Опальная жена. Пекарня на краю севера

Глава 33.

Глава 33

Виктор сделал шаг вперёд. И я инстинктивно отпрянула назад, как будто передо мной возник хищник. Каждый нерв требовал бежать прочь. Потому что сейчас Виктор и впрямь походил на зверя.

Его взгляд пылал диковатым, почти первобытным огнём, а уголки губ были искажены чем-то, что лишь с огромной натяжкой можно было назвать улыбкой. Скорее это был оскал – напряжённый, обнажающий зубы.

Когда он вышел из полумрака в полосу света, я, наконец, смогла разглядеть его отчётливее. Да, взгляд был пугающим, но теперь в его глубине явственно читалась глубокая, изматывающая усталость. Тени под глазами, резкие складки у рта… Что же с ним случилось?

Но главный вопрос висел в воздухе: Что он вообще делает здесь, на этом “чинном” приёме?

Приглашённым гостем он быть не мог – его вид кричал об обратном. Черные волосы всклокочены, а отдельные пряди на висках и на затылке слиплись от влаги. Его одежда – дорогой, но теперь явно помятый плащ, тоже был промокшим местами, а на сапогах отчётливо виднелись следы грязи и слякоти. Он буквально источал холод и сырость.

Похоже, Виктор прибыл сейчас, прямо с мороза, как будто примчался из ледяного ада.

– Добрый вечер, – сквозь зубы произнёс он, разрушив застывшую, напряжённую тишину.

– Добрый… – мой собственный голос сорвался на полуслове, превратившись в едва слышный выдох.

Я судорожно сглотнула. В горле стоял ком – густая, вязкая слюна смешалась с горьким привкусом страха и старой обиды. Что сказать? Как реагировать?

Помнится, столько вечеров! Когда тьма за окном и тишина нагоняли тоску, мысли неумолимо уносили меня в прошлое. Тогда, в безопасном уединении, я мысленно выстраивала целые тирады. Обрывки яростных фраз проносились в голове вихрем: “Пошёл к чёрту!”, “Подлец!”, “Я не была виновата, кретин!”.

Я представляла, как осыплю его градом самых унизительных, самых хлёстких слов. За то, что он растоптал моё достоинство у всех на глазах, не дав и слова сказать в своё оправдание!

Но вот он. Здесь. Стоит передо мной, дыша холодом и снежной сыростью. Его взгляд… дикий и удивительно уставший, впивается в меня подобно ледяным крюкам. И все эти тщательно выкованные слова, весь этот запас праведного гнева – испарились. Растаяли как снег на плечах Виктора. Голова внезапно стала пустой и звонкой, будто кто-то взял и вымел оттуда все мысли, все чувства, оставив только оглушающий гул непонимания.

Виктор медленно обвёл взглядом коридор, после взор скользнул вглубь дома – туда, где, уверена, мелькали силуэты гостей, охваченных животным весельем и похотью.

Через минуту он вновь посмотрел на меня. Глаза дракона скользнули по моему новому платью, задержались на кружевных перчатках…

Генерал усмехнулся – коротко, резко. И в этом едком смешке, в искривлённой гримасе губ, я прочла не просто осуждение, а отчётливое, оскорбительное обвинение.

Сердце болезненно сжалось, но уже не от страха, а от подступающего к горлу раздражения, от жгучей обиды.

“Опять”, – пронеслось в голове. – “Виктор снова сделал самые неверные, самые гадкие выводы”

– Я думал… – вновь усмехнулся он. – Думал, что ты в беде, что тебе нужна помощь. Я искал тебя как одержимый… – мужчина сделал паузу, ещё раз окинув взглядом платье, пышные драпировки, блики свечей в хрустале. – Но оказывается, ты неплохо устроилась. Живёшь, судя по всему, в полное своё удовольствие!

Я закрыла глаза, закусила губу, так сильно, что почувствовала металлический привкус крови. Боль отрезвила.

“Живу в своё удовольствие… В своё, мать её, удовольствие?!”

В сознании, будто сорванные вихрем, пронеслись обрывки прошлого. Отец. Его каменное, ледяное безразличие, пока служанки собирали мои вещи. Ненужная. Вот кем я была. Меня выкинули, отправили прочь.

Дорога до Дала-Эрне… Бесконечная, под свинцовым небом. Колючий снег, секущий лицо. Ветер, обжигающий, как раскалённое железо, вырывающий дыхание. Хорст, его мерзкий смех. Он обокрал меня. Оставил одну посреди ледяной пустоши, с онемевшими, теряющими чувствительность пальцами. Отчаяние. Если бы не Шторм…

Долги за дом. Пекарня. Раскалённый воздух, от которого трескалась кожа. Руки, покрытые ожогами и мозолями. Колени, дрожащие от усталости к концу смены. Каждый день – битва за выживание.

А теперь… теперь передо мной стоит Виктор. Генерал. Мой муж. Человек, который тогда не пожелал выслушать. Который вынес приговор, даже не взглянув мне в глаза.

“Живёшь в полное удовольствие!”

Что-то внутри меня надломилось. С оглушительным треском. С неудержимой силой.

Я медленно открыла глаза и посмотрела на своего мужа.

– В удовольствие? – мой голос был тихим, но каждое слово падало, как камень в ледяную воду. – Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти?

Я сделала шаг вперёд. Расстояние сократилось до ничтожного. Теперь я вдыхала мужской запах: колючий аромат морозного ветра, терпкий дух лошадей и ещё что-то едкое, горькое – возможно, прах его собственных иллюзий.

Ещё один шаг. Мои руки дрожали.

– Ты искал меня? – горькая, перекошенная усмешка искривила мои губы. – Когда? После того, как заклеймил позором перед всеми? После того, как выбросил из своей жизни, как ненужную тряпку?

Виктор открыл рот, чтобы что-то сказать или отдать приказ, но я уже не могла остановиться. Вся боль, всё унижение, все бессонные ночи с мыслями о том, чем я заслужила такую судьбу – всё это вырвалось наружу.

Я подняла руку, и со всей силы ударила его по щеке. Звук пощёчины эхом разнёсся по коридору.

– Это за то, что не поверил, – прошептала я, глядя в его потемневшие от удивления глаза. – За то, что даже не попытался узнать правду.

Вторая пощёчина получилась не менее сильной.

– А это за то, что посмел подумать, что мне пришёлся по душе приём в этом доме!

Ладони горели огнём, но внутри разливалось странное, почти болезненное удовлетворение. Расплата. Первая крошечная капля справедливости.

Виктор застыл. На его щеке расцветал алый след от моей ладони.

Мы стояли, словно два изваяния и буравили друг друга взглядами. Моя грудь вздымалась от гнева и волнения, пальцы всё ещё покалывало.

– Ты… – наконец выдохнул Виктор хрипло.

Но я уже не боялась. Весь страх выгорел дотла, оставив лишь обжигающую ярость.

– Даже не смей! – прошипела я не отступая. – У тебя нет никакого права что-либо мне говорить! Никогда не было и не будет! – с жаром добавила я.

Вдруг резкий, холодный голос разрезал воздух между нами:

– Куда вы собрались, леди Артейр?

Я обернулась. В нескольких шагах от нас стоял префект Штаймер. Он успел переодеться в новый безупречный камзол, но его лицо было далеко не безупречным – искажённое гневом, с пятнами лихорадочного румянца на скулах.

Штаймер шагнул вперёд, и только тут заметил Виктора. Его взгляд метнулся от меня к высокой застывшей фигуре генерала. На мгновение в глазах префекта мелькнуло замешательство, даже испуг, но он быстро взял себя в руки.

– А вы… – префект прищурился. – Что вы, позвольте узнать, делаете в моём доме? В столь поздний час?

Виктор медленно повернул голову к префекту. Что-то первобытное, опасное сквозило в его движениях. Не отвечая, он окинул Штаймера взглядом с головы до ног – взглядом, который, казалось, обжигал, раздевал до костей.

– Это из-за вас на кухне все всполошились! – внезапно произнёс Штаймер, и его глаза сузились.

– Всполошились? – невольно сорвалось у меня.

Вдруг я ощутила, как напряжение между двумя мужчинами стало нарастать. Оно сгустилось, заполнив узкий коридор почти осязаемой враждебностью.

Префект повернулся ко мне, слегка смягчив тон:

– Не так давно мне донесли, что кто-то пробрался в дом. Слуги переполошились, вот только… найти никого не смогли, – Штаймер сделал паузу, и его взгляд снова, как жало, впился в Виктора. – Теперь всё становится на свои места. Кто вы такой? Я немедленно вызову охрану!

– Виктор… – произнёс дракон.

Он медленно выпрямился во весь свой рост. Его фигура, казалось, расширилась, заполнив собой всё пространство, оттеснив тени стен. На фоне поджатого Штаймера Виктор выглядел монолитом – выше, шире в плечах…

– Генерал Виктор Артейр, – продолжил мой муж. – Бывший командующий Южным Королевским Гарнизоном.

– Артейр? – Штаймер непроизвольно отступил на полшага, точно от физического толчка. Его брови взлетели вверх, почти к линии волос. – Анна… – префект резко перевёл взгляд на меня.

– Моя жена, – процедил Виктор сквозь стиснутые зубы.

Несколько мгновений в коридоре царила оглушительная тишина. Казалось, даже назойливая какофония разгульного веселья из главного зала вмиг угасла, поглощённая этим внезапным вакуумом. Мир будто затаил дыхание, в ожидании развязки столь нелепой и напряжённой сцены.

Штаймер смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых читалось потрясение, недоверие и… злость, быстро перерастающая в ярость.

– Жена? – наконец выдавил он. – Вы не говорили, что замужем, леди Артейр.

– А вы не сказали, что женаты, господин префект, – парировала я. – И, честно говоря, лучше бы вам отправиться к своей супруге! Думаю, она заслуживает большего внимания!

Лицо Штаймера потемнело. Мужчина резко шагнул вперёд, вторгаясь в моё личное пространство.

– Вам следует следить за своими словами, леди Артейр! – зло выговорил он. – Я всё-таки префект этого города. А вы… всего лишь пекарь, не так ли?

– Осторожнее, – раздалось сбоку.

Голос Виктора прозвучал тихо, почти бесстрастно, но стальная угроза в его интонации была столь осязаемой, что даже у меня, побежали ледяные мурашки.

– Ещё одно слово в таком тоне, адресованное моей жене, и вам не поздоровится.

Штаймер медленно, словно скрипя невидимыми шестернями, обернулся к Виктору. Плечи его непроизвольно напряглись, закаменели, подбородок дёрнулся вверх – жалкая попытка казаться выше, значительнее…

– Вы угрожаете мне? В моём собственном доме? – выплюнул префект. – Вы забываетесь, генерал, как и ваша… жена.

На мгновение его взгляд схлестнулся со стальным взором Виктора. Штаймер явственно осознал, что перед ним стоит человек, способный без тени сомнения и малейших колебаний свернуть ему шею. Поэтому он едва заметно отступил. Но тут же, сгорая от стыда за эту предательскую слабость, яростно вскинул голову:

– Мне совершенно незачем здесь с вами разговаривать, – бросил префект пренебрежительно. – У меня гости. Настоящие гости, которые получили приглашение, а не вломились в дом, как… – он осёкся, но его взгляд договорил за него: “как вор”.

– Я пришёл за своей женой, – произнёс Виктор с опасным спокойствием. – И мы уходим. Сейчас же.

Каждая моя мышца была скована невыносимым напряжением. Я не знала Виктора достаточно хорошо, но здравого смысла хватило, чтобы понять: мой муж был воплощённой опасностью…

Он не умеет владеть собой. Его гнев – слеп и разрушителен. Но… в этой конкретной ситуации… именно он был меньшим из двух зол.

– Виктор, – я шагнула вперёд, преодолевая собственные чувства. – Давай просто уйдём.

Мой муж медленно перевёл взгляд на меня, и на долю секунды в его глазах мелькнуло нечто неуловимое – искреннее удивление?

Возможно, он рассчитывал на сопротивление, на скандал, но никак не на согласие. Я и сама от себя этого не ожидала. Однако рассудок взял верх: лучше уйти с Виктором, чем остаться в этой клоаке разврата и похоти. Штаймер меня так просто не отпустит!

Префект, ловко воспользовавшись минутной паузой, выпрямился, надменно вскинув подбородок.

– Ну конечно же, уходите, – прозвучало свысока. – Уверяю вас, леди Артейр, больше вы никогда не удостоитесь чести получить приглашение в мой дом!

Холодная улыбка тронула мои губы:

– Поверьте, господин префект, услышать это – величайшее облегчение!

Собрав все остатки дерзости, я решительно взяла мужа под руку и повлекла его прочь, к спасительному выходу. К моему глубочайшему изумлению, Виктор покорно позволил себя увести.

Когда мы вышли во двор, в лицо ударил колючий морозный воздух, принёсший долгожданное облегание. В чёрном бархате неба, холодно мерцали звёзды, а в жёлтых кругах фонарей кружились редкие снежинки.

– Не думала, что скажу это, но… спасибо, – выдохнула, упорно глядя куда-то в сторону, мимо Виктора. – За то, что появился так внезапно. Но это ничего не меняет между нами! – добавила я, стараясь вложить в голос всю оставшуюся твёрдость.

Я потёрла виски, чувствуя, как под пальцами пульсирует навязчивая боль. Напряжение этого бесконечного вечера высосало последние капли сил.

– Мне нужно идти.

Не дожидаясь ответа, направилась вниз по лестнице. Конюхи подвели ко мне Шторма. И в этот момент, краем глаза, я заметила, как Виктор остолбенел. Его лицо застыло в выражении такого немого, абсолютного изумления, что граничило с комичным шоком. Челюсть генерала медленно опустилась…

Не говоря ни слова, я подошла к жеребцу, ласково провела рукой по его шее. Шторм тихо фыркнул.

Одним привычным движением, без всяких усилий, взобралась в седло. Теперь Виктор смотрел на меня снизу вверх, и зрелище его полнейшей растерянности было слаще самой изощрённой мести.

– Я не хочу больше видеться с тобой! – выкрикнула я. – Возвращайся в столицу. Возвращайся к своей жизни, а мою оставь в покое!

Пока Виктор стоял, словно вкопанный, переваривая увиденное, я резко развернула Шторма и, ощутив под собой взрывную силу его мышц, пустила коня в стремительный галоп…