Погружение

Грег пришел поздним вечером, когда от скуки и заботы периодически являвшейся мне толстухи Сесиль, я был готов выть. Он постучал, шагнул в комнату и замялся у порога, не представляя, как теперь со мной разговаривать.

- Грег, я все тот же Алекс. Я не обманывал тебя и не издевался над тобой. - Стараюсь улыбнуться, но получилось, наверняка, вымученно. - Прости уж меня, за то что я такой.

- Я не одобряю таких, как ты, - он поднял на меня хмурый взгляд, - и не понимаю, почему надо становиться такими, но зла я на тебя не держу. Мы тут посидели на кухне, подумали и решили, что это, в общем-то, не нашего ума дело. Мы не станем рассказывать об этом.

Вот тут я уже не мог сдержать улыбку. Эта отчаянная попытка сделать вид, что ничего не произошло, тронула меня.

- Спасибо, Грег. Это едва ли спасет меня от неприятностей, но все же не подольет масла в огонь. Спасибо.

Грег нервно усмехнулся, мол «да не за что».

- Ты что-то хотел передать? - напомнил он, явно все еще тяготясь своей миссией.

- Да, - я вздохнул. - Передай Кисе, хозяйке «Пантеры», что со мной все в порядке и что как только я оклемаюсь, сразу вернусь.

Он кивнул и, пожелав мне спокойной ночи, вышел.

Киса… Что ты там сейчас делаешь, а? Хоть ты и делаешь вид, что мои исчезновения тебя не беспокоят, но я-то знаю, что это не так. Так странно, я выкидываю из своей головы множество событий, даже важных для меня, но нашу первую встречу я помню как сейчас. Это было в Нью-Йорке…

-

Третьесортный бар со стриптизом. Вокруг пропитые и прокуренные мужики. Какие-то аляповатые неоновые загогулины по всем стенам зала, невыносимо громкая музыка и безвкусно разряженные официантки, в каких-то подобиях медицинских халатов разных цветов, имевших одну единственную пуговицу чуть повыше пупка, красных чулках и таком же нижнем белье, которое даже не надо было высматривать. Господи, если бы у меня было не такое паршивое настроение и так отчаянно не хотелось напиться, то я бы в жизнь сюда не заглянул.

Да и виски было таким же третьесортным, как и вся забегаловка…

- Гляди-ка, какая тут у нас очень одетая стриптизерша! - в дрезину пьяный сосед справа со всей широты своего сердца хватанул меня по плечу, тотчас залившись смехом от собственной шутки. Не обернуться - означало одно, на тебя обидятся, а вот обиду могут выказать по разному. Не решившись искушать свое везение еще один раз за сегодняшний день, я посмотрел на подиум.

Там появилась невысокая азиатка. По сравнению со всем, что до сих пор кривлялось на этом подиуме, она производила впечатление действительно очень одетой. И даже неплохо одетой: коротенькая черная юбка на блестящих золотистых пуговицах, черная прозрачная блузка, в материал которой был вплетен золотой люрекс, на ногах были полусапожки с меховой опушкой, а на руках перчатки, с мехом на манжетах. Костюм дополнял обруч с парой розово-черных меховых ушек, красовавшийся в ее длинных струящихся волосах. Эдакая киса…

Сосед, видимо, разошелся не на шутку, потому что сгреб меня за руку и поволок ближе к подиуму:

- Пойдем, посмотрим, какая у нее попка!

Это, на тот момент, меня волновало меньше всего. Но выбора мне не оставили. Он затолкнул меня в толпу таких же охломонов, как и он сам, и единственное, что я мог сделать, это стоять и смотреть на эту цыпочку. Она же лениво оглядывала толпу, ожидая пока DJ поставит ее музыку, тот же по всей видимости застрял в туалете и не был способен ей помочь.

И вот тут наши глаза встретились. Вся ее леность улетучилась в мгновение ока, уступив место легкой заинтересованности. Она будто нечаянно облизала свои красные, словно украденные у младенца губы, но тут же спохватилась и уставилась в другой конец залы.

Наконец зазвучала музыка. Она по-кошачьи выгнулась возле шеста и просто стекла по нему вниз. Толпа застонала от восторга, мне же в голову пришла здравая мысль забыть о выпивке, а то если и дальше пойдет так же, то не ровен час я ею захлебнусь.

Она танцевала так, что у каждого в зале складывалось впечатление, что она делает это для него. Ее руки медленно скользили по телу, расстегивая одну пуговицу, она тут же отворачивалась в другую сторону, словно стесняющаяся девочка, изгибаясь при этом невероятным образом. Из зала то и дело раздавался подбадривающий ее свист и множество рук тянулось к ней, но она ловко избегала их. Вернувшись к шесту и оперевшись о него спиной, она стянула бюстгальтер под финальные аккорды песни. Толпа взвыла, когда вместо розовых сосков им предстали два черных кусочка меха, одному Богу известно каким образом державшиеся там.

Это было смешно, что не замедлило отразиться на моем лице. Когда вся эта вонючая толпа вот так обламывается, то я всегда испытываю кайф. И эта кошечка произвела на меня впечатление. Я даже не удержался от аплодисментов, хотя поддержка со стороны была слабой и быстро скисла.

Настроение у меня начало поправляться, и я больше не считал идею зайти сюда такой уж безнадежной.

Некоторое время спустя, однако, мне в срочном порядке пришлось изменить свое мнение. Виной тому был отвратительный виски на не слишком полный желудок. Так что я пулей вылетел из бара и, пробравшись на ощупь по его стене до угла, вывернул свой желудок в мусорный контейнер. Судя по запаху, исходившему от него, я был не первым.

Какое-то время у меня ушло на то, чтобы обуздать приступы тошноты и осознать, что голова все еще не раскололась. Потом я, опять же на ощупь, побрел вдоль сырой стены, даже не думая о том, куда она меня приведет, или что она может закончиться. Но она все же закончилась, и спасительный мрак тоже.

Сразу за углом разливалось море яркого света, видимо от прожектора, стоявшего на крыше бара и освещавшего площадку позади него. И в этом свете двое каких-то молокососов лет по девятнадцать держали за руки ту самую кошечку.

- Да не упрямься ты! Все равно пойдешь с нами, по-хорошему или по-плохому - нам все равно, - чернявый сгреб ее за подбородок, а второй, рыжеватый, запустил руку под юбку.

- А ну не тронь ее! - я вывалился из-за угла и физиономии их поблекли. Видимо лицо у меня в тот момент было очень доброе и ласковое. Что с человеком не сделает больная голова и пустой желудок! Да еще маленький такой пистолетик - самый веский аргумент в нашем споре.

- Ты этого не сделаешь! Ты знаешь, кто мой отец?! - вякнул чернявый.

- Не знаю и мне все равно, - буркнул я, прицеливаясь ему в лоб.

Это произвело впечатление. Нью-Йорк особенно хорош тем, что здесь даже малолетки ходят с оружием и народу не нужно сначала демонстрировать, что ты боеспособен. А то у меня были бы серьезные проблемы…

- Хорошо, мы уходим, - промямлил рыжий и потащил все еще пытавшегося гоношиться чернявого куда-то во тьму.

- Ты в порядке? - спросил я, пряча пистолет в карман плаща.

- Да. - Она подошла ко мне, покачивая бедрами и очень внимательно изучая меня. - Не боишься ходить по улицам с такой игрушкой? - она указала взглядом на оттопыренный карман.

- Какой дурак испугается зажигалки? - парировал я.

Она рассмеялась, в то время как ее глаза очень хитро блеснули.

- И что же мой Ночной Рыцарь хочет в награду? - ее руки скользнули под не застегнутый плащ, а дальше все выше и выше. Я готов был поклясться, что как только ее руки наткнутся на те выпуклости, от которых мне никак не удавалось избавиться, я схлопочу звонкую пощечину. Но она только еще хитрей улыбнулась и поцеловала меня в губы, очень страстно и горячо…

-

На следующее утро я проснулся в ее квартирке, в каком-то обшарпанном здании. Все вокруг тряслось от проезжавших мимо электричек, но это не имело ни малейшего значения, потому что рядом сидела она - Киса, расчесывая свои длинные шелковистые волосы.

Она обернулась, поцеловала меня в губы и, ловко увернувшись от моих объятий, вернулась к своему занятию:

- Что ты собираешься делать дальше?

Роковой вопрос. Это равнозначно «проваливай», только в более вежливой форме.

Вздыхаю.

- Не знаю. Наверно поищу какую-нибудь работу, где будут кормить и дадут жилье. На юге с этим проще, всегда кому-нибудь нужен шофер.

- А ты не пробовал быть барменом? - спросила она, заплетая волосы в косу.

- Барменом? На него же надо учиться, а денег у меня нет. И ни один дурак не даст мне в кредит, - добавляю я не без грусти.

Она опять оборачивается и опять с все той же ехидной улыбочкой:

- Конечно, не даст. Ты же их все за один день съешь! Вон, глаза-то какие голодные!

- Ты меня неправильно поняла, Киса, - подхватываю в тон ей. - Да, я очень голоден. Так почему бы мне не начать, - сажусь на кровати и быстро хватаю ее за талию, заваливая обратно на подушки, - с такой аппетитной булочки, как ты?!

Она смеется и барахтается, пытаясь вырваться, но безрезультатно. Поэтому сдается и позволяет моим рукам свободно скользить по ее обнаженному телу. Когда я хочу ее поцеловать, она вдруг останавливает меня, приложив к губам палец:

- Может я все же откуплюсь той едой, что ждет тебя на кухне?

- Нет, - отвечаю я, убирая ее руку. Она снова смеется и тянется ко мне уже сама.

-

Спустя сорок минут мы все же добрались до кухни. Она выворотила на стол пол холодильника, я сомневался, что все это и правда будет съедено, но возражать не стал. Киса же, пока варила кофе и жарила яичницу, все время самодовольно улыбалась. В конце концов, меня это достало.

- Киса, ты чего все время улыбаешься? - А что, нельзя?

- Можно конечно. Только вряд ли ты стала бы делать это без повода. У меня что, макаронина на носу висит?

- Нет, - она подавила очередной смешок, украдкой бросив взгляд на меня. - Просто хорошая девочка Киса нашла тебе работу.

- Кем же? Твоим личным бойфрендом?

Она положила мою порцию яичницы поверх спагетти:

- Не говори глупостей, Алекс! - Она стала серьезной. - Помнишь, я спрашивала, не хочешь ли ты поработать барменом? - Я кивнул, собираясь уже было повторить свои аргументы против осуществления этой идеи, но она остановила меня. - Я помню, что ты говорил. Но ты не дал мне закончить, - она почти заставила меня покраснеть, так что мне пришлось уткнуться в тарелку, скрывая свою реакцию. - Харрисон, владелец бара, очень недоволен нашим теперешним барменом. Тот постоянно обсчитывает клиентов, и, естественно, не в пользу бара. Он подрывает нам репутацию низким качеством обслуживания. Говорят, он даже подливает в коктейли рвотную микстуру.

Я аж поперхнулся:

- И не только в коктейли, - хмуро вставиил я.

- Так вот, - продолжила она, - Харрисон ищет кого-нибудь на его место. Я думаю, он согласится оплатить твое обучение, конечно при условии того, что ты отработаешь эти деньги у него.

- Если он мне еще и какую-нибудь каморку даст, то я обеими руками за.

- Каморка тебе не нужна, - она подарила мне теплый взгляд из бездны своих глаз. - Ты будешь жить у меня.

Я поднял брови, изображая ужас:

- Да ты уже все решила за меня! Повязала руки, ноги; крылья выщипала!

Она сердито фыркнула и треснула меня ложкой по кумполу.

- Одного не пойму, с чего ты взяла, что у меня получится быть барменом? - спросил я, потирая ушибленное место и из-подо лба наблюдая за тем, как она опять начинает улыбаться.

- У тебя руки ловкие, - мечтательно ответила Киса.

-

Все вышло именно так, как Киса и хотела. Харрисон был неплохим малым, но мы все же не рискнули выдать ему наш с Кисой маленький секрет. Она сказала ему, что я ее старый знакомый по тому приюту, в котором она выросла, и больше вопросов он не задавал.

Работа бармена меня и впрямь увлекла. Это было сродни алхимии, и, возможно, вещь, данная мне от Бога. Когда на курсах помогали трудоустроиться, и я сказал, в каком баре буду работать, меня только пожалели, но вскоре жалеть пришлось их самих. Оказалось, что бывший бармен не сдавал в кассу столько денег, что за три месяца мы наскребли на небольшой ремонт. К моей огромной радости неоновые зигзаги убрали, сменив их на сверкающие шары под потолком. Хоть это и старенькое изобретение, но оно до сих пор смотрится эффектно. Сменили и костюмы официанток, размножив костюм Кисы. За это она жутко обиделась на Харрисона, и утешилась только от того, что у них они были белыми.

Так что уже через полгода мы были «на вершине». Конечно, стать первыми в Нью-Йорке нам не грозило, но эта была наша маленькая победа.

Киса теперь чувствовала себя чуть ли не матерью нашего успеха, не преминув напоминать об этом Харрисону. Она командовала им, давала ценные указания и наставляла на путь истинный. Харрисон, разумеется, не был от этого в восторге, бурчал, что вот когда у нее будет собственное заведение, то пусть там и командует, но на все это у нее всегда был один ответ: «Ах, так! Мы с Алексом уходим!» Как ни странно, но это срабатывало: чертыхаясь и намекая мне, чтобы я унял пыл своей пассии, Харрисон все же делал по ее.

Наша личная жизнь тоже утряслась и устоялась. Первая волна страсти отхлынула, уступив место настоящей преданной дружбе. Как ни странно, но мы ничуть не жалели об этом, потому что, как оказалось, именно дружбы нам не хватало больше всего. Я всегда был перекати-поле, а Киса выросла в приюте, где могла рассчитывать только на себя.

Даже соседские старушки перестали смотреть на нас с осуждением. Видимо, они решили, что мы хорошая пара.

-

- Та-да! - Киса вытащила из холодильника торт и поставила его на стол.

- Ого! И что же у нас за праздник? - я развязывал галстук, стоя в дверях кухни.

- Дурак! Неужели ты забыл? - Она посмотрела на меня огненно-уничижающе.

Я сглотнул и постарался изобразить несчастную морду:

- Кисонька, ты же знаешь, как загонял меня этот кровосос Харрисон! Я вообще не знаю, какой сегодня день недели!

Она подошла ко мне, обняла за шею и поцеловала.

- Ничего не напоминает? - в ее глазах возник томный блеск.

- Очень, очень знакомо… Но, неужели ты думаешь, после такого я смогу думать о прошлом?

Она хихикнула, потом протянула: «Ну, Алекс!»

- Пожалей меня, дурака! - взмолился я. - И давай перейдем к десерту.

Она таки сжалилась надо мной и, сияя от гордости, сообщила:

- Этой ночью, два года тому назад, мы с тобой познакомились.

- ВАУ! - только и смог я выдавить из себя.

ДВА ГОДА! С ума сойти. Казалось, это вчера случилось. И уже два года я никуда не переезжал! Это своего рода рекорд. Киса, определенно, влияет на меня положительно.

- Ну, так и будешь стоять, разинув рот, или все же пойдешь мыть руки? - спросила она, возвращаясь к столу.

- Сейчас, милая. Кстати, тут тебе письмоо какое-то странное пришло, - я вытащил из кармана пальто конверт, положил его на стол, а сам отправился в ванную.

Когда я вернулся, Киса сидела на табуретке и дочитывала последнюю страницу. Лицо у нее было бледным.

- Киса, что случилось? - я взял ее за руку и легонько встряхнул. Она подняла на меня глаза и слабо улыбнулась.

- Со мной все в порядке, только… Алекс, я не знаю, как тебе об этом сказать. - Она вся сжалась в комочек.

Я вздохнул:

- Киса, чтобы это ни было, не бойся сказзать мне. Я прощу тебе даже собственное убийство.

Она улыбнулась уже спокойнее.

- Я все это время была замужем, Алекс. Этот парень был эмигрантом. Он очень боялся быть депортированным, поэтому хотел подстраховаться. А в этом письме говорится, - она качнула листами бумаги в ее руке, - что он умер и оставил мне в наследство небольшой бар в Эурике. Он всегда обещал вернуть мне мое добро.

- И он, черт возьми, сделал это! - я чуввствовал некоторую сумятицу, но ее потопила радость за Кису. - Это здорово, Киса! Теперь ты богатая женщина. Поздравляю!

Она выглядела не столько радостной, сколько виноватой:

- Алекс, ты на меня не сердишься, что я ничего тебе не сказала?

- Нет, конечно. Глупости ты говоришь! Для меня важно то, что происходит сейчас, а не то, что случилось сто лет тому назад. - Она обняла меня за талию и прижалась носом к рубашке. - Кстати, а где эта Эурика?

- В Монтане, почти на границе с Канадой.. Небольшой такой городок.

- Глухомань! Он что, поближе ничего выбрать не смог?

- Алекс, поедем со мной, - попросила она, будто не слыша моих последних слов и сильнее прижимаясь ко мне. - Мне так нужна будет помощь, а ты единственный близкий мне человек. Не бросай меня, пожалуйста.

- Конечно, не брошу, - я запустил руку в ее густые смоляные волосы, медленно гладя по голове. - Зачем мне весь Нью-Йорк без тебя, Киса? Но давай сначала поедим…

-

Так мы и оказались здесь, в Эурике. После Нью-Йорка здесь все было непривычно спокойно и по-семейному опрятно. Даже «Пантера» - бар, унаследованный Кисой, - был таким, добротным и деревянным. Мы-то уж подумали, что теперь будем жить спокойно!…

Да не выворачивайся, Алекс! Ты же сам виноват. И что тебе приспичило заполучить эту куклу? Ведь даже без всех этих приключений, это того не стоило. Кейтлин безнадежно избалована, ты для нее лишь игрушка. Сколько было таких: «Спасибо, лапушка. Ты был очень мил». И все же ты как последний дурак повелся! Да что же в ней было-то?… Голос? Руки? Нет, точно не это… Глаза? Вот оно! Красивые зеленые глаза с опушкой золотых ресниц. В них даже была невинность. Ха, что-то как-то знакомо мне это…

А ведь Киса предупреждала!

-

- Алекс, что у тебя с этой белобрысой? - серьезно спросила Киса, когда мы утром сидели в маленькой кухоньке. На втором этаже бара была небольшая квартирка.

- Да ничего… С чего ты вдруг спросила? Ты же никогда не ревновала…

- Она мне не нравится, - сухо отрезала Киса, не глядя на меня.

- Почему? Обычная вроде девчонка…

- Ты не видел, как она на тебя смотрит, когда ты не глядишь ей прямо в лицо. Как бродячий пес на бифштекс.

Я рассмеялся:

- Ты шутишь? Ну, она говорила, что у нее проблемы с личной жизнью, но… чтобы до такой степени… Киса, ты меня дразнишь?

Она вздохнула, не разделяя моего веселья. В ее глазах танцевала грусть, в то время как она лениво совала кашу в рот.

Больше она ничего не сказала, боясь подзадорить меня еще больше. А напрасно. Надо было еще и по морде надавать. Эх, ну и кошмары же мне будут сниться от таких мыслей!

-

Еще одно утро… За окном стучит дождь, а сквозь него льется серый, густой свет. Настроение препаршивое и умопомрачительно хочется спать.

- Доброе утро! - В дверях возникает Дианна - луч света в темном царстве. - Как у нас дела?

- Скучно мне. Хоть волком вой.

- Прости, - она присаживается на кроватьь. - Вчера был день светских визитов всех моих родственников. Сегодня я уделю тебе столько времени, сколько ты захочешь.

- Ну, ты это зря сказала. Я очень жадныйй. - Она усмехнулась. - И чем мы займемся?

- Не знаю. А чем ты хочешь?

- ОЙ, Диана, какие двусмысленные вопросы ты задаешь! - Кривая ухмылка скользнула по моим губам, в то время как она соображала, что же тут двусмысленного.

- Нет, этим мы не будем, - наконец сказаала она наставительным тоном. - Может, карты?

- Да мне с ними вечно не везет!

- Домино?

- Это что, дом престарелых?

Прежде чем она успела мне ответить, в дверь просунулась физиономия Джерома:

- Масса, тут человек пришел. Вам надо выйти.

- Хорошо, я сейчас, - он скрылся обратно, она снова обернулась ко мне. - Я быстро. А ты подумай пока, чем можно тебя развлечь.

Диана опять ушла.

Господи, я сейчас взвою! Почему мне так не везет?…

-

Диана спустилась в холл и увидела молодую женщину азиатского типа лет двадцати пяти. На ней было одето блестящее, под кожу пальто с меховым воротником, а в руках она держала мокрый зонт.

- Доброе утро, - поздоровалась Диана. - Чем могу помочь?

Женщина обернулась, и Диана увидела, что у нее довольно приятные, мягкие черты лица.

- Доброе утро. Вчера, один из ваших работников,… Грег, кажется,… передал мне, что с Алексом случились неприятности, и он находится у вас…

- А, вы знакомая Алекса. - Диана улыбнуллась и взяла руку женщины в свои. - С ним все в порядке.

Она что, тоже лесбиянка? Никогда бы не подумала…

- Простите, но Грег ничего мне не объяснил… Что все-таки случилось? - В черных глазах сверкнуло беспокойство.

- Позавчера, поздно вечером, Алекс, убегая от собаки, попал под нашу машину, - Диана, говоря это, смотрела прямо в глаза. - По счастью, мы ехали медленно. У него небольшое сотрясение мозга и ушибы, а в остальном он здоров.

- Можно мне его увидеть?

- Да, конечно.

Диана помогла снять пальто, повесила его на стоявшую у дверей старомодную вешалку, а рядом раскрыла зонт. Затем они вместе поднялись на второй этаж.

- Алекс, а к тебе гость!

Он приподнял голову, взглянул на вошедшую, уронил ее обратно:

- Ну все, мне конец! - Еще раз поднял голову. - Киса, я…

Она пожала плечами:

- Бесполезно напоминать тебе, что я предупреждала.

- Вовсе нет. Тогда я точно осознаю, насколько я ничтожен, - Алекс вяло улыбнулся.

Диана почувствовала себя третьей лишней. Эти двое говорили о чем-то, понятном только им. И она вышла.

- Ты не ничтожен, Алекс. Ты просто вообразил себя Дон Жуаном или Казановой, и как самый натуральный мужик, погнался за сиюминутным удовольствием. И вот это меня настораживает. Ты что, гормоны какие-нибудь пьешь?

- Киса, ты же знаешь, что нет.

- Нет, не знаю. Тот Алекс, с которым я познакомилась почти два с половиной года тому назад, был совсем не таким. Он не гонялся за дешевыми удовольствиями, у него было чувство собственного достоинства и гордость.

- Ничего себе дешевое удовольствие, - пробурчал я под нос.

Она права! Алекс, ты ведешь себя как последняя свинья. КАК МУЖИК?… ЭТО ОТВРАТИТЕЛЬНО!

- Хорошо, хорошо, - вздыхаю. - Ты победила. Я и правда не знаю, зачем это сделал. И поверь, мне от этого еще хуже. Я не знаю, что со мной произошло. Но если тебе есть что еще сказать, то давай. Уж лучше все сразу.

Она села на кровать, но далеко, так что я не мог до нее дотянуться.

- Хочешь получить ответ на свой вопрос? - ее губы сложились в привычную ехидную улыбку.

- А это не больно?

- Ну, как сказать… Да нет, наверно.

- Тогда хочу. Это лучше, чем самому шевелить встряхнутым мозгом.

- Ты со мной сотворил то же самое, что Кейтлин с тобой. Я не знаю, как это назвать… Это как глубокое погружение без снаряжения - дыханье одного становится дыханием другого. Ты не ощущаешь ничего, что не связано с объектом твоего желания, ни о чем не думаешь, кроме него. Она пробудила в тебе темную силу любви. У тебя сейчас сложный период. Ты должен научиться контролировать себя, иначе это может плохо закончиться. Я даже боялась, что могу убить тебя, - призналась она.

Темная сила любви? Это страсть, что ли? Это к Кейтлин-то? Бррр! Ужас! Не хочу!

- Ну, я бы не сказал, что все было так, как ты говоришь, - медленно произнес я. - Это больше похоже на сильное опьянение: сначала кайф и улет, потом жесткое приземление и головная боль. Сейчас, можно сказать, я трезв как стеклышко и к белобрысой ни на миг не тянет.

Она вздохнула:

- Это первая ласточка. Ты взрослеешь и становишься женщиной, и вместе с тобой взрослеют твои чувства.

- КЕМ Я СТАНОВЛЮСЬ?

- Алекс, не придирайся к словам. Ты и так все понял. Лучше скажи, зачем ты под машину полез?

Опс! Вот мы и приехали. Темная сила любви, говорите? А как насчет банальной похоти? Той самой, что прячется под невинностью в глазах Кейтлин?

Рассказ о моих злоключениях произвел на Кису неизгладимое впечатление. Она долго шипела по поводу того, что она подольет Джеку в вино, и мне стоило немалых усилий отговорить ее от этого. Пообещав придумать что-нибудь более изощренное, она поцеловала меня на прощание и ушла.