Несовместимые. Книга 1

Глава 16

Элла

Я проснулась от того, что мне внезапно стало трудно дышать. Как только сознание стало возвращаться в реальность, я ощутила боль в теле от того, в какой зажатой позе я спала на сидении. Не открывая глаз, я потянулась, опуская ноги на пол, наступая на свои кеды. В салоне машины стояла невыносимая духота, от того было очень тяжело дышать. Я кое-как отлепила сонные глаза и нажала на кнопку, чтобы опустить окно, иначе точно задохнусь. Свежий лесной воздух тут же пробрался в салон, как и звуки природы. Я жадно втянула освежающий кислород, смешанный с различными приятными запахами и с наслаждением откинулась на спинку сидения.

Потерев глаза, я смогла открыть их, но меня тут же ослепили солнечные лучи. Они падали прямо на лобовое стекло и нагревали всю машину. Металл стал невыносимо горячим, от чего в салоне стало душно.

Я только сейчас поняла, что мы стоим на обочине трассы. Вокруг ни души, и даже проезжающих машин не было заметно. Я посмотрела в сторону водительского сидения и увидела спящего Эдварда. Он сложил руки на груди, засучив рукава черной рубашки до самых локтей, а голову откинул назад. Его мужественная грудь размеренно поднималась и опускалась. У него спокойный сон, и даже духота в салоне не помешала Эдварду крепко заснуть. Не удивительно, ведь он ехал всю ночь.

Это я поняла, когда ночью просыпалась пару раз, чтобы выпить воды. После того, как я смотрела на экран мобильника, чтобы узнать время, еще смотрела на Эдварда, чтобы убедиться, что он в норме. Выражение его лица было всегда невозмутимым и каменным. Глаза внимательно следили за дорогой, освещенной яркими фарами. На нем не было ни капли сонливости. Именно после такого наглядного доказательства его слов, что он не заснет, я спокойно снова проваливалась в крепкий сон.

Я посмотрела на часы в телефоне. Был уже полдень. В первую очередь я подумала о том, чтобы позвонить бабушке. Сети практически не было, но я решила попробовать. Чтобы не будить Эдварда своим разговором, я максимально осторожно открыла дверь и вышла из салона наружу, обув кеды. За собой просто прикрыла ее, не захлопывая.

Сеть вскоре вовсе пропала. Я бродила по обочине, поднимая телефон вверх. Но эти трюки не увенчались успехом. Оглядев местность вокруг себя, я решила зайти вглубь деревьев, поскольку дальше была холмистая поляна.

Растительность здесь была густая. Свободно пройти было невозможно. Ветки деревьев и кустов царапали кожу и цеплялись за одежду, но я не останавливалась и медленно подбиралась к нужному месту. Желание позвонить бабушке именно сейчас огромно. Тем более, она сама так и не позвонила мне после огромного количества пропущенных звонков, которые я оставила ей вчера.

На холме действительно появилась сеть. Мне пришлось отойти дальше, в свободное пространство, подальше от деревьев, чтобы уловить нужную волну для звонка.

И снова безрезультатно. Я звонила ей до тех пор, пока батарейка на телефоне не села. Меня снова захлестнула волна отчаяния. В носу закололо от подступающих слез. Неужели она не понимает, что я буду сильно переживать, если не примет даже первый звонок.

Опечаленная, я пошла обратно к машине, вытирая скатившиеся по щекам слезы. На груди снова тяжесть от волнения, что посылает напряжение по всему телу. Мне остается надеется лишь на одно — что с бабушкой все хорошо, и у нее просто возникли неотложные дела, которые не терпят отлагательств, а мобильник она просто не берет в руки. Думаю, я смогу отвлечься от этой ситуации, как вчера меня отвлекла Марта, перестану перекидывать в голове навязчивые варианты, которые могли бы произойти с бабушкой.

Спускаясь вниз, старалась делать это максимально аккуратно, что было крайне тяжело. Но я недооценила свою неуклюжесть. А учитывая еще свое нынешнее отчаявшееся состояние, я не особо старалась концентрироваться ни на чем другом, как на мыслях о бабушке. В общем, я оступилась, кажется, вывихнула ногу и с тонким возгласом, вырвавшимся из горла от неожиданности и испуга, покатилась вниз.

Я кое-как подняла голову со взъерошенными волосами и села на траву, выдав стон и шипение. Правое колено было разодрано в кровь, поскольку я упала прямо на него. Многочисленные царапины покрыли нежную кожу, а трава окрасила все в зеленый цвет. Я тяжело выдохнула, подавляя новую порцию слез, но уже из-за физической боли. А когда пыталась встать, вскрикнула, сев обратно на свою задницу. Ногу я действительно вывихнула и теперь не могу наступить на нее. Из-за нелепой ситуации, произошедшей со мной, слезы все же выбрались из глаз и покатились по щекам. Интересно, только мне так везет на природе? У меня вечно что-то случается. Злость на себя перекрывала все остальные эмоции и даже притупляла боль. Я просто прижала к груди ноги с больным коленом и накрыла рану губами, тихо роняя слезы безысходности и отчаяния.

— Элла!

Я подняла голову. Местность перед моими глазами была размазанной из-за слез, но я смогла разглядеть приближающегося Эдварда. Облегчение навалилось на мое сердце огромной теплой волной.

— Элла, черт возьми! — рявкнул он и сел передо мной на корточки, осматривая рану. — Какой черт тебя дернул залезть туда?

— Я…Я х-хотела позвонить бабушке, — заикаясь оправдывалась я.

— Господи, какой ты ребенок, — пробубнил он и стал убирать с моих волос сухие опавшие листья, которые я собрала с земли, пока катилась с холма.

— Я не ребенок, — заныла я от ноющей боли в колене и всхлипнула, хоть и пытаясь запротестовать. — Такое случается с каждым.

— Конечно, — он подул на мою рану, слегка сжимая мою ногу. Я тут же ощутила, какими горячими были его руки.

Эдвард выдохнул, когда оценил повреждение.

— Давай, вставай. Нужно обработать.

— Я не могу. Я ногу вывихнула, — зашипела я.

— С тобой одни проблемы, — выдохнул он.

— Так оставьте меня здесь! — вскрикнула я и снова всхлипнула.

— Будешь выпендриваться, точно оставлю, — рявкнул он. — Давай, иди на ручки.

Я даже возмутиться не успела, как крепкие руки Эдварда обхватили мое тело. Одна его рука легла на мою талию, другая обхватила мои ноги под коленями. Он рывком поднял меня с земли, что я даже напряглась от резкости и прижалась к нему, обвив руками его шею.

— Аккуратнее, — возмутилась я. — Не мешок с картошкой несете.

— Я сейчас тебя выброшу к черту, — ворчал он, пока нес меня к машине, ловко обходя ветвистые деревья.

— Выбросьте. Может с ним мне проще и лучше будет.

— С тобой даже черт не уживется.

— А с Вами сам дьявол решит повеситься, — буркнула я.

Эдвард усмехнулся.

— Я смотрю на него каждый день в зеркало.

Я посмотрела на него удивленными глазами. Да, он вполне может быть им. Дьявол с янтарными глазами, которые начинают сиять в темноте и гореть от наступающей ярости. Одним взглядом он может напугать и заставить преклониться перед ним. Одними руками он может свернуть шею или вырвать сердце из груди. Способен пустить пулю в лоб и даже не моргнуть. Или мучительно медленно убивать, и от душераздирающих картин его сердце даже не вздрогнет. Он не сострадает, не жалеет. Он не милосерден. Он лишь безжалостно убивает. Таким Эдвард Дэвис показывает себя всем. Но каким он бывает наедине с собой? Может ли он самому себе показать слабость, спрятанную в недрах ледяной души?

Эдвард усадил меня на сидение так, чтобы мои ноги свисали наружу. Он достал из бардачка небольшую аптечку и положил ее на раскаленный асфальт. Прежде чем начать обрабатывать рану, Эдвард сел передо мной на корточки, снял мои кеды и положил поврежденную ногу на свое бедро.

— Что Вы хотите сделать? — насторожилась я.

— Вправить сустав, — непринужденно ответил он, рассматривая мой голеностоп.

— Стоп! — испуганно воскликнула я. — Я против. Вдруг Вы мне вовсе сломайте все? Вы же не врач.

— Не беспокойся, — с улыбкой посмотрел он на меня, и от этой улыбки все возмущения и протесты внутри меня будто испарились. Эдвард смотрел прямо в мои глаза. — Если я этого не сделаю, начнется воспаление.

— Но, можно поехать в боль…ницу! — выкрикнула я последний слог, когда Эдвард резко потянул мою ногу на себя.

Я даже не поняла, в какой момент схватилась за его плечо и впилась в него ногтями. Хватка была точно болезненной, и выглядело это со стороны дико. Эдвард скептически посмотрел на мою руку на его плече, и я тут же отдернула ее, покраснев. Но, на удивление, я тут же ощутила легкость. Нога больше не ныла от боли. Наступило облегчение.

— Ну что? Умерла? — усмехнулся он и стал ковыряться в дорожной аптечке.

— Нет, — буркнула я, принимая поражение.

Эдвард бережно промыл мое колено водой из бутылки и обработал перекисью водорода. После аккуратно намотал бинт, намазав рану какой-то лечебной мазью. Сегодня он касался меня столько раз, сколько не касался все то время, что я находилась рядом с ним.

— Вы проходили курсы медбрата?

— Нет. Это первая помощь. Ее должны уметь оказывать все.

Он достал какую-то таблетку и передал ее мне с бутылкой воды.

— Выпей. Это обезболивающее.

Я выполнила его требование и выпила лекарство целиком. Ненавижу грызть таблетки. Это отвратительно.

— А что Вы еще можете? — поинтересовалась я, закрывая бутылку с водой.

— Могу спасти от пули, — спокойно ответил он, убирая предметы первой помощи обратно в аптечку, приводя там порядок.

Ну конечно. В его мире спасаться от пули — это первостепенная нужда.

— Как? Вытащить из тела?

Эдвард посмотрел на меня и улыбнулся моему любопытству, граничащее с детским.

— Если она попадет в тело, то хотя бы остановлю поток крови, пока будем дожидаться доктора.

— А в Вас когда-нибудь прилетала пуля? — решила я спросить чувствуя, как сердце замедляет свой ход.

Эдвард захлопнул аптечку и поднял ее с земли.

— Один раз, — только и ответил он ровным тоном не смотря на меня и поднялся.

Мне бы хотелось узнать, куда именно попала пуля, как это случилось и как он выжил, но Эдвард нагнулся передо мной и закинул аптечку обратно в бардачок. После он обошел автомобиль и сел за руль. Я тоже села ровно, поставив ступни на пол машины, и закрыла дверь. Кеды закинула рядом с ногами. Выходит, беседа подошла к концу.

— Больше не разгуливай одна в незнакомой местности. Ты решила погулять, а урона на целое мое уравновешенное состояние, — твердым баритоном проговорил Эдвард, заводя машину.

— Вы переживали за меня? — ни без удивления спросила я.

— Элла, естественно, — с раздражением рявкнул он. — Я же не какое-то бесчувственное чудовище.

Я улыбнулась. Разумеется, улыбку я спрятала, повернув лицо к окну. Эдвард вжал педаль газа в пол, и мы резко тронулись с места, снова летя по трассе. Он бесчувственное чудовище практически для всех, и лишь немногие могут получить от него заботу и переживания.

Через четыре часа мы доехали до нужного места. Город Пейдж находится в северной части штата Аризона. Он совсем крошечный, но с огромным количеством достопримечательностей. Его особенностью является то, что город находится в пустыне, отчего сухой климат, и летом температура достигает почти сорока градусов по Цельсию. Солнце здесь всегда высоко, небо безоблачное. Лучи обжигают землю и сводят с ума людей, если те находятся под ними весь день. Если присмотреться к домам местных жителей, то абсолютно у каждого во дворе можно наблюдать бассейн, наполненный прохладной водой, которая точно разогреется к вечеру при такой высокой температуре.

Буквально у каждого магазинчика можно наблюдать холодильники с прохладными напитками, без которых частые туристы не представляют своего существования в этом городе. У каждого второго можно было наблюдать в руке газированную воду.

В Пейдже, вдоль его главных улиц, можно найти огромное количество ресторанов и кафе. Тут есть Pizza Hut, Subway, Fiesta Mexicana и много стейк хаусов. Также здесь есть Макдональдс и Тако Белл. Обычно днем эти заведения практически пустуют. Никому не хочется набивать свои желудки при такой стоячей жаре, которая накаляет воздух. Поскольку в этом городе обитает такой палящий зной, логично, что растительности практически нет. Но если нет густого леса, то будет живописный огромный каньон, в котором и скрываются все достопримечательности, ждущие туристов. Рельефные ландшафты окружают город и служат естественными декорациями.

Если бы я знала, в каком городе мы остановимся, то взяла бы с собой лишь майки, шорты и сланцы. В этом городе мы находимся каких-то двадцать минут, а я уже умираю от непривычной жары. Пока Эдвард у стойки регистрации с портье оформлял наши номера, я стояла позади и опустошала бутылку с прохладной водой. Уже сейчас ощущаю, как пот покрывает все мое тело и катится по вискам. Благодаря обезболивающему моя нога не мучила меня болями. Я лишь немного похрамываю, но все же способна ходить сама.

— Зачем мы сюда приехали? — взывала я, когда Эдвард закончил оформлять номера и подошел ко мне.

— У меня здесь встреча с клиентом. Он мой старый друг и обратился ко мне, как к бизнесмену строительной компании.

— Никакого криминала, хоть это радует. А зачем я здесь Вам нужна?

— Я же уже говорил, тебе нужно отдохнуть перед нелегкой работой.

Его издевательская улыбка выводила меня из себя. Я нахмурилась.

— Да какой это отдых! — зашипела я. — Сначала ехать на машине сутки. Потом терпеть невыносимую жару. Между прочим, у этого города свой собственный аэропорт. Мы могли бы спокойно долететь на самолете, — не выдержала я и выпалила все свои недовольства.

— Тебе нужно научиться справляться с трудностями. Считай, что я, как плохой учитель, тебе их обеспечил, а ты обязана их осилить.

— А, так это очередные тренировки.

— С элементами отдыха, — снова вставил он свой, так называемый, «предлог».

Я закатила глаза и поджала губы. Эдвард усмехнулся тому, как я сдерживаю свое бешенство, и направился к лестнице. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ним и, наконец, лечь на постель, и действительно отдохнуть. Отдых для меня — это лежать на кровати несколько часов. А лучше всего весь день.

— Я надеюсь, что там хотя бы есть кондиционер, — ворчала я, перебирая ногами по ступенькам лестницы, опираясь на перила.

Эдвард открыл дверь моего номера. Как только я вошла в помещение, всю меня тут же окутал прохладный воздух, охлажденный кондиционером. Мои вещи уже были здесь, завезенные служащим отеля. Я подошла к огромной кровати и плюхнулась на нее, раскинув руки. Меня поглотило мягкое царство с прохладными простынями, из которого, с самых первых секунд нахождения в нем, выходить совсем не хотелось.

Вся комната обустроена в стиле кантри. Никаких ярких палитр, что режут глаза, а лишь природные коричневые и оливковые тона. Если отели всегда и отличаются роскошными номерами, то в этом городе они могут похвастаться своей скромностью и простотой. Массивная, высокая и деревянная кровать, имеющая добротный и немного грубоватый вид. Шкаф с распашными дверцами, комод и тумбочки с выдвижными ящиками и массивное кресло в углу. На потолке обычная побелка, полы покрыты паркетом, а стены оклеены полотнами с некрупным растительным орнаментом. А пахнет здесь так, будто я нахожусь в лесу. Очень мило и уютно.

— Сегодня можешь отдыхать в своем номере, — проговорил Эдвард, сосредоточенно тыкая большим пальцем на экран своего смартфона.

— Я бы никуда и не пошла. Даже если бы Вы угрожали мне пытками, — пробубнила я и закрыла глаза, полностью поглощенная нужной для меня атмосферой.

— Мой номер соседний справа, — продолжал он, никак не реагируя на мои слова. — Меня не будет до ночи. Если что-то понадобится, обращайся к портье. Если что-то экстренное, звони мне.

— Все, что мне сейчас нужно — это валяние в кровати в прохладной комнате. В спокойствии и тишине, — бормотала я закрытыми глазами.

— Сегодня я тебе это предоставлю. Завтра не надейся.

— Что Вы со мной хотите сделать? — настороженно спросила я, поднимая голову.

— Слушаю, — тут же ответил он на звонок, игнорируя мой вопрос, как только его мобильник завибрировал.

Я наблюдала за ним, чтобы после разговора настоять на ответе на мой вопрос. В мгновение спокойное лицо Эдварда помрачнело. В глазах поселилась ярость. Видимо, тот, кто ему позвонил, передал не особо приятную информацию.

— Как другое!? — взревел он злобным баритоном, от чего я вздрогнула, и широкими шагами направился к выходу из номера.

Эдвард захлопнул за собой дверь. Я могла лишь слышать его грозный голос, который все отдалялся, отчего слова, проговариваемые им, стали невнятными.

Я вздохнула и снова положила голову на матрас, прикрыв глаза. Не буду заострять на этой ситуации внимание. Все равно я не удостоена честью узнать о его делах больше, чем есть на самом деле.

Во время нахождения в номере я приняла контрастный душ, смывая с тела весь соленый пот, пыль, которую собрала, пока мы ехали, и часть усталости. Именно под струями воды, которые приводили меня в должный человеческий вид, я подумала об Эдварде, который из-за своей безграничной занятости даже не в состоянии был после дороги принять душ. Он сразу отправился по своим делам, его мобильник не умолкает, а мозг не расслабляется вовсе. Он функционирует в полной мере постоянно. Может, поэтому он такой агрессивный? Потому что не получает должного покоя? Нет такого сверхчеловека, который не мог бы не получить какую-то травму из-за своего постоянно действующего мозга. От ежедневной активности просто можно сойти с ума.

Официант мне занес ужин ближе к семи вечера. На десерт, конечно же, было мороженное с черникой. Только его я и съела, сидя на подоконнике в пижаме из майки и коротких шортиков. Я наблюдала за жизнью на улице, за стенами этого отеля. Он находился прямо в центре, поэтому я могла видеть, как зажигаются разноцветные огни и оживают люди. Туристы покупали различные сувениры, участвовали в конкурсах. С улыбкой наблюдала за тем, как уличные танцоры развлекали публику и приглашали присоединиться к ним. Дети рисовали на асфальте мелками всех цветов, благодаря чему серое пятно стало более живописным. Я бы могла спуститься и присоединиться ко всему этому веселью, и скрасить свой скучный вечер, но ломота всего тела и ноющая боль в колене засасывали в непроглядную бездну все мои желания. Рану, кстати говоря, я сама еще раз намазала лечебной мазью после душа и накрыла марлевой салфеткой, закрепляя медицинским лейкопластырем.

Вскоре меня вовсе накрыла усталость. Я расправила постель и легла под тонкое одеяло. Но позже я его вовсе убрала с себя. Даже с кондиционером в этом месте невозможно наслаждаться сном под мягким одеялом.

Сон медленно начал захватывать в плен мое сознание. Все существующие звуки стали еле-еле слышимы, будто я находилась под водой. Все вокруг уже казалось сном. Даже то, что дверь моего номера тихо и медленно отворилась, запуская в темное помещение приглушенный свет из коридора. И даже тяжелые шаги по паркету. И смутно знакомый силуэт, наблюдающий за мной.