О чём молчат женщины

ГЛАВА 4

Арлетт не спеша шла по длинному коридору отеля к своему номеру. Она была печальна и задумчива, ей казалось, что взгляд незнакомца продолжает следить за ней.

— Арлетт! — Девушка вздрогнула от неожиданности, услышав свое имя.

Она резко обернулась, и в ту же секунду сердце ее радостно дрогнуло в груди и забилось часто-часто.

— Тетя Жанетт! Дорогая моя! — Арлетт бросилась навстречу тете. — Почему вы здесь? Какая приятная неожиданность! Как я рада! — Арлетт просто захлестнула волна радости.

— Здравствуй, моя девочка! Эти же слова я хотела бы адресовать тебе. Почему ты здесь? У тебя все в порядке? Я намеревалась на обратном пути остановиться в Париже и заехать к тебе в монастырь, чтобы забрать оттуда. Я шла и думала о тебе и вдруг увидела тебя перед собой. Какое чудесное совпадение! Как хорошо, что мы не разминулись!

Жанетт нежно обняла и поцеловала племянницу, та ответила ей таким же нежным поцелуем.

— Ты куда сейчас направлялась? — спросила Жанетт.

— Я шла в номер, который только что сняла. Слуга отнес туда мой дорожный саквояж. Я решила остановиться здесь на несколько дней.

— Тогда давай поступим следующим образом. У меня большой номер, в нем хватит места для двоих. Поэтому мы идем ко мне, а твои вещи сейчас принесут. Ты согласна провести это время со мной?

— С радостью, дорогая тетя! — воскликнула Арлетт.

Номер Жанетт находился в самом конце длинного коридора. «Наверняка, из его окон открывается великолепный вид на центральную площадь», — подумала Арлетт. Дверь открыла девушка в опрятном платье горничной.

Жанетт и ее гостья вошли в роскошный салон с хрустальными канделябрами и мебелью в стиле Луи Квинза.

— Располагайся, моя дорогая! — сказала Жанетт. — Я сейчас вернусь, только пошлю горничную сообщить администратору, что ты отказываешься от номера, и принести сюда твой саквояж.

Вскоре Жанетт вошла в комнату и села напротив Арлетт.

— Тетя Жанетт, — это обращение, привычное с детства, сорвалось с губ Арлетт.

— Давай договоримся: ты будешь называть меня просто Жанетт. Хорошо? — прервала ее тетя. — А теперь продолжай. Что ты хотела спросить?

— Как дела у дяди Марко? Он с вами?

Жанетт покачала головой.

— Он занят делами и не смог приехать. Если учесть, что Марко относится к путешествиям без особой любви, то он остался дома не без удовольствия. — Жанетт внимательно рассматривала девушку. — Ты так похожа на свою милую maman. Я узнала бы тебя, где бы мы ни встретились!

— И я сразу узнала вас! Вы совсем не изменились.

Мадам Алигьери вздохнула не без облегчения:

— Ах, если бы зеркала говорили мне такие же комплименты.

Возраст Жанетт приближался к пятидесяти, но ее лицо сохраняло моложавость. Умелая косметика скрывала морщины — заметными они становились лишь вокруг голубых глаз, когда она смеялась. А шутить и смеяться Жанетт очень любила! Густые тщательно уложенные волосы, не без некоторых ухищрений, сохраняли первоначальный золотистый оттенок, не допуская никаких намеков на седину. Мадам Алигьери нельзя было назвать хрупкой женщиной, но благодаря усилиям модельеров и помощи корсета ее облик соответствовал требованиям самой современной моды.

— Почему вы не написали мне о своем намерении посетить меня во Франции? — в голосе Арлетт звучали счастливые нотки.

Девушка наконец-то почувствовала себя более непринужденно и сняла шляпку и перчатки.

— Я хотела сделать тебе сюрприз: приехать в твою школу и увезти в Париж. Мне было важно самой познакомить тебя с этим удивительным городом, который ты совсем не знаешь, хотя и родилась в нем. Я хотела и хочу, чтобы ты осталась со мной. Но коль судьбе было угодно, чтобы мы встретились в Брюсселе, не будем ей противиться. В конце концов, неважно, откуда начнется твоя новая жизнь.

Надо ли говорить, что Арлетт была несказанно рада такому замечательному сюрпризу в добавление к своим радужным надеждам.

— Я знала, что мы когда-нибудь встретимся. Но я с трудом поверила своим ушам, когда в коридоре вы окликнули меня.

— Я тоже очень рада нашей встрече. Но скажи: ты уже виделась с Клодом? — И, видя замешательство Арлетт, Жанетт продолжила: — Я сейчас сама позвоню ему в офис и скажу, что ты у меня. Как я поняла, ты не поставила его в известность о своем приезде. Думаю, он будет немного взбешен. Но я постараюсь уладить эту проблему, дорогая.

Жанетт уже протянула руку к телефону, но Арлетт остановила ее, робко коснувшись локтя.

— Не нужно. У меня вчера была возможность пообщаться с Клодом, он знает, что я в Брюсселе. Сегодня я не хочу говорить с ним. Он не знает, что я в этом отеле. Ему и не нужно знать. Я так решила.

Жанетт удивленно приподняла брови.

— Можешь довериться мне и объяснить, почему все произошло так внезапно. Ведь Клод обещал, что все организует, как только ты захочешь покинуть монастырь.

Арлетт с сомнением покачала головой.

— Так ли это? Клод ни разу не высказал радости по поводу моего возможного возвращения. Поначалу и меня вполне устраивала должность учительницы. В свободное время я училась вышивать, рисовать, вязать и даже немного шить. Мне хотелось получить профессиональные навыки в кройке, шитье и моделировании одежды. Одна из монахинь любезно согласилась помочь мне в этом.

— Я помню, ты писала об этом.

— Хотелось бы, если можно, послать телеграмму в школу, чтобы знали — я добралась благополучно.

— Пусть это сделает Клод. Чуть позже я все-таки позвоню ему и сообщу, что ты у меня. А сейчас лучше расскажи о своем немолодом поклоннике, получившем разрешение Клода и матери-настоятельницы посещать тебя в присутствии одной из монахинь.

Арлетт печально вздохнула и сказала:

— Клоду он понравился тем, что был человеком весьма обеспеченным. Но он намного старше меня, и я никогда бы не согласилась выйти за него замуж. К сожалению, чем откровеннее я выказывала свое безразличие, тем вдохновеннее он становился. Убедившись, в конце концов, в тщетности своих ухаживаний, мой седой поклонник жутко разозлился и пожелал мне остаться старой девой.

— Влюбленные мужчины так переменчивы! Клод довольно долго описывал мне достоинства такого замужества, жаловался, что ты так бездумно отворачиваешься от удачи. Я думаю, Клод хочет переложить ответственность за тебя на кого-нибудь другого. Его устраивало то обстоятельство, что тебя отправили в школу во Францию сразу после смерти матери.

— Теперь я многое вижу в другом свете и лучше понимаю себя и других. — Арлетт замолчала, задумчиво опустив голову.

— Не знаю, как ты, а я в это время пью кофе. Не хочешь ли составить мне компанию? — бодро произнесла Жанетт.

— Да, конечно. Чашечка кофе — это как раз то, что мне сейчас необходимо.

— Тогда поскучай немного, я сделаю заказ. — Жанетт неожиданно легко встала с кушетки и вышла.

А на Арлетт нахлынули воспоминания детства.

Арлетт хорошо помнила, как они переехали из Парижа в Брюссель. Ей было очень приятно наблюдать за изменениями, происходившими в жизни ее матери. Оставшись вдовой с маленькой дочерью на руках, Катрин растерялась. Никаких средств к существованию после смерти мужа у нее не осталось. Она тщетно пыталась найти работу — никто не хотел брать женщину, имеющую маленького ребенка. Время от времени Катрин относила в скупку ценные вещи, что позволяло протянуть какое-то время, но долго так продолжаться не могло. Арлетт постоянно видела осунувшееся, печальное, часто в слезах лицо матери. Ей было невыносимо смотреть на ее страдания. Но однажды все в их жизни резко изменилось. К ним в дом стал часто приходить красивый, добрый и очень щедрый мужчина. Катрин стала чаще смеяться, у нее появились красивые платья. По вечерам Арлетт иногда оставалась с консьержкой, а ее мать и этот мужчина уходили в театр или ресторан. Позже они переехали в Брюссель, Катрин вышла замуж за красавца-мужчину Мишеля Фере и стала баронессой.

Арлетт припомнилась первая встреча и знакомство с Клодом, сыном Мишеля. С братом у нее сложились ровные, спокойные отношения. Он был намного старше ее, и поэтому тесной дружбы между ними сначала не возникло. Волею случая став братом и сестрой, они приняли это как необходимость, встречались только за общим столом и почти не разговаривали. Значительные изменения в их отношениях произошли только спустя пять лет.

В тот день Арлетт исполнилось двенадцать лет, в доме был устроен большой праздник. Собралось множество гостей. Арлетт купили красивое платье. Катрин сама сделала дочери прическу, и та чувствовала себя принцессой на сказочном балу. Когда начались танцы, к Арлетт совершенно неожиданно подошел Клод и пригласил на вальс. Арлетт неплохо танцевала, так как брала уроки танцев у специального репетитора, но сейчас, когда на нее как на виновницу торжества были, казалось, устремлены все взоры и от непривычной близости Клода, она чувствовала себя скованно и делала массу ошибок. Зато Клод держался великолепно. Он крепко держал Арлетт за талию, уверенно вел ее в танце, а когда музыка смолкла, проводил к креслу ее матери и галантно раскланялся. С этого танца, как считала сама Арлетт, и начались ее новые отношения с Клодом, о которых она предпочитает не вспоминать и о которых никому и никогда не сможет рассказать.

— Ты не очень скучала без меня? — прервала ее воспоминания вошедшая в холл Жанетт.

— Совсем нет. Мне нелегко привыкать к новой обстановке и новому окружению. Но мне приятен сам процесс начала моей новой жизни, — блаженно откинувшись на спинку дивана, произнесла Арлетт, хотя настроение у нее было совсем не такое радужное, каким она хотела изобразить.

В дверь постучали, и через минуту воздух наполнился пьянящим ароматом замечательного кофе. Его принесли в серебряном кофейнике. На подносе поблескивали золотыми разводами чашки из нежно-голубого китайского фарфора, а пирожные, казалось, сами просились в рот.

— Какое блаженство, — прошептала Арлетт, наслаждаясь каждым кусочком и вдыхая забытый запах.

Жанетт вернулась к беседе.

— Так на чем мы остановились?

— Мы говорили о том, что Клода устраивала ситуация свободы от ответственности за меня и мое будущее и что ему очень хотелось бы и дальше избавить себя от хлопот. Но я ни в чем его не виню. Мне было хорошо в школе до того, как я начала испытывать ужасную тоску по Брюсселю, по дому! Нет, Клоду не стоит бояться, что я стану обузой для него.

— Неужели ты собираешься работать!? — Жанетт восхищенно всплеснула руками. — Будь я молода, поступила бы так же.

Они помолчали немного, отдавая должное кофе и пирожным.

— Уверена, ты уже выбрала дело по душе. Рада, что ваше поколение более благоразумно, чем наше. Мы мечтали только о том, чтобы выйти замуж и воспитывать детей. Но каждая женщина — и это самое главное — должна сама распоряжаться собой, — продолжала рассуждать Жанетт. — Для деловой женщины сейчас открывается все больше и больше возможностей.

В глазах Арлетт мелькнули озорные искорки.

— Я знала: вы никогда меня не осудите, что бы я ни сделала.

— Конечно, нет! Скажи, Клод так ни разу и не пригласил тебя на каникулы в Брюссель?

— Нет, но я не нуждалась ни в одежде, ни в книгах, у меня всегда были карманные деньги. Клод навещал меня два-три раза в год. Когда я повзрослела, мы несколько сблизились. Клод нередко делился со мной своими проблемами и планами. А что касается каникул, то здесь мне повезло: родители школьной подруги, Джулии Виггз, часто приглашали меня к ним домой, а потом я бывала на их вилле в Антибе, где мы купались, катались на лодках под парусом. Но в последнем классе Джулию перевели из нашей школы в Швейцарию. Мне так ее не хватало!