Невыносимая шестерка Тристы

Эпилог

Клэй

Четыре года спустя

Меня сейчас стошнит.

Я наклоняюсь над раковиной и замечаю в окне Мэйкона. Он расхаживает по гаражу, работая над моим бронко, и мне кажется, что, наверное, лучше подождать, чтобы поговорить с ним. Он уже бесплатно чинит мою машину. Мне бы не хотелось просить о большем.

Раздается звук шлепка по моей заднице, и я вскрикиваю, разворачиваясь. Декс визжит, крошки Читос выпадают из его рта, а потом он убегает.

— Декс! — рычу я, когда он исчезает из кухни Джэгеров.

Никаких манер, да и откуда им взяться? За последние четыре года я провела с ним больше времени, чем его тетя. Но он не усвоил ничего из того, чему я пыталась его научить.

Стряхиваю крошки с джинсов и выдыхаю, приглаживая волосы. Я больше нервничаю, разговаривая с Мэйконом, чем с Лив.

Я делаю еще пару глубоких вдохов, вытираю уголки губ, стираю помаду и направляюсь в гараж.

— Сделай громче, — кричит Мэйкон.

Арми садится на табурет за рабочим столом и протягивает руку, чтобы включить радио. Играет какая-то песня группы Type O Negative, и я на минуту зависаю в дверях, прежде чем заставляю себя спуститься по ступенькам.

— Я еще не закончил, — говорит мне Мэйкон.

Он наклоняется над капотом, крутит гаечный ключ, а я стою с другой стороны, переминаясь с ноги на ногу.

Могу я поговорить с тобой наедине?

Нет, не говори так. Нотка серьезности в этом разговоре только разозлит его.

Мы с Лив… так как мы переезжаем на старый маяк… я как бы… подумала…

Уф. Почему я так волнуюсь. Спустя четыре года я ощущаю себя рядом с этим мужчиной не более комфортно, чем раньше. Прямой прием работает лучше всего, но я чувствую, что, если открою рот, не продумав речь заранее, меня стошнит.

Я открываю рот и затем закрываю, меня пробирает дрожь, а на лице выступает пот.

— Ты в порядке? — спрашивает кто-то.

Поднимаю глаза и вижу Мэйкона, застывшего под капотом и наблюдающего за мной.

— Эм, да. А что?

Он снова возвращается к работе.

— Кажется, ты хочешь что-то сказать.

Сглатываю несколько раз, чтобы промочить горло, но понимаю, что заламываю пальцы, и немедленно останавливаюсь.

— Я… эмм… — Мне не хватает воздуха.

Он снова замирает и внимательно смотрит на меня, и я чувствую, что Арми тоже прекратил свое занятие и наблюдает за мной.

Просто скажи это. Боже.

Я делаю глубокий вдох.

— Я хочу жениться на твоей сестре.

Он стоит там, и даже не похоже, что у него бьется сердце, когда он не сводит с меня взгляда.

Именно в такой неподходящий момент сводит живот, и я кашляю, чтобы меня не вырвало.

Я не понимаю. Он удивлен? Мы с Лив вместе со старшей школы. Мы пережили разлуку, сомнения, несколько ссор, неопределенное будущее и то, куда приведет нас наша карьера. Она даже уехала из Дартмута на неделю и вернулась домой, потому что мы больше не могли выносить разлуку.

То есть до тех пор, пока я не убедила ее вернуться.

Мы просто купили маяк и теперь ремонтируем его. Он знает, что мы связаны навечно.

— И чего ты хочешь от меня? — спрашивает он. — Я должен спросить ее, нравишься ли ты ей, но не говорить ей, что она тебе нравится, пока я сначала не узнаю, что ты ей нравишься или что-то в этом роде?

Какой придурок.

— Я прошу твоего благословения.

— Точнее, моего разрешения? — исправляет он, сдерживая веселье.

Я сжимаю челюсти, мой желудок сейчас в порядке, но гнев поднимается, чтобы занять его место.

Он смеется, переводя взгляд на Арми, а затем снова на меня.

— К ней не прилагаются козы, земля или что-то еще. Мы бедные, Клэй. Я имею в виду, ты, вероятно, могла бы заставить нас заплатить, чтобы забрать ее.

Арми усмехается, и я поднимаю бровь, теряя терпение.

— Мэйкон…

— Не знаю, мы бы вручили ей напоследок шесть упаковок пива или что-то в этом роде, — предлагает он в качестве приданого. — Это подойдет?

Арми смеется все громче.

Придурок! Я напрягаюсь.

— Может, заткнешься? — восклицаю я. — Черт возьми, это должен быть прекрасный момент.

Я имею в виду, извините, но я живой человек. Он южанин. Предполагалось, что жест с просьбой руки его сестры будет оценен по достоинству.

Да пошел он. Тогда я просто заберу ее.

— Ты собираешься устраивать скандал, если я женюсь на твоей сестре? — рычу я.

Он и Арми заканчивают смеяться над иронией такой независимой женщины, как я, успешной владелицы бизнеса, спрашивающей разрешения у мужчины на что угодно.

Мэйкон успокаивается, откладывает в сторону инструменты и обходит машину, направляясь ко мне. В его глазах появляется задумчивость.

— Будь добра к ней.

Я расправляю плечи.

— Будь верной и поддерживай ее во всем, — продолжает он. — Это единственное, что мой отец мог сделать для матери. И это сохранило ей жизнь.

На мгновение я опускаю взгляд, зная, что психическое заболевание убило Тристу Джэгер задолго до того, как она на самом деле умерла. Одна из самых трудных вещей, которую я усвоила вместе с моим братом, заключалась в том, что не всегда в твоих силах избавить от боли тех, кого любишь. Просто будь здесь.

— В конце концов, все, что нужно — это доверие, — говорит Мэйкон.

Я киваю, немного удивленная слезами на глазах.

Он поворачивается и направляется обратно к машине.

— Если ты подведешь ее, — бросает он через плечо, — я скормлю тебя аллигаторам.

Арми смеется, но я не даже не улыбаюсь, когда выхожу из гаража и сжимаю кольцо в кармане.

Мэйкон не бросает слов на ветер.

Мэйкон — отстой.

Оливия

Сегодня вечером я приготовлю ужин. Она не знает этого, но, надеюсь, что она ничего не запланировала, хотя я уверена, что она этого не сделала. Клэй занята на работе, и это своего рода палка о двух концах — знать, что думать или чувствовать, когда в похоронном бюро много дел.

Я имею в виду, да, она может поддержать нас, пока я жду гонораров от инди-фильмов, и вкладывается во все остальное, что у меня есть, в мою первую театральную постановку в театре в Майами следующим летом, но это также означает, что люди страдали, теряя близких. Хотя я рада, что у нее все хорошо. Общество доверяет ей, и Вайнд Хаус получает прибыль, взяв ее в качестве партнера.

Я сворачиваю в небольшом магазине в поисках вина, которое она любит, но вижу мистера Коллинза, стоящего перед какими-то консервами, и останавливаюсь.

Я делаю шаг назад, размышляя о побеге, прежде чем он увидит меня.

Но он кривит рот в сторону, выглядя неуверенно, и я не ухожу.

Мы ладим и все такое, но обычно не остаемся наедине. Клэй лучше ведет светскую беседу.

— Вы выглядите потерянным, — говорю я.

Мистер Коллинз переводит взгляд на меня, а затем хихикает, как бы смеясь над самим собой.

— Сегодня вечером я готовлю ужин, — объясняет он. — Для кое-кого… — С этими словами он оглядывает свой выбор, а затем качает головой. — Мне просто стоит заказать в ресторане и сделать вид, что я сам это приготовил.

Готовит для кое-кого. Как и я.

Я подхожу к нему.

— Как насчет… нарезки. — Я тянусь к сырам в продолговатом холодильнике позади него, вытаскиваю кусочек бри, немного выдержанного чеддера и копченую гауду. — Это легко и выглядит действительно культурно и необычно, так что, думаю, вы согласитесь со мной. Можете съесть его на улице или перед огнем…

Он улыбается и берет сыры.

— Что-нибудь с низким содержанием углеводов, — бормочет он, одобряя выбор.

Да.

Я тащу его к отделу с овощами и фруктами, по дороге прихватывая несколько крекеров и французский хлеб.

— Немного помидоров, винограда, вишни… — Я бросаю продукты в его корзину. — Зайдите в другой отдел и купите немного мяса, а потом вина, все должно пройти хорошо.

Мистер Коллинз с впечатлением смотрит на свою добычу.

— Это действительно простой способ показать, будто вы знаете, что делаете, но при этом не нужно самому готовить, — говорю ему.

— Спасибо. — Но затем на его лице появляется обеспокоенное выражение, и он оглядывается: — О, мне нужна доска, верно? У меня ее нет.

— У Джиджи есть.

Его взгляд устремляется на меня, и, клянусь, он выглядит так, словно это какой-то большой секрет, и никто не знает, что он встречается со своей бывшей женой.

Потеряв на мгновение дар речи, мистер Коллинз, наконец, просто усмехается.

— Мы пытались сохранить это в тайне, — произносит он. — Клэй в курсе?

— Все в курсе.

Он закатывает глаза.

— Прекрасно.

И мне становится смешно. Я могу их понять. Развод стал для обоих тяжелым испытанием. Клэй увидела, как дом, в котором вырос ее брат, стал неузнаваемым.

Но это вина не только мистера Коллинза. Потеря, одиночество, измена… Многое произошло, чтобы разрушить их брак, но это не разрушило их семью. Джиджи продала дом, купила прекрасный коттедж на пляже и нашла себя. Клэй стала ближе к своим родителям, когда они разошлись, чем когда они были вместе.

И теперь, спустя годы, может, он сумеет заставить свою бывшую жену снова влюбиться в него. Он определенно готов принять вызов, потому что так и будет. Теперь она другая.

Тем не менее, они пытались сохранить это в тайне: не хотели обнадеживать Клэй, пока не убедятся, что это надолго.

— Это отличная идея. — Он указывает на еду. — Спасибо, дорогая.

— Всегда пожалуйста.

Я направляюсь к вину, беру Совиньон Блан и надеюсь, что холодильник в нашем маленьком доме решит сегодня поработать, и к тому времени, как Клэй вернется домой, оно уже охладится. Проверяю, позвонила ли она, на случай, если Мэйкон не закончит с машиной и мне нужно будет ее забрать.

Я еду к нашему дому, люблю пересекать рельсы, и мне нравится, что сейчас она, маленькая принцесса Сент-Кармена и полноценная болотная крыса, со мной на этой стороне. Я мчусь по грунтовой дороге на старом джипе, который купила пару лет назад, мой «ниндзя» стоит доме Мэйкона.

Воздух пропитан запахом моря, и я хватаю продукты с заднего сиденья, наклоняю голову и смотрю на маяк. Одна из многих вещей в нашем списке — и на что нам хватит денег — это снова подключить свет.

Но сначала ужин.

Открываю старые окна на кухне, отчего сентябрьский воздух проникает внутрь, включаю музыку и начинаю готовить суп гамбо.

Я чувствую, как пыль на полу скрипит под моими ботинками, и, сколько бы мы ни убирали, всегда кажется, что грязи становится все больше. Дом смотрителя маяка — грязная дыра, но это наша дыра, и она лучше любого особняка через дорогу. Старые деревянные балки надо мной пахнут годами ураганов и ветра, и все здесь наше. Наша плита, наш стол, наша еда, наша кровать.

Камин работает, и если когда-нибудь станет настолько холодно, что я не смогу согреть ее, тогда это сделает огонь.

Нам будет так весело ремонтировать это место и делать каждый его дюйм своим. Конечно, нужно соблюдать определенную эстетику, чтобы сохранить статус исторического памятника, но это не проблема. Мы только хотим сделать его удобным и улучшить то, что уже здесь есть.

Я срезаю стебли цветов, которые купила на рынке, и помещаю их в вазу с водой, ставлю ее в центр стола и замечаю фары снаружи, как раз когда солнце начинает садиться.

Через мгновение входная дверь закрывается, и я чувствую, как ее руки скользят вокруг моей талии.

— Мне нужно поговорить с тобой, — шепчет она мне на ухо.

Я, черт возьми, почти дрожу, поворачивая голову навстречу ее дыханию.

— Дай мне уменьшить огонь, — прошу я. — И потом мы сможем поговорить.

Я знаю, чего она хочет.

Клэй наклоняется ко мне и открывает старую жестяную коробку, которую я нашла сегодня утром.

Она поднимает старый снимок.

— Арчи?

— Да, — киваю я, вытираю руки. — Нашла его под половицей.

Она роется в коробке, разглядывая фотографии предыдущих обитателей. Корги Арчи и его человек, старый смотритель маяка.

— Это он, — улыбается она, находя фотографию мужчины с бородой в толстом свитере крупной вязки.

— Он выглядит в точности как я себе представляла, — говорю я. — Старый морской волк.

Она просматривает фотографии в коробке.

— Но никакой девушки.

Я обхожу ее и целую в ухо.

— Кто-то должен был фотографировать его.

Ее глаза загораются от этой тайны: возможно, коттедж стал убежищем для двух других влюбленных.

Я крепко обнимаю ее, решив продолжить традицию.

Убавляю температуру на плите, и она берет меня за руку, но вместо того, чтобы отвести наверх, выводит на улицу.

— Что мы делаем? — спрашиваю я.

Клэй не отвечает, ведя меня через дюны вниз к пляжу. Я не задаю дальнейших вопросов и не спрашиваю разрешения, когда опускаюсь на песок и притягиваю ее к себе между ног, обнимая ее, пока мы обе смотрим на бесконечный горизонт.

— Так о чем ты хотела поговорить? — спрашиваю ее.

— О расширенной гарантии на твою машину.

Я зарываюсь лицом ей в шею не в силах сдержать смех.

— Избалованная.

— Красивая, — вместо этого делает комплимент она.

— Проблемная, — парирую я.

— Моя жемчужина.

— Хулиганка, — говорю я ей на ухо.

Она поворачивает ко мне голову и шепчет.

— Солнце.

— Заноза в моей заднице.

Я улыбаюсь и целую ее. Целую ее долго, ветер развевает наши волосы, когда последний свет покидает берег.

— Ты любишь меня? — спрашиваю я, не отодвигаясь от ее губ.

Она встречается со мной взглядом.

— Так сильно, что мне будет больно, если ты не женишься на мне.

И прежде, чем я осознаю, что происходит, она надевает что-то на мой безымянный палец, не отводя от меня взгляд.

Мое сердце на мгновение останавливается, я не могу вымолвить ни слова, все внутри меня раздувается так сильно, что тело не может этого сдержать.

Что?

Точнее, да. Я…

Я прижимаюсь к ней губами, пытаясь выдавить слова, но мой голос теряется где-то в животе, сердце застревает в горле, а голова парит примерно в двадцати футах над телом.

Боже, я так люблю ее. Я была готова спросить ее о том же, но она опередила меня.

— М-м-м, подожди, — просит Клэй, отстраняясь и доставая свой телефон. — Прежде чем ты скажешь «да», я просто хочу убедиться… Мы сможем сделать это, когда поженимся, верно?

Но я рычу, убирая ее телефон, — и любую извращенную сексуальную позу, которую ей хочется сейчас попробовать, — когда она хихикает, и я переворачиваю ее и наваливаюсь сверху.

— Головная боль, — произношу я ей в рот прямо перед тем, как безумно поцеловать ее. — Хулиганка. Заноза в заднице. И такая проблемная.

— Ты никогда не избавишься от меня, если продолжишь так мило разговаривать.

И я наклоняюсь, кусаю ее за шею и заставляю визжать.

Конец