Опальная жена. Пекарня на краю севера

Глава 26.

Глава 26

Я повернул голову в сторону особняка. Вейр следил за мной, как дворовый пёс за костью. Его взгляд… липкий, настойчивый, точно он пытался убедиться, что его марионетка послушно танцует под заданную мелодию.

Конюшня манила меня как магнит. Именно там мог скрываться ответ на вопрос об исчезновении Анны и моего Шторма. Представление графа о том, что хрупкая аристократка могла укротить боевого жеребца, вызывало лишь горькую усмешку.

Я сделал шаг к конюшням, но тут же одёрнул себя. Нет, сейчас нельзя. Слишком очевидно. Это разрушит созданную иллюзию моего смирения с ситуацией.

“Ночью” – решил я.

Вернусь после заката, когда в поместье всё успокоится.

А пока нужно играть роль. Роль достаточно убедительную, чтобы граф потерял бдительность и расслабился.

Я медленно подошёл к коновязи, где терпеливо дожидалась лошадь Глена. Животное тихо всхрапнуло, когда я провёл рукой по тёплой шее.

Вскочив в седло, я бросил последний взгляд на особняк.

– До скорой встречи, граф, – прошептал я.

Пришпорив кобылу, галопом покинул свои бывшие владения.

Деревня встретила меня привычной суетой – женщины у колодца, дети, гоняющие обруч по дороге, телеги с товаром. Ничего необычного. Странно. Если бы здесь произошло что-то из ряда вон – например, дочь графа промчалась на боевом коне в ночной сорочке – деревенские языки гудели бы, как растревоженный улей. Но люди занимались своими делами, не обращая на меня особого внимания.

Миновав последние дома, я направился к городу. Проехав по булыжной мостовой, остановился у гостиницы “Серебряный кубок” – небольшого, но опрятного заведения на окраине. Бросив поводья подбежавшему конюху и сунув ему монету, вошёл внутрь.

Хозяин – дородный мужчина с лоснящимся лицом – поклонился, завидев меня.

– Комнату, господин?

– И ужин, – кивнул я. – Что-нибудь горячее и кувшин вина.

– Сей момент, ваша милость.

Я выбрал стол в углу, откуда хорошо просматривалась входная дверь и окна. Старая привычка, приобретённая за годы службы – всегда сидеть спиной к стене и лицом к выходу. Убедившись, что за мной никто не следил, я позволил себе немного расслабиться.

Тело гудело от напряжения и усталости, но разум оставался кристально ясным. План начал формироваться сам собой. Сначала – осмотреть конюшни. Найти следы Шторма. Выяснить, куда могла направиться Анна… или кто мог забрать её силой, выдав это за побег.

Я не верил в историю Вейра. Ни на секунду. Граф недооценивал меня, принимая за простака, который проглотит любую выдуманную историю. Это была его первая ошибка.

Вторая ошибка будет стоить ему гораздо дороже…

Служанка принесла дымящуюся похлёбку. Пища оказалась неожиданно вкусной – наваристой, с кусками мяса и овощами. Я ел медленно, обдумывая каждый шаг предстоящей ночной вылазки. Нужно быть осторожным.

“Как только стемнеет…” – в который раз проговорил про себя, доедая обед. После чего поднялся из-за стола и попросил хозяина показать мне комнату.

Мужчина услужливо поклонился и повёл меня по скрипучей лестнице на второй этаж.

Комната оказалась небольшой – чистая постель, свежие полотенца, кувшин с водой.

– Если что-то понадобится, господин…

– Ничего. Я просто хочу отдохнуть.

Оставшись один, я лёг на кровать не раздеваясь. Нужно было набраться сил перед ночной вылазкой.

Сон накатил мгновенно, как прилив во время шторма. Затопил сознание. Утянул в глубину и… Я оказался там… в городском парке. Анна сидела на скамейке под цветущей вишней. Розоватые лепестки кружились вокруг неё, опадая на волосы, плечи…

Негромкий шелест листвы, нежный аромат дикой вишни в воздухе.

Я шагнул к ней, протянул руку и… внезапно всё изменилось. Нежные лепестки превратились в колючий снег. Поднялась метель – резкая, яростная. Белая пелена заслонила Анну, парк, скамейку.

Снег был странным – он не просто падал, а впивался в кожу. Каждая снежинка оставляла ледяной укус на лице, шее, руках.

Пальцы начали терять чувствительность – странное онемение, сменившееся мучительным жжением. Затем этот огонь распространился выше, по рукам, забрался под воротник, сковал грудь.

Дыхание перехватывало от морозного воздуха, который словно разрывал лёгкие изнутри. Губы потрескались, на них выступила кровь, тут же замерзающая крошечными рубиновыми кристаллами.

Я видел Анну сквозь снежную завесу – она резко поднялась со скамейки. Её силуэт размывался в метели, но я отчётливо различал каждое движение. Губы, поначалу крепко сжатые в тонкую линию, внезапно разомкнулись. Лицо исказилось, превратившись в маску гнева и боли.

Девушка кричала. Не просто повышала голос – она изливала ярость всем своим существом, так, что жилы на шее вздулись тугими канатами. Её голос – взбешённый, злой, с невыносимым надрывом. Но… я не мог разобрать ни единого слова: беспощадная метель поглощала их с жадностью древнего чудовища.

Я вслушивался до звона в ушах, до боли в висках, пытаясь уловить хоть какой-то смысл, но различал лишь зловещее завывание ветра да грохот собственного сердца, разрывающего грудную клетку.

“Анна!” – закричал я, но из горла вырвался лишь хриплый шёпот.

Хотел шагнуть ближе, но ноги словно вросли в землю.

Снежные вихри стали плотнее, создав между нами непреодолимую стену.

А потом… Анна растворилась в метели. Её силуэт растаял, словно мираж, оставив меня одного среди завывающего вихря.

Холод стал абсолютным. Мои конечности теперь не просто не чувствовали боли – они будто перестали быть частью меня. Кожа приобрела мертвенно-синий оттенок, покрылась беловатым налётом инея. Я не мог пошевелить пальцами, не мог сделать шаг. Замёрзшие ресницы склеились, отрезав меня от мира.

Последнее, что я ощутил – это как леденящая стужа добрался до сердца, сжав его в своём безжалостном объятии.

Я вскочил резко, судорожно хватая ртом воздух. Сердце грохотало в груди с такой яростью, что, казалось, вот-вот прорвёт рёбра. Пропитанная ледяным потом тонкая рубаха, намертво прилипла к спине. Комната вокруг кружилась в безумном танце, контуры знакомых предметов размывались и плыли.

Это просто сон. Всего лишь проклятый сон.

Я закрыл глаза и бессильно повалился обратно на подушки.

Холод… Ненавижу холод. Драконы ненавидят холод! Всё, кроме, пожалуй, северных. Но они давно сгинули, оставив после себя лишь шёпот и полустёртые руны на обледенелых скалах.

Век драконов прошёл… Теперь мы лишь тени былого величия.

Я открыл глаза и с шумом выдохнул. Дыхание вырвалось в промёрзшую комнату густыми облачками пара. Невольно поёжившись, повернул голову к окну, где сумерки уже окутывали город бархатным покровом. Последние упрямые лучи солнца неохотно отступали, растворяясь в серебристо-серой дымке зимнего вечера.

“Пора” – решил я.

Резко поднявшись с кровати, вышел из комнаты и тихо спустился по скрипучей лестнице на первый этаж. В общем зале гостиницы было шумно – посетители смеялись, стучали кружками, спорили о политике и ценах на зерно. Никто не обратил на меня внимания, когда я скользнул к выходу.

Холодный воздух ударил в лицо, прогоняя остатки сна. Направившись к конюшне, я разбудил сонного конюха, сунул ему монету и вскоре уже скакал по пустынной дороге в сторону поместья Вейра.

За милю до особняка, свернул с основной дороги. Привязав лошадь к дереву, дальше двинулся пешком, держась в тени густых зарослей. Годы, проведённые на службе, научили меня двигаться бесшумно даже в полном доспехе. Сейчас же, в лёгкой одежде, я был почти неслышим.

Низко пригибаясь, я пересёк открытое пространство и оказался у задней ограды поместья. Каменная стена, увитая плющом, не представляла серьёзного препятствия. Зацепившись за выступающие камни, я легко перемахнул через неё и приземлился с другой стороны.

Всё это странным образом напомнило мне ту ночь три года назад. Тогда я так же крался в лагерь южан, чтобы спасти наследника престола – глупого мальчишку, возомнившего себя опытным воином. Он пробрался в лагерь врага, чтобы “разведать обстановку”, и, конечно же, попался. Мне пришлось вытаскивать юного идиота из лап противника, рискуя собственной шкурой.

За то спасение я был щедро вознаграждён – получил генеральский чин, земли здесь и на юге, звенящие мешки с золотом и, что ценнее всего, безграничную благосклонность короля. Но… этого мне показалось мало. Я захотел стать своим. Захотел пробиться на самую верхушку. Захотел, чтобы меня услышали.

Наивный.

Стать своим? Проще научить корову летать!

Три года я посещал приёмы, балы, охоты. Три года я выслушивал снисходительные замечания о моём “скромном происхождении” от людей, что носили родовые перстни и говорили о “чистоте крови” с таким видом, будто их жилы наполнены жидким золотом.

Я вспомнил последний королевский приём. Его величество – добрый, но бесконечно слабый человек – подозвал меня, обнял за плечи и представил герцогу Драммонду как “спасителя династии”. Герцог смерил меня взглядом, будто оценивал породистую лошадь на рынке, а после с ледяной вежливостью произнёс: “Несомненно, храбрый поступок. Но знаете, в нашей семье принято служить короне иначе – мудростью и советом, а не… мускулами”. И отвернулся, даже не дождавшись моего ответа.

А король? Король лишь виновато улыбнулся и отошёл вслед за герцогом.

Смешно… В бою я командовал тысячами, от моего слова зависели жизни и смерти. А здесь, в этом змеином клубке, меня едва удостаивали кивком. “Выскочка”, “ублюдок”, – я слышал эти шепотки за спиной достаточно часто, чтобы понять: дверь в их мир для меня закрыта.

Чтобы стать своим, недостаточно спасти наследника, выиграть войну или получить королевскую милость. Нужно родиться в правильной постели, от правильных родителей, с правильной фамилией!

Предки… Они бы не стали мириться с подобным. О нет. Они бы вгрызлись в глотку этому напыщенному герцогу при первых же словах о "правильном служении". Разорвали бы его надменную плоть когтями, испепелили дыханием его родовое гнездо вместе со всеми портретами и геральдическими лилиями!

Я тряхнул головой. Сейчас не время для подобных мыслей. Сейчас нужна холодная голова.

Лунный свет посеребрил дорожки сада. Двигаясь вдоль живой изгороди, я медленно приближался к конюшне. Огромное деревянное строение темнело впереди – массивное, с покатой крышей и узкими окнами под самым потолком.

Я замер, прислушиваясь. Ничего. Только шелест листвы. Ни сторожей, ни собак…

Осторожно толкнул тяжёлую дверь конюшни. Петли предательски скрипнули, заставив меня напрячься. Но никто не появился, никто не окликнул меня. Лишь несколько лошадей тревожно всхрапнули, почуяв чужака.

Внутри пахло сеном и кожаной упряжью. Я бесшумно двинулся вдоль стойл, всматриваясь в темноту. Глаза дракона легко различали очертания предметов.

Присел на корточки, чтобы изучить следы…

Вот здесь стоял Шторм. Его следы невозможно спутать ни с какими другими: крупные, с характерным надломом на правом переднем копыте – память о битве под Карнеей, где мы вместе прорвали осаду.

Рядом – два комплекта тяжёлых мужских следов. Массивные, грубые отпечатки. Люди были крупными, неуклюжими. Я видел, как глубоко вдавились каблуки в земляной пол. Похоже, они тянули упирающегося Шторма.

Мясники? Наёмники? Неважно. Чужаки. Те, кто не имел права прикасаться к моему коню.

Между стойлами виднелись ещё одни следы – маленькие, с характерной асимметрией шага. Старческие. Человек прихрамывал на левую ногу.

– Михель, – прошептал я, узнавая походку старого конюха.

Моё внимание привлекло тёмное пятно около входа. Подошёл ближе, коснулся рукой – глина, смешанная с соломой. Здесь кто-то упал.

Ещё внимательнее всмотрелся в пространство и увидел то, что не может увидеть обычный человек – призрачное мерцание, тонкие нити силы, витающие в воздухе.

Магия… Чистая, нетренированная сила.

Я прикрыл глаза и глубоко вдохнул, позволяя драконьим чувствам полностью раскрыться. Воздух наполнился запахами: пот лошадей, старое дерево, влажная земля… и ещё один аромат, лёгкий, почти неуловимый – дикая вишня.

Анна?

Разве такое возможно? Анна обладает магией? Какого чёрта Вейр даже не упомянул об этом?

В глаза бросилась ещё одна деталь – следы борьбы. Мужчины – те двое, внезапно упали, сбитые… магией. А после… Мой взгляд сместился к воротам поместья. Одна створка была сорвана с петель, вторая – покосилась. Конь вырвался на свободу.

Чёрт побери… Вейр не врал? Анна действительно сбежала? Верхом на… Шторме?

Тогда кто те двое мужчин, чьи следы я обнаружил? Наёмники? Охранники?

– Михель, – прошептал я.

Старик тоже был здесь в момент исчезновения Анны. Не просто был – участвовал.

Прищурившись, проследил путь старика. Глубокие отпечатки, увеличенное расстояние. Михель явно бежал, насколько позволяли его изношенные годами колени.

Значит, старый конюх не остался дожидаться своей участи. Умно. Очень умно.

Я невольно улыбнулся. Насколько мне известно, Михель прослужил в этом поместье больше сорока лет, знал здесь каждый закуток. И, судя по всему, прекрасно понимал, чем ему грозит побег Анны.

Вейр бы не оставил свидетелей. Он бы не задумываясь уничтожил воспоминания старика, как сделал это с другими слугами. А может, и самого Михеля стёр бы с лица земли – одним небрежным жестом, словно смахивая надоедливую пылинку с дорогого камзола.

Следы вели через заднюю дверь конюшни, почти незаметную среди деревянных перегородок. Я осторожно надавил на неё кончиками пальцев – створка отворилась без единого скрипа, открыв узкую, едва заметную тропинку, что вилась между высокой травой к старому яблоневому саду.

Всматриваясь в каждый отпечаток, в каждую примятую травинку, двинулся по следам. Через яблоневый сад, мимо колодца, к дальнему краю поместья, где старая стена местами обрушилась.

И вдруг – ничего. Я замер, озадаченно разглядывая землю перед собой. Следы Михеля… просто исчезли. Словно старик растворился в воздухе.

Я опустился на одно колено. Никаких признаков магии или иллюзии. Земля была сухой, твёрдой, без единого намёка на продолжение пути.

– Вот же чёрт, – выдохнул я, поднимаясь на ноги и осматривая окрестности.

Здесь, у старой яблони с искривлённым стволом, обрывался путь единственного, кто мог бы рассказать, куда делась Анна!