Невольница Восточного Ветра

24

Роды оказались сущим кошмаром. Я то и дело теряла сознание, и дворцовая повитуха била меня по лицу, чтобы вернуть в чувство. Я думала, я умру, но мне было все равно. Все, о чем я молилась - чтобы мой малыш выжил. Остальное уже было неважно.

- Давай, девочка, поднажми, - подгоняла меня акушерка. Ты и так много крови потеряла, пора заканчивать.

Будто я могла выбрать, с какой скоростью мне рожать…

И когда крик младенца наконец эхом разнесся под каменными сводами комнаты, я разрыдалась от бессилия.

- Сейчас остановим кровь, и все будет в порядке, - утешала меня повитуха. - Ты только не закрывай глаза, если помереть не хочешь.

- Дайте мне его, - шептала я онемевшими губами. - Дайте мне моего сына.

- Эт с чего ты взяла, что у тебя сын?

Я не знала. Просто так чувствовала, словно иначе и быть не могло.

- Ладно, - кивнула женщина. - Сын это, сын. Но не дам - ты сейчас скорее мертва, чем жива, девочка. Побереги силы.

- Дайте мне его, - всхлипнула я, но твердая рука поднесла к моим губам стакан с какой-то жидкостью, заставив выпить.

За дверьми спальни послышался шум, и уже через мгновение в комнату вошли властитель и его жена в сопровождении стражи. Их лица расплывались, я не могла никак сосредоточиться на них.

- Как она? - спросил Сорен Айнев.

- Пока не понятно, может и не выжить.

- Здесь столько крови.

- А что вы хотели, господин? Она упала, роды раньше начались. Хвала богам, что ребеночек здоровый.

Я видела, что акушерка поднесла моего сына властителю. Я хотела протянуть руки, чтобы его дали мне, но не смогла даже поднять их. Глаза мои закрывались, я насильно уходила в сон.

Листана Айнев вдруг изумленно ахнула, когда взяла в руки копошащийся сверток, и мне стало страшно.

- Что с ним? Что с моим сыном? - беззвучно прошептала я.

Меня не услышали. Силы окончательно покинули меня, и я начала проваливаться в сон. Последнее, что я увидела, как склонились властители востока над моим ребенком, что-то горячо обсуждая.

Я открыла глаза. Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак. Служанка, что сидела с вязанием на стуле, встрепенулась, заметив, что я очнулась, и вскочила с места. Не сказав ни слова, она кинулась из комнаты, чтобы вернуться уже с господином и госпожой Айнев.

- Вы наконец пришли в себя, госпожа, - прошел по комнате Сорен и сел на место служанки. - Как вы себя ощущаете?

- Словно вечность спала, - хрипло ответила я.

- Неудивительно, - пожал он плечами. - Вы пять дней провели в бреду. Признаться, мы думали, вы не выкарабкаетесь.

- Вам это было бы на руку, не правда ли? Вам бы достался наследник юга и без обузы в виде меня.

Я с вызовом посмотрела на властителя востока, но голова слегка закружилась, и мне пришлось прикрыть глаза.

- Ну, милая, не стоит считать нас зверьми. Я думаю, мы и с вами можем договориться. Ведь так?

Я не ответила. Посмотрела на него, затем на Листеру, что тихонько стояла у дверей и с жалостью глядела на меня.

- Где мой сын? Я хочу видеть его.

Я была готова получить отпор, услышать, что никто мне больше не даст его. Но, к моему удивлению, Сорен махнул рукой служанке, и через пару минут та принесла младенца.

У меня на глаза навернулись слезы, когда я увидела этот комочек. Я осторожно приняла его, прижала к груди. Взгляд прошелся по крохотному личику, и я похолодела.

- Чей это ребенок, госпожа Тайта? - словно уловив мое смятение, спросил Сорен Айнев.

Теперь я поняла, что так изумило их в день родов. Мой мальчик… он был точной копией Ильстана. Несмотря на то, что он была еще сморщенный и красный, в нем явно угадывались знакомые черты. А голубые как небо глаза были в точности, как у его отца. И деда.

Не дождавшись ответа, властитель продолжил:

- Он не похож на северянина, верно? Зато очень похож на моего сына. Скажите, Тайта, разве я не прав?

Я с опаской смотрела на мужчину, боясь признаться в том, что меня тяготило. Но я понимала, что игра уже закончена.

- Я, быть может, усомнился бы хоть каплю, если бы не одно “но”.

Сорен встал, взял из моих рук малыша. Он осторожно снял с него пеленку, повернул его ко мне спинкой.

- Родимое пятно под лопаткой. Точно такое же, как носит Ильстан. На том же месте.

- Да, это ребенок Ильстана, в нем кровь Айневов, - подтвердила я.

Нет смысла больше увиливать или скрывать.

Сорен качнул младенца на руках, с нежностью посмотрел на него.

- Это чудесно, госпожа, - сказал он. - Пусть эта связь и была незаконна и порочна, но я признаю его своим внуком. Он будет равен законному сыну и никогда не будет отвержен своей семьей.

Глаза защипало.

- А как же я? - спросила, и голос мой надломился. - Он ведь мой сын, а я его мать. Я должна быть с ним рядом.

Листана горько вздохнула из своего угла, и супруг строго глянул на нее. Затем он перевел взгляд на меня и с ноткой сожаления ответил:

- Вы должна остановить войну, госпожа. Ради своего сына, ради его будущего. Вы вернетесь на юг, как я и говорил. Отзовете войска своего отца - они подчинятся вам. Вы убедите своего мужа прекратить наступление. А с ним…

Он улыбнулся младенцу, протянул его мне, и я чуть ли не схватила сына.

- С ним вы не увидитесь до тех пор, пока не настанет его время править. Он станет властителем юга, а после смерти отца - властителя востока - будет править и Айневией.

Все слова шли словно мимо. Мне вдруг стало все равно на Намору, на Сайдех и Айневию, на распри и дележку земли. Все, что я хотела - любить своего сына, видеть, как он растет, воспитывать его. Они отбирают у меня главное сокровище, и я не имею возможности сопротивляться.

- А Ильстан? Он уже знает, что стал отцом? Вы сказали ему?

- Мы послали вести, но сейчас идут жестокие бои. Возможно, он еще не слышал ничего об этом.

Я качала малыша на руках и вдруг поняла, что слезы текут по моим щекам. Сердце разрывалось от боли и обиды, от несправедливости этой жестокой жизни, что отнимает у меня все. Я ничего не получила… Я вернусь домой еще более пустой, чем раньше.

- Я могу хотя бы дать ему имя?

- Как его назвать, решит его отец. Так положено.

Горло сжало невидимой рукой, зажгло.

- Позвольте мне побыть с ним еще, - прошептала я.

- У вас есть неделя. Потом вы уедете.

Я кивнула и не смогла удержать громкий всхлип. Листана тихонько простонала и шагнула за дверь - как мать, она не выдержала этой сцены. Сорен вышел следом, кинув из-за плеча на меня сочувственный взгляд.

Всю ночь я проплакала, не понимая, как я смогу оставить свое дитя. К утру слезы иссякли, и я просто смирилась. Айневы правы, моего ребенка не ждет никакое будущее, если война не закончится. И у меня есть шанс, чтобы ее остановить.

А на рассвете меня ждал еще один сюрприз.

- Моя дорогая, как же ты исхудала! - бросилась ко мне Верита, едва переступила порог комнаты. - Я молилась за тебя так рьяно, и боги услышали меня!

Она обняла меня, и я почувствовала, что ее щеки влажные от слез. Отстранившись, она сообщила то, что меня огорошило:

- Аллиора хочет видеть тебя.

Я помнила это имя. Жена Ильстана. Внутри все всколыхнулось, чтобы тут же ухнуть вниз.

- Зачем? - опешив, спросила я.

- Тебя и твоего сына. Хочет поговорить с тобой.

Я мотнула головой, прижала к себе младенца ближе, словно его могли отобрать.

- Я не желаю встречи с ней.

Верита поджала губы, с мольбой глянула на меня. Она взяла мою ладонь и попросила:

- Молю, Тайта, сходи к ней. Обещаю, ты все поймешь, когда придешь к ней. Она не причинит тебе зла. Но это важно, если она просит.

И такие нотки были в ее голосе, что я просто не смогла отказать.

Верита помогла мне собраться, а затем повела в южную башню в самом конце двора, где находились покои жены Ильстана.

- Ее так далеко держат, - заметила я у дверей.

- Пытаются скрыть позор как можно дальше от глаз, - шепнула в ответ Верита и пропустила меня вперед.

Мы поднялись по старой щербатой лестнице на второй этаж, подошли к обветшалой двери, и моя спутница постучала. Не дожидаясь ответа, она отворила дверь и рукой указала мне войти.

- Я не пойду с тобой, - сказала она. - Это ни к чему. Буду ждать тебя внизу, у дверей башни.

Отступать было поздно, и я вошла.

Внутри было темно, шторы плотно закрыты. Душный воздух был пропитан запахами каких-то трав, отчего дышать становилось невозможно.

- Вы пришли, - раздался слабый голос откуда-то со стороны кровати.

Глаза стали привыкать к отсутствию света, и я смогла разглядеть девушку, что лежала в постели. Она была невероятно худа - кости, обтянутые кожей. Лицо было бледным, обескровленным. Тонкие пряди черных волос лежали на подушке спутанными.

- Вы хотели видеть меня, Аллиора, - осторожно начала я.

- Прошу, сядьте, - еле слышно отозвалась больная. Она подняла руку, и та затряслась, тонким пальцем указала на кресло возле кровати. Я прошла к нему, хотя мне это и не нравилось, села.

- Вы боитесь меня?

- Нет, - ответила я.

Как я могла бояться? Что могла мне сделать эта женщина, которая больше походила на труп, чем на живого человека? И если раньше меня снедала ревность к ней, то увидев Аллиору воочию, я не могла теперь испытывать к ней ничего, кроме жалости.

- Я слышала, - она кашлянула, но продолжила. - Что вы родили Ильстану сына. Это он? Могу я взглянуть?

Я прижала ребенка к груди, и она заметила это.

- Не бойтесь, я хочу лишь взглянуть. Отодвиньте краешек шторы и покажите мне его.

Немного подумав, я все же решила выполнить ее просьбу.

- Копия Ильси в детстве, - слабо улыбнулась она. - И, наверное, будет таким же непоседой, как и его отец.

- Вы знали его в детстве? - спросила я.

- Да, - кивнула девушка. - Я жила всю свою жизнь в этом дворце. Мы выросли вместе, были неразлей вода.

Я отогнала ревность, что кольнула сердце.

- И вы полюбили друг друга, - заключила я. - Неразлучны в детстве - любовь на всю жизнь.

Аллиора вдруг рассмеялась, хрипло, вымученно.

- Нет. Вы ошибаетесь, Тайта. Конечно, мы любили друг друга. Но только как брат и сестра, кем мы и являемся.

Я изумленно застыла, не веря тому, что сейчас услышала.

- Что вы сейчас сказали? - переспросила я, думая, не привиделось ли мне.

- Мы брат и сестра, Тайта. Родные. Вас это шокирует?

Я изумленно смотрела на жену Ильстана и не могла найти слов.

- Но как же… разве можно? - прошептала я.

Раньше, когда были старые боги, люди разное творили - женились на своих сестрах и дочерях, заводили много жен. Но церковь Трех Братьев искоренила эти позорные традиции. Дико было слышать, что спустя столько столетий кто-то вступил в такую порочную связь. Неудивительно, что Аллиору прячут ото всех.

- Нет, - качнула она головой. - Нельзя. И в этом вся проблема. Женившись, мы накликали на себя гнев семьи, их ненависть. И если Ильстана они простили, то меня нет.

- Это… ужасно, - выдавила я через силу. Не думала, что Ильстан способен на такое.

- Но вы думаете не о том, госпожа, - слабая улыбка вновь коснулась губ девушки.

- Откуда вам знать, о чем…

- Это написано у вас на лице. Мы не были никогда близки с ним как супруги, никогда не делили постели. Наш брак - его попытка спасти меня. Даже ценой своей чести и репутации.

И Аллиора рассказала мне печальную историю о том, как же все получилось. Они с Ильстаном были близки, брат очень любил свою сестру. Но, к несчастью, девушка с детства сильно болела. Когда ей стукнуло пятнадцать, властитель Сорен объявил, что дочери пора замуж. Вот только в таких семьях браки заключаются лишь политические, и он выбрал ей в мужью старого и жестокого лорда, что сгубил уже троих своих юных жен. Аллиора молила отца, чтобы он передумал, но властитель был непреклонен - немолодой жених обладал хорошим войском, которое было просто необходимо.

- Я умру, Ильстан, - плакала невеста на плече брата. - Во мне сил и так мало, все сжирает болезнь, а тут еще и этот брак… Ты ведь слышал, Ильстан, как умерла его последняя жена? Говорят, все тело ее было синее от побоев.

Ильстан, тогда юный и горячий нравом, нашел выход в браке, но не том, о котором мечтал их отец. Ночью он увел сестру из дома, с помошью подкупленного священника заключил с ней в храме брак. А утром привел Аллиору домой.

Они вошли в обеденный зал, где все обитатели собрались на завтрак. Наследник Айневии швырнул отцу на стол простынь, испачканную куриной кровью, и заявил, что брак между ним и его сестрой заверен богами и первой ночью.

Такого скандала не видел в стенах Лунного Камня еще никто. Ильстан, переругавшись с отцом, в тот же день покинул крепость, чтобы отправиться воевать. Аллиору же спрятали с глаз долой, оставив жизнь в дальней башне. Ей запретили выходить к остальным, и она тихонько жила в одиночестве. Болезнь ее не затихала, становилась только сильнее, и за последний год она ни разу так и не встала с постели.

- Мне жаль, - сказала она, когда закончила рассказ. - Что я лишила вас права на счастье, лишила шанса стать его женой.

Я покачала головой.

- Нет, госпожа. Я и сама имею мужа.

Мы одновременно вздохнули.

- Я знаю, что должна освободить его, - куда-то в сторону сказала Аллиора. - Но это так страшно.

- О чем вы? - насторожилась я.

Но девушка не ответила. Она улыбнулась, посмотрела на меня, и ее потухшие глаза вдруг сверкнули:

- Тайта, могу я попросить вас?

- О чем?

- Будьте мой подругой. Хотя бы на краткий миг, пока вы не покинули нас. Приходите ко мне, молю вас. Моя жизнь столь одинока и безрадостна.

В голубых глазах-озерах плескалась печаль. Я вдруг отчетливо увидела в них Ильстана, его теплый взгляд, когда он смотрит на меня. В сердце что-то шевельнулось.

- Я приду, - заверила ее. - Обязательно приду.

Я не соврала. Каждый день я приходила к ней с сыном, рассказывала о своей жизни на юге и на севере, о нашем с Ильстаном путешествии. Аллиора слушала всегда внимательно, лишь иногда прерывая меня удушающим кашлем, который не оставлял ее в покое.

- Спасибо, что подарили мне вашу дружбу, - сказала она мне за день до моего отъезда. - Я верю, вы еще будете с Ильстаном вместе.

- Это вряд ли, - печально улыбнулась я. - Слишком многое стоит между нами.

Мы попрощались с ней в тот вечер, а на следующее утро запыхавшаяся Силли ворвалась в мои покои с ужасной вестью:

- Госпожа Верита просила вам сообщить, что этой ночью госпожа Аллиора покончила с собой.

- Как? - я опустилась на кровать, возле которой стояла. Сердце зашлось в бешеной скачке, и я прижала руку к груди, чтобы унять его.

- Говорят, по ее просьбе служанка принесла ей яд. Госпожа Листана безутешна, а господин Сорен не выходит из покоев.

Слезы навернулись на глаза, и я, не сдерживая себя, заплакала.

Она освободила его, как и обещала.