Невольница Восточного Ветра

9

Когда я впервые встретила Роваха, я была очарована им. Его красоту усиливали власть, которую он источал каждой клеточкой тела, уверенность и надменность. Тело его было крепким, но как же я ненавидела его сильные цепкие руки, которые хватали меня, оставляя синяки. Видела я и четкий рельеф пресса, и гладкую кожу, но не могла ими восхищаться, объятая страхом и болью. Красота и сила моего мужа стала для меня отвратительна. Как могли боги облачить такое гнилое нутро под столь красивую маску?

Ровах был единственным мужчиной, которого я видела обнаженным. Ничего во мне не откликалось, ничего не трепетало в предвкушении. Только от страха, когда он раздевался, войдя в мои покои.

И сейчас я впервые видела голым другого. Того, на кого могла смотреть без ужаса и отвращения. По крайней мере пока.

Я опомнилась: Ильстан смотрит на меня не отводя глаз. Его ни капли не смущает мое внимание. Нет, это я должна сейчас отвернуться, уйти, как и подобает приличной женщине, тем более замужней. Но меня как прибили к крыльцу, я и шелохнуться не могла.

Айневец усмехнулся, чуть качнулся, и предзакатное солнце сверкнуло бликами на его влажной коже.

- Хочешь присоединиться? - насмешливо спросил он, и от звуков его голоса я словно проснулась.

В памяти всплыл тот момент, когда он так нагло меня обхитрил, обманул, заставив поцеловать его. Если он думает, что сможет вогнать меня в краску снова, смутить, то пусть знает - не выйдет!

- Нет, - холодно ответила я. - Мне это не интересно.

Я подняла горделиво голову, послала в мужчину надменный взгляд. Ему явно не понравилось.

- Значит, - процедил он. - Ты стоишь и пялишься на меня потому, что тебе ни капли не интересно?

Он угрожающе сложил руки на груди.

- Я просто хотела убедиться.

- И в чем же?

- Что здесь нет ничего достойного внимания.

Даже на таком расстоянии я увидела, как блеснули гневно глаза Ильстана. Я не дрогнула. Так и смотрела на него свысока холодным равнодушным взглядом. Но, признаться, я ведь сильно соврала, когда сказала, что нет в нем ничего достойного внимания.

Раздался плеск воды, и Ильстан направился ко мне. Сердце застучало быстрее, я не могла оторвать глаз от того, как он приближается, как перекатываются его мускулы при ходьбе. Он был куда крепче Роваха, и удар у него, наверняка, куда сильнее.

Ильстан оказался напротив меня, и я еле удержалась от того, чтобы не отпрянуть. Силой заставила себя не дрогнуть, не отвести взгляда. Но когда он поднял руку, я невольно зажмурилась, ожидая удара. Дыхание сбилось, сердце зашлось…

Холодные пальцы коснулись моей щеки, и я вздрогнула. Они осторожно скользнули по коже, поглаживая, и от неожиданности я распахнула глаза.

Айневец был так близко, что я ощущала холод, исходящий от его кожи, остуженной рекой. Мокрые пряди волос упали на лоб, с них капала вода, падала на мою рубаху, пропитывала ткань.

- Ты можешь смотреть сколько угодно, госпожа, - хрипловато сказал мужчина, и от звуков его голоса внутри меня что-то всколыхнулось, чтобы тут же рухнуть вниз, сводя живот легкой судорогой. - Я ведь тебя уже хорошенько рассмотрел.

- И что ты увидел? - я посмотрела прямо в голубые глаза, стараясь не обращать внимание на то, что моя вмиг промокшая рубашка облепила грудь.

- О, много интересного.

Взгляд Ильстана опустился, легкая усмешка коснулась его губ. Пальцы его скользнули по моей шее и застыли у ключицы. Я опустила глаза и сразу поняла, что привлекло его внимание: мои затвердевшие соски торчали через мокрую ткань. Я подняла резко руки, стремясь прикрыться, но Ильстан не дал: он перехватил их, прижал к моим бокам, отчего стал еще ближе ко мне. Его твердая плоть прижалась к моему животу, и от неожиданности я охнула.

Айневец склонился к моей шее, почти касаясь ее губами прошептал:

- Если ты хочешь смотреть на голого мужчину, Тайта, то будь готова к тому, что он захочет получить за это плату.

От его дыхания на моей коже по телу прошла дрожь. Между ног возникло странное и непривычное напряжение, которое прежде я никогда не испытывала. Оно требовало чего-то, пульсировало и нарастало.

Инстинктивно я подалась бедрами вперед, прижалась к отвердевшей плоти. Стон сорвался с губ Ильстана, и он впился губами в мою шею поцелуем, скользнул к ключице. Его подрагивающие пальцы схватили завязки на рубахе, потянули, обнажая мою грудь. Он склонился надо мной ниже, и когда горячий рот втянул в себя сосок, я откинулась назад и закрыла глаза.

Мне было нечем дышать от того чувства, что меня накрыло. Между ног невыносимо пульсировало, сердце стучало оглушающе громко. Все, что я хотела сейчас - заполнить пустоту, что образовалась внутри меня.

Ильстан оторвался от моей груди, и его губы накрыли мои. Рука скользнула под подол рубахи, поднялась по бедру. Пальцы сжали нежную кожу, вызвав легкую боль…

Меня словно окатило ледяной водой. В памяти всплыл момент нашей последней встречи с Ровахом, как его пальцы болезненно хватали меня между ног, как он ударил меня после этого.

- Пусти! - я уперлась руками в грудь Ильстана, но не смогла его сдвинуть с места. - Отпусти немедленно!

Голос сорвался на крик. Опешивший айневец отодвинулся, пораженный переменой во мне. Он нахмурился недовольно, и мне вдруг показалось, что мои слова ничего не значат. Сейчас он возьмет свое, как и полагается мужчине, не смотря на мои крики и попытки отбиться.

Но, к моему удивлению, он сделал шаг назад.

- Не стоит играть с медведем, если боишься, что он откусит руку, - бросил он раздраженно.

Ильстан развернулся и пошел к реке.

Объятая стыдом, я дернула дверь в хижину и буквально забежала внутрь, пытаясь скрыться с глаз айневца. Но от себя то не скроешься.

Ильстан пришел, когда уже стемнело. Не говоря ни слова, он прошел к очагу, закинул туда дрова. Он развел огонь, и в его свете я увидела, что волосы мужчины давно просохли, а значит он просто где-то пропадал все это время.

Когда он повернулся, я отвернулась, лишь бы не встретиться с ним взглядами. Меня снедал стыд, я раздражалась на саму себя, на то, как бесстыдно отдалась порочным ласкам. Впервые я поняла, отчего некоторые женщины готовы пойти на такой постыдный грех, изменить или потерять невинность до брака. Раньше я их не понимала. Не понимала, как можно добровольно соглашаться на ту пытку, что готовил для меня каждый раз Ровах. А оно вон оно как…

- Останемся здесь на пару дней, - сказал Ильстан негромко.

Я подняла глаза. Он смотрел прямо на меня, ни капли не смущенный тем, что произошло на крыльце.

- Я думала, ты хочешь как можно скорее добраться до своих.

- Ты ослабла после болезни, а идти нам несколько дней. Не хочу, чтобы ты умерла в пути.

Что ж, дело его. У меня будет время осмотреться, обдумать возможные варианты побега. Ильстан не связал мне руки, как это было до падения в воду, и я надеялась, что он не вспомнит об этом.

Айневец расстелил у очага шкуру, которую достал из ветхого шкафчика у окна, улегся на ней.

- Что ты делаешь? - спросила я.

- Время спать.

- Ты здесь спишь?

- А ты хочешь, чтобы я лег с тобой?

Знакомые насмешливые искорки блеснули в его глазах, и я слишком поспешно ответила:

- Нет, конечно!

Кровь прилила к щекам, напоминая о моей податливости сегодня днем, и я легла на тюфяк и с головой накрылась одеялом. Но долго пролежать так не удалось - удушающий запах старой тряпки вынудил меня высунуть голову наружу.

Не знаю, как долго я пролежала, глядя в стену. Я не могла никак уснуть в отличие от Ильстана, мерное дыхание которого было слышно в темноте. Устав лежать на одном боку, я повернулась.

Ильстан спал, не было никаких сомнений. Ничего не волновало его сон, не беспокоило так, как меня. Я сейчас могла просто встать и уйти, а он, проснувшись по утру, заметил бы мою пропажу.

Встань. Пройди к двери. Открой ее, выйди наружу.

Я не хотела. И как бы я не уговаривала себя, я не могла бежать. Куда я вернусь? К Роваху? Все станет еще хуже, чем было. К отцу? Он не примет, не поймет.

Я пролежала так полночи, задремав лишь к рассвету. Разбудило меня громкое пение птиц. Я приподнялась, посмотрела в окно. За стеклом сидела небольшая птичка и громко пела свою песню. Светило солнце.

Когда я вышла на улицу, Ильстан сидел на берегу реки. В руках его была удочка, тонкая нить которой уходила в воду. Мужчина был обнажен по пояс, и летнее солнце уже напекло его плечи до красноты.

От звуков моих шагов Ильстан обернулся:

- Я поймал уже парочку, сможешь почистить?

Я пожала плечами:

- Никогда такого не делала.

- Тогда лови.

- Что? - я опешила от его предложения.

Но Ильстан уже поднялся, тремя шагами сократил между нами расстояние и сунул мне в руку удочку.

- Ничего сложного, уж поверь.

Он объяснил мне, как рыбачить, а сам приступил к чистке рыбы. Я в напряжении смотрела на воду, ожидая, когда маленький деревянный поплавок начнет тонуть.

- Клюет же, чего смотришь? - раздался насмешливый голос.

- Разве?

- Тяни, говорю!

Я потащила на себя удочку и почувствовала, как что-то тяжелое сопротивляется на том конце. Я потянула сильнее, и стало вдруг легко. Нить выпрыгнула из воды, и я увидела, что на крючке уже никого нет.

- Упустила.

Руки сами сжали удочку, я напряглась, ожидая наказания. Он ведь сейчас разозлится, ударит за то, что я упустила улов. Секунды вдруг стали вечностью, но Ильстан почему-то не спешил меня наказывать.

Я повернулась. Мужчина сидел и насмешливо смотрел на меня, руки его были испачканы чешуей.

- Ты не злишься? - вырвалось само собой.

- Нет. Надень червя и кидай снова.

Поймать мне ничего так и не удалось. Я все еще не могла поверить, что Ильстана это только веселит. Он каждый раз отпускал насмешливые фразочки, когда мой улов срывался, а под конец даже начал смеяться. Удивительно, но его веселье оказалось заразительным. Я и сама развеселилась, шутливо отвешивала поклоны, когда оставалась ни с чем, улыбалась. Было так спокойно и хорошо…

Дочистив, Ильстан развел прямо возле домишки костер принялся жарить рыбу. С помощью веток он соорудил держак и умело переворачивал им рыбу, когда приходило время. Мясо получилось вкусным, с ароматом древесного дыма. Мы с наслаждением съели его, не оставив и крошки. Уселись у огня, посматривая на течение реки.

- Он бил тебя? - спросил Ильстан так внезапно, что я вздрогнула от неожиданности.

- Что?

- Твой муж, он бьет тебя?

- С чего ты взял?

Я смущенно отвела взгляд. О таком не спрашивают.

- Я видел старые синяки на твоем теле, когда мыл тебя. Похоже, что Сайдех не самый терпеливый супруг.

Ничего не ответила. Что он хочет услышать? Дела супругов касаются только их.

- Не больше, чем другие мужья своих жен, - ответила отстраненно.

Ильстан пожал плечами.

- Не все бьют. У нас так точно. Женщина слабее, какая в этом честь? Если хочешь битвы - иди на поле боя, у нас так говорят.

- И никто из айневцев не бьет своих жен? - как-то зло спросила я. - Не поверю.

- Редко, но и такие бывают. Но не каждый на теле жены оставит столько тумаков.

Я поднялась с земли.

- Ты ничего не знаешь, - мотнула я головой. - Так что не говори.

- Тайта…

Он окликнул меня, но я не слушала - поднялась на крыльцо, ушла в дом. Глаза жгло от непролитых слез. Мне не было себя еще никогда так жаль. Я привыкла терпеть, привыкла, что все закрывают глаза на то, что я могу сидеть с разбитой скулой за ужином. Даже мамушка молча отирала кровь, мазала синяки и лишь вздыхала. И никто не пытался никогда сказать, что так не должно быть. Бить жену - не прихоть, а обязанность мужа, так на севере говорят. А насиловать и издеваться входит в обязанности?

Я лежала так долго, скрючившись на постели, что не заметила, как уснула. Когда открыла глаза, в комнате было темно, в очаге тлели угли. Ильстан спал на полу, на привычном месте. Я даже не заметила, как он пришел, как зажег очаг. В окно светила луна.

Я присела, посмотрела на спящего. Может он и не врал, может на востоке все иначе. Ведь он ни разу не ударил меня, хотя я его пленница, не обидел. Я - всего лишь его добыча, но я видела куда больше заботы от него, чем от собственного супруга или родителей. И он разжег во мне тот огонь, которого так не хватало мне все это время.

Низ живота налился томлением при мысли о том, что было вчера. Внутри возникла сосущая пустота, и я сжала бедра. Не помогло - стало только хуже. Я смотрела на спящего мужчину, и мысли мои уходили далеко за грани дозволенного. Память услужливо подсовывала то, как капли воды маняще стекали по груди к животу, еще ниже. Внутри разгорался пожар.

Я встала, осторожно приблизилась. Сердце зашлось от осознания того, что я собиралась сделать. Но если мне суждено когда-то вернуться назад, в Сайдех, я хочу знать хотя бы что-то, кроме боли и унижения.

Пальцы потянулись к завязках, я распустили их. Рубаха скользнула вниз и бесшумно упала на пол. Ткань коснулась уголком руки Ильстана, и в лунном свете я увидела, что он открыл глаза.

Я опустилась на пол рядом с айневцем. Он привстал, оперся на один локоть.

- Тайта? - заспанный голос звучал завораживающе, оттененный легкой хрипцой. - В чем дело?

- Просто хотела…

Я не договорила. Голос дрогнул, оборвавшись на последнем слоге. Неуверенно, словно боясь спугнуть, я протянула руку вперед и коснулась оголенного плеча. Ильстан застыл. Он внимательно смотрел на меня, словно пытаясь понять, что я задумала. В слабом лунном свете я видела, как блестят его глаза.

Мои пальцы коснулись кожи на его плече, скользнули по ней. Бархатистая. Мягкая. Ильстан даже забыл, как дышать. И когда я дотронулась до мускул на его груди, он шумно выдохнул.

- Мне кажется, - тихо сказал он. - Мы все уже выяснили вчера. Я не хочу, чтобы ты снова…

- Тссс, - я не дала ему договорить - приложила палец к его губам на мгновение, заставляя замолчать. - Я ведь пришла сама.

Я подалась вперед, коснулась губами его губ, запечатлев легкий, невесомый поцелуй. Мы были так близко, что я ощущала запах костра от волос моего похитителя, слышала, как бьется его сердце.

- Тайта, у тебя остался последний шанс.

- Я не уйду.

И я снова поцеловала его, наслаждаясь вкусом мягких губ. Я не знала, как делать это правильно. Меньше всего мне хотелось брать пример со своего мужа, который был моим единственным мужчиной, и доставлять кому-то боль. Но, видимо, я что-то все же сделала неправильно…

Ильстан схватил меня, крепко прижимая к себе, и от неожиданности я охнула. Он воспользовался этим - его язык скользнул внутрь моего рта, и низ живота прострелило острой стрелой желания.

Я не успела опомниться, как он подмял меня под себя, и вот я уже лежу на спине, а айневец возвышается надо мной, не прекращая поцелуй. Его язык скользит внутри моего рта, играя с моим языком, и от этого я почти задыхаюсь.

Уверенным движением его рука развела мои ноги. Холодный воздух коснулся промежности, и я поняла, что она влажная. Где-то внутри всколыхнулось позабытое чувство стыда, и я заерзала, попыталась свести ноги.

- Нет, - Ильстан положил руку мне на колено, заставляя еще шире раскрыться перед ним. - Не стоит смущаться, здесь нет ничего постыдного.

Он приподнял мою рубашку, оголяя живот. Мне хотелось спрятаться, укрыться, и в то же время я хотела, чтобы он и дальше смотрел на меня, не отрывая глаз.

Но Ильстан не собирался смотреть. Он склонился надо мной ниже, опустился, и когда его губы коснулись моего живота, я с шумом втянула воздух. Между ног запульсировало, и я почувствовала, как влага стекает к ягодицам. А в это время язык мужчины выписывал узоры на моей коже, танцевал вокруг пупка, опускался все ниже и ниже.

- Ильстан, подожди…

Я не успела договорить. Горячий рот накрыл мои нижние губы, и я задохнулась от острых ощущений. Язык описал дугу вокруг маленькой бусинки, которая налилась невыносимым напряжением. Мои пальцы впились в твердые плечи, и я едва не вскрикнула.

Внутри разливалась сосущая пустота, которая требовала заполнить ее. Впервые я так безудержно хотела, чтобы в меня вошел мужчина. Я хотела ощущать его в себе, хотела чувствовать, как распирает лоно от твердой плоти.

- Войди в меня, - взмолилась я.

Ильстан усмехнулся, отрываясь на миг от ласк.

- Нет, ты еще не готова.

Я не знала, чего он еще ждет. Внутри меня все изнывало, истекало соками, требуя продолжения. Но его язык все так же невыносимо скользил по моим створкам, по маленькой чувствительной жемчужинке. Стон за стоном срывался с моих губ, я не могла уже сдерживать себя. И в какой-то момент напряжение достигло предела. Вес мое нутро охватил спазм, и я вскрикнула, раздирая ногтями кожу на плечах Ильстана. По щекам побежали слезы, но мне хотелось смеяться.

И в этот же миг он наконец-то вошел в меня, заставив выгнуться дугой под его натиском. Наконец-то! Мое лоно сжималось вокруг его члена, волна возбуждения поднималась с новой силой.

- Ильстан, - шепнула я у его уха, и айневец ответил хриплым стоном. Его губы коснулись моих, и я ощутила солновато-сладкий вкус собственной влаги.

Он двигался во мне то медленно, то быстрее, наполнял до самых краев. Мне не хватало воздуха, я захлебывалась собственным дыханием, пытаясь отвечать на поцелуи Ильстана. С каждым движением, с каждым новым толчком я теряла все больше связь с реальностью…

Я не помню, как закричала. Я не ощущала себя, была где-то так далеко, где есть только счастье и наслаждение. Ильстан застонал, последний раз вошел в меня до боли, чтобы через секунду замереть. Он лежал еще некоторое время на мне, и я ощущала, как бешено стучит и мое, и его сердце.

- Проклятье, - он резко вышел из меня, откатился в сторону.

Меня обдало холодом. Разум возвращался ко мне. Туман в голове рассеялся, и оставалось лишь горькое послевкусие.

- Мы… мы не должны были, - чужим голосом сказала я, хотя понимала, что это уже не имеет никакого значения. Раньше надо было думать о своей чести и чести мужа.

- Завтра выдвигаемся в путь, - как-то отстраненно сказал Ильстан и поднялся. Он вышел из хижины, а я осталась одна на холодном полу. Горло саднило от криков и слез, которые подступили так внезапно.

Я встала осторожно, обмылась оставшейся в котелке водой, легла на тюфяк. В груди жгло от тревоги. А что если Ровах когда-нибудь узнает? Что сделает он со мной? И что теперь ждет нас с Ильстаном? Что сказать, как вести себя, когда он войдет? Это была ошибка. Сладкая, но ошибка.

Я зря беспокоилась о том, что сказать. Ильстан так и не пришел до самого рассвета.