Несовместимые. Книга 1

Глава 14

Элла

Три дня я просидела дома с Мартой. Эдвард позвонил и приказал никуда не выезжать. Самого его не будет в городе несколько дней, и я могу немного выдохнуть без его общества и терроризирующей мозг информации. Мне действительно не помешает посидеть в своей спальне и подумать. Побыть одной. Да, я в последнее время очень много думаю, но чаще всего в голове вихрь из неясных вопросов, в которых я полностью потерялась и почти сошла с ума. Они в куче после огромной бури, которую я смогла угомонить, пока находилась одна в спальне большую часть времени. Я снова распустила себя и этому доказательство мои лихорадочно разбросанные мысли в голове.

Одиночество — прекрасный вариант, чтобы разобрать хлам в душе и в мыслях. Все сложить в имеющие свое место коробочки и наслаждаться порядком внутри себя так же, как порядком в спальне после уборки. Иногда, мы можем найти во время уборки в комнате то, что заставит улыбнуться, поскольку этот предмет был когда-то утерян, а сейчас он принес теплые воспоминания, когда нашелся. Так и во время «уборки» в голове я невзначай находила то, что грело мою душу, и я немного отвлекалась воспоминаниям. Нет, своими яркими и теплыми воспоминаниями я не причиняла себе боль. Наоборот, я получала разрядку. После них, как после отдыха, я снова могла приступить к сортировке кучи мыслей.

Есть у меня в архиве коробочка под названием «Не знаю, что с этим делать». Сегодня двадцать седьмое августа, а я не знаю, что сказать Брук. Она думала, что я приеду уже в этих числах, чтобы первого сентября стать студентками.

— Элла, ты с ума сошла!? — воскликнула с возмущением Брук, от чего в ушах начало звенеть. Но при этом я все равно сильнее прижала мобильник к уху, кусая нижнюю губу. — Мы так боролись за эти места! Мы несколько раз переписывали это гребаное эссе для поступления! Нам два раза отказывали, но мы все равно добились своего! Элла! А как же твое желание стать психологом?

Я с закрытыми глазами слушала, как отчитывает меня Брук за мое необдуманное решение. Точнее, это для нее оно необдуманно. Я еще в клинике, когда за мной приехал Эдвард, поняла, что в этом году точно не сяду за университетские парты.

— Что ты молчишь!? Святая Мария, — я услышала, как Брук шумно выдохнула. — Элла, что с тобой происходит? — уже спокойнее спросила она. — Может ты в депрессии? Что происходит? Что в тебе надломилось, что ты отказываешься от всего, о чем мечтала? Мистер Винсент и Деймон в полном порядке. Их состояние стабильно, им ничего не угрожает. Почему ты убиваешь себя плохими мыслями?

Я не знала, что сказать ей. Слезы сами выкатились из глаз и оставили мокрые горячие дорожки на щеках. Я продолжала кусать нижнюю губу до онемения. В горле застрял ком и давил. Я даже дышать свободно не могла.

— Элла, не молчи. Я с ума сойду. Иначе я сейчас же куплю билет в Испанию.

— Нет! — выпалила я будто пушка.

— Нет, Элла, мне надоело. Я чувствую, с тобой что-то не так. Я прилечу на эти оставшиеся дни и приведу тебя в чувство.

— Брук…

— Сажусь за компьютер и захожу на сайт авиакомпании, — как ни в чем не бывало доложила она, почти напевая.

— Брук, в этом нет необходимости. Правда. Зачем тебе перелетать целый океан? Просто я чувствую, что не готова к обучению. Моя голова в данный момент не учебой занята, — придумывала я на ходу, но для Брук это — не аргументы.

— Ничего себе зачем. Если я не прилечу к тебе и не узнаю лично, что с тобой, то меня зовут не Брук Эванс, и я не являюсь твоей лучшей подругой. Отлично, есть рейс на сегодняшний вечер.

— Да не в Испании я! — выпалила я, когда подскочили нервы из-за безысходности и задержала дыхание.

Гнетущая тишина разрывала сердце. Так и вижу перед собой ошарашенное лицо Брук с глазами, полными разочарования. Я впервые ей соврала, продолжала врать на протяжении долгого времени. Брук ненавидит это. Особенно если ей вру или что-то скрываю я.

— Что? Это…Это как? — на грани шепота спрашивала она недоумевая.

— Вот так, — выдохнула я. — Я не в Валенсии. Я не с бабушкой. Хотя она думает, что я живу в твоем доме.

Несмотря на то, как сильно я пыталась скрывать не только свою деятельность, но и свое местоположение от Брук до самого последнего, с души словно камень упал после моего признания.

— Элла Тейлор, — процедила Брук, и я уловила нотки гнева в ее голосе. — Я тебя на куски разорву. На кусочки! Тогда где ты? Какого черта!?

Брук всегда захлебывается в ярости, когда чего-то не понимает. Она тогда становится совершенно иным человеком. Действительно может разорвать на куски.

— В Нью-Йорке, — пробубнила я и сжала плед в кулаке, которым укрывала себя, сидя на постели.

— Что!? Тогда зачем было придумывать эту нелепость!? Я сейчас взорвусь просто! — прорычала она.

Видимо, Брук сейчас ходит по своей комнате и ищет что бы сломать, чтобы утолить свою ярость, которую я пробудила. Полностью Брук бы успокоилась, если бы я стояла перед ней, и она смогла без препятствий избить меня — своего раздражителя нервной системы.

— Брук, прошу, успокойся. Так надо. Не заставляй меня говорить больше. Я под пытками даже тебе не расскажу, зачем я решила так поступить.

— О нет, Тейлор, ты мне все расскажешь, гребаная ты лгунья, — рявкнула она.

— Вранье во благо.

Мои щеки уже пылают от кипящей крови. В висках все пульсирует. Слезы быстро иссушились, и осталось лишь ощущение неприятного стягивания кожи на лице. Я вот-вот взорвусь от информации внутри себя, которую не в силах рассказать Брук.

— Какого блага? Элла, почему? Куда ты вляпалась, черт подери?

— Никуда. Просто решаю семейные проблемы.

Вранье продолжается, и оно растет в объемах. Мне точно гарантирована смерть. Не от местных гангстеров, так от рук Брук. Уже не знаю, что хуже.

— Подожди…тот мужчина с тобой… Это он все, да? Кто он? Что он от тебя хочет?

— Брук, угомонись, — серьезно проговорила я. — Мы лучшие подруги, а лучшие подруги стараются понимать друг друга. Просто прими мое решение.

— Но лучшие подруги при этом еще и доверяют друг другу.

Я выдохнула и поджала губы. Всегда найдет слова, чтобы надавить на совесть и психику.

— Хорошо. Я буду работать у этого мужчины в компании, чтобы погасить долг отца.

Доля правды. Этого будет достаточно, чтобы успокоить Брук и остановить поток ее вопросов. Сказанное помогло и моему состоянию. Паника внутри меня медленно рассеялась.

— Элла, почему ты сразу не сказала мне? — с сожалением спросила она. — Зачем надо было придумывать какой-то отъезд в Испанию? Могла бы жить с нами и спокойно работать у этого мужчины. Зачем все усложнять? Я бы тебе даже помогла.

— Вот поэтому. Ты бы настаивала на помощи. Я ценю ее, без сомнений, но сейчас мне не нужно чье-либо вмешательство. Понимаешь?

— Понимаю. Это щепетильная ситуация. Хорошо, своей помощью лезть не стану. Но поддержка…моя поддержка была бы к месту.

— Ты права. Я сглупила. Эта ситуация вывела из равновесия.

Я закончила это, взяв всю вину на себя, чтобы поставить наконец точку и не выйти на другой уровень откровенностей. Такими темпами я не выдержу и точно выпалю Брук всю правду до скелета.

— Мы можем хотя бы видеться?

— Я сообщу тебе, как только смогу. Не обижайся на меня, прошу.

— Главное, что я теперь все знаю и не стою дурочкой перед твоими глазами.

— О, Боже, Брук, — я рассмеялась. — Я вовсе не держала тебя за дурочку.

— Да ладно уж, — фыркнула она. — Я просто поражена. У меня давление подскочило. Кошмар просто. Если я отдам Богу душу в юном возрасте, то виной этому будешь ты, Элла Тейлор — Великая самопожертвенница.

Я закатила глаза.

— Не переживай, не допущу этого. Я знаю грань. Ты доживешь до старости и будешь той самой ворчливой старушкой, которая всех отчитывает и обливает грязью.

— Так ты рядом будешь сидеть на VIP-скамье.

Мы рассмеялись. Громко и искренне.

Мне стоило сразу рассказать Брук половину правды. Но тогда я действительно была в замешательстве. Потерянной. Не знающей, где выход в огромном, свободном и темном пространстве. Свет погас, когда тяжелые обстоятельства надавили на выключатель. Желание хоть как-то спастись из этого мрака позволило мне каким-то образом найти нужную кнопку и увидеть свет. Пусть не такой яркий, какой был раньше, но в своем нынешнем положении я могу довольствоваться лишь потускневшим, изредка мигающим светом. Но мне и этого достаточно, чтобы чувствовать защищенность и собранность.

После разговора с Брук, который принес мне небольшое облегчение в районе груди, я позвонила бабушке. Во время первого вызова она так и не ответила, хотя я до последнего ждала. Я подумала, что бабушка занята, и подождала минут десять, чтобы перезвонить снова. Последовало тоже самое: длинные и долгие гудки с другого конца. Я набирала ей пять раз, но так и не дождалась принятия вызова и ее долгожданного мягкого голоса, который смог бы резко расколоть образовавшийся камень в сердце. Стало тяжело дышать, когда волнение холодной волной нахлынуло на меня и примерзло в груди айсбергом.

Я перезванивала снова и снова между уборкой на кухне и готовкой с Мартой. Есть у моего организма свойство: когда я сильно начинаю переживать, мои пальцы холодеют еще сильнее и начинают трястись. Пока я резала овощи, думала о бабушке и гадала, почему она не принимает мои звонки. Тревога нарастала, отчего пальцы начинали дрожать сильнее. Острый нож в моей руке порезал палец. Густая кровь потекла из небольшой царапины на дощечку с нарубленными овощами. Острая боль заставила меня вздрогнуть, и, как всегда бывает у людей, я приложила раненный палец к губам.

— Элла, ну что ты так неосторожна, — с сожалением проговорила Марта и достала из аптечки пластырь.

Она взяла в свою руку мою — дрожащую, с раненным пальцем, и заклеила пластырем царапину, оставленную ножом.

— Что такое? — взволнованно спросила Марта, сжимая уже обе мои руки. — Ты очень бледная.

Она коснулась моего лба.

— Со мной все в порядке, — успокоила я женщину. — Просто бабушка на звонки не отвечает. Я переживаю. Она в другой стране, и я не знаю, что с ней.

— Ну, — Марта погладила меня по щеке своей теплой нежной ладонью. — Не надо сразу думать о плохом. Разные случаи происходят. Может она мобильник посеяла. Сама позвонит, вот увидишь.

— Я все понимаю, но от навязчивых мыслей и гнетущего волнения никуда не деться.

— Тебе нужно отвлечься. Сейчас сядем за хороший сериал с едой, и тебе станет легче.

Так мы и сделали. Набрали овощного салата, попкорна и сели на мягкий диван перед телевизором, включив мелодраму «Эмили в Париже». Через какое-то время мне стало легче, и я уже была больше сосредоточена на том, что происходит на экране, уплетая попкорн с карамелью.

Мы так были поглощены сценами сериала, что не сразу поняли, что в доме появился кто-то еще. Запах карамели вокруг меня резко сменился на мужской шоколадный аромат, который я, кстати говоря, прогуглила вчера. Не знаю, попала ли я в точку, но мне кажется, он пользуется туалетной водой «Valentino Uomo». Помимо основного сладкого ингредиента шоколада эта вода включает в себя лесной орех, бергамот, обжаренные кофейные зерна, белый кедр и цветки мирта. Мне настолько нравится этот запах, что во мне уже заложена программа безошибочной узнаваемости этого приятного аромата.

Я повернула голову, как только закинула в рот очередной попкорн, и мои глаза тут же впились в лицо Эдварда. Он несколько секунд смотрел на телевизор, скорчил свое лицо в пренебрежении и посмотрел на меня.

— Я думала Вас не будет дольше.

— Вынужден испортить твою идиллию своим присутствием.

Я с неловкостью молча дожевала попкорн, снова посмотрев на экран телевизора. Действительно, покой нарушен.

— До чего редкий гость пожаловал, — съязвила Марта.

— И я рад тебя видеть, душа моя, — усмехнулся Эдвард. — Тебе придется несколько дней побыть без Эллы.

Эдвард скрестил руки, все еще стоя чуть поодаль от дивана. Я резко отняла глаза от сериала и посмотрела на него, ожидая последующих речей.

— Куда ты опять ее увозишь? — нахмурилась Марта.

— В штат Аризона.

Я расширила глаза и сглотнула.

— Зачем? — прорезался мой голос.

— Хочу, чтобы ты отдохнула, — с какими-то саркастичными нотками в голосе ответил он, и я нахмурилась, настороженно уставившись на него.

— Как хорошо! — воскликнула Марта. — Ей действительно нужен отдых.

Поскольку она не уловила сарказма Эдварда, я не стала разрушать радости Марты за меня. Я просто убеждена в том, что этот человек везет меня туда далеко не отдыхать, но ей я об этом не скажу.

— Возьми с собой все самое необходимое, — повелел он и вышел из гостиной.

Я вздохнула. Натянуто улыбнулась Марте, когда та искренне дарила мне свою счастливую улыбку, поглаживая меня по плечу. В мыслях я крутила всевозможные варианты того, что для меня мог подготовить в Аризоне Эдвард. Но этот мужчина до невозможности непредсказуемый, так что я даже приблизительно не смогла представить свою участь в тысячах миль от родного города. Вместо воззрения каких-то живых картинок, я увидела полный мрак, когда обратилась к своему воображению. Оно отключилось, когда к нему начали подбираться планы Эдварда Дэвиса.

Как он и повелел, я собрала в рюкзаке самое необходимое: косметика, индивидуальные средства по уходу. А в небольшом дорожном чемодане одежду: джинсы, футболки с майками, нижнее белье, пару платьев и балетки к ним. С таким багажом я спустилась вниз, где меня ждал Эдвард, разговаривая с Мартой.

Колесики чемодана, постукивающие по лесенкам, заставили обратить на меня внимание присутствующих в прихожей. Эдвард приблизился ко мне, когда я уже была внизу, и забрал у меня чемоданчик, с легкостью поднимая его. За время, пока он нес мои вещи к машине, я смогла обняться с Мартой, прощаясь с ней на недолгое время.

Путь предстоял долгий. И что самое страшное, мне приходится всю эту дорогу до Аризоны провести один на один с Эдвардом. Некоторое время я сидела рядом с ним в напряжении. Его отсутствие в несколько дней для меня оказало неблагоприятный эффект. Я только привыкла находится рядом с ним наедине, когда мы были на набережной, теперь же снова приходится привыкать. Я не смотрела на него вообще, даже мельком. Вместо того, чтобы лицезреть его хмурое и сосредоточенное на дороге лицо, я смотрела, как обычно это делаю, на сменяющийся за окном пейзаж.