвале, избивая часами…

Жизнь — одно сплошное разочарование. Но когда я впервые увидел Карину, мне показалось, что она буквально светится. От макушки до пяточек. Показалось, что она другая. Добрая. Настоящая. Без фальши.

И я снова ошибся. Снова разочаровался.

Сейчас я понимаю, что так, наверное, даже лучше. Ненависть, сама понятная и простая эмоция. В ней нет места глупым чувствам. С ней очень-очень просто жить.

— Хорошо, — Карина кивает. — Спасибо, — прижимает к груди коробку и выскакивает из машины.

Наблюдаю, как она почти бегом направляется к подъезду и скрывается за дверью, оставив после себя лишь ненавязчивый шлейф цветочных духов.

Когда я ехал сюда, понятия не имел, как буду сдерживаться. Ее наглость меня взбесила. Она отказалась говорить с Журавлевым и потребовала меня лично. Снова набивала себе цену?

Моей главной задачей было просто удержать себя в руках. Но самое паршивое, что, когда я увидел ее, вся злость испарилась. Она выглядела все так же обманчиво мило. Шептала, отводила взгляд, краснела. Глядя на нее, и подумать невозможно, что все это игра. Игра ради чертовых денег.

Крепче сжимаю пальцами руль и откидываюсь на сиденье. В окнах на пятом этаже зажигается свет.

Выдыхаю, бросая взгляд на папку с Карининой подписью, и не чувствую удовлетворения.

Я должен быть рад — проблема решена. Угроза нейтрализована.

Но что-то внутри гложет, не давая успокоения.

Она слишком быстро согласилась. Слишком быстро…