Особенности современной артефакторики

Глава 15

На выходных я добралась все же до книги по аурам, но и без описанных там упражнений отлично видела, что Робин по — прежнему очень истощен. В который раз без его ведома испытывая на парне методику диагностики по ауре, рассматривала тусклые алые вкрапления в бледном золоте. Книга говорила, что аура восстанавливается так долго из-за магических ранений, правда, в голове эта мысль не укладывалась. Кто мог ранить Робина на прошедших выходных?

К счастью, к началу недели парень отдохнул, аура обрела прежнюю полнокровность, а тяги к знаниям Робину в любом состоянии было не занимать. Это во многом поддерживало и вдохновляло Кору. Наблюдая за девушкой, я понимала, что она привыкла к палочке, к волшебному костылю. Не зря магистр Клиом назвал палочки артефактами, изменяющими дары магов, а не только направляющими энергию. В этом свете меня очень интересовала палочка Робина. Он ведь явно испытал облегчение, когда ему не пришлось ею пользоваться.

На лекции магистр Клиом рассказывал, какие материалы используются для создания артефактов с разными свойствами. Упомянув волшебные палочки, подчеркнул, что феи лучше всех определяют подходящую часть дерева или рога. Он объяснил это тем, что феи очень чуткие, а сидящая рядом со мной Кора после этих слов заметно приосанилась. Зря я рассчитывала на признание девушки. Видимо, Робин верно говорил, предубеждение против фей было сильным.

Магистр Клиом задал к среде небольшую самостоятельную работу о материалах для артефактов, и хотя лекция освещала все скупо описанные в учебнике моменты, мне захотелось почитать дополнительно. Робин, верный своей любви к знаниям, пошел со мной в библиотеку после занятий. Кто же знал, что именно так я узнаю великую тайну его волшебной палочки?

Два посоветованных библиотекарем фолианта оказались очень увлекательными и порадовали искуcными иллюстрациями. На одной из них нашлась удивительная волшебная палочка. Сперва я думала, это обточенная кость или рог, но, вчитавшись в текст и вглядевшись в рисунок, поняла, что палочка состоит из волчьих когтей, сложенных в длинную спираль.

— Какая интересная идея! — искренне восхитилась я, указав на иллюстрацию.

— Угу, интересная, — как-то слишком тихо и без тени воодушевления ответил Робин.

Я бросила на него короткий взгляд. Парень, прикрывая ладонью кармашек для палочки на предплечье, неотрывно смотрел на рисунок. Я провела пальцем по гравюре, разобрала выполненную старинным шрифтом надпись.

— Тут написано, что такие делают из когтей поверженных противников, чтобы забрать их силу, и из когтей умерших родственников, чтобы стабилизировать позитивную энергию.

— Логично. В когтях врага заключена отрицательная энергия. Если не хочешь сделать артефакт, который тебя убьет, нужна позитивная сила, — глухо согласился Робин.

— У тебя ведь такая же витая палочка, — ляпнула я наобум. — Можно посмотреть?

Парень ощутимо напрягся, прикрыл глаза и с поразительно обреченным видом ответил:

— Конечно.

Короткое движение — на столе передо мной лежит темно-серая палочка. Больше всего она напоминала ребристую вытянутую раковину морского моллюска или рог единорога. Аккуратная спираль с матово поблескивающей гладкой поверхностью так и просилась в руки.

— Красивая, — бережно держа пальцами палочку, я поворачивала ее, отмечая изменения цвета. — Моя из сакуры. Она мне от мамы в наследство досталась.

— Значит, сакура у тебя не просто так на чемодане, — он протянул ладонь, без слов намекая на то, что хотел бы получить палочку обратно.

— Да, мне вообще нравится это дерево. Древесина у него красивая, — кивнула я, выполнив непроизнесенную просьбу. — И цветы, конечно же. Интересно, а для создания таких палочек, как у тебя, нужно каждый коготь отдельно зачаровывать?

— Нет, не обязательно, — Робин неловко улыбнулся, и в том, что тема ему неприятна, не осталось сомнений. — Но дело это очень кропотливое, сложное. Баланс энергии нужно соблюдать и прочее. Такое только профи могут, это я точно знаю.

— Откуда, если не секрет?

— Мой дедушка по материнской линии был мастером палочек. Он знал, в каких составах нужно древесину отмачивать, какие сердечники брать, какие узоры наносить. Мастер, если одним словом, — Робин пожал плечами и несколько суетливо запрятал палочку в кармашек на предплечье. — Он мне эту дал.

— Мне вот интересно. Нас учат колдовать без палочек, зачем же ты носишь свою с собой? — чувствуя, что лезу не в свое дело, удержать любопытство в узде я не смогла.

— Самозащита, — сухо пояснил Робин. — Отец научил нескольким заклятиям, но без палочки у меня вряд ли выйдет.

Он коротко вздохнул, натянуто улыбнулся:

— Давай не будем об этом? Надо еще домашнее задание доделать и на завтра физику.

— Ты прав, еще полно работы, — согласилась я и вновь взяла ручку.

Честные слова о самозащите меня насторожили. Однако по-прежнему казалось невероятным, что Робина кто-то мог ранить в школе, хотя книга об аурах давала четкий, не допускающий другого толкования ответ. Странно. Все, что так или иначе было связано с Робином, казалось странным.

К сожалению, разговор с магистром Клиомом о сплетнях, которые распускали ребята с факультета бойцов, никак не прояснил ситуацию. Декан внимательно меня выслушал, хмурился. Было очевидно, что такой поворот ему не нравится.

— Господина Штальцана вы не просили опровергнуть эти слухи? — уточнил декан.

— Конечно, нет. Я ему даже не рассказывала.

— Почему? — синеглазый красавец внимательно меня раcсматривал.

— Три сита Сократа, — пожала плечами я. — В этих слухах нет правды, знание о них не принесет Робину пользы, и доброты в этом нет никакой.

— Очень приятно, что на уроках этики вас научили находить красивое обоснование душевным порывам, — улыбнулся магистр Клиом. — Вы правы. Слухи лживы. В личном деле господина Штальцана нет ни слова о подобных эксцессах, и то, что отец господина Штальцана в самом деле полицейский, никак с этим не связано.

— Я в этом не сомневалась.

— Я рад это слышать, — заверил декан и пообещал разобраться и со слухами, и с придирками магистра Фойербаха.

Мне хотелось узнать причину, по которой к Робину относились так предвзято, но я понимала, что правдивые сведения можно получить либо от самого Робина, либо от Αдама. Я предпочла бы выпытать все у Адама, но не представляла, как.

Тренировка в среду превратилась в настоящий бой. Если в прошлый раз нужно было атаковать преподавателя, то теперь магистры Клиом и Фойербах наблюдали за тем, как студенты атакуют друг друга. Я разволновалась ужасно. За время, прошедшее с последнего занятия, ощущение того, как правильно вкладывать силу, потерялось. Поэтому я, как и все, била значительно слабей, чем следовало бы. Робин особенно осторожничал, это чувствовалось. И то, что опеку над самой активной частью факультета и на сей раз перехватил магистр Клиом, нисколько не раскрепощало ни Робина, ни меня.

— Смелей, напористей, — подбадривал магистр Фойербах. — Толщина щитов достаточная для отражения полноценного удара.

Треск, запах гари, дым — Сабина перестаралась и раскрошила щит Марка. Парень тер одной рукой глаза, другой сжимал очки.

— Видите? — собрав дым, декан бойцов жестом предложил полюбоваться ареной. — Ничего страшного не произошло. Вы все умеете делать рабочие щиты. Практикуйтесь!

После этого случая дело действительно пошло веселей. Следующий час стал бесконечной чередой атак и возведения щитов. Я работала в паре с Робином. Мы оба постепенно наращивали силу ударов, пробуя щиты на прочность. Обнаружилось, что удар в щит мог быть настолько сильным, что приходилось отступать на шаг назад, лишь бы удержаться на ногах.

Когда нам велели сменить партнера, Робин, как и я, по знаку магистра Клиома вначале ушел в оборону. Кевин лишь невыразительно мазнул по моему щиту, хотя явно старался бить сильно. Удара Коры Робин не заметил вовсе. Когда настал наш черед атаковать, магистр Клиом отозвал нас с Робином в сторону и серьезно попросил:

— Бейте слабо, пожалуйста. На данный момент вы двое — самые сильные бойцы факультета. Щиты ваших партнеров вряд ли выдержат, а нам не нужны ни травмы, ни посеянные сомнения в возможностях.

Как же жаль, что я не знала методики, с помощью которой смогла бы разглядеть собственную ауру! Мне очень хотелось увидеть цвет, оценить интенсивность и сравнить с аурой Робина. Особенно любопытно стало теперь, когда магистр Клиом назвал нас сильнейшими на факультете.

На тренировке я выложилась чуть ли не полностью, сказалось неумение ограничивать расход резерва. Декан говорил, этому нельзя научить в теории, только практика, только постоянный поиск границ собственных возможностей. Вот, доискалась. После занятия меня знобило, клонило в сон, но за последние недели близость к магическому истощению научились распознавать все. У каждого в сумках поселились шоколадки, мармеладные мишки и рафаэлки, а чай с лимоном и медом стал у многих постоянным напитком, восстанавливающим силы лучше кофе и всяких энергетиков.

Во время ужина после тренировки за столом было традиционно тихо, поэтому имя Робина и свое я услышала отчетливо. Подняв голову, встретилась взглядом с задумчивым Адамом. Свен что-то втолковывал ему, но за разговорами других слов слышно не было. Адам улыбнулся мне, легко кивнул, будто вовсе не меня обсуждал с приятелем. Робин взял меня за руку, я повернулась к нему и за столом преподавателей увидела магистра Клиома, говорившего с деканом бойцов.

— Йохан, ты не можешь не понимать, чем это закончится! — резко и напористо сказал седовласый красавец, а его лицо оказалось очень близко. Нахмуренные брови, твердый взгляд.

— Юмна избавится от опасного ученика. Срыв и несчастный случай — только дело времени, — хмыкнул магистр Фойербах.

— Парень держится, — возразил артефактор.

— Надолго ли его хватит? Срыв обязательно произойдет! Сейчас или через месяц, но произойдет. Он опасен! И лучше пусть сорвется на мне, чем на ком-то из детей.

— Да ты единственный, с кем у него конфликт. И тот не по его вине! — выпалил магистр Клиом. — Οн очень заинтересован в учебе. Для всех будет лучше, если он останется в Юмне.

- Οн психически нестабилен, — отрезал декан бойцов.

— Вранье. И ты сам это видишь! — гнул свою линию магистр Клиом. — Уже со следующего года он может уехать учиться в другую школу. Хоть в тот же Китеж. И сделает это, если тут ему будут портить жизнь. Сделает! Ты xочешь, чтобы наши враги обрели в его лице союзника? Он будет благодарен тем, кто даст ему возможность развить и без того сильный дар. Будет благодарен тем, кто научит его магии.

Магистр Фойербах сложил руки на груди, нахмурился. Из-за шрама казалось, он очень злится.

— Он может стать одним из лучших твоих учеников, — продолжал магистр Клиом, положив ладонь на спинку гостевого кресла в своем кабинете. — Может уважать тебя, как преподавателя. Стать гордостью Юмны. А ты делаешь все, лишь бы он обозлился и возненавидел тебя и всю школу заодно!

Декан бойцов молчал, буравя взглядом собеседника.

— Мне хочется думать, что тебя пригласили потому, что ты хороший преподаватель, Йохан. А не потому, что хотели воспользоваться твоими предубеждениями! — отрезал артефактор.

— Лина, тебе еще чаю налить? — раздался рядом тихий голос Робина.

Я вздрогнула, видение о разговаривающих на повышенных тонах магистрах померкло.

— Да, пожалуйста, — часто моргая, пытаясь избавиться от образов, придвинула Робину чашку. — Кажется, я засыпаю.

— Нужно отдохнуть и пораньше лечь. Завтра боевая магия, то ещё испытание, — хмуро ответил он.

— Слышал, что декан сказал? Мы с тобой два сильнейших бойца факультета. Может, магистр Фойербах просто огорчен, что его студенты слабей тебя.

Робин глянул на меня искоса, усмехнулся:

— Это интересная мысль. Я точно знаю, что с Адамом мы вровень, а другие слабей. Но без арены не проверить.

— Откуда знаешь? — насторожилась я.

Робин смутился.

— Ну, рядом с Юмной кристаллы, которые магические всплески отслеживают, кое-где не работают. Фон сильный, они сбоили постоянно, — наклонившись к моему уху, шепотом объяснил парень. — Ты только не говори никому. Это секретно и небезопасно. Такие места торговцы с черного рынка контролируют. Хотя теперь весь рынок трав, зелий и даже простеньких артефактов черный.

Οн тяжело вздохнул и, убедившись, что никто не прислушивается к разговору, продолжил:

— Отец рассказывал, за такие места идут серьезные бои. Он же полицейский из специального отдела, знает точно. Есть, конечно, и участки, которые департамент контролирует. Там, например, спецподразделение тренируется. Йонтахи и еще несколько богатых семей выторговали в начале года возможность учить своиx детей там же на курсах для телохранителей.

— У магистра Фойербаха? — уточнила я.

Робин кивнул. Οтлично, буду знать, что слова Свена, Тобиаса и, к сожалению, Адама нужно порой понимать ровно наоборот.

— Отец и меня пытался на те занятия устроить, но… — Робин потупился и мрачно пояснил: — Он всего лишь полицейский. Отличный послужной список ничего не значит.

— Парни знали и поэтому цепляются?

Он снова кивнул.

— Мы пойдем в башню, — Кевин хлопнул Робина по плечу. — Вы с нами?

— Я еще чаю выпью, — я подняла свою почти полную чашку. — Вы идите, мы чуть позже подойдем.

Ребята ушли, мы с Робином остались за столом одни. Оглядевшись, увидела, что стол преподавателей опустел, а в зале был от силы десяток юмнетов. Робин придвинул нам чайник и вазочку с шоколадным печеньем, попытался завести разговор о магическом истощении, но в мои планы это не входило.

— Отец научил тебя самообороне из-за Свена с Тобиасом? — осторожно предположила я.

Робин вздохнул, но ответил.

— И из-за них тоже. Они пробовали несколько раз. Нападали на меня еще раньше, на поверхности. Мы же на спорте пересекались два раза в неделю. Ну и по тому, как и какие заклинания они использовали, знаю, чего от них ждать.

— А Адам?

— Нет. Он никогда. И они при нем не лезли. Послушай, давай не будем об этом?

Я взяла его за руку, заглянула в глаза:

— Робин, об этом мне нужно знать. Мы же с тобой вместе. Я уже поняла, что они не отстанут, и готова к нападкам, теперь буду готова даже к атакам.

— Тебе не нужно бояться. Они не станут нападать на тебя. Да и в любом случае я смогу тебя защитить, — поспешно заверил он. — Это с беспалочковой магией пока не все гладко. С палочкой я хорошо колдую.

Я улыбнулась:

- Οхотно верю. Я не боюсь их и помогу отбиться, если что. Вместе — это вместе.

Он просиял, будто в жизни не слышал ничего более приятного. Побледневшая после тренировки аура засветилась золотом, на сердце стало легко и радостно. Лицо Робина оказалось рядом с моим, я чувствовала кожей его тепло, губы почти коснулись моих.

— Можно? — чуть слышный шепот, воздух, пощекотавший мои губы.

Я подалась к Робину — первый в моей жизни поцелуй получился неумелым, но нежным, бережным и с неповторимым ароматом меда и лимона. Чувствовала, как от смущения горели щеки, Робин тоже стеснялся, хотя явно был рад. Аура сияла от удовольствия, поблескивала искорками восторга. А когда я посмотрела в карие глаза, за первым поцелуем последовал второй.

Никогда не думала, что целоваться так приятно!

— Ты удивительная, Лина, — прижавшись лбом к моему лбу, выдохнул Робин. — Чудесная. Во всех смыслах.

Расставаться не хотелось, делить свои чувства, новые переживания с другими — тоже. Мы не говорили об этом, но оба думали наверняка одинаково, потому что в башню так и не зашли. Стояли у прикрытых дверей, целовались, обнимались наедине, пока не услышали, как кто-то очень близко к выходу желает остальным спокойной ночи. Только тогда мы с Робином попрощались.

Он улыбался, взгляд карих глаз был ласковым. Робин выглядел счастливым, но не это убеждало меня в том, что для него происходящее важно и значит исключительно много, а аура. Древнее золото теперь казалось более насыщенным, богатым и сияло совершенно потрясающе! Я же чувствовала себя так, будто такой же свет наполнял меня. Чудесная легкость, искрящаяся радость и нежность стали моей сутью.

Зайдя к себе в комнату, улыбаясь собственному счастливому отражению, подумала, что поцелуй обладает потрясающей способностью расставлять все по местам. В этот вечер наши отношения с Робином необратимо изменились, и я считала, что это великолепно!