Новогодний Экспресс. Постарайся простить

Глава 65

– Тогда почему не позаботились обо все пассажирах? – спросила я, но увидела позади нас очередь.

Не мы одни остались без кареты.

– Ой, знаете ли… Новый Год – семейный праздник, – заметил кучер. – Кто-то просто решил, как говорят, у нас, надевая шляпу перед выходом, что никакие деньги не стоят счастливых улыбок детей и жены. А я вдовец. Поэтому мне лучше среди людей.

Позади нас роптали разодетые пассажиры.

Внезапно дверь кареты открылась.

– О, вас приглашают! – удивился кучер. – Видимо, кто-то из ваших знакомых. Как чудесно!

Я подошла к двери, как вдруг увидела оперную диву в розовой шубе.

– Садитесь, если не боитесь за свою репутацию, – произнесла она сипло.

– Мы свое уже отбоялись, – рассмеялся Десфорт, помогая мне сесть в карету. – Я очень благодарен вам.

– Не за что, – сипло протянула певица. – Бывают же совпадения.

– Вы на бал? – спросила я, видя бриллианты на ее шее.

– Нет, я не на бал, – прокашлялась оперная дива. – Я к доктору… Я слышала, что здесь проживает один чародей. И, говорят, он берется за самые сложные случаи магического вмешательства. Если уж он не поможет, то никто… А вы на бал?

– Нет, мы на почту, – ответил Десфорт. – Так что с вашими связками? Быть может, я смогу помочь? Деньги иногда решают все. А сегодня такая ночь… Сегодня праздник… И я сегодня впервые за столько лет чувствую себя намного счастливей, чем раньше.

Интересно, не связано ли его счастье со мной?

– Поэтому, почему бы не сделать вам подарок? – спросил дракон.

– О, было бы чудесно, – закивала я, надеясь, что голос можно вернуть.

– Ха! Мои связки выжжены… Почти полностью… Их сожгла магия яда… Тот голос, который вы сейчас слышите, это все, на что способны маги. И дело не в деньгах. Я в них не нуждаюсь. Наоборот, я открыла школу для одаренных девочек из бедных семей… И теперь они учатся музыке… И деньги у меня есть… Но… Я очень надеюсь, что здесь мне смогут помочь! Может, сегодня случится чудо?

– Мне очень хочется в это верить, – прошептала я, пожимая ее руку.

– Я так волнуюсь, – прошептала Мона. – Так переживаю! Как перед первым выступлением…

– Не переживайте, даже если вдруг что-то пойдет не так, я постараюсь вам помочь, – заметил Десфорт. – Моя матушка очень любила ваш голос…

– О! – рассмеялась Мона, смутившись.

– Помню, как горничная ставила патефон, и матушка, хоть и болела, но всегда чувствовала себя лучше под ваши песни, – заметил Десфорт.

Я пообещала себе найти ее пластинки и послушать их. Хоть я и была далека от оперы, но ее голос я очень хотела услышать.

– О, были времена, – заметила Мона. – Я помню тот день, когда я спела на репетиции…. О, это было невероятно… Я столько вложила в Глорию! Она была так близка мне… Ее судьба… Девушка из глубинки, решившая покорить мир… И я пела ее так, словно пела о своей жизни… Потом после репетиции, начинается действие, гаснет свет, я сижу в гримерке, а там так душно… И я выпила воды… Я всегда пила воду из своего графина… И тут почувствовала, словно у меня огонь внутри… Я подумала, что старая дура Нора перепутала воду и виски, но жар стал невыносимым… Я залила его водой и, вроде бы, стало лучше. Я еще поругала Нору. А потом я вышла и… Прямо посреди песни я почувствовала жар в горле… Словно оно горит… Это сделала Рельджина Фринберг. Моя ученица. Она потом сама созналась. И сказала, что насладилась славой сама – дай насладиться другим. А я сама привела ее за ручку в оперу. Ей дали место в хоре, а потом партию глупой Мессины… Небольшая такая партия служанки… И она, как оказалось, мечтала занять мое место.

– О, Рельджина Фринберг не дотягивает до вас, – заметил Десфорт. – Я слышал ее. Ее голос … как бы сказать… Он холодный… Словно, звенит сталь… Да, она поет чисто, попадает в ноты, но в ее партиях нет души, нет сердца…

– Вы действительно так думаете? – удивилась Мона. – Просто мне это уже говорили… Погодите… Мы почти приехали… О, мне пора! Я рада, что вы меня поддержали, а то я бы умерла от нервов!

Карета остановилась, а Десфорт вышел, чтобы помочь ей спуститься.

– Она очень поддержала маму. И даже ответила на ее письмо… Мама хранила его, как сокровище, – заметил Десфорт. – Оно придавало ей сил.

– Мона – очень хорошая женщина, – улыбнулась я. – И я горжусь тем, что знакома с ней.

Карета неслась по заснеженным улицам незнакомого города. Он был таким большим, что я могла перепутать его со столицей, если бы не архитектура. В столице любили яркие цвета, а здесь почти все было белым или голубым. От этого казалось, что весь город собран из снега и льда.

– Приехали! – послышался голос кучера. – Вот она – почта…

Десфорт вышел первым, помогая мне сойти. Я ступила на снег, чувствуя, как он проваливается под ногой. Начался такой снегопад, что снег повалил крупными хлопьями.

Красивая золотая надпись “Почта” была почти засыпана снегом. Внутри горел теплый желтый свет и сновали размытые силуэты людей.

Десфорт галантно открыл дверь, а я увидела, что почта почти пуста. Не было очередей. Только мужчина в плаще с меховым воротом стоял возле стойки.

– Неужели нет посылки от моей матушки? – спросил он. – Прошу вас, посмотрите, пожалуйста!

Девушка пожала плечами, делая вид, что смотрит посылки, лежащие позади нее.

– Господин, к сожалению, ничего нет, – произнесла девушка. – Видимо, она придет после Нового Года. Это почта, которую мы еще не разбирали. Ее только – только привезли!

– Посмотрите, прошу вас. Она должна быть на имя Фицджеральда Джевелла. Мама обещала положить теплые носочки… – явно нервничая заметил мужчина, глядя гору посылок. – Может, она сверху?

– Вы понимаете, что мне придется перерывать всю гору посылок? – удивилась девушка. – А тут их сотни!

Девушка лениво встала и стала так же медленно и лениво перебирать посылки.

– А вон та, слева, не она, случайно! – узнала я посылку бабушки. – Посмотрите.

Девица вздохнула и взяла посылку из горы прямо в руки.

– Фиц… – прочитала она, поглядывая на мужчину. – Фицджеральду Джевеллу! О! Она!

Кажется, дамочка сама удивилась моей проницательности.

– Да, это посылка от мамы! – расцвел мужчина, бережно принимая ее и расписываясь в бланке. – Леди, простите, а как вы догадались?

– Просто я видела, как ваша матушка ее отправляла, – заметила я с улыбкой.

– О! Как она себя чувствует? – спросил мужчина, вцепившись в меня взглядом.

– Неплохо. Но я думаю, ее стоит навестить, – улыбнулась я. – Она еще переживала, что забыла положить вам носочки…

Это маленькое чудо заставило меня улыбаться.

– Вам чего? – спросила девушка, глядя на меня.

– Мне письмо. На имя… леди Эстерланд. Хильдегард Эстерланд, – произнесла я, видя, как девушка наклонилась и скрипнула ящиком.

– Такого нет! – заметила девушка. – Я бы запомнила.

– Десфорт Вельзер, – послышался голос позади меня, а на мою талию легла рука.

– Вот, ваше письмо! – произнесла девица, протягивая бланк. – Распишитесь…

Десфорт окунул перо в чернильницу, поставив подпись. Он разорвал конверт, в котором был еще один конверт с моим именем.

Аккуратное письмо было у меня в руках, а я отошла от стойки, пока дамочка мучила Десфорта какими-то формальностями. Я прекрасно понимала, что он ей понравился. И ей очень хотелось как-то привлечь его внимание, поэтому на бланке вдруг появилась ошибка… И сейчас она искала новый бланк.

– Для Леди Эстерланд,– прочитала я, видя, что в письме лежит еще какая-то бумажка. – Многоуважаемая Леди Эстерланд. Пишет вам управляющий Джоу Хиггинс. Я был весьма удивлен получить ваше письмо. Вы были так добры ко мне, когда помогли с лекарством для моей супруги во время вашего последнего визита месяц назад. Моя супруга передает вам сердечную благодарность. Она уже почти здорова, вашими усилиями…

Месяц назад? Месяц назад я никуда не ездила! Тем более, на рудники! Ровланд ездил на рудники. Я оставалась дома.

Я насторожилась, вчитываясь дальше.

Из письма получалось, что я часто бываю на этих рудниках. И в курсе всех дел…

От возмущения я закусила губу.

– Я вообще очень удивлен вашему письму, ведь вы недавно подарили рудники своему супругу, лорду Эстерланду, – прочитала я, замерев.

Я? Подарила? Рудники? Когда?!!

Я развернула вторую бумагу, видя копию дарственной, зарегистрированной в королевской торговой палате. Но самым страшным была не копия, а отпечаток моей магии на бумаге.