Перекати-поле

Глава 43

Из окна гостиной своего бывшего дома Бетти Харбисон следила за тем, как отъезжает «Шевроле-Сильверадо» отца Джона. Этот почти новенький пикап принадлежал одному из прихожан, ныне умершему, который завещал его детскому приюту. В последние годы автомобилем их прихода был «лексус», подаренный теперь уже покойной Флорой Тернер, но это было задолго до появления отца Джона. Бетти смотрела на то, как этот грузовичок проезжает под кустами жасмина, с чувством облегчения, ведь старый драндулет отца Джона, потрепанный «универсал», наконец-то был заменен нормальным автомобилем. По крайней мере хотя бы на эту ее молитву о безопасности Джона Господь все-таки откликнулся. Насчет остальных своих просьб к Всевышнему о его благополучии она не была так уверена, потому что как-то случайно увидела шрамы отца Джона, оставшиеся на его теле после пребывания в Центральной Америке.

Погрузившись в ностальгические воспоминания, Бетти оставалась у окна еще долго после того, как пикап скрылся из виду, выехав на дорогу, ведущую к хайвею. Сколько таких июней прошло с тех пор, как она вот так же стояла здесь, смотрела, как в облаках пыли скрывается уезжающий из дома на отцовском пикапе ее сын-подросток, и всем сердцем молилась о его благополучном возвращении? Он получил водительские права в год своей гибели. И она провела только один такой июнь, глядя на место, где только что стоял его исчезнувший грузовичок.

— Отец Джон сегодня куда-то укатил прямо с утра? — спросил появившийся у нее за спиной муж.

— В Керси, — ответила Бетти, часто заморгав, чтобы скрыть подступившие слезы и вернуть своему лицу стоическое выражение. — У нас на несколько дней появится новая компания. Он пока не говорит, кто этот человек. Пойду-ка я лучше проветрю нашу комнату для гостей.

Лу нежно поймал ее за руку.

— На тебя снова накатило то самое чувство, Бетти?

От Лу ничего не утаишь. Он всегда чувствовал, когда у нее случались эти приступы тоски, внезапные и острые, как лезвие брошенного опытной рукой ножа.

— Ты считаешь, что после всех этих лет… — начала она.

— Дорогая моя, для такого горя время не имеет значения, но теперь у нас по крайней мере есть отец Джон, который того же возраста, что был бы и наш Донни. Господь был добр к нам, что дал нам его.

Она была готова согласиться с Лу, который, конечно, прав, если бы не этот ком, застревавший в такие моменты в ее горле. Да, у них действительно есть отец Джон, который стал для них сыном во всех смыслах, кроме кровного родства. Он появился в местном приходе на девятнадцатое лето после того, как погиб их мальчик. Они с Лу сразу заметили его заботу о сиротах и детях, подвергавшихся жестокому обращению, а также поняли, что в тот момент не было крова, где можно было бы таких детей приютить. Однажды они вернулись после мессы в свой громадный пустой дом, который буквально звенел от одиночества после того, как их Синди с мужем и детьми переехала жить в Калифорнию, и Бетти сказала Лу:

— А что, если мы предложим это место церкви в качестве дома для нежеланных детей, а отца Джона попросим стать здесь директором?

Лицо Лу просветлело, Бетти уже много лет не видела его таким возбужденным.

— А почему бы и нет? — ответил он.

Так они и сделали. Отец Джон переехал к ним, и вместе с детьми они образовали одну большую семью. Постепенно ее боль притупилась, а внутренняя пустота заполнилась содержанием. Не было такого дня, чтобы она не вспоминала о своем Донни, но точно так же не было ни единого дня, когда бы она не благодарила Господа за то, что тот дал им отца Джона.

***

Джон позвонил заранее, чтобы убедиться, что Кэти не будет занята и сможет поговорить с ним наедине. В это время по утрам они с Бебе обычно проводили совещание, обсуждая дела на текущий день, прежде чем идти в зал, чтобы проследить за тем, как постоянно переполнявшей заведение толпе посетителей начинают подавать ленч.

— Конечно, Джон, я готова, но по какому случаю такая таинственность? Все это… звучит так загадочно.

— Я расскажу тебе все при встрече, Кэти. Часов в девять у тебя в кабинете, договорились?

Она согласилась и попросила передать Бетти, чтобы та не усердствовала с его завтраком, потому что у нее уже готов кофе и свежие булочки с корицей.

За несколько минут до назначенного времени Джон подъехал к заднему входу в кафе и припарковался рядом с «лексусом» Кэти. Он специально проехал перед фасадом «У Бенни» и попытался взглянуть на заведение глазами Трея: интересно было бы посмотреть на выражение лица ТД, когда он увидит, как изменилось это место. Даже частично огороженный стеной задний вход и отдаленно не напоминал те времена, когда Оделл Вулф приходил сюда, чтобы попросить какой-нибудь еды. В те времена на месте, где была стоянка машин работников заведения, стояли переполненные мусорные баки, валялись выброшенное из кафе старое оборудование и всякий мусор, заносимый с улицы ветром.

— Хлам и запах отпугивают других владельцев машин, — оправдывал Бенни внешний вид своей персональной парковки, но Кэти все здесь вычистила, построила аккуратный навес для баков с мусором и повесила табличку с вежливым текстом: ПОЖАЛУЙСТА, ВЪЕЗД ТОЛЬКО ДЛЯ МАШИН ПЕРСОНАЛА И ПОСТАВЩИКОВ. С тех пор все остальные автомобили уважали этот запрет и сюда не заезжали.

Кроме пикапа Джона.

Он поднялся по короткой лестнице и позвонил в дверь. Разноцветные гроздья львиного зева в больших вазах по обе стороны крыльца покачивались под ласковым июльским ветерком. Джон коснулся кончиком указательного пальца бархатных лепестков цветка, но мрачное настроение не ушло, и он не ощутил того облегчения, какое у него обычно вызывали такие простые и прекрасные Божьи творения. Он чувствовал, как сгущаются тучи — длинные и темные тени расплаты за старые грехи, которые не могло рассеять даже время.

Дверь ему открыла Кэти. Как всегда, при виде ее в нем шевельнулось нежное чувство. Когда-то это было желание, невысказанное и не нашедшее взаимности, тайное чувство, о котором знали только он и его мужское начало, но Джон подавил его много лет тому назад. Теперь же его сменила глубокая и неизменная любовь верного друга. На ней была форменная одежда ее кафе в ставших уже привычными цветах ее заведения: свободная синяя джинсовая блуза художника с вышитыми на ней желтыми маргаритками.

— Входите в дом, отец Джон, — произнесла Кэти, используя старую форму приветствия своей бабушки, где все же звучала нотка подшучивания, от которой она никак не могла удержаться, обращаясь к нему. — Я умираю от любопытства и хочу поскорее узнать, почему встреча со мной отодвинула на второй план проповедь, которую вы обычно пишете утром по пятницам.

Однако Джон не смог подстроиться под ее шутливый тон.

— Куда ты подевала Бебе? — спросил он, заходя в ее кабинет, где солнечно-желтые стены, обилие домашних растений и белые ставни на окнах создавали неповторимый шарм утренней комнаты в южном особняке.

— Она поехала в банк, чтобы положить деньги на депозит. Я предупредила, что она может не торопиться обратно. — Кэти пристально смотрела на него и выглядела озадаченной. — Я вижу, ты хочешь подержать меня в состоянии тревожного ожидания.

Он по-прежнему не мог заставить себя сразу все ей выложить. Он сел по другую сторону ее письменного стола; аккуратные стопки документов были отодвинуты в сторону, чтобы освободить место для термокофейника и блюда со знаменитыми фирменными дрожжевыми булочками с корицей.

— Судя по количеству машин перед входом, кофейное крыло пользуется успехом, — сказал Джон, имея в виду часть помещения, которую Кэти отгородила от основного зала специально для местных пенсионеров и бизнесменов, фермеров и приезжих с ранчо, где они могли бы собираться за чашечкой утреннего кофе.

Кэти объясняла этот жест как компенсацию за те времена, когда ей пришлось отвадить от кафе завсегдатаев и приятелей Бенни и те перешли пить свой кофе в заведение «У Моники» и на скамейки зала суда. Бебе называла этот контингент «а поболтать?». Сейчас они сами обслуживали себя, убирали за собой и платили за выпитый кофе и съеденные булочки под честное слово. Единственным условием было то, что они должны были покинуть кафе к одиннадцати часам, когда открывалось само заведение и требовались места для волны посетителей, приходивших сюда на ленч.

— Это было одно из самых мудрых решений относительно бизнеса, которое я когда-либо приняла, — сказала Кэти, усаживаясь на свое место за письменным столом. — Я понятия не имела, что это помещение будет настолько востребовано в качестве места встреч. Оно расписано уже на весь декабрь и окупится за один год. — Она поставила чашки на блюдца. — Прежде чем уйти, загляни туда через дверь и поздоровайся. Народу это очень понравится.

— Если будет время, — ответил Джон. — А с ним у меня сегодня утром немного напряженно.

Кэти открутила пробку термокофейника, чтобы сбросить давление, и из носика вырвалась струйка пара.

— А что такое?

— В десять я иду к исповедующимся, а затем на ленче встречаюсь с одним гостем в Доме Харбисонов.

— Вот как? С кем же?

Он протянул руку и взял у нее кофейник, чтобы она случайно не обожглась.

— С Треем Доном Холлом.

Губы ее сами собой приоткрылись. Лицо окаменело, и он подумал, какие мысли появятся в этой очаровательной головке, когда пройдет первый шок. Может быть, Трей до сих пор ей не безразличен? Джон этого не знал — и не хотел знать. Он представил, как она была разочарована два года назад, когда Трей не приехал на похороны своей тети.

— Трей вчера звонил мне, это было уже поздно ночью, иначе я бы сразу предупредил тебя, — продолжил Джон. — Он сказал мне, что приезжает, чтобы пристроить вещи тети Мейбл и поговорить с Тайсонами насчет продажи ее дома. Деке выходит на пенсию, возвращается в Керси и хотел бы его купить.

Кэти вновь подняла термос и налила в чашки кофе.

— И для всего этого ему нужно приезжать сюда лично? — спросила она; кофейник едва заметно подрагивал в ее руке. — Неужели он не мог прислать в Керси кого-нибудь из своих прихлебателей?

Джон только пожал плечами.

— Я и сам задал ему тот же вопрос.

— И что еще он говорил?

Джон вкратце пересказал ей их полуночный разговор.

Кэти протянула ему чашку. Она вела себя совершенно спокойно, но… Джону показалось, что под напускной безмятежностью разгоняется неистовый вихрь страстей.

— Незаконченные дела… Как думаешь, что он имел в виду? — спросила она.

— Мы с тобой можем только догадываться.

Джон посмотрел на Кэти, когда она встала: все такая же стройная и привлекательная в свои сорок, а благодаря клиньям в покрое одежды кажется выше, чем есть на самом деле. Они с Треем возвышались по бокам от нее, словно два высоких книгодержателя на книжной полке, между которыми зажат маленький томик стихов. Кэти немного подкрутила жалюзи, чтобы впустить в комнату побольше света, но он подумал, что она сделала это, скорее всего, желая немного привести в порядок свои чувства.

— Он негодяй, Джон, — тихо произнесла она, глядя в окно. — Ни телефонных звонков, ни ответов на мои письма, ни открыток на день рождения или Рождество, ни денег на мое с сыном содержание; он ни разу не поинтересовался достижениями или учебой сына, не спросил, как у нас дела. Такое впечатление, что нас с Уиллом никогда и не существовало. Если мы и есть те неоконченные дела, которые он приехал улаживать, то опоздал с этим на двадцать два года.

— Ты в этом уверена, Кэти?

Она повернулась к нему от окна, и волосы ее вспыхнули в лучах солнечного света. Она была так прекрасна, что у Джона перехватило дыхание. И он увидел ее красоту так же, как скоро ее увидит Трей: Кэти была неотразима.

— Ты сейчас думаешь, что я по-прежнему влюблена в него, верно? Стоит ему поманить меня пальчиком, и он снова у меня под юбкой, да?

— Эта мысль действительно приходила мне в голову.

Ее глаза вспыхнули, разрушив маску невозмутимости.

— Он причинил боль моему сыну, Джон. Я ему этого никогда не прощу.

— Даже если… страсть никуда не пропала?

Она снова отвернулась к окну.

— Хороший вопрос. Я повторю тебе то же, что ты в свое время перед отъездом в университет Лойола ответил Бебе, когда она предупредила, что тебе придется нелегко, отбиваясь от девушек.

Он нахмурился, пытаясь вспомнить свои слова.

— И что же я ей тогда сказал?

— Ты сказал: «Думаю, я должен это проверить».

Это не успокоило Джона, как он на то рассчитывал.

— У Бебе длинный язык, а у тебя долгая память, — с улыбкой произнес Джон.

Она вернулась за свой стол.

— Вот именно. Как раз поэтому ты можешь не беспокоиться, что я когда-либо позволю Трею Дону Холлу вновь причинить боль мне и Уиллу.

— Может быть, вам с Уиллом уехать на несколько дней?..

Она взглянула на него так, что он тут же пожалел о своем предложении.

— Нет, разумеется, нет, — ответила Кэти и вздохнула. — Это плохая идея. И совсем не в твоем стиле.

Из банка вернулась Бебе. Было слышно, как она обменивается шутками с кофейной компанией, освобождающей помещение перед приходом посетителей к ленчу. Он поднялся, только теперь сообразив, что даже не притронулся к свежайшим воздушным булочкам с корицей, которые обычно уплетал с жадностью.

— Я позвоню тебе, как только узнаю планы Трея.

— Мы с Уиллом можем в них не входить, — заметила она.

Он уловил в ее голосе печальную интонацию, и сердце его сжалось. Кэти могла отрицать это сколько угодно, но Трей по-прежнему был у нее в крови.

— Не уходи далеко от телефона, — предупредил он ее.