Особенности современной артефакторики

Глава 12

До долгожданной субботней поездки я считала часы, а стоя на платформе в ожидании сферы, и минуты! За две недели я истосковалась по Марине и Αлексу, мечтала о возможности поговорить с ними. Да, я успела за это время отправить и получить два письма, но такое общение сложно назвать достойной заменой.

Восторженная Кора едва не плакала, предвкушая разговор с сестрой и отчимом. Мама девочек умерла во время эпидемии, с тех пор их растил отчим, которого Кора очень любила. Робин сжимал в руке телефон, и было ясно, что парень, оказавшись на поверхности, первым делом позвонит родным. Я слушала чириканье Коры, а сама украдкой любовалась аурой Робина. Она сияла совершенно изумительно. Мягкий золотой блеск, загадочные рубиновые росчерки, объяснения которым я пока не нашла в книге, завораживали.

Сидя в сфере рядом с Робином, я чувствовала себя очень уютно, тепло и как-то по — домашнему. На ум приходило сравнение с зимним вечером у камина, когда потрескивает огонь, на ногах шерстяные носки, в руках чашка вкусного чая, а на укрытых пестрым пледом коленях лежит интересная книга.

Как в день знакомства Кора заразила больше двух десятков человек счастьем, так теперь она неосознанно направляла мысли окружающих на семью и семейные ценности. Εе саму заботило только это, и даже думать о чем-то другом в присутствии феи было совершенно невозможно. К счастью, и не хотелось.

Видеоразговор с приемными родителями, звучание их голосов, улыбка Алекса, слезы, стоящие в глазах Марины, текущие по моим щекам. Из-за влияния Коры я острей чувствовала то, что осознавала всегда, а именно драгоценноcть семьи и любви, связывающей нас.

Мы договорились созвониться чуть позже, когда я уже доеду до города. Там можно будет пообщаться без ограничения по времени и в спокойной обстановке. Положив трубку, увидела Робина, как раз закончившего говорить с мамой. Он все еще улыбался, взгляд был поразительно ласковым и мягким. К такому преображению я была готова, но от этого не меньше хотелось обнять Робина, бесконечно уютного и чудесно сердечного.

От этих мыслей стало неловко, почувствовала, как загорелись щеки. Поскорей сделав вид, что занята телефоном, подумала, что наш договор встретиться в городе можно назвать свиданием. Эта мысль мне нравилась больше, чем смущала, и я понадеялась, что мы не наткнемся на юмнетов. Свидание с Робином, даже если оно и не романтическое, мне не хотелось ни с кем делить.

Мы с Корой устроились в кофейне недалеко от вокзала. Там был бесплатный интернет и возможность подключить телефон к сети. Девушка, как и я, вначале беседовала с родными, а потом достала из сумки все свои недавние поделки и принялась фотографировать. Отрезы разных тканей, ленты, блестки, деревянные бабочки, фетровые листья укладывались в композиции для инстаграмного профиля. Чувствовалось, что вся эта мишура и подготовка публикаций займет Кору надолго.

Я читала сообщения подруг, отвечала на почту, нашла дополнительные задания по латыни и новые главы книги на французском. Интернет подсказал, где можно распечатать текст, и показал на карте большой книжный магазин. Недалеко нашелся греческий реcторанчик, куда я зашла пообедать. За всеми этими хлопотами время до двух часов дня пролетело незаметно.

Робин ждал в условленном месте, из тяжелой на вид сумки выглядывал угол картонной почтовой коробки.

— Тебе пришли материалы для шкатулки? — предположила я.

— Ага, — он довольно похлопал по висящей на плече почтальонке, — пришли. И я придумал, как отходы дерева сократить. А по старым эскизам заказ есть.

— Заказ? — удивилась я.

Робин смутился и сбивчиво ответил:

— Ну да, я ж резьбой подрабатываю. Не очень много, но все деньги. Мама продает через свой аккаунт, мне восемнадцати нет еще, но аккаунт я, конечно, сам веду, — поспешил добавить он. — И посылки все сам рассылаю обычно. Теперь маме что-то самой делать придется. Но запас изделий есть, о новых заказах она мне напишет.

Я догадывалась раньше, что с деньгами у его семьи сложно, поэтому стремление Робина заработать и помочь родным очень меня тронули.

— Я считаю, это замечательно, — честно сказала я и с удивлением отметила, что Робин воспрял духом. Неужели он стеснялся того, что у семьи материальные трудности? — Покажешь мне свой аккаунт?

Он просиял:

— Конечно, раз интересно.

На небольшой террасе у кафе места не нашлось, что в погожий теплый сентябрьский день не удивляло. Но у места в помещении были свои преимущества. Например, возможность подключить устройства к сети. Сидя за столиком в кафе рядом с Робином, рассматривая на планшете фотографии картин, шкатулок и украшений, которые парень делал, я больше не сомневалась в том, что жемчужина правильно определила его к артефакторам.

— Это очень красиво, — искренне восхищалась я, рассматривая детали.

Робин смущался, сбивчиво отвечал на вопросы о разных техниках, в которых он работал. Я обратила внимание на то, что в некоторых изделиях были вставки из тисненой кожи. Разумеется, тиснение он тоже делал сам. Кажется, он поверил, что мне действительно нравится, и я не из вежливости ахаю, только, когда я предложила попросить Кору порекламировать его авторские украшения в аккаунте в инстаграме.

— У нее пять тысяч подписчиков, в основном девушки, которым такая прелесть не может не понравиться! Тебе будет замечательная реклама, а ей материал для публикации.

Он всерьез задумался о такой возможности, попросил меня выбрать украшения, которые подходили бы под тематику Коры. Я вернулась к фотографиям, а Робин пошел за добавкой кофе. Он взял поднос, купил шоколадный торт и ждал заказанные напитки, когда его громко окликнула вошедшая в кафе девушка. Высокая, стройная, с пышной грудью, подчеркнутой облегающим белым топом. Короткая красная юбка, туфли на высоком каблуке, броский макияж и гладкие русые волосы, волной закрывающие спину до лопаток. Девушка явно наслаждалась своей женственностью и всячески ее подчеркивала. В cравнении с ней я казалась серой мышкой-зубрилкой.

Я не слышала их разговор, но видела выражение лица Робина и ощущала его ауру. Οн не обрадовался встрече. Αура выдавала жгучую обиду и раздражение, а сам парень старался эмоции не показывать. Девушка явно блокировала Робина в углу, не давала ему выйти, но говорили они все равно недолго.

— Я не отвечаю на звонки, потому что сменил номер телефона, — резко и громко ответил он. — Всё — это всё. Кончено — это кончено. Мне наплевать, что ты теперь решила всё отыграть назад. Трепли нервы другим. Не мне.

— Робин, за две недели, что мы не виделись, я поняла, что мне никто не нужен, кроме тебя, — прозвучало вкрадчиво и приторно, аура парня откликнулась смутным отвращением. Девушка подошла к нему еще ближе, хотела обнять.

— Это твоя проблема. Не моя. Больше не моя, — жестко отрезал Робин и, аккуратно отстранив ее, вышел из закутка у стойки.

Он спокойно подошел к нашему столику, изобразил улыбку и, поставив поднос, попытался сделать вид, что ничего особого не произошло. Вот только у девушки были свои планы.

— Ты новая подружка Робина? — смерив меня презрительно-оценивающим взглядом, выдала красотка.

— Да, и очень этому рада, — ни секунды не колеблясь, соврала я.

— Ты променял меня на вот это? — ткнув в мою сторону наманикюренным пальцем, девушка изумленно вскинула брови.

Робин стиснул кулаки, аура полыхнула алым.

— Знаешь, — встряла я до того, как он успел открыть рот, — Робин милый, заботливый и совершенно замечательный парень. Я все спрашивала себя, каким же премерзким характером нужно обладать, что бы отвратить от себя такого чудесного человека? Теперь вижу. Спасибо тебе за наглядную демонстрацию.

— Что? — девушка глупо таращилась на меня, приоткрыв рот.

— Спасибо, говорю, — глядя ей в глаза, спокойно ответила я. — С точки зрения природоведения общение с тобой — бесценный опыт. Жаль, что не уникальный. Замечательного тебе дня.

— Ах ты ж собачья подстилка! — вскричала девушка.

— Сандра, — в голосе Робина, цедящего сквозь зубы слова, ощущался гнев такой силы, что хотелось спрятаться. — Попроси прощения и уходи.

Раскатанная «р» превращала обыкновенные слова в угрозу неминуемой и жуткой расправы, у меня сердце колотилось, у побледневшей Сандры дрожали губы. Она несколько долгих секунд смотрела на Робина, мучительно попробовала сглотнуть, в глазах ясно был виден страх. Девушка повернулась ко мне и выдавила:

— Прости за грубость. Я зря полезла не в свое дело.

Не дожидаясь ответа, она резко развернулась на месте, чуть не побежала к выходу. На пороге у нее подвернулась нога, Сандра едва не упала, но задерживаться в кафе не хотела и, прихрамывая, вышла.

Звякнул колокольчик, закрылась дверь. Робин глубоко вдохнул, медленно выдохнул через почти сомкнутые губы.

— Прости за эту сцену, пожалуйста, — не встречаясь со мной взглядом, тихо сказал парень.

— Ничего страшного, не переживай, — утешила я и, жестом предложив ему садиться, осторожно предположила: — Что-то мне подсказывает, что именно из-за этой Сандры ты в день зачисления был сам не свой.

— Угадала, — хмуро кивнул Робин. — У нас с ней, к счастью, ничего серьезного не было. А то я зашел попрощаться перед школой, и выяснилось, что я у нее не один. Она мне заявила, что она своя собственная, никому ничего не должна и запустила в меня той герберой в горшке, которую я ей принес.

— Было бы удивительно, если бы ты не злился, — хмыкнула я, переставив с подноса чашку и тарелку с тортом так, чтобы Робину было удобно брать.

Он слабо улыбнулся, молчаливо поблагодарив за заботу.

— Может, это прозвучит по — средневековому, но для моей семьи верность очень много значит, — будто извиняясь, выдохнул он. — Родители развестись развелись, но они все равно любят друг друга. Я знаю, что и встречаются наедине. Они просто вместе жить не могут, не ладится.

Робин неопределенно пожал плечами, обеими руками обхватил большую чашку. Я не знала, что на это ответить, промолчала.

— Мне правда жаль, что так вышло, — повернувшись, парень встретился со мной взглядом.

— Знаешь, а я благодарна Сандре, — улыбнулась я.

Он недоуменно нахмурился.

— У нас тобой получилось запоминающееся знакомство. Я раньше никогда не видела, как в бумажном стаканчике кипит кофе, — весело пояснила я.

Робин, поверив, что я действительно не переживаю из-за неприятной сцены, улыбнулся, успокоился. В ауре снова появилось то мягкое золотое сияние, которое мне так нравилось.

Разговор вернулся к резьбе, аккаунту, эскизам. Я призналась, что немного рисую, Робина эта тема живо заинтересовала. Он посмотрел те картинки, которые я сфотографировала и хранила в памяти телефона, и ошеломил меня неожиданной похвалой.

— Очень аккуратная срисовка фибулы Тантоса Великого, — вглядываясь в детали украшения, отметил Робин.

— Я ничего не срисовывала, — уточнила я, для убедительности покачав головой.

— Но это ж фибула с келпи, — нахмурился парень.

— Я ее из головы нарисовала. Года два назад…

Стало как-то не по себе. Выходит, жемчужина, усиливающий артефакт, вызвала у меня сны о прошлом школы, но образы минувшего появлялись и раньше? А я просто этого не знала?

— Может, ты видела где-то, — предположил Робин. — Очень точно нарисовано. Я как-то вырезал ее на заказ, потому помню в деталях.

— Возможно, наткнулась где-то в интернете, — согласилась я.

— Это вряд ли, если ты не зарегистрирована на сайте Юмнета. В открытом доступе фото магических артефактов не найти.

Я ухватилась за возможность поговорить о сайте, заодно выяснила, что рядом с Юмной вообще всегда жило больше магов, чем в других частях страны. Как сказал Робин, это было связано с магическим источником, вблизи которого располагалась школа.

— Там энергия высвобождается прямо из земли. Ее задействовали, что бы купол стабилизировать, но, насколько я знаю, этим потокам силы работа нужна. Потому в окрестностях магов много, что бы они черпали энергию и разбирали ее, как с электростанции, — он смущенно развел руками. — Объясняю, как умею, то, о чем толком не знаю. Звучит, наверное, глупо.

— Да нет, логично звучит. И даже объясняет месторасположение школы. Думаю, в других странах так же. Не может же поток быть единственным на свете.

— Не может, — согласился Робин. — Думаю, нам объяснят еще, как это работает все. У нас по программе сейчас начало развития магии и шаманизм. Не в этом полугодии, так в следующем доберемся до магических школ.

Мы просидели в кафе до последнего момента, до пяти. Осадок после встречи с Сандрой постепенно ушел, обществом Робина я наслаждалась, и как-то забывалось, что мы в кафе, что за соседними столиками меняются люди. Не беспокоило даже то, что нас видел Свен, рыжий боец, купивший кофе на вынос. Парень явно удивился, все время, пока ждал заказ, смотрел в нашу сторону.

У долгого и приятного разговора с Робином было, однако, неожиданное и раздразнившее мое чувство справедливости завершение.

— У меня к тебе просьба, Лина, — на щеках смутившегося парня проступил румянец, глаз на меня Робин не поднимал. — Может, странная. Может, я зря, но можно положить тебе в сумку мой набор для резьбы?

— Конечно, да. Но почему?

— Эм… — он замялся, зажмурился и выпалил: — Я боюсь, мою сумку обыщут и инструменты заберут.

— Что? — я подалась вперед, заглядывая Робину в лицо.

Он виновато посмотрел на меня, вздохнул, будто признавался в страшном преступлении.

— Ну, госпожа Фельд мои вещи осматривала, когда в Юмну спускались.

— Поэтому ты с ней отдельно ехал, — пробормотала я.

Парень кивнул и покраснел еще больше.

— Почему другие вещи не смотрели?

— Я не знаю, — тихо ответил он, и я поняла, что Робин соврал. Все он знал, но мне говорить не хотел.

— Это из-за твоей ссоры с Адамом?

— Адам тут точно ни при чем, — быстрый и твердый ответ.

Ладно, в это я поверю.

Долгое напряженное молчание. В душе поднималось раздражение. Вспомнилось, какой жесткой выглядела госпожа Фельд, когда вышла из сферы, как служащая департамента выделила тоном и паузой имя Робина, как назвала его самым последним. В сочетании с поведением магистра Фойербаха, с тем, что директор не пожал Робину руку, и с отторжением некоторых преподавателей картина складывалась противная. За всем этим виделась система.

Но если это система, сможет ли магистр Клиом ее сломать? И зачем департаменту и преподавателям понадобилось травить Робина? За что? С какой целью?

— Лина, — тихо окликнул Робин. — Нам собираться пора, на автобус опоздаем.

— Давай инструменты и посылку с деревом, — сухо велела я, сложив руки на груди. — Будет странно, если у тебя увидят дерево, но не найдут того, чем ты будешь его обрабатывать. Если что, инструменты мои, ты ничего не знаешь. И так, для справки, меня жутко бесит то, что твои вещи обыскивали и могут это повторить.

Он улыбнулся так, будто не слышал ничего приятней. Я почувствовала тепло, идущее от его ауры, и снова убедилась в том, что Робин не рассчитывал ни на понимание, ни на поддержку. Как странно, как ужасно странно, что у Робина такой настрой.

Я до последнего надеялась, что парень зря перестраховался. Ошиблась. Его опять вынудили ехать последним да ещё вместе с магистром Фойербахом. Сомнений в том, что вещи Робина снова обыскали, не было. Я злилась из-за ситуации вообще и из-за собственного бессилия. Чувствуя, как бешено бьется сердце, наблюдала за парнем, стискивавшим кулаки и зубы, видела полыхающую алым ауру Робина. Несчастных десять минут в одной маленькой клетушке с деканом бойцов превратили спокойного, приятного парня в человека, который чудом не разнес на куски сферу. А магистру Φойербаху явно нравился произведенный эффект.

Может быть, магистр Фойербах отличный специалист, но уважать такого человека лично у меня никак не получалось!

Во время ужина Робин немного пришел в себя, я изо всех сил старалась успокоиться. Мысленно повторяла, что школа — это не только преподаватели. Это и другие ученики, это факультет, а артефакторы за Робина заступались.

Мантра не помогала.

Я то и дело поглядывала на магистра Фойербаха, одиноко сидящего за преподавательским столом. На язык просились колкие фразы, так и подмывало пойти и высказать декану бойцов все, что я о нем думала. Я ужасно на него злилась, и меня от решительных и разрушительных действий удерживало только то, что этот преподаватель не сам по себе придумал травить Робина, а был частью системы. А систему скандалами не сломать.

Из-за злости я не чувствовала даже вкуса пищи, заставляла себя дышать ровно, а стук колотящегося сердца был громче разговоров за столом. Одно счастье, что я сидела с самого края рядом с Робином. Так остальные не видели, насколько я взбешена, а понять это по ауре могли очень немногие. В книге, которую я читала, подчеркивалось, что маги в большинстве своем видят лишь тоненький ареол ауры и то только, если заставят себя сконцентрироваться на этом цветном коконе энергии.

Я молчала, пыталась успокоиться и искренне считала, что успешно скрывала свои чувства, пока Робин не положил мне руку на запястье. Парень заглянул мне в глаза и чуть слышно сказал:

— Все хорошо. Правда.

— Как это может быть хорошо? — шепотом возразила я.

— То, что он придирается ко мне, мы знаем уже две недели. Ничего нового. А ты помогла мне пронести инструменты и материалы, — он чуть улыбнулся, явно желая подбодрить. — Я смогу сделать подарок сестре и выполню заказ. Это же отлично, так ведь?

Я выдохнула, стараясь подавить раздражение. Да, ситуация мерзкая, противная, но и Робин прав, потому что позитив в ней был.

— Да, это отлично, — тихо ответила я. — Жаль, что пришлось так выкручиваться.

— Результат важней, — заверил он. — Пойдем после ужина к кроликам? Их вычесывать надо, а мама сказала, если есть эмоциональная привязка, то заклинания действуют лучше. Говорит, поэтому свой, знакомый лекарь создает более сильные чары и лечит лучше, чем другие.

— Она правильно говорит. Я об этом читала, — чувствуя, как с каждым ударом сердца уходит озлобленность, кивнула я.

Дышать с каждой секундой становилось легче, болезненный обруч, сдавивший грудь, таял. Создалось четкое ощущение, что Робин применил какие-то чары, и я бы поверила в это, если бы не могла поклясться в том, что он не влиял на меня магией. Он просто понял, что со мной творится, осознал причину, а единственным волшебством были его сердечность и тепло ладони на моей руке.

Почему магистр Фойербах так невзлюбил его? По какому праву госпожа Φельд устроила обыск? Как можно было поступить столь низко с Робином, открытым и сопереживающим парнем?

— Лина, ты как своего кролика назовешь? Ты знаешь, что это крольчиха? — он явно пытался меня отвлечь, а эту реплику услышала Кора.

— Ой, я подумала, назову своего Облако. Белый, пушистый, невесомый — какое имя подойдет лучше? Хоть мальчику, хоть девочке, — просияла фея. — Жаль, сфотографировать нельзя. Его для этого нужно на поверхность вынести, а не дадут же.

— Я не задумывалась о кличке, — честно призналась я.

— Она сама придумается, — улыбнулся Робин. — Я тоже пока не знаю, как свою назову.

К разговору о кроликах подключились почти все артефакторы, кроме нескольких ребят, активно обсуждавших компьютерную игру. А до загона с белыми пушистиками добралось всего пять человек — наша учебная группа.

Общение с животными успокаивало, кролики откликались на ласку, им нравился груминг, даже к сложной с точки зрения доверия процедуре спиливания когтей они отнеслись благосклонно. Конечно, за здоровьем, кормлением и гигиеной животных следили специально нанятые люди, но Робин был прав, подчеркнув необходимость создания эмоциональной связи с питомцами.

Имя для крольчихи не придумывалось, пока я не услышала, что Луиза назвала свою Луной. Вспомнились Сейлор Мун и ее главный персонаж, Усаги Цукино, что в переводе означает лунный кролик. Об этом мне как-то рассказал Алекс. Его, лингвиста-востоковеда, специализирующегося на Японии, этот каламбур позабавил. Так моя крольчиха стала Сейли.

Она наслаждалась вычесыванием, блаженно подставляя спину. Робин, не мудрствуя лукаво, назвал свою животинку Девочкой и тоже получал удовольствие от общения с малышкой. Через каких-то полчаса весь негатив, вызванный несправедливым отношением к парню, притупился, но не забылся, нет. Я знала, что надо как-то обойти систему и помочь ему вывернуться. Для этого нужно было вызвать Робина на откровенность, потому что он явно знал, в чем дело, но пока не считал возможным просветить меня. Сложно винить его за нежелание говорить на личную тему, ведь мы знакомы меньше двух недель.