Новогодний Экспресс. Постарайся простить

Глава 68

Ровена выглядела безупречно и даже с претензией. Бирюзовое платье с золотыми узорами в виде снежинок смотрелось дорого и солидно. Так же в глаза бросились крупные камни ожерелья, которые покоились на ее груди.

По сравнению с моим платьем ее несомненно дорогой наряд казался пафосным, помпезным, тяжелым, как старинные бархатные шторы в комнате богатой старой девы.

Но одно не укрылось от меня.

Ее завистливый взгляд на мое платье. Она буквально впивалась в невероятную, невиданную доселе на балах, ткань, словно пытаясь запомнить каждую деталь. Обычно после такого, дамы быстро бежали к модисткам, пытаясь вытрясти из них такой же крой, такую же ткань. Их глаза блестели, словно у одержимых, а мозг тут же вспоминал каждую деталь от оторочек до выточек.

Музыка сделала последний вздох, заставляя пары застыть и тут же изменилась. Сейчас она была ненавязчивой, фоновой, чтобы не мешать светским разговорам.

– Десфорт, – прошептала я, глядя на Ровланда и Ровену. – У нас гости…

– Не беспокойся,– усмехнулся дракон, уводя меня к роскошной елке.

Огромная ель, стоящая в центре зала сверкала игрушками. По ней то и дело змейкой пробегали огни, вызывая восхищение. Игрушки в виде сосулек позвякивали, а я чувствовала, как внутри растет напряжение.

– Господин Вельзер! – послышался голос Ровланда, а сам он очутился рядом с драконом. – Мне вас поздравить? С новой и очередной любовной победой?

В его голосе сочился яд отвращения.

Всем видом Ровланд давал понять, что ему куда приятней думать о том, как я рыдаю в купе, занимаюсь самоуничижением и самозакапыванием, ломаю руки от отчаяния и прихожу к мысли о том, что нужно стать самой идеальной женой на свете.

Из сломанной женщины в отчаянии мужчина может вылепить все, что ему захочется.

Выслуживаться, заискивать, предугадывать его желания, делать вид, что все хорошо и прощать все, желательно, заранее, – вот те качества, которыми должна быть наделена идеальная супруга. И плевать ему, что внутри жены давно пусто. Смеется, улыбается, танцует – лишь красивая оболочка. Внутри ничего не осталось. Даже самой себя.

– Можете прислать свои поздравления в письменном виде, – с вежливой улыбкой заметил Десфорт, пока Ровланд выжигал во мне дыру взглядом. – Я обязательно их почитаю. Ближе к лету, когда мы планируем свадьбу.

Я вспыхнула, видя, как изменилось лицо Ровланда. Внезапно оно стало холодным, непроницаемым, словно надменная маска.

– Ну что ж, – с язвительными нотками заметил Ровланд, а край его губ коснулась усмешка. – Жена – статуэтка – отличный выбор. Вы уже решили, куда ее поставите? На камин или в спальне, чтобы держала подсвечник? Потому что другого применения для нее вы вряд ли найдете! Она не способна к близким отношениям. И да, она не сможет родить вам ребенка! Или она вам ничего не рассказывала о своей… болезни?

Я только открыла рот, чтобы что-то сказать, как Ровланд переместился взглядом на меня.

– Ах, простите, я, кажется, сказал лишнего! Как неловко получилось! – усмехнулся Ровланд, глядя на Десфорта.

– Ох, не утруждайте себя, – произнес Десфорт. Его спокойствие и уверенность держали ситуацию под контролем. – Я все прекрасно знаю.

В этот момент Десфорт поднял мою руку в своей и прикоснулся губами к моим пальцам.

Ровланд побледнел. Эффект, которого он ожидал, явно был не таким. От этого выражение лица Ровланда изменилось.

– Ну, что ж! Тогда вас следует вдвойне поздравить со столь бесценным приобретением! – заметил он. – Вы решили проявить благородство! Пошли на такую невероятную жертву со своей стороны! Связать жизнь с … как бы так правильней сказать… С полуженщиной… Или недоженщиной…

Я стояла молча, чувствуя, что мне сейчас больше всего на свете хочется хлестнуть его по лицу. От души и наотмашь. Чтобы напомнить ему, как страшная боль приступами разрезала его тело изнутри. И как я гладила его по волосам, целовала его взмокший от пота лоб и твердила: “Потерпи, мой хороший… Сейчас все пройдет!”.

– Еще одно слово, – холодно и вежливо произнес Десфорт. – И гости запомнят этот новый год благодаря вашему трупу под елочкой.

– Я не имею в виду ничего плохого или оскорбительного. Я всего лишь говорю правду. Я не сочиняю, не пытаюсь никого очернить, – произнес Ровланд. – Просто, посудите сами. Зачем вам такая, как она?

– Именно поэтому ты переписал мои рудники на свое имя, – произнесла я, видя, как Ровланд смотрит на меня.

– Давай правду. Ты никогда не занималась этими рудниками. Что женщина смыслит в шахтах, добычах, новых штольнях… Что она смыслит в выработке? Ничего. Совершенно, – заметил Ровланд спокойно. – С момента брака рудниками занимался я. Когда шесть лет назад там случился обвал, я вложил в них все свои деньги, чтобы начать все заново. Да, было тяжело. Пришлось даже занимать… Сначала я восстановил Крутую Анну, потом Глубокую Эльзу… И так один за другим, я вытаскивал рудники. Ты в этот момент палец о палец не ударила. “Ах, не хочу слышать про эти мерзкие рудники!”, – визжала ты. – “Никогда больше не говори мне о них!”.

Я гордо снесла удар. Да, прежняя Хильдегард была дамой своеобразной. Но это не повод обманом лишать меня имущества.

– Так что рудники – по праву мои, – заметил Ровланд.

– Однако, вы, получается, обманули свою супругу и втайне переписали их на себя? – удивился Десфорт, хотя все прекрасно знал.

Я понимала, что за казалось бы приветливой вежливостью скрывается какая-то игра.

– Я никого не обманывал, – произнес Ровланд. – Хильдергард сама подписала документы. Она присутствовала у королевского нотариуса. И оставила свою подпись. О чем было засвидетельствовано в протоколе. Сделка прошла в присутствии всех сторон. У меня есть свидетели. В том числе королевский нотариус.

Он посмотрел на меня, а потом вздохнул.

– Господин Вельзер, – заметил Ровланд странным голосом, словно раздумывая, как сказать дальше. Он даже тянул слова. – Я бы хотел поговорить с вами наедине.

– Зачем? – удивленно спросил Десфорт, а Ровланд снова бросил взгляд на меня.

– Ладно, придется сказать при ней, – ответил Ровланд, словно ему немного неловко. – Только учтите, когда у нее случится истерика, то успокаивать ее будете вы… Я давно замечал за моей супругой некоторые странности. То она помнит, что говорит. То через пять минут не помнит. Честно сказать, я не придавал этому особого значения. Но когда она перестала помнить свои выезды, вот здесь я забил тревогу. Понимаете, моя супруга она… Доктора полагают, что она нездорова… И не только по части магии… Но и по части душевной. И это – лишь малая часть ее легкого … назовем это, помешательства. Она может говорить небылицы, иногда у нее проскакивают непонятные слова… То ей кажется, что вещи в комнате двигаются. Или она забывает, куда и что она положила… Она часто бывает не в себе. К сожалению, я ничего с этим не могу поделать…

Десфорт слушал очень внимательно.

– И поэтому, – заметил дракон, осторожно пожимая мою руку. – Вы решили закрыть ее в купе? Не так ли?

– Понимаю ваше негодование, – заметил Ровланд. – Но вы же сами видели, когда она вбежала в салон с криками “Духи зимы у меня в купе!”. Я, разумеется, потребовал объяснений у начальника поезда. Но тот предоставил мне отчеты, что окна были закрыты, а моей жене просто … показалось.

– Тогда как вы объясните поддельный договор о ребенке. Договор, который на поверку, при свидетелях, разумеется, – заметил Десфорт. – Оказался … не тем, чем кажется. Он был просто свитком с заклинанием, которое замаскировано под договор.

– Я не знал про договор, – произнес Ровланд, слегка нахмурившись.– Я не заключал никаких договоров ни о каком ребенке.

– Его принесла Ровена, – заметила я, видя, как красавица удивленно поднимает брови, мол, я? Ровланд с сомнением посмотрел на Ровену.

– Ну и где же он тогда? – спросила Ровена, глядя на меня.

– Он самоуничтожился, – вместо меня ответил Десфорт.

– Так значит его нет? – удивилась Ровена. – Тогда в чем претензия? У тому же, я не приносила никаких договоров. Ровланд, мне кажется, ей опять стало хуже…

– Ну это уже наглость! – резко произнесла я, чувствуя, как внутри все бурлит. – Я прекрасно понимаю, что Ровена выдавала себя за меня и прикидывалась твоей женой при оформлении сделок! Это – махинация! Вы просто мошенники. Так же, думаю, весь поезд подтвердит, что ты проводил время у своей любовницы.

Послышался смешок. Это усмехнулась Ровена. Но тут же спрятала улыбку.

– Ты ей разве не сказал? – прошептала Ровена.

Ровланд вздохнул.

– Думаешь, уже пора? – спросил он, погладив Ровену по руке.

– Дорогая Хильди. Ровена – моя законная жена, – произнес Ровланд. А я перевела взгляд на Ровену, а у нее в ушах сверкнули те самые сережки, которые я нашла в чемодане у Ровланда. – Правда, я об этом еще не объявлял. Развод между тобой, Хильди, и мной, уже состоялся. Так что доказывать суду ты можешь все, что угодно…

– Когда ты успел? – дернулась я.

– Примерно за неделю, как мы отправились в путешествие, – вздохнул Ровланд. – При причине невозможности подарить мне наследника. Следовательно, в таких случаях, по закону я имею право развестись с тобой в одностороннем порядке. Без твоего согласия. Не ставя тебя в известность. Факт твоего магического нездоровья подтвердили лекари, к которым я тебя возил. Каждый из них дал официальный документ – заключение о невозможности тобой иметь детей. Этих заключений хватило, чтобы убедить суд развести нас.

– А про то, что супруга не присутствовала при разводе, ты, наверное, сказал что-то вроде… Ах, бедняжка и так страдает по этому поводу! Я не смогу причинить ей новую боль таким прилюдным позором!”, – усмехнулся Десфорт. Он смотрел на Ровланда безотрывно.

– Скажем так. В чем-то вы правы, – заметил Ровланд. – Жены часто не присутствуют при таких разводах. По вполне понятным причинам. Одно дело, когда это – семейная тайна, и совсем другое, когда суд и присяжные мусолят ее позор часами, пытаясь прийти к общему знаменателю. Многие женщины этого не выдерживают. Например, как леди Оверлинг, которая после этого свела счеты с жизнью.

“Мы будем бороться, Хильди!”, – вспомнила я объятия Ровланда. – “Не этот доктор, так следующий! Кто-то обязательно сможет помочь тебе! Я узнал, что есть отличный доктор, который может тебя осмотреть! Он как раз специализируется на магических заболеваниях! Быть может, мы сможем восстановить часть твоей магии!”.

– Так вот, значит, почему ты говорил: “О, Хильди! Не будем терять надежду!”, таская меня по лекарям! – зашлась я. – Тебе просто нужны были официальные справки от докторов, что я не способна родить! И ты ради этого таскал меня по светилам медицины и магии! Не для того, чтобы они мне помогли! А для того, чтобы доказали, что ни одна сила в мире не способна мне помочь!

– Потише, Хильди,– заметил Ровланд.

– Ты же сам сказал, что я тебе никто! Значит, ты не имеешь права мне указывать! – сглотнула я.

– Я не сказал, что ты мне никто. Ты все еще носишь мою фамилию. И будешь носить ее. Ты пожертвовала многим ради меня, я не стал лишать тебя своего имени. Считай это моей благодарностью тебе. И ты до сих пор именуешься леди Эстерланд. Ты официально являешься частью моей семьи, пользуешься всеми благами, какими бы пользовалась моя дальняя родственница или сестра. Я выделил тебе содержание. Ни в чем тебе не отказывал. И ни в чем не ограничивал. Разве что в общении, которое бросает тень на мое имя. И сейчас ты испытываешь мое терпение. Я все равно несу за тебя ответственность и забочусь о твоем благе.