Обольститель и куртизанка

Глава 7

«Ничего не делайте»? И это слова мужчины? Да кто он, в самом деле?

Оливия растерянно замерла и послушно подняла руки, когда лорд Эрит снимал с нее рубашку. Его ловкие пальцы, прохладные и сухие, мягко касались ее кожи. Это было приятно. Оливия терпеть не могла мужчин с влажными ладонями.

Стоя позади, Эрит поцеловал ее в шею и обнял, нежно обхватив пальцами груди. Медленно, властно он прижал ее к себе. Оливия услышала, или, скорее, почувствовала, как у графа вырвался блаженный вздох, когда ее обнаженные плечи коснулись его широкой груди, затянутой в батист и сукно.

От него исходил жар. Оливия будто прислонилась к нагретой солнцем кирпичной стене знойным летним днем. Она закрыла глаза и отдалась этому ощущению, позволяя Эриту ласкать ее грудь.

Он нежно потянул и сжал соски, по телу его прошла дрожь. Оливия вдруг ощутила, как переполнявшее его блаженство легким эхом отзывается в ней. Это было странное чувство. Не хорошо знакомое торжество победительницы, покорившей еще одного любовника, а неизведанная прежде тихая радость.

— Вы разденетесь, милорд? — К удивлению Оливии, ее голос прозвучал возбуждающе хрипло без всякого притворства.

Эрит беззвучно рассмеялся, целуя ее в шею. Легкие прикосновения его губ приятно щекотали кожу, как трепещущие крылья бабочки.

— Я собираюсь вызвать в вас неистовое, безумное вожделение.

— И самому остаться равнодушным?

— Надеюсь сохранить хотя бы крупицу рассудка. Одежда должна помочь.

Он прижался бедрами к ее обнаженным ягодицам. Даже сквозь одежду его восставшая плоть пылала жаром. С тихим стоном он сдавил зубами плечо Оливии. Она вздрогнула, хотя и не почувствовала боли. Зубы Эрита были крупными и сильными, как и все в нем. В этом легком укусе было что-то глубоко нежное. Так кусает кобылу охваченный страстью жеребец. Удивительное сочетание силы и чувственности.

Оливия повернулась, чтобы увидеть лицо графа. Глаза его сверкали, а на выступающих скулах горел лихорадочный румянец. Но руки его покорно разжались, позволив Оливии слегка отступить. Крохотное расстояние, разделявшее их, наполняли волны жара и мускусного аромата мужского желания.

Прежде чем заговорить, Оливия сделала глубокий вдох; легкие ее наполнил этот терпкий запах, густой, как табачный дым. Приятный запах. Оливия впервые призналась себе в этом. Свежий аромат мужественности, лишенный резкого, приторного духа парфюмерии, которой пользуются многие мужчины. Оливия снова вдохнула запах Эрита, на этот раз исключительно ради удовольствия.

Было немного странно стоять обнаженной перед мужчиной, одетым в вечерний костюм. «Интересно, какую жизнь он ведет за стенами этого дома?» — на мгновение подумалось ей. Должно быть, туже, что и остальные светские щеголи: пьет, играет и волочится за женщинами. Но внутреннее чутье, твердившее, что Эрит вовсе не тот распутный повеса, каким хочет казаться, шепнуло ей, что нынче ночью граф не пытался овладеть женщиной. Как и накануне.

— Ничего не выйдет, — тихо проговорила Оливия. — Во мне есть… какой-то изъян. — Ей невыносимо было думать, что все усилия Эрита пробудить в ней ответное желание окажутся напрасными. Оливия взволнованно облизнула губы. Ей никогда еще не приходилось говорить с любовником о своей уязвимости. — Вы славный человек.

Эрит насмешливо фыркнул.

— Большинство с вами не согласится. — Его пальцы скользнули по плечам Оливии к запястьям и ласково сжали ее ладони.

Оливия недоверчиво насторожилась: хрупкое понимание, возникшее между нею и Эритом, смущало ее и тревожило. Голос ее прозвучал неожиданно резко:

— Будет намного лучше, если вы просто завалите меня на спину и овладеете мной. Я же вижу, как вам не терпится.

— Ожидание лишь усиливает удовольствие. — Эрит прижал ее руку к своему паху. Оливия ощутила сквозь ткань брюк его восставшую плоть, твердую как сталь. Живую. Распаленную. Полную желания. Пульсирующую под ласкающими движениями пальцев. Эрит закрыл глаза и вытянулся, отдавая себя во власть этих прикосновений. — Боже, Оливия, — простонал он. — Перед вами не устоял бы и святой.

— Подозреваю, что вы не святой. — Ее рука прижалась теснее. Оливия представила, как ее губы снова обхватывают жезл Эрита. Прошлой ночью ощущение власти над этим сильным зрелым мужчиной доставило ей особое удовольствие. Оливии захотелось пережить его снова. Впервые в жизни она подошла так близко к наслаждению, которое дарует акт любви.

Минувшей ночью, утвердив свою власть над Эритом, Оливия оборвала нити нежной близости, которыми он медленно оплетал ее. Нежная близость не для таких женщин, как она.

— Ложитесь, милорд, — проговорила она шепотом, покорившим немало мужчин.

Эрит шумно перевел дыхание.

— Я не бессловесное животное.

Оливия провела ногтями по груди Эрита, соски его мгновенно затвердели под рубашкой.

— Вы воск в моих руках.

— Прекратите, — проревел Эрит, послушно пятясь к кровати, уступая натиску Оливии.

— Но это правда. — Она уперлась ладонями ему в грудь. Один слабый толчок, и Эрит повалился на матрас. — Вы великолепны. Не могу передать, что я почувствовала, когда обхватила вас губами прошлой ночью. Помните?

— Помню, — прохрипел Эрит.

— Я могу сделать это снова. — Оливия облизнула губы, глядя на мужчину, распластавшегося на простынях.

— Я знаю, что можете. — В голосе графа слышалось сожаление, не гнев. — Но что это докажет?

Оливия пожала плечами.

— А почему это обязательно должно что-то доказывать? Удовольствие ценно само по себе.

— Откуда вам об этом знать?

Лицо Оливии застыло, превратившись в холодную маску. Она не ожидала, что Эрит начнет огрызаться. Ее взгляд скользнул по его великолепной фигуре и задержался на лице. Оливия уже знала, что не найдет того, что ищет: пустого, бездумного желания в его глазах.

Эрит жаждал овладеть ею, но, разумеется, не собирался сдаваться. Серые глаза, окруженные густыми черными ресницами, смотрели дерзко, с вызовом. Эту битву Оливия пока не выиграла. Хотя, наверное, не стоило складывать оружие.

— Не слишком благородно.

— Вы и сами ведете грязную игру, Оливия.

— Просто посмотрите на меня.

— А чем я, по-вашему, занят? Вы самая обворожительная женщина из всех, кого я когда-либо встречал. — Голос графа звучал безрадостно.

Оливия оперлась коленом о край кровати, закинула обтянутую чулком ногу на бедра Эрита и оседлала его.

— Мне повторить то, что я делала вчера ночью?

— Нет.

— Нет? — Оливия недоверчиво вскинула брови, глядя в лицо Эриту. «Какие у него мужественные черты», — отметила она про себя, рассматривая высокий прямой лоб, тонкий надменный нос и твердую линию подбородка. Губы его казались припухшими, на загорелой коже проступил румянец. — Так вам не понравилось?

Рот Эрита скривился в горькой усмешке.

— Чертовски глупый вопрос. Вы сами знаете, что вознесли меня не небеса.

— Не хотите ли снова совершить это путешествие?

— Нет.

Как ни странно, его упорство обрадовало Оливию. Она насмешливо фыркнула.

— Вы выложили целое состояние за мое искусство, а теперь отвергаете его. Какая безрассудная расточительность, лорд Эрит. Это все равно, что обладать полотном Рубенса и прятать его в подвале. Граф не улыбнулся в ответ.

— Вы знаете, чего я хочу.

— А вы знаете, что я могу вам дать.

— Идите к дьяволу!

Эта внезапная вспышка гнева испугала Оливию. Эрит вдруг резко вскочил на кровати, словно раскрылось лезвие складного ножа. Комната закружилась у Оливии перед глазами, когда граф схватил ее и повалил на спину. Инстинктивно она вцепилась в его плечи, увлекая за собой. Теперь он нависал над ней, беспомощно распластанной на постели.

— Милорд! — прошептала она, задыхаясь от волнения. Оливия не испытывала гнева. Глядя в сверкающие яростью серебристые глаза Эрита, она безмолвно заклинала его сдаться. Доказать, что он ничем не отличается от остальных представителей своего подлого пола.

Его брюки касались ее ног. Желая помучить графа, она согнула колени и потерлась бедрами о его бедра. Дыхание его стало хриплым, мощный торс опустился, сдавив ребра Оливии.

— Сирена. Колдунья. Цирцея, — простонал Эрит.

Его тело задвигалось в знакомом ритме любви. Ощущать на себе его тяжесть было до странности приятно, Оливия почувствовала, как внизу живота словно распускаются лепестки огромного цветка. Нечто похожее испытываешь, когда солнечным днем слышишь отдаленный раскат грома.

Она выгнула спину, безгласно предлагая себя, и вгляделась в лицо графа. Глаза его блестели. Черные волосы растрепались, одна непослушная прядь упала на лоб. Никто не принял бы Эрита за незрелого юнца, но сейчас он выглядел моложе обычного. Сердце куртизанки сделало странный кульбит.

«Будь осторожна, Оливия», — предостерег ее внутренний голос, резкий как удар ножа.

— И все-таки я одержу победу, — почти прорычала Оливия.

Ее нежность сменилась яростью. Она сорвала с Эрита галстук и швырнула на пол, а затем, распахнув ворот рубашки, принялась лихорадочно осыпать поцелуями широкую грудь.

— Можно мне поцеловать вас?

— Нет. — Ее всегда такие ловкие пальцы неуклюже возились с застежкой на брюках графа.

— Жаль. Вас следовало бы поцеловать.

— Меня следовало бы отыметь. — Оливия редко употребляла это грубое слово. Как бы низко она ни пала, оказавшись на самом дне жизни, полученное воспитание давало о себе знать.

— Даже если вы не получите от этого никакого удовольствия? — Черт побери, ей хотелось шокировать Эрита, но тот выглядел совершенно невозмутимым, как всегда. — Я так не думаю.

— А как насчет вашего удовольствия? — Наконец-то ей удалось расстегнуть брюки. Ее дрожащая рука проникла между складками ткани.

— Я могу подождать. — Ответ дался Эриту с трудом, слова застревали в горле. Он едва сдерживался.

— Зачем же вам ждать? — Пальцы Оливии обхватили его плоть. Эрит застонал, его бедра качнулись вперед. Желая подразнить графа, Оливия легко повела рукой. Эрит вздрогнул всем телом. Каждое движение ее пальцев отзывалось в нем жаркой волной желания.

— Черт возьми, вы сводите меня с ума. Приподнявшись на кровати, он сорвал с себя фрак и стянул рубашку. Взгляд Оливии задержался на его великолепной мускулистой груди, покрытой темными волосками. Ей удалось полюбоваться выступающими буграми мышц еще мгновение, пока он сбрасывал брюки. Потом Эрит накрыл ее тело своим. Его восставший жезл вжался в ее мягкий живот.

Все его огромное тело плавно скользнуло вдоль тела Оливии, двигаясь в страстном, исступленном ритме. Это было странно, волнующе и, пожалуй, даже приятно. Оливия попыталась выгнуть бедра, чтобы впустить Эрита в себя, но тот плотно прижал ее к постели, не давая вырваться.

— Сдайся, — прошептала она.

— Никогда. Сдайся лучше ты.

— Ни за что. — Оливия рассмеялась, с трудом переводя дыхание. Эта захватывающая дуэль доставляла ей удовольствие, хотя тело ее по-прежнему оставалось бесчувственным.

Эрит сгорал от желания, он вспыхнул, как только переступил порог дома и увидел ее за фортепиано. Теперь, когда он так близко, его железную волю нетрудно будет пошатнуть. Хотя, надо признаться, ему удалось смутить Оливию Рейнз. Он единственный мужчина из всех, кого она встречала, способный соперничать с ней в силе.

— Вы что-нибудь чувствуете? — хрипло произнес он, поднимая голову, чтобы увидеть лицо куртизанки. Его сотрясала дрожь, кожа взмокла от пота, грудь тяжело вздымалась, словно ему не хватало воздуха.

— Вы довольно тяжелый.

— Вы понимаете, о чем я. Вы хотите меня?

— Да.

Эрит резко отстранился, рука его легла на лоно Оливии. Оно было сухим, как и прошлой ночью. Все усилия оказались напрасными. Граф не смог пробудить в ней чувственность. Мучительнее всего было сознавать, что Оливия впервые действительно мечтала пережить то, что испытывают обычные женщины.

Силы небесные, она хотела этого ради Эрита.

С каждой минутой, проведенной с ним, Оливия все глубже погружалась в зыбучие пески, не зная, где искать спасения.

Эрит обхватил ладонью ее подбородок, пристально глядя ей в лицо. В его затуманенных страстью глазах плескался гнев.

— Вы лгали всем остальным мужчинам, с которыми спали. Но не лгите мне.

— А что в вас такого особенного? — с трудом переведя дыхание, спросила Оливия.

— Отбросьте сопротивление, и я вам покажу. — Его губы сложились в насмешливую улыбку, и Оливию вновь охватило странное щемящее чувство.

— Вам придется довольствоваться тем, что я могу вам дать, на большее я не способна, — резко бросила она.

— Вам бы понравилось в Испании, — задумчиво произнес Эрит. Ритм его движений замедлился, стал плавным, ласкающим. — Холодный свежий ветер на склонах Пиренеев, страстные цыганские танцы, звуки гитар, воздух Средиземноморья напоен пряными ароматами Африки, приносимыми ветром.

Низкий звучный голос Эрита завораживал сильнее, чем его захватывающий рассказ о путешествиях. По телу Оливии прошла дрожь желания. Минувшей ночью Эрит узнал о ней слишком много. Графу хватило ума, чтобы заметить то, о чем не догадывались другие, он был достаточно жесток, чтобы использовать это знание против Оливии.

— Прекратите.

— Вы бы хотели поехать в Испанию вместе со мной, Оливия? Там умеют ценить красивых женщин. Я так и вижу вас в Испании. Свободной, смеющейся.

— Милорд…

— Я вижу вас под ярким солнцем юга. Ваши волосы сверкают и переливаются в его лучах. Вы танцуете под страстную испанскую мелодию, пьете красную риоху и едите свежую рыбу, выловленную из моря у самых ваших ног. Вы плещетесь в морских волнах, прекрасная и нагая. Моя Оливия.

Слова Эрита оставляли раны в душе. Этот искусный лжец погубит ее, если его не остановить.

— Я не ваша. И никогда вашей не буду.

«Смотри, Оливия. Стоит тебе забыть об осторожности, и твое глупое сердце окажется разбито». Изогнувшись, Оливия обхватила губами сосок Эрита и впилась в него.

Граф глухо застонал, вздрогнув всем телом.

«Наконец-то!»

Сжав руки Оливии, он резко отпрянул, приподнявшись на локтях.

Она широко раскинула ноги, готовясь к неизбежному. Сейчас этот огромный мужчина проникнет в ее плоть. Она затаила дыхание. Эрит запрокинул голову, лицо его исказилось от муки.

Оливия зажмурилась.

О да. Еще немного, и она одержит победу.

Тело ее напряженно застыло.

Эрит на мгновение обмяк, почти обрушившись на нее, а затем резко откатился в сторону.

— Боже, — прорычал он, извергая семя на смятые простыни.