Парижская страсть

51

Анжелика не хотела, чтобы я ей выдал чек. Она предпочитала наличные.

— Нам некуда торопиться… Я буду рада снова с вами увидеться.

Она ушла, не сказав ничего такого, что могло бы меня убить. Я боялся худшего. И готовился к этому. Но пока что Аврора не совершила ничего отвратительного. Впрочем, в рассказе, который меня ожидал, я угадывал профиль женщины, которая, несмотря ни на что, уже не была той, которую я любил.

Вместо того чтобы почерпнуть в этом силы для презрения, гнева, безразличия или еще какого-нибудь чувства, способного освободить меня, я, наоборот, предпочел восхищаться тем, что вынырнет из тумана.

Это восхищение не было менее требовательным — но более тревожным. Это было чувство другой природы.

— Вы не будете разочарованы, — добавила Анжелика, разумеется имея в виду совершенно противоположное.

Я пообещал ей деньги. За полную откровенность. Она ответила, что я смогу все узнать при следующей встрече и что лишь от меня зависит, скажет она о чем-либо или умолчит.

То, что откроется, — это дверь в другой мир. Я могу войти туда или пройти мимо.

Все любовники умерщвленных похожи на Орфея. Они входят в царство мертвых, чтобы вывести ту, которую похитили у них смерть или предательство.

Я вспомнил, что с нашей первой встречи в музее Родена Аврора ждала меня перед скульптурой, которая изображала Врата ада.