Новогодний Экспресс. Постарайся простить

Глава 62

– Вот столечко… – дрожащим голосом произнесла служанка, показывая пальцами сантиметра два.

Сколько?!

Мне вдруг стало не по себе!

– Камилла, – начала я тормошить несчастную. Ее стеклянный равнодушный взгляд свидетельствовал, что она сейчас не с нами.

– Помоги мне! – скомандовала я.

– А зачем я буду вам помогать? – спросила писклявым голосом служанка.

– Хорошо! – засопела я. – Ты знаешь, что в случае, если с Камиллой что-то случится, то виноватой сделают тебя! Пока ее дорогой родственник наслаждается своим наследством!

– А, – дрогнула служанка, помогая мне тащить Камиллу в сторону ванной.

Я умывала ее, понимая, что нужно попробовать освободить ее желудок. Обычно так делали при отравлении. Быть может, что-то еще не всосалось!

– Держи ее волосы, – потребовала я. – Сейчас будем поить ее.

Лихорадочно оглядевшись, я схватила стакан.

– Пей-пей-пей, – просила я, вливая в Камиллу воду. Она кашляла, но служанка держала ее.

– Ыыы, – простонала Камилла, пытаясь неловко отмахнуться.

– Пей! – приказала я, вливая стакан и набирая еще один…

Часть воды стекала по груди, намочив платье. Сама я была мокрая, как мышь…

– Все, держи ее! – приказала я служанке, видя, как Камилла страдает над ванной. – Я сейчас…

Я вылетела из купе, в надежде найти аптечку или кондуктора.

– Что за шум? – послышался сиплый голос, а я увидела оперную диву. Она выглядела так, словно сейчас в халате будет давать концерт. Вычурный, яркий халат, прическа с перьями вызывали недоумение у любого, кто обладал хотя бы зачатками вкуса.

– Мне нужна помощь, – прошептала я, глядя на нее. – Может, у вас есть лекарство? Или…

Она слушала меня очень внимательно.

– Выпила больше успокоительного, чем полагается, – закончила я.

– Сейчас, – просипела оперная певица, нырнув в свое купе. Она вышла с бутылкой крепкого алкоголя – бальзама.

– Вы с ума сошли? – прошептала я.

– Милочка, – прокашлялась она. – Моя подруга однажды решила прервать свой земной путь прямо на сцене, когда в первом акте увидела своего жениха с другой! И наглоталась успокоительного. Когда она вышла на второй акт, она допела только до половины арию Катрионы и рухнула на сцену. Я помню, как конферансье принес бутылку и …

– Я не думаю, что они совместимы, – начала я.

– Поверьте, – прокашлялся оперная дива. – У нас частенько такое бывало. Так что я знаю, что делать!

Она вошла в комнату, пока я слышала в ванной кашель. Схватив стакан, оперная дива плеснула в него до половины.

– Сколько выпила? – спросила она.

– Вот столько, – прошептала я. – Но я не уверена, что это – хорошее решение!

Мы закрыли дверь, а я вывела Камиллу и усадила в кресло. Она была мокрой, равнодушной и податливой, как кукла.

– Пей, дорогуша, – усмехнулась оперная дива.

Я видела, как Камилла пьет. Несколько секунд прошло, а я смотрела на бедняжку. Лицо ее стало румянится. А взгляд перестал быть стеклянным.

– Одеяло! – потребовала от служанки оперная дива. – Сейчас ее будет знобить… Через пару минут пройдет…

Словно в подтверждении слов, Камилла задрожала всем телом, а мы тут же укутали одеялом ее плечи. Служанка принесла черную муфту, в которую тут же засунули руки.

– Ну и я с вами за компанию, – усмехнулась оперная певица. Он ловко крякнула настойку от которой разило травами. – За наши желания! Пусть они все сбудутся!

Мы сидели и ждали, когда Камилла придет в себя.

– Люди, очарованные моим голосом… Ах, я бы все отдала, чтобы снова петь… Вы когда-нибудь пели? – спросила оперная дива, вздыхая.

– Ну, бывало… – улыбнулась я, чувствуя благодарность к этой даме полусвета.

– Раньше я думала, – вздохнула оперная дива, наливая себе еще стакан. – Мужчины, бриллианты, дорогие наряды… Вот она – мечта любой крыски.

– Крыски? – переспросила я.

– А, я вам не рассказывала? Отец отдал меня в танцевальное училище при оперном театре. Там всегда нужны были танцовщицы для массовок! Мы были бедны, как церковные мыши! Но если у кого-то просыпался голос, то она имела все шансы стать звездой! Кто мог подумать, что однажды Джулия Фицгерберт станет Моной Серат! – вздохнула Мона.

О, я вспомнила, как ее зовут. А то совсем неловко получалось.

– Ее имя будет на всех афишах! Мужчины будут падать к ее ногам… Нас называли крысками. Невзрачные, тощие… Мы воровали мелочь, воровали хлеб, воровали безделушки. У нас ничего не было, кроме занятий и палки. А однажды, я утащила кошелек у одного знатного господина. И учительница решила меня выпороть… Я закричала, и тут она остановилась. Помню, как она взяла меня за руку и повела по коридору. Я была уверена, что она вышвырнет меня. И я вернусь к отцу – сапожнику. Но нет! Маэстро. Послушайте. У девочки, кажется, есть голос… С этого момента я мечтала превратить каждую ноту в деньги! Я была уверена, что счастье в деньгах, любовниках и бриллиантах. Но сейчас, потеряв голос, я поняла. В жизни я любила только петь. Никакие бриллианты, никакие мужчины, никакие наряды не заменят мой голос.

Она закашлялась и снова выпила.

– И я надеюсь, что этот поезд исполнит мое желание, – вздохнула Мона. – Голос и свобода. Мне ничего не нужно! Я хочу снова петь! Просто для себя… О, это упоительное чувство… Словно душа из тебя вылетает чистым звуком. И все тяготы выливаются в песню…

Я смотрела на нее, жалея, что раньше мы с ней не разговаривали. Какой бы известной она не была, ни одна приличная леди не имела право разговаривать с ней при людях. Или принимать ее у себя, если дорожит своей репутацией.

– Что случилось? – послышался слабый голос Камиллы, а я тут же обняла ее, пока служанка вытирала мокрые следы.

– Все хорошо, – выдохнула я. – Тебе нельзя больше принимать это лекарство!

– Я просто… просто… – сглотнула Камилла. – Я думала, у меня сердце разорвется от боли… Мы будем проезжать этот мост… И я снова …

Я увидела вырезку из газеты, на которой остались мокрые капли.

– Благодарю вас, – выдохнула я, протягивая руку и пожимая чужую теплую руку. – Я очень надеюсь, что ваше желание сбудется.

– Да полно тебе, – отмахнулась Мона. – Завтра ты так же, как и другие, будешь воротить нос от меня. Я даже разрешаю делать вид, что мы не знакомы.

– Ну уж нет, – рассмеялась я. – Я буду делать вид, что мы знакомы. Если вдруг вам понадобится помощь, я постараюсь вам помочь…

– Я тоже, – проглотила Камилла, пока служанка несла ей чай. – Я благодарю вас от всего сердца…

– Милочка, только больше не пей эту дрянь. Знаешь, не всегда я буду рядом с бутылкой хорошей настойки. Точнее, я могу быть рядом всегда, а вот настойка быстро заканчивается…

И она хрипло рассмеялась и направилась к себе.

– Бену плохо, – прошептала я.

– Я… я не пойду, – прошептала Камилла.

– Это из-за его слов? Так он в них уже раскаялся, – спросила я, понимая, что предстоит долгий разговор.

– Тут дело немного в другом…Ты подумаешь, что я сошла с ума…