Невольница Восточного Ветра

5

На следующий вечер Катара огорошила меня новостями:

– Госпожа! – запыхавшись влетела она в мою спальню. – Птичка моя!

– В чем дело? – я отложила гребень, которым расчесывала волосы перед сном.

– Такие вести, госпожа, я принесла!

Она тяжело упала на стул, что стоял рядом с зеркалом и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила:

– Эта девка наглая господина окрутила!

– Что ты имеешь ввиду?

– Она из его покоев уже неделю не выходит! Служанки говорят, что он ой как поиздевался над ней в первую ночь. Все простыни в крови были!

Катара сложила руки в молитвенном жесте и прошептала едва слышно обращение к богам.

– Помилуйте ее, Трое Братьев, – закончила она и продолжила рассказывать. – Так вот, как пришли постель менять, а она там. Вся в синяках, губы разбиты. Но глаза… ууу, глазища! Говорят столько в них ледяной решимости было, что даже страшно стало. Нира, что убирать пришла, подумала, что девка эта господина со свету сжить удумала, уж так горели ее глаза. А на самом то деле…

Мамушка покачала головой, цокая языком.

– Не тяни, – раздраженно сказала я и продолжила причесываться. – Говори уже.

– Заявила она, что пусть ее в покои следующей ночью снова ведут! Из ума выжила, все подумали. Ан нет, госпожа! На следующее утро пришли, а ей хоть бы хны – пальцем ее господин наш не тронул!

Я изумленно глянула на Катару, рука с гребнем сама опустилась вниз.

– Во-во! – заметила женщина мою реакцию. – Так каждую ночь она к нему и ходит, а он и не обижает ее! Да разве бывало такое? Чудо какое-то! Окрутила, небось, ведьма! Как пить дать – околдовала.

Я не могла отойти от удивления. Все смотрела на свою прислужницу, что говорила и говорила не смолкая. Но я ее не слышала – голова была занята собственными мыслями. Вот почему Ровах все эти дни ни разу не пришел, вот где пропадет. Если эта девчонка с площади смогла присмирить его, то сами боги на ее стороне.

– … вот такая вот беда, Птичка! Уведет она вашего мужа, окрутит его вокруг пальца!

К удивлению Катары я засмеялась.

– Чего это? – опешила мамушка.

– А то, моя любушка, – я встала, обняла женщину. – Что пока он одержим ей, не придет он ко мне! Не нужна я ему, понимаешь!

Я засмеялась снова, счастливо закружилась по комнате. Мамушка, глядя на меня, хохотнула, хлопнула себя по колену.

– Ишь, какова! – сказала она весело. – Развеселилась! Будто снова мы в Наморе.

– Так может как дома будем танцевать?

Я сделала шаг к ней, взяла за пухлые ладони, потянула на себя, чтобы поднять и заставить танцевать со мной…

Властный голос прервал наше веселье.

– Выйди, Катара.

На меня словно ушат ледяной воды вылили. Я повернулась к двери. Ровах стоял в проходе, серебристые глаза сверкали льдом. Я невольно сделала шаг назад, наткнулась бедрами на изножье кровати.

– Мне повторить? – процедил супруг.

Катара глянула на меня виновато и кинулась к двери. Она знала, что если вмешаться, хуже будет не ей, а мне. Я проводила ее взглядом. Сердце застучало сильнее, подгоняемое страхом.

– Мы давно не виделись, моя дорогая супруга, – Ровах подошел ко мне. Его пальцы подняли мой подбородок, горячие губы запечатлели на моих онемевших легкий поцелуй.

– Говорят, моему господину есть чем заняться, – тихонько сказала я.

– Правду говорят, – усмехнулся он. – И я, быть может, еще долго не заходил бы сюда, но что-то подумал, что ты по мне скучала, женушка.

Его рука подняла подол моего платья, раздвинула властно бедра и коснулась промежности.

– Сухая, как и всегда, – зло рыкнул Ровах. – Неужели ты не любишь своего мужа, Тайта?

– Люблю, – соврала я. – Как же мне не любить его?

Я пыталась сделать голос ровнее, но не смогла – нотки сарказма проникли в мои слова.

Ровах ударил так неожиданно, что я даже не успела собраться. Он бил не кулаком, ладонью, но так сильно, что я отлетела в сторону, впечатавшись спиной в зеркало. На мгновение я не смогла сделать вдох, пока острая боль не разлилась по спине.

– Как же мы сделаем наследника, когда я тебя не вижу, моя милая? – притворно сладким голосом протянул муж.

Он подошел, склонился надо мной. Занес руку, сжал ладонь в кулак, готовясь ударить еще сильнее, чем прежде…

– Я беременна! – почти выкрикнула я и закрыла глаза, ожидая, когда кулак обрушится на меня.

Удара не последовало. Я открыла глаза.

Ровах опустил занесенную руку и теперь внимательно смотрел на меня.

– Правда? – спросил он настороженно.

Я кивнула согласно.

– Не было уже больше месяца крови. Я жду ребенка.

Это была ложь. Месячные прошли буквально несколько дней назад, пока Ровах развлекался со своей девицей.

– Прекрасные новости, моя дорогая женушка, – он улыбнулся, протянул мне руку.

Я опасливо вложила свои пальцы в его ладонь, и Ровах поднял меня на ноги.

– Это надо отпраздновать! – хохотнул он и улыбнулся. – Наследник Сайдеха скоро появится на свет! Боги милостивы!

Он направился на выход из комнаты, но уже у дверей обернулся:

– Завтра я пришлю повитуху, чтобы она осмотрела тебя и подтвердила твою тяжесть. Надеюсь, Тайта, ты не соврала мне.

– Я бы не посмела, – твердо ответила я.

Ровах вышел. Как только дверь за ним закрылась, я судорожно выдохнула. Заметалась по комнате, словно ища выхода. Боги! Если завтра повитуха скажет, что я не понесла, мне конец! Ровах в порошок меня сотрет.

Я опустилась на кровать. Мысли понеслись безумным хороводом, ища выход. Даже пульсирующую щеку я не ощущала, совершенно позабыв о боли. Стены давили, и я поняла, что больше не могу находиться здесь.

Накинув поверх сорочки легкий плащ, я выглянула за дверь. Ракана не было – он не думал, что Ровах уйдет от меня так рано, и появится куда позже. Я могу уйти без его сопровождения. Маленькая капля свободы, но такая ценная.

Идти мне особо было некуда, поэтому, оказавшись уже в коридоре, я на мгновение растерялась. Пойти в сад? Я гуляю так каждый день, и нет разницы, со мной Ракан или нет – он никогда не мешает. На псарню, посмотреть новорожденных щенков у старой гончей суки? Я видела их уже вчера.

Сама не знаю почему, но ноги понесли меня к покоям, где лежал Илтьстан. Я никогда не приходила к нему ночью, оставляла служанок глядеть за ним. Быть может самое время проверить, как хорошо они ухаживают за больным?

Когда я спустилась вниз, то услышала крики из обеденного зала. Отчетливо раздавался голос моего супруга, проносясь под каменными сводами потолка:

– У меня будет наследник! Боги благословили род Сайдех!

И громогласно ему отвечал хор мужских голосов, слышался стук кружек.

Я торопливо прошла в сторону гостевых покоев, стараясь не попасться никому на глаза. К моему удивлению, возле спальни Ильстана не было стражи. Видимо, все праздновали зачатие несуществующего наследника. Я невольно вздохнула, расстроенная тем, куда может завести моя ложь. Что будет со мной, когда Ровах узнает, что я не в тяжести…

Отогнав эту мысль, я вошла в комнату. Служанка, что была приставлена на ночь, быстро поднялась, поклонилась. Глаза ее были сонными – она задремала в кресле.

– Иди к себе, – сказала ей негромко, словно могла разбудить больного.

– Да, госпожа, – кивнула они и ушла.

Я подошла к постели. Ильстан глубоко дышал, но спокойно. Темные пряди волос упали ему на лицо, и я машинально протянула пальцы и убрала их. Спрятала за спину руки, словно меня поймали на краже. Сердце застучало чуть быстрее.

И отчего меня так смущает он? Он даже не в сознании, а я тут краснею каждый раз, когда смотрю на него чуть дольше, чем полагается. Глупый вопрос, я и сама понимала, в чем дело. Причина в том, что я слишком интересуюсь его телом, которое кажется мне невероятно красивым. Загорелая кожа, обтягивающая рельефные мышцы пресса, так и манит меня прикоснуться к ней.

Я смущенно протянула руку, поглядывая на лицо спящего и боясь, что он застукает меня за таким непристойным занятием. Пальцы коснулись оголенного живота, и я погладила кожу. Бархатистая.

Мне вдруг стало жарко.

– Госпожа не из скоромных, – послышался хрипловатый голос, и меня словно молнией ударило.

Я отскочила от постели, сердце зашлось в бешеной скачке.

– Ты не спишь! – прозвучало как обвинение.

– Спал. Но мне приснилось, словно фея спустилась с облака и своими крыльями стала щекотать мне живот.

Я постаралась придать себе невозмутимый вид и подошла к Ильстану.

– Значит, ты очнулся.

Он не ответил. Да и зачем? Ответ очевиден.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила, прикоснувшись к его лбу. Жара не было.

Синие глаза внимательно следили за каждым моим движением.

– Как человек, которого выпороли плетью до полусмерти, – с заминкой ответил он.

Он выглядел слабым и изможденным, даже когда говорил, было видно, что ему сложно шевелить челюстью. Надо благодарить богов, что он вообще выжил и жар отступил, а дальше он уже оправится.

– Ты ухаживала за мной? – спросил он, оторвав меня от размышлений.

– Да.

– Спасибо.

Голос его дрогнул, словно он потерял силы. Ильстан закрыл глаза, задышал шумно.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросила я. Только бы ему не стало хуже.

– Просто…

Он замолчал, приоткрыл глаза и посмотрел на меня мутным взглядом.

– Эти веревки, – он взглядом указал на привязанные к изголовью руки. – Они совсем передавили мне запястья, я совершенно их не чувствую. Кожа саднит…

Он выдохнул и закашлялся, снова прикрыл глаза.

– Я могу попытаться ослабить их, – предложила осторожно.

– Не поможет. Их нужно снять, я не могу выносить еще и эту боль.

Я смотрела на него обеспокоенно. С одной стороны он прав – его телу проще будет справиться с болезнью, если он будет находиться в комфортных условиях. С другой, какой шанс, что он сбежит, если я развяжу его?

Взгляд скользнул по бледному осунувшемуся лицу, и встретился с его взглядом – мутным и размытым.

– Ладно, – неуверенно сказала я. – Я сниму веревки. Все равно стража за дверью.

Ложь, но ему лучше не знать, что его сейчас никто не охраняет.

– Думаешь, я смогу сейчас бежать? – ухмыльнулся он и тут же поморщился от боли.

– Нет…

Со столика я взяла нож, которым нарезала бинты. Подошла к Ильстану и застыла, не решаясь действовать. Может это ошибка? Не зря ли? Я прикрыла глаза на секунду, открыла. Посмотрела на измученного пленника и склонилась над ним. Даже на расстоянии ощутила тепло его тела.

– Госпожа волнуется? – прошептал пленник. – Странно. Когда ты пришла, ты не стеснялась.

Кровь прилила к моим щеках при воспоминании о том, как я трогала его живот. И ведь он все чувствовал, все видел…

– Ну, не нужно скромничать. В этом нет ничего такого, госпожа. если ты хочешь, то можешь потрогать меня еще раз.

– Прекрати! – рыкнула я и начала резать веревку.

– Госпожа еще невинная девушка? – продолжал он издеваться.

– Нет!

– А ведет себя как девочка, которая даже не знает о том, что такое поцелуй.

Мне не нравился этот разговор. Не знаю, чего он добивался, но отчего-то мне ужасно хотелось доказать ему, что он не прав.

– Это не так. Все я знаю.

– Неужели?

Веревка наконец-то разрезалась до конца, и Ильстан опустил руки. Он потер израненные запястья, поморщился.

– И почему я не верю?

Насмешливый голос вызвал во мне новую волну негодования.

– Ты заблуждаешься, что неудивительно для айневца!

Мои слова его ничуть не задели. Он чуть склонил голову, в глазах сверкнули искорки.

– Так докажи.

– Что? – опешила я.

– Докажи, – усмехнулся Ильстан. – Поцелуй меня.

Я нахмурилась, грозно глянула на него, но мой взгляд ничуть его не тронул.

– Не стану.

– Ну я же говорил – наивная и невинная.

Я не должна была вестись на такой глупый вызов, но может от того, что я все еще помнила ту нашу встречу у реки, когда он так же подшучивал надо мной, мне так отчаянно хотелось доказать ему, что Ильстан ошибается.

Я закрыла глаза, потянулась к нему. Мои губы быстро коснулись его, и я отпрянула, смущенно отвернувшись.

– Что и требовалось доказать, – заключил пленник.

– Я поцеловала!

– Ага, как страшненькая девственница, на которую никто никогда не глядел.

– А как я должна была? – прошипела я зло.

Ильстан поманил меня пальцем, и я наклонилась к нему. Одним движением он придвинул меня еще ближе и поцеловал. Его горячие губы просто впились в мои, заставляя мою голову кружиться. А его язык… Он нагло раздвинул мои губы, проскользнул между ними. Но самое страшное не это… Я потеряла голову. Растеклась, словно кучка снега под палящим весенним солнцем. Руки мои скользнули по голой твердой груди, погладили бархатистую кожу. Внутри все перевернулось, всколыхнулось…

Острый кончик ножа вонзился мне в кожу на шее, почти проткнув ее. И только тогда я осознала, как глупо повелась на эти приманку и вступила в игру, правила которой не знала.