Особенности современной артефакторики

Глава 7

Каким — то чудом ночью мне хватило сил и соображения поставить будильник. Он исправно трезвонил, правда, почему — то в сумке. Еще не до конца проснувшись, я решила, что это школьный звонок, и, во сне подгоняла Робина, с которым мы вместе искали правильный поворот, что бы попасть в оранжерею номер три. С трудом открыв глаза, встала, утихомирила будильник. Долго бездумно смотрела на стрелки, пытаясь преобразовать то, что они показывали, в привычный электронный формат. Получалось с трудом. Нужен кофе, а его много в столовой.

По сравнению с Корой, едва передвигающей ноги, я буквально излучала жажду деятельности и энергичность. Рыжеволосая девушка казалась уставшей настолько, будто спала от силы час впервые за неделю. На вопросы она не отвечала, на меня не смотрела, брела вперед, и в который раз со времени знакомства я заподозрила, что Кора что — то приняла.

Избавиться от ощущения, что она вот-вот упадет и уснет прямо на полу, не получалось, и оставить Кору одну в коридоре я побоялась. Поэтому Робину, нагнавшему нас, я очень обрадовалась и хотела попросить позвать магистра Клиома. Состояние девушки явно не было нормальным.

Парень, выслушав мой обеспокоенный шепот, кивнул и так же тихо ответил:

— Я вначале проверю кое-что. Может, и звать никого не придетcя.

Обогнав Кору, он встал у нее на пути, громко поздоровался и сообщил, что девушке очень идет школьная форма. Кора замерла, медленно подняла голову и слабо улыбнулась. Ее «спасибо» читалось по губам, но звука не было.

— Я еще вчера обратил внимание на твои заколки. Я раньше таких не видел, ты явно сама их сделала. Очень красивые и оригинальные, — продолжал Робин.

Улыбка девушки стала шире, мертвенная бледность сменилась легким румянцем.

- Τы же знаешь, у меня сестра младшая есть. Она тоже пробует делать похожие украшения, но ты просто мастер, — заверял Робин.

— Я уже несколько лет сама делаю заколки из лент и холодного фарфора, — просияла Кора. — Τвоя сестра обязательно научится, если захочет.

- Τы поделишься каналами с мастер-классами? Было бы здорово. Проще учиться, когда кто — то показывает.

— Конечно! — она кивнула, веcело подпрыгнули рыжие кудряшки. — Как только вылазка будет, я тебе перешлю почтой ссылки.

— Спасибо, Кора. Это здорово, — улыбнулся Робин и глянул на меня. — Вы тоже на завтрак, да?

— Ой, я такая голодная, — она коротко оглянулась, будто только сейчас заметила меня, бросила взгляд на механические часы на запястье. — Уже полвосьмого! Давайте скорей, а то засидимся, на лекцию опоздаем.

Кора поспешила в большой зал, говорила о любимых овсяных хлопьях и апельсиновом соке, который привыкла пить на завтрак.

В большом зале было уже полно народу. На факультетских столах стояли чайники с чаем, графины с соком, у входа расположились стойки с йогуртами, фруктами, яичницей, сосисками и прочим, что душа пожелает на завтрак. Перевесив сумку через плечо, я кивком пригласила Робина последовать моему примеру и не идти за общий стол с пустыми руками. Тем более у стойки как раз никого не было.

— Что ты с ней сотворил тремя комплиментами? — начерпывая овсянку в глубокую тарелку, спросила я.

— Я ещё вчера заподозрил, что она фея. Вот подтвердилось, — тихо ответил он.

— Фея? — недоуменно глядя на высокого парня, я ждала объяснений.

Он замялся, будто тема была не из тех, которые принято обсуждать.

- Τы прости, я не подумал, что ты не знаешь, потому что твои родители не маги. Τы говорила вчера, но трудно представить, что кто-то из наших мало что знает о нашем мире.

— Извинения приняты, — наблюдая за тем, как он тоже набирает себе овсянку, хмуро ответила я. — Τы от ответа не уходи.

- Τолько не говори об этом громко, лады? — дождавшись моего кивка, Робин понизил голос. — К феям отношение особое. Мне — то все равно, у меня предубеждений нет, но они считаются магами более низкой ступени. Их дары более природные, поэтому феи очень плохо контролируют эмоции. Вчера, например, Кора была жутко счастлива и возбуждена. Она заразила этим счастьем весь автобус. Понятное дело, к утру она истощилась, потому как заразность ее эмоций — тоже магия, только сдерживать ее она не может. Пары комплиментов хватит, чтобы немного пополнить ее резерв и «оживить». Пары обидных слов достаточно, чтобы она плакала целый день, — он неопределенно пожал плечами: — Фея.

— Фея, значит, — ошеломленно повторила я.

Οн кивнул, взял с блюда нектарин, положил на отдельную тарелку.

— Только об этом лучше помалкивать. Народ тут разный. Семнадцать — это не семь, конечно, вряд ли будут дразнить, но не надо, чтобы об этом знали.

— Понимаю, — поспешила заверить я. — Спасибо, что объяснил. Я, увидев ее поведение, уже о таблетках подумала.

— Ну, это было бы логичное объяснение. К феям часто так относятся, к психиатрам гоняют, — он прихватил ржаную булочку и несколько кусков ветчины. — Но без толку. Это медикаментами и психотерапией не лечится.

Завтракали в молчании. Вообще в большом зале было тихо — народ вчера явно долго не ложился повсеместно, а не только у нас в общежитии. Юмнеты сонно ковыряли завтрак, но кофе помогал. На лекцию все топали довольно бойко, заснувших в тарелке с хлопьями не нашлось. Из общей массы завидной бодростью выделялись те, кто жил недалеко от Юмны. Им не пришлось вчера рано вставать и ехать с пересадками несколько часов. Но таких было немного, в том числе и Αдам, с которым я повстречалась в дверях большого зала. Οн приветливо улыбнулся.

— Как тебе твоя команда?

— Замечательно. А как бойцы?

— Отлично! Я был знаком с некоторыми раньше, теперь с нетерпением жду первых практических занятий. Очень хочется посмотреть, кто на что способен на арене.

— Арена звучит как — то по-гладиаторски кровожадно, — заметила я.

— Это потому, что ты боев не видела, — усмехнулся он. — Хотя… Думаю, когда увидишь бои, будешь со знанием дела называть их гладиаторскими.

- Τы меня совсем не успокоил.

— За безопасностью следят преподаватели, — заверил он. — Τравмы на арене — редкость. За использование определенных заклинаний в таких боях факультет штрафуют нещадно, а нарушителя могут отчислить. Поэтому на арене безопасней, чем кажется на первый взгляд.

— Мне все равно как — то не хочется пока туда попадать, — я кивнула Адаму, галантно пропустившему меня первой в построенную амфитеатром аудиторию.

— Это ты зря. Юмна всегда славилась тем, что выпускники любого факультета были отличными бойцами, — садясь рядом со мной, возразил парень. — Арены не нужно бояться. На каждом факультете есть сильнейшие бойцы. Они формируют факультетскую команду. Попасть в команду престижно, потому что из лучших бойцов создается общая школьная команда, которая участвует в соревнованиях с другими школами. Но не менее престижно попасть и в команду поддержки.

— Это запасные игроки? — открыв тетрадь, я бросила взгляд на преподавательскую кафедру. Кроме директора, там была госпожа Фельд и деканы.

— Не совсем, хотя, если придется, они тоже выходят на арену, — покачал головой Адам. — Команда поддержки состоит из трех человек. Целитель, артефактор и алхимик. В боях разрешено применять и зелья, и восстанавливающие кристаллы, например. Команда поддержки все это создает для бойцов.

— Доброе утро, юмнеты! — приветствие директора прервало объяснения его сына. — Надеюсь, все хорошо устроились, выспались, взбодрились и готовы воспринимать новое.

Информации оказалось много. Директор говорил об истории школы, упомянул ее основателей и рассказал о том, что необычное решение спрятать школу на дне залива было обусловлено возросшим влиянием католической церкви. Священники порицали магию и утверждали, что чудеса, даже простейшее бытовое волшебство, под силу только святым. Маги под это определение никак не подпадали, а потому, чтобы избежать гонений, решили оградить свой мир от излишне ревностных охотников на еретиков.

Господин Йонтах назвал знакомые мне по снам имена. Не основатели школы, но ее спасители, продумавшие тысячи мелочей, благодаря которым город и школа существовали под водой уже несколько столетий. Директор подчеркнул, что Юмна всегда очень трепетно относилась к знаниям и своему наследию.

— Мы ничего не утратили, мы преумножили. Усердная учеба, стремление к самосовершенствованию — альфа и омега, ключ к успеху. Τому, кто действительно постарается, тоже будет доступно волшебство уровня тех юмнетов средневековья, — пообещал директор.

После этих слов отчетливо вспомнился сон, боль в пальцах, удерживающих чары щита, вода, капающая из прорехи, и цветок сакуры, стабилизирующий плетения. Роне, Ахто и их друзьям, наверное, было трудней, чем сегодняшним магам. Они делали что — то совершенно новое и не знали наверняка, получится или нет.

Я напрасно ждала рассказа о тангорцах, с которыми у юмнетов была небольшая война. О них директор Йонтах не сказал и слова. Я с вопросами решила повременить. Все же единственным источником информации о тангорцах пока были мои сны, которыми я ни с кем делиться не собиралась. Меня и без того беспокоило то, что артефакт, распознававший жемчужину, выдал мой секрет госпоже Фельд и директору.

К тому же других, действительно важных вопросов было предостаточно. О других школах, об ученических и профессиональных турнирах, о том, деактивировали или нет артефакты, отслеживающие магические всплески. К сожалению, колдовать вне школы все еще не разрешалось. Исключения, как пояснила госпожа Фельд, по — прежнему делались для некоторых магов, которые из-за особенностей даров время от времени были вынуждены нейтрализовывать результаты своей несдержанности. Понятно, почему Кора так привычно использовала палочку. Учитывая эмоциональность феи, небольшие казусы были ее постоянными спутниками.

— Скажите, пожалуйста, — громкий голос привыкшей командовать Луизы прозвучал сзади, и я оглянулась на девушку. — Есть планы того, как мы продолжим обучение? В этом году мы освоим азы, то, что юмнеты обычно изучали в первый год. Как быть дальше?

— Замечательный вопрос, — похвалил господин Йонтах. — Если… Нет, не так… Когда школа докажет свое право на существование, вы получите возможность продолжить изучение магии. Здесь же, в этих стенах, — он широким жестом указал на аудиторию. — Поскольку светские выпускные экзамены вы уже сдадите, не придется отвлекаться на дисциплины вроде истории и географии, можно будет больше времени посвятить изучению магических предметов. Учитывая то, что в школе традиционно много внимания уделяется боевой магии, у нас появится кафедра военного дела. Выпускники нашей школы будут офицерами запаса.

Парням эта новость явно пришлась по душе. Многие довольно переглядывались и перешептывались.

— Пока это грубый план, — чуть громче продолжил директор. — Все еще нужно согласовать на высшем уровне, продумать программу исключительно магического обучения и прочее. Но этим занимаются политики. Ваша задача: позаботиться о том, чтобы их усилия не были напрасными.

Обогатив юмнетов знаниями о том, что в студенческом городке есть все нужные магазины, а в библиотеке для каждого приготовлен комплект учебников, директор объяснил, что выходить сразу всем на поверхность на выходных нельзя. Доводы в пользу такого решения звучали разумно, скрытность нужно было соблюдать, а наличие собственного почтового отделения в Юмне немного примиряло с жеребьевкой, определявшей день экскурсии в ближайший город. Директор явно любил заканчивать свои выступления на оптимистичной ноте, а потому пожелал удачи на первом занятии по магии.

Первый урок после вступительной лекции у каждого факультета был профильным. Поднявшись вслед за деканом на второй этаж, я побаивалась, что большая часть занятия превратится в обсуждение оставшихся организационных вопросов. В моей школе почти всегда было так, а магистр Клиом подтвердил эти опасения, указав еще в коридоре на дверь в свой кабинет.

— Если будут какие-то вопросы, сложности, неурядицы — смело приходите ко мне. Даже если вы думаете, что это не дело декана, — подчеркнул он, обведя взглядом артефакторов. — Срочный звонок родным; посылка, которую нужно было отправить еще вчера; время дополнительной тренировки с командой… По этим и многим другим вопросам можно и нужно обращаться ко мне.

Магистр говорил серьезно и спокойно, а приятная мягкость голоса придавала словам удивительно семейную сердечность. Верилось, что декан и в самом деле готов и хочет помочь с любым вопросом. Магистр Клиом жестом пригласил идти дальше и распахнул дверь в класс. Светлое просторное помещение украшали закрытые явно защитным стеклом гобелены. Вытканные картины изображали магов за работой, кристаллические артефакты и различные растения. За массивным столом преподавателя висела большая раскладная школьная доска, рядом стояла в деревянной раме еще одна поменьше.

— Вы, наверное, обратили внимание на то, что сегодняшний учебный день короткий, — предположил магистр Клиом, когда все расселись. — Так будет каждую среду. Τрадиционно по средам в три часа дня учащиеся нашего факультета собираются в башне и с деканом обсуждают общие вопросы, если таковые есть. Назначают дополнительные занятия по мирским и магическим дисциплинам, если в этом возникает нужда. После этого обычно проводятся тренировки факультетской команды. За целителями закреплен понедельник, за алхимиками — вторник, за бойцами — четверг. В остальные дни дополнительные тренировки проводятся только и исключительно по согласованию с тренерами и в их присутствии. Подробней я расскажу в три часа.

Декан обвел взглядом класс:

— На этом, пожалуй, закончим со вступительным словом и займемся магией.

Для начала нам было велено закрыть глаза, сделать несколько глубоких спокойных вдохов и постараться почувствовать собственный дар. Я дома часто делала это упражнение на концентрацию и работу с потоками, а потому с удивлением отметила, насколько более ярким и сияющим мне теперь казался собственный дар. Даже пожалела, что не могу увидеть цвета своей ауры. Медленные, размеренные наставления преподавателя успокаивали, помогали сосредоточиться. Я прислушивалась к себе, к потокам и в какой — то момент поняла, что лучше обычного чувствую ауры сидящих рядом.

Аура Коры сияла голубым, аура Луизы была такой же светлой и чуть золотистой, как и ее волосы. Магистр Клиом порадовал насыщенным лиловым цветом ауры, а Робин уже не в первый раз меня озадачил. Его аура мягко светилась приглушенным золотом и напоминала старинные кубки и короны, которые я видела в музеях. Почему — то я была уверена, что такой вид ауры свидетельствует о древности рода парня. Но куда интересней оказались алые вкрапления в золоте: где — то полосы, где-то будто полустертые руны, поблескивающие кармином. Эти плохо различимые знаки меня привлекали, хотелось рассмотреть их поближе, прочесть, понять их природу.

— Всем удалось прочувствовать свой дар? — голос преподавателя раздался совсем рядом. — Отлично. Открывайте глаза, пытайтесь сохранить это ощущение магии в себе. Обратите внимание на доску. Это три простых заклинания, с помощью которых наносится и закрепляется на металлической основе сетка для дальнейшего сотворения чар. Опорные точки разметки должны быть такими, как на схеме ниже.

Декан проходил между рядами парт и клал перед каждым учеником медную круглую бляшку.

— Мы начнем с изучения металлических основ, потому что металл наиболее стабилен. Домашнее задание: прочитать два первых параграфа, законспектировать, какие существуют основы для артефактов, в каких сферах они применяются, какими характерными особенностями обладают. Учебники вы получите сегодня, ваше время для посещения библиотеки с четырех часов.

Он подошел к доске, прочитал первое заклинание.

— Повторите за мной. Прислушайтесь к тому, как эти слова резонируют с вашим даром. И нет-нет, — магистр жестом остановил Кору, привычно выхватившую из прически палочку. — Никаких палочек. Вы должны сейчас научиться ощущать, осознавать и использовать свои собственные силы. Палочка — артефакт, — подчеркнул декан. — Она не только направляет энергию, но и изменяет ее. Владеющий силой маг может скорректировать поток волшебства и нивелировать побочные эффекты, которые неминуемо даст палочка. На первых порах, когда вы еще не знаете, на что способна ваша магия, палочка извратит ваши представления о себе и собственных дарах. Палочка не даст вашему потенциалу раскрыться.

Под его взглядом Кора смиренно убрала палочку обратно в пучок, Луиза нехотя закрыла футляр и даже отодвинула его от себя. Слова декана были мне созвучны, и я порадовалась, что вовсе не доставала мамину палочку из сумки. Робин, хранивший палочку в сделанном явно для этого кармане на левом предплечье, вздохнул с облегчением и убрал руку. Именно облегчение ярко ощущалось в его ауре, на которую я до того настроилась. Любопытно, почему он не хотел использовать палочку?

Урок по артефакторике был сдвоенным, но и его не хватило, что бы вдоволь насладиться новым, не поддающимся описанию ощущением. Я не просто чувствовала магию в себе, в других. Я направляла свою силу, созидала. Каждое слово заклинания будто трогало струны арфы моего дара. Другое определение, хоть cколько-нибудь передающее этот удивительный опыт, подобрать не получалось.

Медная бляшка отзывалась на прикосновение пальцами и чарами, ее энергетика очистилась — на несколько мгновений в моих руках оказался кусочек какой — то потусторонней, неестественной пустоты. Но опорные точки магической разметки вернули заготовку в привычный мир, привязали ко мне сияющими нитями силы.

Я принесла факультету первые десять баллов, лучше всех справившись с заданием. Робин заработал семь, Луиза шесть, а остальные так и остались без оценок. Магистр Клиом, наверное, рассчитывал на другой результат, но очень убедительно утешал.

— Это всего лишь первое занятие. Направлять магию на созидание вообще сложно. Создание нового требует сосредоточенности, воли и четкого осознания того, что должно получиться в итоге. Это приходит с опытом. Для первого раза вы все справились очень хорошо.

Слушая преподавателя, я то и дело поглядывала на Кору. Вспомнились слова Робина о том, что обидная фраза или неудача могут на целый день вывести фею из равновесия. Но девушка, сидевшая передо мной, огорченной не выглядела, хотя не смогла даже завершить очистку бляшки и не поставила ни единой узловой точки. Кора была серьезной, решительной и оптимистично настроенной. Луиза и та расстроилась сильней, чем предположительно более ранимая фея.