Несовместимые. Книга 1

Глава 12

Элла

Меня разбудил настойчивый звонок. Кое-как подняв с подушки тяжелую голову с растрепанными волосами, я стала искать телефон, завалявшийся под подушкой. Сонные глаза слиплись и упрямо отказывались открываться. Вызов пришлось принимать в слепую.

— Элла! Почему я должен набирать тебе дважды!? — тут же взревел разгневанный Дэвис, как только я приложила телефон к уху.

Отличный будильник, сон от неожиданности как рукой сняло. Глаза широко распахнулись, а сердце в груди пропустило удар от страха.

— Я… Я, видимо, крепко спала, — старалась я оправдаться ровным голосом. Это самое нелепое оправдание в моей жизни. Он застал меня врасплох. Мой мозг все еще пребывает во сне.

После приятной беседы с Эльвирой и Мартой до двенадцати часов ночи, я действительно быстро уснула. Мне не хватало подобной умиротворённой обстановки. Безмятежная атмосфера подействовала как снотворное для моего организма. Не удивительно, что мой мозг быстро сдался крепкому сну, учитывая последние события и то, как сплю по ночам из-за мучающих мое сознание кошмаров.

— Забудь про сон. Такси уже едет. Приедешь в мою компанию, — проговорил он в привычном приказном тоне.

— Хорошо, — прохрипела я, потирая сонное лицо ладонью.

— Не смей ложиться обратно, — рявкнул он. — У тебя есть двадцать минут на сборы.

Связь оборвалась, как только Эдвард сбросил вызов. Я простонала и кинула мобильник на мягкий матрас, снова потирая лицо уже двумя руками, чтобы как-то отогнать навязчивый сон.

Совершенно невыносимый. Когда я решила взяться за проблемы отца, даже не подумала о том, что этот тиран станет медленно меня уничтожать. Может, это просто поначалу мне так тяжело? Период адаптации на новом месте и с новыми людьми всегда проходит тяжело у каждого человека. Просто кто-то не обращает внимание на то, какие тяготы его окружают. И я не скажу, что это неправильная позиция. Очень даже эффективная.

Игнорирование — еще одно качество, которое мне необходимо.

Я сделала медленный вдох, немного задержала дыхание и также медленно выдохнула. Надеюсь, подобные упражнения всегда будут помогать мне избавиться от стресса. Хотя, даже не представляю, что меня ждет впереди. Возможно такой стресс, что существующие методики для большей стрессоустойчивости покажутся рандомным сборищем упражнений.

Меняя жизнь, придется менять все.

Итак, у меня есть двадцать минут и ни секунды больше.

Я встала с постели и побежала в ванную комнату. Там я умылась холодной водой, брызгая ее на лицо несколько раз, чтобы наверняка взбодриться и не стоять перед ним сонной. Эдварда раздражает все в этом мире. Даже то, как я говорю. Дышу…

На улице сегодня довольно-таки жарко. Солнечные лучи припекают и воздух стоит душный уже в девять утра. Ни капли дуновения ветра, когда я открыла окно в своей спальне. Зато пение птиц в лесу ласкало слух и заставляло улыбаться. Мое сердце ликует от того, что я все еще в состоянии наслаждаться природой и ловить короткие мгновения этого мира, которые приносят радость в мою жизнь.

Покопавшись в шкафу, где находится небольшое количество вещей, я все же нашла подходящий наряд, идеальный для такой жаркой летней погоды. Быстро переодев пижаму на облегающее бежевое платье на бретелях, доходящее до колен, я покрутилась перед зеркалом. Погладив себя по округлым бедрам, чтобы поправить складки, я осталась довольной своим внешним видом. После собрала длинные волосы в хвост и нанесла легкий макияж, чтобы скрыть бледность.

Покидая комнату, я наткнулась на сонную Эльвиру, которая еле перебирала своими ногами до ванной комнаты.

— О, доброе утро, — прохрипела она и зевнула, растирая свои глаза пальцами.

Сейчас она выглядит как подросток. Без макияжа, с растрепанным пучком на голове и в розовой пижаме со штанами в клетку. У девушек действительно есть особый секрет преображения, стоит лишь взмахнуть кисточками перед лицом и подобрать идеальную одежду.

— Доброе утро, — улыбнулась я. — Я думала, ты уедешь домой.

Вчера я пошла спать раньше всех, поэтому даже не подумала, что в позднюю ночь Эльвира вряд ли поедет в город в свою квартиру.

— Прости, я заняла твою спальню, — робко проговорила я.

Эльвира отмахнулась, снова зевнув.

— В этот день я всегда здесь остаюсь и сплю вместе с Мартой. Это уже традиция, так что ты меня даже не вытеснила. Я могла бы завалиться просто рядом с тобой.

Я шире улыбнулась. Неловкость быстро испарилась.

— А ты куда в такую рань? — поинтересовалась она.

Я посмотрела на часы в телефоне. 9:20

— Для меня это уже не рань. К тому-же меня ждет твой брат в компании.

Эльвира слегка нахмурила свои черные брови и почесала голову.

— Пообщаемся как-нибудь? — внезапно спросила она. — Просто ты так внезапно появилась в нашей семье. Хочу быть ближе, чтобы тебе не было одиноко, — быстро развеяла она мое недопонимание.

— Хорошо, — кивнула я.

Эльвира попросила продиктовать мой номер телефона, чтобы она в любом случае смогла уточнить, где я нахожусь. Я вполне понимаю любопытство Эли, да я и сама не против сблизиться с ней. Но сначала я должна спросить у ее брата, в курсе ли сестра его дел и можно ли мне хоть о чем-то рассказать ей. В это же мгновение я поймала себя на мысли, что уже и шага ступить без позволения Эдварда не могу. Теперь я полностью завишу от этого человека. Только не могу взять в толк, это нормальное явление, или же я позволяю запереть себя в клетке? Мое самое заветное желание — это не потерять свою свободу, пытаясь влиться в новый ритм жизни.

Я покинула дом под ворчание Марты. Эта женщина определенно не любит, когда человек уходит с пустым желудком. Но мне и запаха еды не хочется ощущать. Сразу начинаются рвотные позывы. Поперек горла встал ком, и он не исчезнет, пока я не пойму, в каком настроении Дэвис, и что сегодня он мне приготовил. Тогда-то и буду решать, свободно выдохнуть мне или задохнуться без кислорода. Ведь его неуправляемая злость прикрывает весь воздух.

Машина такси подъехала к дому сразу, как только я закрыла за собой дверь. И как у него получается быть таким пунктуальным? Властелин времени, не иначе.

Пока я ехала, думала о том, как бы было неплохо застать его в хорошем настроении. А все потому, что вчера вечером я увидела Эдварда в хорошем расположении духа, когда он был среди родных людей. Теперь эта картина перед моими глазами, и желания не перестают донимать меня. Но мне придется запрограммировать себя на то, что я буду видеть лишь хмурое выражение его лица. Испытывать на себе его строгость. Слышать лишь приказы. Чувствовать на себе его холодный взгляд, хотя эти золотом налитые глаза походят на солнце. И лишь изредка видеть, как подрагивают уголки его губ в легкой улыбке, и с жадностью ловить на слух его слова похвалы, когда он будет доволен мною.

Я тряхнула головой и прикусила нижнюю губу, улавливая себя на мысли, что слишком часто думаю об этом мужчине.

Меня быстро довезли до места назначения. На высоченное здание с многочисленными панорамными окнами падали лучи солнца. На него невозможно было даже смотреть. Я опустила голову, чтобы не причинять боль своим глазам отблесками в окнах, и направилась в здание, считая свои шаги.

В первый раз я прошла в кабинет Эдварда через подземную парковку и поднялась на лифте. Сейчас я заходила в холл огромной компании, куда охрана меня пустила без всяких допросов. Видимо, они уже все знают меня на лицо.

Оказавшись внутри, я ожидала увидеть бурную жизнь в помещении холла, но мои ожидания не увенчались успехом. Вокруг тишина, в которой можно утонуть с головой, и останется лишь звон в ушах. Я поразилась колоссальным масштабам этого места. Все сияло от чистоты: от белой, до блеска вычищенной плитки на полу, до громадного потолка с хрустальными люстрами. Но, помимо этого, в глаза бросались здоровенные зеленые растения с широкими листьями, посаженные в массивных горшках такого же белого, как весь холл, цвета. В этом месте не хватает фонтана и пения птиц. Определенно. При таком виде сразу подкрадывается впечатление, что идешь ты не к мафиози в кабинет, а к обычному бизнесмену, помешанному на изысканном и прекрасном. Даже я сейчас забыла к кому иду, рассматривая каждый уголок внутреннего убранства. Хорошая визуальная манипуляция сознанием человека.

— Вы Элла Тейлор? — внезапно раздался женский голос, и я тут же устремила свой взгляд на источник звука.

Передо мной была девушка, лет двадцати семи на вид, сидящая за столом. Тот находился между растениями, поэтому я не сразу заметила девушку, которая скромно сидела за своим компьютером.

— Да, — кивнула я и зашагала к лифту, ничего больше не говоря.

По всей видимости, все рабочие на других этажах. Удивительно, как все устроено: никакого хаоса, как это бывает во многих компаниях, собран босс, собраны и работники. С таким начальством просто невозможно не иметь этого качества. Даже если в человеке нет собранности, перфекционизма, дисциплинированности — не беда. Эдвард Дэвис внедрит их в любого. Этот мужчина всех заставит ходить по струнке и делать так, как хочет, прежде всего, он сам.

Когда двери лифта распахнулись, я оказалась в приемной, где увидела за столом Эмили, ассистентку Эдварда. Она работала за компьютером, нажимая на клавиши и изредка двигая компьютерной мышью по поверхности стола.

— Доброе утро, — решила я поздороваться.

Девушка тут же оторвалась от монитора и устремила свои яркие зеленые глаза на меня.

Губы, накрашенные помадой цвета вишни, растянулись в улыбке. Сейчас она более дружелюбна, чем, когда я увидела ее в первый день пребывания здесь. Эмили будто сменила свою маску безэмоциональности на доброжелательное расположение. Так ей даже больше идет. Девушки с рыжими волосами всегда неунывающие и солнечные в моих глазах.

— Доброе утро, — раздался ее веселый голос. — Ты вовремя. Не будет рычать.

Я широко улыбнулась, сдерживая звонкий смех, и направилась в логово редко удовлетворенного Эдварда Дэвиса. После слов Эмили — с легким сердцем.

В кабинете он был не один. На против него сидел мужчина спиной ко мне и пил кофе. Как только я закрыла за собой дверь, глаза Эдварда устремились на меня, оторвавшись от бумаг, а мужчина, распивающий кофе, повернулся ко мне лицом. Я нахмурилась. Где-то я его уже видела. Брюнет же удивленно вскинул брови при виде меня и внимательнее окинул меня своими серыми глазами с ног до головы.

— Эта гарпия?! — внезапно выпалил он, ткнув в меня своим большим пальцем, и повернул голову к Эдварду.

Я еще сильнее нахмурилась. Что за чертовщина происходит?

— Что скажешь? — с легкой улыбкой на лице спросил Эдвард, откидываясь на спинку своего кресла.

— Да ты хочешь нашей смерти, — возмутился смутно знакомый мужчина и встал со своего кресла, направляясь ко мне. — Ты посмотри на нее: маленькая, — он коснулся моих карамельных волос, — с наивным личиком, — мужчина сжал мой подбородок пальцами и это было последней каплей.

Я скинула с себя его руки и отошла на шаг. Сжав челюсть, я хмуро испепеляла его своими глазами.

— Хм-м… — он сделал задумчивое лицо, продолжая меня рассматривать. — Пока не разозлишь. Но стоит поработать над ее внешностью.

— Несомненно, — согласился Эдвард.

Возмущение застряло в горле. Я будто какой-то экспонат перед ними, который они анализируют и пытаются придумать, как привести его в должный вид. Объект для экспериментов.

— Уверен, что ее детская психика выдержит? — усмехнулся брюнет передо мной, и я наконец вспомнила, где его видела. Эту наглую ухмылку я запомню навсегда.

— А ты уверен, что на этот раз я не дам тебе между ног? — огрызнулась я.

Мужчина посмеялся, принимая мои слова за веселый набор звуков. Пожалуй, это лучше, чем оказаться прижатой между ним и стеной, задыхаясь от того, как сильно он сжимает мое горло в гневе.

Я посмотрела на Эдварда. Тот широко улыбался, а в глазах плясали черти. Да неужели такое бывает? Он устремил свои веселые глаза на меня и подмигнул. Я сразу смягчилась. Захотелось дать себе пощечину. Уголки моих губ дрогнули, и я приложила все усилия, чтобы не улыбнуться.

— Ладно. Есть в ней капелька того, что нам нужно.

— Осталось сделать так, чтобы эта капелька оказалась в море и стала с ним единым целым, — произнес свою загадочную речь Эдвард и встал с кресла, направляясь к нам. — Познакомься, Элла. Джон Смит — мой друг, моя правая рука.

— И левая тоже.

— На него ты всегда можешь положиться ровно так же, как на меня, — продолжал Эдвард. — Если тебе что-то понадобится, а меня нет рядом, смело обращайся к нему.

Услышав фразу «а меня нет рядом», мурашки тут же овладели моим телом. Даже подумать не могла, что от этих слов мне станет настолько не по себе. Почти точно так же, как не найти дна, зайдя в глубокую реку.

— К Вашим услугам, мадам, — протянул мне свою руку Джон.

— Мадемуазель, — исправила я его и подала свою руку под его смешок.

— Мы с тобой подружимся, — сказал он, хлопнув меня по плечу как какого-то товарища.

— О чем вы говорили? Почему я принесу вам смерть? — начала я расспрашивать их.

— Не принесешь, — твердо отчеканил Эдвард и засунул свои руки в передние карманы брюк. — Потому что будешь хорошо подготовлена.

— Даже самые отлично подготовленные бойцы оступаются, — встрял посерьезневший Джон своей цитатой.

Я облизала свои губы. Безобидный разговор перешел в нешуточный и заставил напрячься все мое тело.

— Ей есть ради кого стараться, не оступится, — поставил меня перед фактом Эдвард и снова зашагал к своему столу, усаживаясь на кресле.

— Точно. От тебя так и веет характером примерной и преданной дочери, — заулыбался Джон и последовал за Эдвардом.

Из их уст это звучит как что-то незначительное. Будто ставить благополучие родных выше своего для этих людей нелепо.

— Садись, Элла, — потребовал Дэвис, вырывая меня из своих мыслей.

Я устроилась напротив Джона за стол Эдварда и сложила руки на груди. Невербальный жест защиты. Эти мужчины защитят меня от своих врагов, но от них мне тоже придется защищаться, только уже самой.

— Озвучим твою миссию, — прочистил горло Эдвард и сложил свои пальцы в замок на поверхности стола.

Мое сердце замедлило свой ход в ожидании вердикта.

— В скором времени ты займешь место Либорио Дженовезе в третьем сегменте и станешь главой его клана.

Недавно застывшее сердце рухнуло вниз после слов Эдварда. Я знала, что так будет, но слышать это от него снова, словно слышать приговор, который нельзя обжаловать. Теперь шагу назад нет. Если несколько дней назад я могла передумать, то сейчас уже поздно. И, почему-то лишь сейчас до меня дошло, что я больше не сверну с этого пути. Я вошла в неизвестную стальную дверь и закрыла ее за собой, позабыв о том, что ручка с другой стороны сломана, и выхода нет.

Отпустит ли меня Эдвард Дэвис, если все получится? Вопрос остается риторическим.

Оба мужчины наблюдали за моей реакцией. Но несмотря на бурю в душе из смеси ужаса и страха, на отчаянные крики сердца о спасении, я сохраняла хладнокровие и безмятежность на лице.

Я прочистила горло, чтобы мой голос был более твердым и уверенным.

— Что мне нужно будет делать? — Ведь я не просто буду сидеть на месте убийцы.

— Шпионить за Клаусом Патерсеном. В его власти второй сегмент — Бруклин. Ты должна сблизиться с ним.

Мое дыхание перехватило. После этого странного уточнения эмоции вылезли и накрыли мое лицо. Я нахмурилась. Меня наполняет непонимание.

— Что это значит? В каком смысле сблизиться? — настороженно спросила я, чувствуя, как стучит сердце не только в груди, но и в висках.

— Мне неважно, как ты будешь с ним сближаться, — холодно проговорил он, практически закатывая глаза. — Мне нужно, чтобы этот черт доверял тебе также, как доверяет Дженовезе.

Я поджала губы и отвела от безразличного лица Эдварда глаза. Теперь я смотрела на то, как непроизвольно, но сильно, сжимают мои кулаки ткань платья на бедрах. Я уже не могла ни сидеть на месте, ни смотреть в одну точку. Глаза метнулись на сидящего рядом со мной Джона. Я была в поле его зрения. Он насторожено посмотрел на мои руки, после в мои глаза. Я оторвала глаза и от него, не в силах смотреть, как он испытывает меня своими серым проницательным взглядом.

Мое дыхание сбивчивое и не ровное. Кислорода не хватает. И это все не из-за того, что я собираюсь расплакаться после такого наплевательского отношения Дэвиса ко мне. Совсем нет. Слез не было и ком от них в горле не застрял. Я практически задыхалась от нехватки воздуха из-за злости, нахлынувшей на меня сразу, как я ощутила ущемление своей правильности. Эдвард так выплюнул эти слова, будто я за мгновение могу стать распущенной девкой. Я держу внутри невероятное зло, окутавшее меня в свой кокон полностью, и заставляющее задыхаться.

— С какой… — я начала говорить сдавленно, поэтому снова прочистила горло. — С какой стати он начнет доверять какой-то девушке, которая никем не приходится вашему этому Дженовезе, но она каким-то образом заняла его место? Наоборот он будет копать под меня.

— Это уже моя работа, юная леди, — твердо проговорил он. — Я прекрасно знаю, что Клаус будет копать под тебя. Он копает под меня уже несколько лет. Считай, что это его хобби. — Для него это все так просто, когда у меня почти началась паническая атака от путаницы и непонимания.

— Твои документы мы поменяем, когда подкорректируем внешность. Но поддельные документы ДНК уже есть.

Он открыл ящик своего стола и вытащил оттуда бумагу, показывая ее мне. Я дрожащими и холодными пальцами приняла документ, вчитываясь в него.

Мои брови резко взмыли вверх.

— Что!? — воскликнула я. — Я должна играть роль дочери убийцы!?

— Ну это как в театре, — усмехнулся Джон, заставив тем самым посмотреть на него. — Или как в кино. Ты играешь свою роль, это все, что нам нужно. Не быть Эллой в обществе этих, правильно ты называешь их, убийц.

— Вы далеко от них не ушли! — рявкнула я, уже не сдерживая своей злости.

— Не надо сравнивать, — погрозил Джон своим указательным пальцем.

— Джон прав, — снова раздался голос Эдварда, и я устремила на него свой недобрый взгляд. — Не будь Эллой хотя бы среди них.

— А кем мне быть?

— Стервой! — грубо процедил он, расширив свои глаза. — Последней сучкой! Пусть этот мир считает тебя тварью! Той же убийцей! Будь меркантильной, безжалостной, коварной. Будь кем угодно, но не Эллой!

Слеза покатилась по щеке, но я быстро ее смахнула, больше не в силах смотреть на него и его налитые гневом глаза.

Об этом Эдвард и говорил на кладбище. Элла Тейлор мертва для этого мира. Но что он имеет в виду? Не быть Эллой, потому что я дочь начальника штаба, который копает под этот мир и пытается разрушить его? Или не быть Эллой, потому что я не отношусь ни к одному брошенному им слову? Не быть Эллой, потому что я невинна и чиста? Эдвард не хочет, чтобы эти качества запятнали или этому миру такие не нужны? Что он, черт возьми, подразумевает под этой фразой?

Джон в какой-то момент вовсе замолчал, внимательно наблюдая за обстановкой между мною и Эдвардом. Напряжение возрастало. Воздух между нами накалялся.

Я снова подняла на Эдварда свои глаза. Он смотрел на меня исподлобья, не отнимая своего проницательного взора, будто пытался отсканировать мой внутренний мир.

— А если я не смогу быть такой? — тихо спросила я.

— Тогда твоему отцу придется оплакивать свою дочь, когда выйдет из комы, — низким баритоном проговорил он, что мурашки накрыли мое тело в эту же секунду.

Мои глаза расширились от испуга. Сердце уже несколько раз сделало кульбит внутри, так и не сумев вырваться из хаоса эмоций, который бушует во мне.

— Тебя убьют, потому что посчитают слабой, забрав все, что ты имела, себе. Нападут как гиены, не видящие лакомого куска долгое время. Каждый здесь пытается расширить свои территории, невзирая на надзорный орган. Под прицел попадешь ты.

Эдвард встал со своего кресла и приблизился ко мне. Сердце забилось быстрее, когда он схватил меня за плечи и поднял с кресла, притягивая к себе вплотную. Даже Джон вздрогнул. Я заметила это боковым зрением.

Своими глазами, стреляющими убеждением вперемешку с принуждением, он вынуждал смотреть прямо на него. Несмотря на то, как сейчас мое сердце бьется в страхе, а он это чувствует, я смотрела прямо в его устрашающие глаза. Какой смысл сопротивляться, он все равно меня заставит.

— И убьют, глазом не моргнут, — без капли дрожи в холодном и твердом голосе отчеканил он один из вариантов моей судьбы в этом мире.

— Вы обещали меня защищать, — с придыханием проговорила я и сглотнула.

Эдвард прищурил свои глаза и сжал челюсть. Он зол. Раздражен. И желает одного: разорвать меня в клочья. Его убеждающий взгляд превратился в ненавидящий. Лицо скривилось в презрении.

— Пока меня не грохнут самого, когда узнают о связи с тобой и наших планах. — Внезапно от встряхнул все мое тело. — Кто тебя учил надеяться на кого-то, а не на себя!? — грозно выкрикнул он.

Слезы непрерываемым потоком покатились по щекам, обжигая их. Горло сдавило от вырывающих рыданий.

— Ты всегда обязана думать только о том, что сама спасешь себя. Сама защитишь! Даже если позади тебя есть опора, Элла, — уже сдержаннее добавил Эдвард. — Я увидел девушку со стержнем внутри. Но стоило ей сказать о том, какие сложности ее ожидают, она сдалась и сказала, что не сможет. Меня выворачивает от твоей слабости, — с презрением выплюнул он. — Ты мне противна. Ты фальшивая, — добил он меня и отстранился.

Во мне взорвались чувства справедливости и злости и оживили заново. Да как он может так говорить!?

— Я слаба!? — выкрикнула я. — Мой отец делал все, чтобы огородить меня от этого мира! Даже могилу вырыл! Но я перешагнула через свои страхи и его борьбу, чтобы помочь ему! Чтобы увидеть облегчение в его глазах, даже если там будет злость на меня. Я вошла в логово зверей! И Вы смеете меня называть слабой, только потому, что я испугалась? Страх перед неизведанным — это вполне естественно. Но кому я об этом говорю. Вы же не знайте, что такое страх.

— Знаю, — тут же признался он, и я выдохнула, стала чаще дышать. — Просто я заставил себя не думать о нем. Я накрыл эту эмоцию целями.

Эдвард снова шагнул ко мне. На его лице снова умиротворенность, в глазах смиренность. И только сейчас я поняла, когда злость утихла и унесла с собой пелену, что он мною манипулировал, когда говорил, что я слаба. Из-за вызванных, ослепляющих меня эмоций, я перестала видеть в его глазах главное — Эдвард никогда не считал и не считает меня слабой. Просто он искусный мастер управлять своими эмоциями. И уже моими.

Дэвис накрыл своими большими и теплыми ладонями мои щеки и снова вынудил смотреть в его глаза. Теперь я хочу в них смотреть неотрывно. Теперь у него такой теплый и снисходительный взгляд, как и должен быть у этих налитых золотом глаз.

— Страх исчезнет, когда ты начнешь делать то, что боишься делать. Не думай о нем, как и я. Живи так, как будто завтра умрешь. Если у тебя что-то болит, молчи. Иначе ударят именно туда. Если ты чувствуешь, что страх одолевает тебя даже тогда, когда не думаешь о нем, шагай, подняв голову. Если твой страх не учуют другие, преимущество за тобой.

Я, затаив дыхание, слушала его, не упуская ни одного слова из внимания. Сейчас Эдвард учит меня тому, чему учил сам себя когда-то. Его слова каким-то образом влияли на меня. Наполняли мою кровь уверенностью, что теперь текла по моим жилам и подпитывала сердце. Он внушал мне эти слова. Бил татуировкой в мозгах.

— Чего ты боишься больше всего, Элла? — шепотом спросил он.

Я с усилием сглотнула.

— Потерять семью. Всю, — так же шепотом проговорила я.

И я сказала это, признавшись тому, кому не должна говорить.

— Если ты не будешь учиться на словах, то мне придется каждый день приводить тебя в клинику. Приводить к отцу и брату и заставлять смотреть на то, как я заряжаю пистолет у их виска. Тогда мне придется так жестоко дрессировать тебя. Не учить, Элла, а уже дрессировать. Это разные понятия?

Я кивнула.

Да. Дрессировать, как животного. Быть дрессированным — это беспрекословно слушаться и делать то, что хочет хозяин. Учить, как ученика, помогать. Учиться — это познавать и достигать каких-то целей. Лучше осознанно идти на это и знать, что я хочу. А не быть марионеткой в руках беспощадного Эдварда Дэвиса.

Напряженная обстановка стихла. Будто ничего не было, Эдвард снова сел на свое место, а я на свое, вытирая слезы дрожащими пальцами.

— Я пережил эмоциональное потрясение, — раздался голос Джона и его облегченный выдох. — Вы как два бушующих огня сейчас пытались обжечь друг друга, но безуспешно.

— Два огня всегда приходят к компромиссу — они объединяются, — проговорил Эдвард.

— Тогда я объединяюсь с Вами, — ровно сказала я. — Когда много грязи вокруг, можно хотя бы убрать половину, чтобы все казалось чище. Даже в вашем мире это работает, и вы сами этого хотите.

— Эдвард прополоскал твои мозги, — усмехнулся Джон.

— Закрой пасть, Смит, — рыкнул Эдвард на друга.

Тот поднял свои руки в знаке капитуляции, но все еще сдерживая смех.

— Итак, — Дэвис надавил на переносицу. — Ты будешь являться незаконнорождённой дочерью Дженовезе. Детей у него нет вообще.

— Тогда на кого он написал завещание? — поинтересовалась я.

— Угадай, — усмехнулся он.

— На Клауса Патерсена, — сказал за меня Джон.

— Как вы об этом узнали? — расширила я глаза от удивления.

— Крысы есть у всех, — уточнил Смит. — Даже Эдварду приходится проверять своих людей каждый день на верность.

— Как? — ужаснулась я.

— Тебе лучше не знать. С тебя сегодня достаточно потрясений, малютка.

Я нахмурилась от того, как он меня назвал. Но сейчас не время для шуточных споров. Все более, чем серьезно.

— Далее, — выдохнул Эдвард. — Это завещание заменят на новое, где будет твое имя. Новое имя для этого мира, как ты называешь. Джен Дженовезе.

— Имя своей доченьки связал с фамилией. Как же тебя любит папочка, — начал сюсюкаться Джон.

— Заканчивай, придурок, — огрызнулся Дэвис и снова надавил на переносицу, зажмуривая глаза.

Кажется, у него болит голова.

— А как же почерк? — поинтересовалась я.

— Смотри-ка, следит за всеми тонкостями, — усмехнулся Смит. — Ничего сверхъестественного. Просто специальным методом мы уберем оттуда имя Клаус Патерсен и вставим твое его почерком. Есть масса штук, которые нам в этом помогут.

— Я поняла, — закатила я глаза, — но хватит говорить со мной, как с ребенком.

— Дженнифер не было в Нью-Йорке с рождения. Либорио отправил ее вместе с любовницей во Францию. Там ты прожила до двадцати трех и вот вернулась, чтобы проведать папочку, по которому так скучала, а он при смерти. Это твоя легенда. А как ты жила во Франции придумывай как хочешь.

— Я же не выгляжу на такой возраст.

— Мы не только ненужное имя из завещания можем убрать, но и старушку из тебя способны сделать, — снова вставил свое Джон.

— Да, над внешностью надо поработать. Больше макияжа, другая прическа, одежда, стиль в общем — и ты уже не Элла. Внешне, — добавил Эдвард, намекая на то, что мой характер меняется сложнее даже для обычной роли.

Я кивнула, улавливая его мысль.

— Все, самое главное разобрали. Завтра купишь все необходимое. Эльвира тебе поможет с вашим этим шопингом.

— Да, она со вкусом, — с удовольствием проговорил Джон и облизнулся.

Эдвард уставился на него с осуждающим, и в то же время гневным взглядом. Тот тут же угомонился. Джон Смит сходит с ума по Эльвире Дэвис?

— Вот. — Эдвард кинул на стол толстый конверт. — Там деньги.

— Я могу снять свои, — протестовала я.

— Элла, — он потер свое лицо ладонями, — возьми и не раздражай меня. Можешь ехать домой, водитель будет ждать внизу. Джон, ты тоже проваливай.

Видно, как ему уже не терпится выпроводить нас.

Я посмотрела на Джона. Тот встал без лишних слов и кинул на дверь головой.

Я еще раз устремила свой проникающий взгляд на Эдварда. Он сидел, откинувшись на спинку своего кресла, с закрытыми глазами. Мне очень не хотелось его сейчас оставлять, но это мои желания. В его желаниях сейчас никого не видеть. И Джон прекрасно осведомлен о данной особенности Эдварда, поскольку он уже взял меня за локоть и вынудил встать.

— Можно спросить? — осторожно обратилась я.

Эдвард раздраженно выдохнул, но все же кивнул.

— Эльвира. О чем ей говорить? Она интересуется, чем я у Вас буду заниматься.

— Говори как есть.

Прихватив конверт со стола, Смит повел меня за собой. Мне оставалось лишь кидать на Эдварда обеспокоенные взгляды, пока тот сидел неподвижно на своем кресле.

— Если он говорит уходить, значит надо уходить, — отчеканил Джон, когда мы покинули пределы кабинета и закрыли дверь.

— Почему? Ему же плохо, и это видно.

— Я не слепой, малютка. — Опять это отвратительное прозвище. Но сейчас не время отчитывать его за это. — Но ничего не поделать.

Он всучил мне конверт.

— Как ничего? Про элементарную помощь или поддержку никто не слышал? — нахмурившись возразила я.

Джон усмехнулся и посмотрел на закрытую дверь кабинета.

— Попробуй как-нибудь, если словами не понимаешь, — со всей не свойственной ему серьезностью проговорил Джон и направился к лестницам, спускаясь вниз.

Я продолжала стоять на месте и смотреть на дверь кабинета Эдварда. Душа так и рвалась зайти туда и плевать, что будет. Крики? Я уже привыкла. Убивающий взгляд? Переживу. Что может быть еще хуже?

— Лучше прислушайся к Джону, — раздался голос Эмили со стороны, и я посмотрела на нее.

Видимо, она слышала все крики, что исходили из этого кабинета. На ее щеках уже нет румянца, какой был, когда я зашла в приемную. Девушка вся бледная.

— То есть к его первым словам, а не последним. Я тоже не советую тебе приближаться к нему тогда, когда он этого не хочет. Эдвард выходит из себя, когда ему кто-то пытается помочь.

Я нахмурилась.

— Эльвира, его сестра, пыталась, — продолжила она и опустила взгляд. Яркие зеленые глаза потускнели.

— Что-то произошло? — Я приблизилась к ее столу.

— Эдвард будто сорвался с цепи, вышел из себя и будто забыл, как выглядит его сестра. Он не совладал с собой и ударил ее. Она неудачно упала и ударилась головой. Эльвира месяц пролежала в клинике в коме.

Ужас парализовал меня. Конверт, который находился в моих рук, я непроизвольно сжала. И, кажется, купюры превратились в мятую бумагу.

— Это были ужасные времена, — дрожащим голосом проговорила Эмили. — Даже вспоминать не хочется. Не возобновляй этого. Эдвард лучше знает себя, чем окружающие.

Так вот что Эдвард имел в виду, когда я читала пункты в контракте, а он убеждал, чтобы я немедля уходила, если он прикажет. Я пообещала, что выполню его требование, но на действии, когда я вижу обстановку своими глазами, мне не хочется выполнять этого приказа.

Я смогла лишь кивнуть и на ватных ногах добраться до лифта, чтобы спуститься вниз. В мыслях больше ничего не осталось, кроме этой информации.

Что же переживал Эдвард Дэвис, что он сейчас такой агрессивный? Это же не врожденный эффект.

У каждого есть своя Тень. Не та тень, которая следует за нами, когда высоко светит солнце. Это та Тень, что является нашей темной личностью. Тень, живущая внутри нас. То, чем человек не желает быть. Только у Эдварда Дэвиса уже пожирающая Тень. И он с ней не справляется.