Опальная жена. Пекарня на краю севера

Глава 24.

Глава 24

– Я тебя совершенно не узнаю, – Глен поднял на меня уставший взгляд.

Я медленно разжал пальцы, отпуская ткань рубашки трупа. Ладони дрожали, а в висках стучала кровь. Осознание собственной несдержанности обожгло меня почти физической болью.

– Я и сам себя не узнаю, – ответил хрипло, отступив от стола.

Облокотившись на старый шкаф, провёл рукой по лицу, попытавшись стереть с него гримасу ярости. Не помогло. Разуму не хватало ясности. В горле пересохло, внутренности скручивались от бессильной злобы.

– Анна… Не знаю… Когда дело касается Анны, я просто теряю голову, – признался я, удивляясь собственной откровенности. – Не могу объяснить, что происходит. Словно внутри пробудился кто-то другой – жестокий, яростный, неуправляемый.

Глен молча разлил в два стакана что-то из тёмной бутылки и один протянул мне.

– Не стоит о ней думать, как о предательнице, – осторожно произнёс он, делая глоток. – По крайней мере, пока мы не узнали всей правды.

– А какая ещё может быть правда? – я залпом опустошил стакан. Крепкий алкоголь обжёг горло, притупив чувства. – Какая-то женщина привела этого придурка в мою спальню. И мы оба знаем, что женщин в доме было немного.

– Мы услышали лишь обрывки воспоминаний. Он сказал “девушка”, но не назвал имени. Не описал внешность.

Я стиснул пустой стакан так, что стекло опасно хрустнуло.

– Мне кажется… – продолжил Глен, забирая у меня стакан прежде, чем я успел его раздавить. – Что это вообще была не Анна.

– А кто? Служанка, которая решила устроить для конюха ночь любви в постели хозяина? – я хмыкнул. – Глен, я ценю твою попытку подарить мне надежду, но…

– Я лишь пытаюсь посмотреть на ситуацию объективно. Как врач, – перебил меня друг. – И как врач говорю тебе: этот парень был одурманен. Собственно, он и умер из-за этого. Неважно, была ли у него аллергия или кто-то не учёл дозу. Просто хочу сказать, что Анна тоже могла пострадать.

Я начал мерить шагами тесную лабораторию, стараясь не смотреть на стол с распластанным на нём трупом. В голове обрывками начал проскакивать разговор с девушкой.

Она говорила, что ничего не помнила… Даже свадьбу.

– Знаешь, что меня больше всего выводит из себя? – остановился я наконец. – Я даже толком не знаю, на кого злюсь сильнее – на этого конюха, на Анну… или на самого себя.

– На себя? – Глен поднял бровь.

– Если бы я не помчался в ту ночь вытаскивать Инниса, я был бы с ней. Ничего бы этого не случилось.

Глен задумчиво покачал головой:

– Не уверен, Вик. Если кто-то хотел навредить тебе или опорочить твою жену, он бы нашёл другой способ.

– О чём ты?

– То, что мы увидели… Это не похоже на случайность. Парень получил дозу пурпурной полыни. Его привели в спальню. И именно тогда, когда тебя не было рядом с женой. Слишком много совпадений, не находишь?

В грудь ударила ледяная волна. Я не рассматривал такую возможность. Был слишком ослеплён яростью и ревностью, чтобы мыслить логически.

– Ты нажил достаточно врагов, Вик, – пожал плечами Глен. – Безродный выскочка, ставший генералом и решивший пробиться в Орден Щита и Меча. Тебе завидуют. Тебя ненавидят. А теперь, когда ты женился на девушке из знатного рода и получил доступ к высшему обществу… – он сделал выразительную паузу. – Половина аристократов в столице мечтает увидеть твоё падение.

– Если ты прав… – медленно произнёс я, подходя к узкому окошку под потолком. Лунный свет падал косой полосой на каменный пол.

– Твоя жена может быть невиновата, – подхватил мои мысли Глен. – Думаю, тебе нужно вернуться в поместье и поговорить с Анной. Мы с Иннисом закончим тут все сами. А заодно я наведу кое-какие справки по своим каналам. Возможно, мне удастся узнать что-то полезное.

Анна… Она может быть не виновата.

Что-то сжалось в груди при этой мысли. Образ девушки, сидящей среди вишнёвых лепестков с книгой в руках, снова возник перед глазами. Чистый, нежный… почти болезненно прекрасный.

– Я возьму твою лошадь? – решительно произнёс я, отходя от окна.

Глен кивнул, и я рванул к лестнице. Выскочив на крыльцо, на мгновение остановился. После тяжелой атмосферы лаборатории, с её смесью запахов формалина, трав и смерти, свежесть зимней ночи казалась блаженством.

Луна серебрила редкие облака. Где-то вдалеке лаяла собака.

Несмотря на весь тот ад, что творился в моей душе, мир продолжал существовать, и именно это придавало сил.

Я скакал всю ночь, позволяя себе лишь редкие короткие остановки, чтобы дать взмыленной лошади передохнуть. Её бока ходили ходуном, горячее дыхание вырывалось облачками пара в прохладном ночном воздухе.

Дорога петляла между пологими холмами. Местами копыта лошади скользили по подмёрзшим лужам.

Звёзды, бывшие моими единственными спутниками в этом безумном забеге, постепенно растворялись в предрассветной дымке, уступая место первым робким лучам восходящего солнца, которые золотистыми нитями прорезали горизонт.

Конечно, проще и быстрее всего было бы перевоплотиться в дракона и полететь, но такая трансформация отнимала слишком много сил. Я не мог себе этого позволить – если меня действительно решили подставить, мне понадобится каждая крупица энергии.

К тому же мне не давал покоя предстоящий разговор с Анной. Что я скажу? С чего начну? Как посмотрю ей в глаза после всего, что навоображал себе. После того как…

Проклятие!

Поместье показалось, лишь к утру. Слуги должны были уже проснуться, а вот хозяева… Нет, благородные господа едва ли почтят мир своим присутствием раньше полудня. Аристократическая кровь, видимо, течёт медленнее.

Боги! Неужели и я буду таким же? Стану мягким, податливым как воск, изнеженным, утратившим всякую связь с реальностью?

Я помотал головой. Маловероятно. Служба закалила меня – огнём и холодной водой. Десять лет в королевской гвардии оставили на моём теле больше шрамов, чем я могу сосчитать, а в памяти – столько воспоминаний о сражениях, что порой они преследуют меня даже во сне…

По мере приближения к дому меня всё сильнее охватывало странное, неприятное предчувствие. Что-то было не так.

Я спешился у ворот. Они были распахнуты настежь, одна створка выломана.

Что тут, чёрт возьми, произошло? Когда я уезжал, ворота точно были целыми!

Двор выглядел пустынным, только старый садовник неторопливо сгребал граблями опавшие листья. На мой приветственный кивок он ответил нервным поклоном и поспешил скрыться за углом дома.

Привязав лошадь к коновязи, я быстрым шагом направился к парадному входу. Через несколько секунд дверь открыл заспанный дворецкий.

– Хозяин… – пробормотал он, но, видимо, вспомнив, что я продал особняк вместе с землёй и всеми слугами ради титула, осёкся, многозначительно кашлянул и выпрямился, приняв официальный вид. – Генерал Артейр! Мы… не ожидали вас так скоро.

– Где моя жена? – без предисловий спросил я, проходя в холл.

Дворецкий замялся, взгляд его метнулся к лестнице, словно он ожидал, что сейчас появиться новый господин.

– Ваша жена, генерал?

– Да, Анна. Пошлите за ней!

В глазах слуги мелькнуло что-то странное.

– Прошу прощения, но… – дворецкий прочистил горло, – я не знаю никакой Анны.

Я замер, ощутив, как огромный холл вдруг сузился до размеров жалкой клетки. Венка на виске запульсировала предательски часто, отдаваясь в ушах глухими ударами.

– Что ты несёшь? – прошипел я, делая шаг вперёд. – Анна Артейр – моя жена, дочь графа Вейра. Мы с ней поженились здесь меньше трёх дней назад!

Лицо слуги побледнело, приобретя болезненную прозрачность, сквозь которую можно было разглядеть паутинку голубоватых вен.

– Генерал Артейр, я… я служу в этом доме пятнадцать лет… вы… вы ведь знаете. И прошу прощения, но… но насколько я знаю, у графа Вейра нет дочерей. Только племянница – леди Розалинда.

Я схватил мужчину за отвороты сюртука и с силой притянул к себе:

– Ты решил поиграть со мной, старик? Отвечай, где она?!

– Проблемы, Виктор? – раздался холодный голос.

Я обернулся. На верхней площадке лестницы стоял Август Вейр, затянутый в строгий чёрный костюм, несмотря на ранний час.

– Вейр! – я резко разжал пальцы, освобождая отворот сюртука дворецкого.

Тот мгновенно отпрянул, все еще продолжая таращиться на меня как на сумасшедшего.

– Что за игра?

Граф спустился по лестнице с той выверенной грацией, которую воспитывают годами в аристократических семьях. Казалось, его ноги едва касаются ступеней, а безупречно прямая осанка и высоко поднятый подбородок словно насмехались над моим растрёпанным видом.

– Виктор, пожалуйста, пройдёмте в гостиную.

Я сжал руки в кулаки.

То, что сказал дворецкий… Он не знает Анну?

Ещё никогда прежде я не чувствовал себя таким… растерянным.

Гостиная встретила нас неприветливо – тусклый, серовато-голубой свет надвигающегося зимнего дня едва пробивался сквозь тяжелые шторы.

Вейр, сохраняя поразительное спокойствие, неторопливо приблизился к инкрустированному орехом столику с напитками. Хрустальный графин тихо звякнул о бокал, когда он плеснул туда янтарную жидкость. В воздухе моментально разлился терпкий аромат дорогого алкоголя.

– Бренди, Виктор? Полагаю, вам не помешает успокоить нервы.

– К чёрту бренди! Что происходит в этом доме?! Где Анна?! Почему дворецкий делает вид, что моя жена – плод моего воображения?!

Граф невозмутимо отпил из бокала, затем опустился в кресло и указал мне на противоположное. Я остался стоять, сжимая и разжимая кулаки.

– Присядьте, генерал, – холодно сказал он. – Ваше метание по комнате не способствует конструктивному диалогу.

– Конструктивному диалогу?! – я почти рычал. – Три дня назад в этом доме состоялась наша свадьба. Вы сами вели дочь к алтарю! А теперь мне говорят, что у вас нет дочери. Что это – сумасшествие или заговор?

– Прошу, успокойтесь, Виктор. То, что я скажу… Хм-м-м… Моя дочь. Ваша жена. Эта бесстыдница наглым образом сбежала и дома.

Я едва не поперхнулся воздухом. Рухнул в кресло, будто ноги внезапно отказались меня держать. Слова Вейра прозвучали как удар грома среди ясного неба.

– Сбежала? – повторил я, чувствуя, как реальность вокруг меня начинает плыть и рассыпаться. – Но… как? Куда?

Мой взгляд упал на бокал с бренди, который Вейр поставил на столик рядом со мной. Я почти инстинктивно схватил его и сделал большой глоток. Жидкость прокатилась вниз по горлу, оставляя за собой огненный след.

– Виктор, вы должны понять… – голос Вейра продолжал звучать холодно и отстранённо. – Сами знаете, ситуация у нас возникла деликатная.

Мужчина сделал паузу.

– Видите ли, – продолжил он. – когда вы покинули поместье, события здесь развивались… стремительно. Анна исчезла той же ночью.

– То есть взяла и исчезла? Никто не видел её?

Вейр сделал глубокий, тягучий вдох. Его взгляд на мгновение затуманился, словно он блуждал по лабиринтам собственных мыслей, тщательно отбирая каждое слово, взвешивая их значение на невидимых весах.

– Я полагаю… – наконец произнёс он с отчётливой расстановкой, – она ускакала верхом, предусмотрительно облегчив мой кошелёк на весьма существенную сумму.

– Ускакала? На лошади?

– Точнее, она украла вашего коня, Виктор, – отчеканил Вейр.

Мир вокруг меня содрогнулся и в очередной раз поплыл, словно дешёвая декорация в провинциальном театре. Звуки отдалились, приглушились, будто кто-то накрыл реальность плотным саваном. Слова графа эхом отдавались в моей голове, множась и искажаясь: “Украла вашего коня… вашего коня… коня…”

– Моего… Шторма? – выдавил я из пересохшего горла.

Вейр кивнул, наблюдая за мной из-под полуопущенных век.

– Именно так, генерал. Я был так же удивлён, как и вы сейчас. Весьма… неожиданный поворот событий.

Мой взгляд расфокусировался. Предметы в комнате начали двоиться, расплываться, будто я смотрел на них сквозь толщу воды. Шторм – боевой конь, выдрессированный для сражений, послушный только моему голосу и… хрупкая, изящная Анна с её тонкими запястьями и нежными ладонями… Абсурд. Нелепица. Невозможно!

Ком в горле мешал мне дышать. Я стиснул резные подлокотники кресла с такой силой, что древесина едва слышно застонала.

– Как… – каждое слово приходилось выталкивать из себя, – как ваши слуги могут не знать вашу собственную дочь?

– Виктор, – граф Вейр подался вперёд, сложив длинные бледные пальцы домиком, – я не большой любитель признаваться в собственных… способностях. Я не могу назвать себя великим магом, но кое-что в моих силах, – его губы скривились в подобии улыбки. – Вы ведь помните, что я обещал, что никто и ничего не расскажет о событиях той ночи?

– Вы не посмели…

– Я принял единственно верное решение, – холодно отрезал Вейр. – Виктор, вы человек военный, – чуть тише проговорил граф. – Прямой и… скажем так, не слишком искушённый в светских делах. Но даже вам должно быть понятно, что в высшем обществе репутация – это единственная валюта, имеющая подлинную ценность.