Три месяца спустя
Не открывая глаз, сонно потянулась рукой, щупая вторую половину двуспальной кровати рядом с собой, намереваясь привычно прижаться к горячей спине Дэна и продолжить спать дальше, но он отсутствовал, а примятая простынь на его стороне успела остыть.
Недовольно открыла, щурящиеся от утреннего света глаза и перевела взгляд на будильник.
Ёшкин кодекс! Ну я была бы не я, если бы в такой важный день умудрилась не проспать! Подскочила с постели как ужаленная в одно небезызвестное место и чуть не упала, запутавшись в пододеяльнике.
В прежние времена Контра никогда не позволила бы мне подобной роскоши, но ей стоило единожды разбудить Лазарева привычным голодным ором и когтистыми лапами, чтобы получить какую-то навороченную автоматическую кормушку, сыпавшую корм в миску в строго определенные часы. И теперь эта мохнатая предательница либо круглосуточно дежурила около нее, либо благодарно вертелась у ног Дэна, оставляя шерсть на брюках его брендовых костюмов, а будить меня в ее кошачьи должностные обязанности больше не входило. Поэтому и ругаться с ней по этому поводу смысла не было никакого. Но я прекрасно знала, с кем был.
— Дэн, почему ты меня не разбудил?! — возмущенно простонала я, почти бегом врываясь на кухню, где Лазарев, уже успевший одеться, с непоколебимым спокойствием пил кофе и привычно читал какую-то газету.
— И тебе доброе утро! — улыбнулся он, словно на него мое возмущение не произвело абсолютно никакого эффекта. — Садись завтракать, Ева, ты все успеешь.
Зря я когда-то не верила Аллочке. Лазарев оказался тем самым пресловутым «мужиком, рядом с которым автоматически решались все проблемы», ради которого пожертвовать собственной свободой однозначно стоило. Пока я спала, он, судя по влажным волосам, успел принять душ, где-то раздобыть свежую выпечку на завтрак и даже стакан рафа с клубничным сиропом лично для меня.
— Спасибо, — проговорила я, садясь за стол рядом с ним, потянулась, в благодарность коснувшись губами его щеки.
Дэн отложил газету и отпил кофе из своей кружки. Глянул на меня с легкой снисходительностью:
— Говорил же тебе идти спать, вместо того чтобы снова учить билеты до поздней ночи. Ты и без того уже готова.
Как не учить, в ночь перед экзаменом? Не смотря на все эти «перед смертью не надышишься», я так не умела и старалась использовать имеющееся время по максимуму.
— Это ты так говоришь, а экзамен, к сожалению, будешь принимать не ты, а целая квалификационная комиссия краевой адвокатской палаты, — буркнула я, жуя ароматный круассан с бананом и шоколадом. И, немного смутившись, усмехнулась: — Хотя, когда ты у меня его принимал, мне больше нравилось.
Каждый подобный сценарий «проверки знаний» заканчивался одинаково, но слишком уж приятно, чтобы успеть приесться.
— Да уж, я тоже успел привыкнуть к роли строгого экзаменатора, а когда ты сдашь экзамен, придется придумывать что-нибудь другое, — с притворным сожалением на лице отозвался Дэн.
Встав из-за стола, он подошел ко мне сзади и помассировал мои напряженные плечи. И тем не менее мышцы никак не желали расслабляться, потому что волнение переполняло меня, бурля внутри.
— Все будет хорошо, клубничка, — произнес Лазарев с такой непоколебимой уверенностью, словно действительно знал будущее. Игриво щелкнул меня указательным пальцем по носу, поцеловал в макушку и потянулся за телефоном, чтобы из приложения сигнализации завести машину.
Надев приготовленный с вечера деловой костюм, уложив волосы и сделав макияж, я через полчаса уже обувала в прихожей туфли-лодочки, а через двадцать минут черный Лэнд Лазарева уже нес нас по трассе в направлении краевой Адвокатской палаты.
В пути снова листала замусоленные конспекты, составленные мной для удобства запоминания ответов на экзаменационные вопросы, но в сознании не желало откладываться ни словечка из прочитанного.
За эти три месяца моя жизнь очень изменилась. Мы с Контрой переехали к Дэну на следующий день, после его эффектного освобождения, о котором еще неделю говорили во всех новостях. Случившееся сделало ему неплохую рекламу и клиенты, в которых у его адвокатского кабинета и без того никогда не было особой нужды, повалили толпами.
Я, как его личный помощник, помогала ему в работе с документами, а когда он предложил мне сдать экзамен на получение адвокатского статуса — согласилась, поскольку и сама не раз думала об этом. Тестовая часть экзамена уже была мной благополучно сдана без единой ошибки, но в предвкушении второй части, предполагающей выступление с ответами перед целой комиссией опытных будущих коллег, у меня тряслись поджилки и неприятно пересыхало в горле.
Дорога до трехэтажного здания Адвокатской палаты пролетела слишком быстро, чтобы я успела успокоиться, зато на экзамен я успела вовремя, хоть и пришла последней из всех остальных кандидатов, коих в длинном холле, устеленном малиновым ковром-дорожкой, обнаружилось человек двадцать.
Подготовка к ответам на вопросы из билета оказалась несложной. Своей счастливой ручкой я исписала пометками целых два листа формата А4 с обеих сторон и когда пришла моя очередь отвечать, выступала уверенно, лишь немного замялась в момент обсуждения дополнительных вопросов об истории адвокатуры.
Сидящие за овальным столом представительные мужчины и пара женщин, увлеченных беседой между собой, смотрели на меня без особого интереса, пока один из них не задал, на первый взгляд, абсолютно не относящийся к теме экзамена вопрос:
— Вы ведь когда-то работали с Лазаревым?
— Я и сейчас с ним работаю, — уверенно ответила я, не совсем понимая, к чему он клонит.
На самом деле, история с задержанием Дениса, несмотря на явный и очевидный хэппиэнд, в момент сдачи экзамена могла сыграть не лучшую роль и значительно снизить мои шансы на успех. Но даже в этом случае я не собиралась делать вид, что не работаю с ним и не продолжу работать после сдачи экзамена.
— Я о Станиславе Викторовиче, — усмехнулся тот же экзаменатор, видимо, поняв ход моих мыслей. — Он долгое время был одним из членов квалификационной комиссии, но в прошлом году уступил свое место мне. Мне кажется, если бы он принимал экзамен сегодня, вы бы сдали.
Вот зачем он это сказал? В глазах предательски защипало. Мне сейчас на фоне общего нервного напряжения только расплакаться перед членами квалификационной комиссии не хватало.
Выйдя в коридор, я еще раз повторила в собственной голове его слова «если бы он принимал экзамен сегодня, вы бы сдали». А так, что получается, не сдала? Или сдала? В голосе мужчины, произнесшего это, не было агрессии или недовольства. Но что он все-таки имел ввиду?
В любом случае, для того чтобы узнать точно, мне пришлось ждать еще два с половиной часа. И, стоя в коридоре, я продолжала размышлять о Станиславе Викторовиче. Чем больше я думала о нем, тем больше понимала, что благодарность, которую я испытываю к нему, не умещается в моем сердце.
Именно благодаря бывшему начальнику моя жизнь так кардинально изменилась. Это он свел нас с Дэном, каким-то образом поняв, что мы не сможем остаться друг к другу равнодушны. Прежде, чем оставить этот мир, он сумел позаботиться о каждом, кто был ему дорог, и я каким-то чудом тоже оказалась в этом списке. Я знала, что Денис тоже думал об этом и очень сожалел, что при жизни они не общались столь тесно, как следовало бы.
— Ясенева? — услышала я за спиной и обернулась, увидев в паре шагов Михаила Сушкова. — Неужто экзамен сдавать пришла?
За последние три месяца он сильно сдал, осунулся, и, судя по не самому приятному запаху, стал злоупотреблять выпивкой. Голос его был противно-скрипучим, а встреча не предвещала ничего хорошего. Лишь то, что коридор был переполнен людьми, давало надежду на то, что Сушков не станет устраивать очередной раунд выяснения отношений и бросаться в меня обвинениями или чем-нибудь потяжелее.
Разговаривать с ним совершенно не хотелось, но привитая с детства вежливость не позволила оставить его вопрос без ответа.
— Михаил Александрович, — сухо кивнула я. — Как видите.
— Ну-ну, сдавай, — проскрипел он с ехидной ухмылочкой. — Смотри, чтобы только преступное прошлое вниз не потянуло и не сыграло с тобой злую шутку.
— Чье преступное прошлое? — неприязненно сощурилась я. — Ваше? Если я узнаю о том, что вы пытались повлиять на решение квалификационной комиссии, вы об этом пожалеете.
— И что ты мне сделаешь, соплячка? — вскинулся он, говоря громче, чем следовало бы говорить, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
— Зайду в гости с очередным бутыльком чернил. Смотрю, вы как раз прошлые отмыли.
И не дав ему ничего ответить, я отошла к толпе ожидающих, видя, что секретарь вывесила список успешно сдавших экзамен.
После угроз Сушкова, успевших осесть внутри неприятным осадком, я читала его с замиранием сердца и облегченно выдохнула, увидев среди пяти напечатанных на белом листе фамилий свою.
Выходя из здания Адвокатской палаты, снова встретилась взглядом с неприятными и колючими глазами Сушкова, которыми он сверлил меня, пока я шла к черному Лэнду, ожидавшему меня у шлагбаума. От этого взгляда становилось тревожно, кто его знает, что он задумал? Точно ведь что-то нехорошее…
— Ой! — вскрикнула я, потому что, отвлекшись на беспокойные мысли о Сушкове, и чуть было не села на огромный букет роз, занимавший почти все переднее сиденье. — Это мне?
— Осторожнее, клубничка, посещение травмпункта сегодня в наши планы не входит, — рассмеялся Дэн, убирая с сиденья букет, чтобы освободить мне место. — Тебе, конечно, поздравляю с успешной сдачей экзамена.
— Откуда ты знаешь? — удивленно заморгала я, доставая из подстаканника стаканчик с клубничным рафом. Нужно было срочно насытить мозг сахаром, пока голова не взорвалась от пережитого напряжения. — Я же тебе еще не сказала ничего!
— Да я еще со вчерашнего вечера знал, — самоуверенно хмыкнул он, осторожно выруливая с парковки на главную дорогу. — Просто ты так мило волновалась, что я не хотел портить тебе приятный сюрприз.
— Между прочим, я могла и не сдать, — нахмурившись, пожала плечами я и, добавила, чтобы немного пошатнуть его уверенность: — Только что видела Сушкова, который угрожал мне, что повлияет на решение квалификационной комиссии.
— Он и повлиял. Но я повлиял тоже, на всякий случай.
Почему-то тот факт, что ему пришлось вмешаться в мой экзамен, вызвал внутри возмущение.
— То есть ты договорился с кем-то из них… — начала я, но Дэн перебил.
— Я просто попросил их не быть к тебе предвзятыми и не принимать во внимание аргументы Сушкова. И, судя по тому, что ты сдала, они предпочли меня послушать.
И все же, это немного подпортило настроение и уменьшило то чувство собственной значимости, которое я успела испытать, решив, что справилась со всем исключительно сама.
— Куда мы едем? — спросила, чтобы как-то отвлечься.
Краевую столицу я знала не так хорошо, как город, в котором родилась, выросла и жила, поэтому мелькающие за окном дома ничего не говорили мне о пункте нашего назначения.
— До дома добираться больше часа, к тому же, погода хорошая, сейчас час пик и будут пробки, я решил, что для начала стоит пообедать, ты не против?
— Нет, конечно.
Я и сама бы не отказалась поесть, потому что утренний экзамен отнял у меня все силы и нервы. И вскоре мы оказались на верхнем этаже застекленного сверху донизу бизнес-центра, из окон которого открывался потрясающий вид на город. Яркие лучи летнего солнца высвечивали крыши, воду залива вдалеке, золотили купола храмов и стекла многоэтажек.
— Ты расстроена? — легко коснувшись моей руки, спросил Дэн, когда мы оказались за столиком.
— Просто считала, что сдала экзамен сама, а оказалось, с твоей помощью, — пожав плечами призналась я.
— Ты и сдала его сама, Ева, просто узнав о том, что Сушков терся у президента палаты, я решил подстраховаться, потому что не мог позволить ему причинить тебе вред. Твоя самостоятельность — это хорошо, но мне бы хотелось, чтобы ты знала, что в любой ситуации можешь на меня положиться и не отказывалась от моей помощи.
К этому моменту нам принесли меню, и я сделала вид, будто увлеклась его изучением, а сделав заказ, ответила:
— Я просто к этому не привыкла, Дэн. Столько лет будучи свободной, тяжело свыкнуться с мыслью, что теперь рядом есть кто-то, кто беспокоится и заботится обо мне. Но я привыкаю постепенно, как видишь.
— И ты готова пожертвовать своей свободой ради меня? — вдруг спросил он, глядя мне в глаза с неожиданной серьезностью.
— А разве еще не пожертвовала?
Мне казалось, что наше совместное проживание и ежедневная работа бок о бок сами по себе указывают на это. Меня и саму удивляло то, что постоянное присутствие Лазарева в моей жизни не доставляет мне ожидаемого дискомфорта и не ограничивает так, как могло бы, скорее даже наоборот. А он произнес:
— Еще нет.
И протянул мне маленькую коробочку. Уже раскрытую, чтобы я могла отбросить все сомнения и убедиться в том, что в ней действительно красивое колечко из белого золота с блестящим камушком в центре.
— Ева, ты выйдешь за меня замуж?
Сперва я опешила. Потом внутри всколыхнулось счастье, словно кто-то доверху наполнил меня шампанским, и оно пенилось внутри, шипя золотистыми пузырьками. Но потом пузырьки лопнули, и я помрачнела.
«Яна» — пронеслось в голосе, вынуждая тяжело и прерывисто вздохнуть.
Дело в том, что я так и не удалила ее профиль. Но она не просто не исчезла из жизни Лазарева, а еще и периодически продолжала ему писать, а он продолжал регулярно отвечать ей. Буквально на днях мы обсуждали продолжение прочитанной им книги Диккера о «Деле Аляски Сандерс».
— Ева? — ожидание и решимость во взгляде Дэна сменились недоумением, потому что не заметить резкую перемену моего настроения он не мог.
Но если своему, скажем так, сожителю, я легко могла предоставить подобную свободу отношений, понимая, что не смотря на умопомрачительные ночи вместе и поцелуи, от которых кружилась голова, официально нас ничего не связывало. Но одна только мысль о том, что мой муж станет общаться с какой-то девицей на Мамбе, доверять ей, обсуждать с ней свою жизнь, вызвала внутри обиду и незнакомую раньше глухую боль.
Но что я должна была сделать? Признаться Дэну в обмане? А как иначе раскрыть собственную осведомленность о его переписке?
Пора было с этим заканчивать. Я резко выдохнула, собираясь с силами.
— Дэн, послушай… — начала я, и заметив, что он напрягся и ощетинился, закусила нижнюю губу. — Прежде, чем я отвечу, мы должны обсудить с тобой один вопрос.
— И какой же?
В этот момент он напомнил мне прежнего Дениса Станиславовича. Того самого, которого за глаза именовали Деспотом. Жесткого и авторитарного, воинственного и непреклонного. И страшного в гневе. Я сглотнула и продолжила, выпалив на одном дыхании, чтобы не передумать:
— Я не смогу выйти за тебя замуж, зная о том, что у тебя уже есть отношения с другой девушкой на сайте знакомств.
Лазарев поднял брови.
— С другой девушкой? — ошарашенно переспросил он, а я кивнула.
Несколько секунд он продолжал смотреть на меня, заставляя тонуть в его взгляде. За эти секунды в моей голове успели пронестись тысячи жутких мыслей о том, что вот сейчас он скажет, что я обманщица, или ударится в рассуждения о мужской полигамии, или заявит, что не желает видеть рядом ту, что следит за ним исподтишка и использует для этого такие странные методы.
Я успела мысленно подготовиться к худшему и почти смириться с тем, что он может драматически встать и уйти, исчезнув насовсем из моей жизни, а я больше не смогу с наслаждением вдыхать его умопомрачительный запах, наслаждаться его прикосновениями и нашими шуточными пикировками, просыпаться и засыпать в его крепких объятиях. За это мгновение, длившееся, казалось, вечность, я успела трижды передумать и пожалеть о собственных словах, и с моих губ почти сорвались слова о том, что я пошутила и вовсе не это имела ввиду.
Но вопреки всем моим ужасным ожиданиям, Лазарев расхохотался. Причем так неожиданно и искренне, что на него даже обернулись с недовольством несколько посетителей ресторана.
— Ты о Яне? — наконец, спросил он, отсмеявшись, а когда я, не понимая причин его веселья, кивнула, он объяснил: — Ева, я с первого дня знал, что Яна — это ты.
И это признание заставило меня опешить, хотя оно и объясняло множество вопросов, которые возникали у меня в процессе нашей с Дэном переписки. О том, почему он не приглашал Яну на свидание и почему не узнал Аллочку при встрече. И о том, почему всегда будто заранее знал о настроении Яны, и очень своевременно мог развеселить или успокоить.
— Но как ты мог догадаться?
— Ты зарегистрировала ее профиль с моего ноутбука, с моим имей-кодом. К тому же я всегда имел к макбуку удаленный доступ, — признался он, все еще улыбаясь.
Ёшкин кодекс! Так это не я за ним следила, получается, а он за мной. Но обидно почему-то не было. Вместо этого мне тоже стало смешно. И легко. Потому что с этого момента между нами, больше не было Яны, стоявшей все это время невидимой непреодолимой стеной.
— А почему ты тогда не рассказал мне об этом? — спросила я. — Зачем тогда было все усложнять?
Он снова рассмеялся, но уже немного тише, чтобы не привлекать к нашей и без того странной парочке лишнего внимания.
— Усложнять? Ну, во-первых, клубничка, не я же это начал. Во-вторых, иногда мне казалось, что ты и сама знаешь, что я знаю. А в-третьих, я уже давно смирился с тем, что моя будущая жена, скажем так, с причудами, но от этого я люблю ее еще больше.
Ответила тихо, глядя ему в глаза.
— Я тоже тебя люблю.
— Это хорошо, — усмехнулся Дэн. — Но я всё еще ничего не услышал в ответ на вопрос о том, согласна ли ты выйти за меня замуж или нет?
Но теперь я видела, что он этот ответ уже знал.
Больше книг на сайте — Knigoed.net