Похищение феи. Ночной и недоброй!

Глава 10

Надежда

Дежурный хмур и совсем неприветлив. Тяжёлая у него работёнка, попробуй, вот так постой, отвечая на массу большей частью грубых вопросов.

— Добрый вечер, — улыбнулась я как можно приветливей.

— Ещё, кажется, день, — устало посмотрел на часы мужчина, — впрочем, вы правы, действительно вечер. Заявление решили подать? Кража, грабеж?

— Нет, ну что вы. Мне бы забрать…

— Если это вещественное доказательство, то так просто не получиться, к сожалению.

— Я не знаю. Мне позвонил один из ваших сотрудников.

— Точно из наших? Как зовут, какой чин?

— Я не расслышала. Только номер отделения и адреса разобрала. Мне бы забрать Людовика. Крупный такой.

— Пёс? Кот? Заявление о пропаже подавали?

— Барон. С придурью.

— Этот?! — подскочил на месте дежурный, — А с виду такая приличная! Он даже наших бомжей ограбил! Шулер, картежник, два часа сидит в обезьяннике, а шороху навёл как стадо слонов! То воды ему принеси, то давайте позвоним Эмилю! А то ещё хуже придумал, паршивец! Нет, ну какой все-таки гад! Выжег на штукатурке иероглиф. Чем, я вас спрашиваю? Мы его обыскали! У него при себе не было ничего!

— Так я могу его забрать?

— Сейчас, Павлова позову. Он вам выдаст этого. А впрочем, идите сами. Нет, ну на кой черт он вам всё-таки сдался?! Правильно говорят, чем более здравомыслящей выглядит девушка, тем больший…,прости Господи, ей достается. И чем вы только думаете, бабы?

— Он мне деньги платит.

— Ясно, — качнул головой служивый.

— Не в этом смысле. Я гувернантка.

— А бейджик на блузке для красоты висит? Впрочем, не мое дело. Павлов! — крикнул он так, что у меня уши заложило. Подозреваю, что Павлова просто припечатало в коридоре. Бежит! Молодой, усики топорщатся. С таким будет проще договорится.

— Вон родственница нашлась у нашего болезного. Проводишь?

— Вы его заберёте? — сколько надежды в глазах.

— Заберу. А что случилось?

— Все случилось! Мы уже хотели его в больницу отправить. Но туда не берут тихих. Майор как раз сейчас договаривается, чтоб всё-таки взяли. У нас тут не странноприимный дом! Так полковник сказал. После первого взрыва.

— После чего? — уточнила я. Дежурный так и вовсе взвился на месте.

— Вот что он взрывает? Мне кто-нибудь может сказать?! Иллюзионист х… Хороший бы вышел, не при дамах будь сказано! Мы его до белья раздели! Гад! У него что, взрыв пакеты в з…заначке спрятаны?

— Нет у него ничего при себе. Я наблюдал. Сидит-сидит и как стрельнет на спор с этим, как его, с который без бороды.

— Забирайте вашего Людовика, чтоб ему провалиться к бесам! — подскочил дежурный, и на секунду мне показалось, что у него из штанов выпрыгнул хвост. А на голове заблестели крохотные рожки посреди мелких кудрей. Брр. Надо как можно скорее попасть домой и лечь спать. Круглосуточная работа до добра не доводит. Так и рехнуться недолго, причем окончательно.

— Идёмте со мной. Так вы его точно заберёте?

— Куда ей деваться, шаб…? Заберёт.

— Это вы мне?

— Нет.

— Хам.

— Я при исполнении!

— Пройдёмте, — очень настойчиво раскрыл передо мной серую дверь молодой полицейский. Первое, что я увидела, была огромная клетка и, самое страшное, что она предназначена для людей. Улыбочку на лицо. Профессиональную. Милую, с ноткой доверительности. Ну, же, ну! Надя, здесь тебе боятся нечего, это же не рейс над тундрой зимой. Тут тепло и куча народа. Подумаешь!

— Узнаете кого-нибудь? — вывел меня из смятения голос Павлова. В клетке раздался ужасающий рык. Огромный мужчина, больше напоминающий зверя со всей силы бросился на стальную решетку в попытке раздвинуть толстые прутья. Обнаженный торс, вздыбленные мышцы, безумие, плеущееся в черных глазах.

— Где Джошуа?

— Он малость того, да? Мы сначала приняли за наркомана. Он какую-то закладку под скамейкой искал. Но экспертиза показала, что никаких веществ в крови нет. И в моче тоже. Да и под скамейкой я ничего не нашел, сам лазал, — в голосе стража правопорядка мне послышалась непонятная гордость. Как же хочется отсюда поскорее уйти. Одной. Только боюсь, мальчишка мне этого никогда не простит. Как вспомню те огромные карие глаза. Во что я только ввязалась?! Опять! Дура. Польстилась на деньги. Как грохнет меня по дороге к особняку, поминай, как звали. Идиотка, честное слово.

— Ваша Светлость, я позволила себе оставить воспитанника дома. Мне позвонили сотрудники М-ММ полиции и попросили забрать вас. Я подумала, что мальчику тут не место.

— Джошуа дома? С ним все хорошо?

— Думаю, да. Он сыт, мы хорошо погуляли, купили кое-что из вещей.

— Страж с ним? В доме? Я посылал за вами.

— Страж? Какой страж? Вы меня не предупреждали об охраннике. Боюсь, что у вас не все дома. То есть страж немного задержится.

— Выпускаю? Вы его заберёте?

— Заберу. Он точно вменяем?

— Ну как вам сказать? На людей не бросался. Вон, сокамерники все целы.

— Меня отпустят? — недоверчиво повел бровью барон.

— Если девушка согласится вас сопроводить.

— Куда же я денусь. Где расписаться?

— Секунду. А документы вы его не привезли?

— Они в сейфе. У меня нет к нему доступа.

— Я сейчас принесу бумаги, постараемся уладить все как-нибудь так. И нужно будет, чтоб он сам поставил подпись о том, что мы вернули ему все вещи. Там куча цацек и монет. Ну и одежда, конечно. К-хм. Он просто пытался взорвать тут все. Мы так и не смогли понять, чем, — только тут я обратила внимание, что барон, так сказать, остался в исподнем. Черные подштанники просторного кроя, сам стоит босиком, поджав пальцы на грязном полу. Тело покрыто местами неясной сыпью, в особенности на руках. Надо будет спросить, не заразно ли это. Как-нибудь осторожно, чтоб не обидеть.

— Я правильно понял, что меня отпустят под поручительство этой дамы?

— Придется, хоть это и не протоколу.

— И задержали меня за то, что я искал закладку от книги?

— Примерно.

— Надежда, вас не затруднит развернуться. Мне немного неудобно, — вся спесь барона куда-то подевалась.

— Да, конечно, — повернулась я спиной к Людовику, украдкой посматривая в отражение на стене. Нет, ну где я еще увижу настолько роскошно сложенное тело?

— Свой выигрыш я не стану забирать. Можете распоряжаться им по своему усмотрению.

— Вы играли с бомжами в карты?

— Я предполагал, что останусь в темнице на дольше и постарался обеспечить себя некоторыми вещами. Простите, а что вы имели в виду, когда сказали, что стража нет больше в доме. Его нет совсем? Он убит?

— Нет, ну что вы. Я бы не смогла так просто убить человека. Как вы вообще могли такое подумать? Я просто заметила, что за нами следят. Вы не предупреждали об охране, поэтому я была вынуждена попросить полицейских обезопасить меня и ребенка. Его задержали.

— Он тоже в темнице?

— Думаю, об этом мы можем спросить у дежурного. У них наверняка есть общая база.

Нет, Людовик точно сумасшедший. Провожу его до дома, дождусь Эмиля, — он единственный кажется мне вменяемым, — сдам ему на руки ребенка и до свиданья. Никаких денег не надо! Своя шкурка мне очень нравится.

Людовик

Надежда впорхнула в узилище словно дивная птица. Гордая, венценосная, строгая, удивительная. Этой девушке здесь все подчиняются, в ее тонких руках мне чудятся особые нити власти, те, что тянутся к мужским сердцам и дёргают за невидимые струны. Суровые стражи улыбаются ей. Мне вернули все украшения, вещи, даже сюртук и тот нисколько не пострадал. Родовая печать, как и завещано предками, сияет на указательном пальце. Чешуя, первый предвестник неожиданного оборота исчезла, стоило мне успокоиться и, наконец, взять себя в лапы. Все хорошо, Джошуа дожидается дома, с ним вместе остался какой-то старик. Я, правда, никак не могу взять в толк, что за Федор Игнатьич поселился в особняке, но, может, чем черт не шутит, его нанял Эмиль? Ничего, скоро ночь, верный огр проснется и будет кому присмотреть за ребенком. Гоблина жаль. Сейчас по нему ищут информацию, заведено целое дело. В чем его обвиняют взять в толк, я, увы, не могу. Ну да, у него при себе был меч и другое оружие. И что? Да, сопротивлялся стражам правопорядка, но они первые решили его схватить. Почему из-за таких мелочей его не выдадут под поручительство Надежды? Он же никого не убил и даже не ранил, грабежа тоже не было. Разве мелкая драка может иметь такое значение? Как десять лет за решеткой?!

— Вы шутите?

— Ни в коем случае. Нападение на полицейских при исполнении служебного долга — тяжкое преступление. Незаконное ношение холодного оружия в публичном месте тем более.

— Простите, я не знала, — сжалась в комок гувернантка.

Эмилю бы позвонить, да он ещё не в этом мире. И посоветоваться мне не с кем. Беспокоить черную ведьму Марцеллу опасно, страшен ее гнев. Да только и выхода у меня нет, похоже. Эмиль говорил, что ей одной подвластно уладить любые дела в этом мире. Документы и те наколдовал нам Марцелла. Она сама родилась и выросла на Земле, знает, какие здесь приняты порядки.

— Надо звонить черной ведьме, — выдохнул я.

— Да хоть самому черту! Только вытряхнитесь из отделения уже! Мешаете работать!

Снаружи все так же светло. Обычный воздух чужого мне мира пьянит сильнее любого напитка. Свобода, слово звенящей сталью сияющее в душе. Матово светит усердное солнце. Вроде бы должен случиться закат, но солнце никак не хочет скрываться.

— Надежда, я искренне вам благодарен за все усилия, — снимаю с пальца роскошный брильянт. Моя жена удавилась бы с горя, увидев, кому досталась честь обладать редким камнем. Гувернантка только скривила лицо, будто ей под нос сунули тухлаю жабу.

— Оставьте себе.

— Почему? — опешил я. Впервые встречаю такую женщину. Может, она обладает какой-то особой властью или положением? Может, вообще королева? Да нет, вроде бы не похожа, — прошёлся я взглядом по откровенно невзрачной одежде девушки.

— Давайте я позвоню черной ведьме. Если это удобно, и она сможет помочь?

— Не стоит. Хотя. Женщинам проще договориться между собой, наверное?

— Я набираю.

Надежда

Что за перстень, интересно, мне пытался впихнуть этот чудак? Думал, я куплюсь на кусок подделки, стекляшу? Вот уж спасибо! Драгоценных камней таких размеров не встречается на пальцах. Да даже если и допустить, что камень настоящий, зачем мне он нужен? Принять такой подарок, все равно, что собственной рукой подписать себе же смертный приговор. За такой укокошат сразу же, поэтому дома хранить не станешь, снять ячейку в банке, да ещё со страховкой вылетит в целое состояние, продать не выйдет. Как я объясню, откуда у меня это сокровище? Распилить на мелкие камушки, чтобы продавать поштучно, рука не поднимается. Да потом и так ясно, что это стекло.

Жалко охранника, влип из-за меня в неприятности. Ещё и срок может схлопотать. Вроде и вины в этом моей нет, Людовик мог бы предупредить о телохранителе сына, а на душе все равно скребут кошки тоненькими коготочками. Звонить черной ведьме, конечно, бред. Полный бред. Чем, интересно, она поможет? Но с меня не убудет. Эх, жаль, не взяла номер телефона у сегодняшнего таксиста, вдруг это, и вправду, был джинн? Он бы помог. Стоп. Хватит надеяться на сказки. Набрала номер этой Марцеллы. Сейчас с ней переговорю, а потом постараюсь убедить Людовика, чтоб обратился к своему адвокату. И зачем я только во все это ввязалась?! Ответили мне далеко не сразу. Сквозь шум и грохот послышался голос молодой девушки.

— Алле!

— Добрый день, то есть вечер. Мне ваш номер дал Людовик.

— Кто? Простите, секундочку. Дети! Хватит! Смолкните, наконец! Миша, и ты тоже! Паршивцы. Да, девушка, я вас слушаю, так от кого вы?

— Мне дал ваш номер телефона Эмиль. Он велел звонить, если у барона возникнут проблемы.

— А он уже вляпался? Быстро, я делала ставки, что хотя бы дня три продержится. Вы, кстати, кем ему приходитесь?

— Я гувернантка Джошуа.

— Гувернантка — святой человек! У меня четверо детей.

— О!

— Так что там случилось у этого гада? Дайте угадаю, он очешуел и сделал это публично?

— Почти. Господин Людовик отправил телохранителя следить за мной и воспитанником, но забыл предупредить об этом.

— Вы побили охранника?

— Сдала полиции. Он был вооружен и оказал сопротивление стражам…

— Птичка моя, с кем ты беседуешь, — прогрохотал густой бас с той стороны трубки.

— Эрлик! Я беседую с гувернанткой!

— Нашим детям не нужна гувернантка. Они уже почти совсем взрослые.

— Ты так в этом уверен? Они разгромили флигель! Весь! Кошка сидит на дереве и не знает, как слезть. Псу приворожили львиную гриву! И потом это не наша гувернантка. Эта девушка служит Людовику, помнишь, я помогла дракону, у него ещё сын был. Кареглазый такой несчастный мальчишка. Безоборотный. Они сейчас в Питере.

— Барона я помню, — грохнул мужской бас, полный подозрения.

— Я, наверное, не вовремя? Да и чем вы можете помочь…

— Я портальная ведьма, поверьте, девушка, я могу многое. Тем более на Земле. Кстати, как вас зовут?

— Надежда.

— Вот и познакомились. В какое отделение его забрали? Скиньте смской адрес, я скоро буду. Самое большее через полчаса. Ждите меня в особняке, адрес я знаю. Сама помогала его выбирать.

— Куда это ты собралась на ночь глядя, дорогая? — пробасил все тот же мужчина, — В гости к дракону?

— Эрлик! Я отправляюсь спасать гоблина.

— Одна ты никуда не отправишься, дорогая жена! — дикий грохот сотряс дом с той стороны. Не люблю семейные сцены.

— Ну все, я иду убивать! Сигизмунд! Это ты опять что-то попутал со своим новым зельем!

— Госпожа, к вам лорд Форос, просил принять. Это насчёт Академии. Ваши сыновья опять подожгли…

— Убью всех, если сейчас тут останусь. Я иду одеваться. Пусть с мальчиками разбирается лорд, его не так жалко. Форос на редкость живучий.

— Дорогая, мальчики не хотели ничего плохого. Я в этом абсолютно уверен!

— Сними кошку с дерева!

— А лестница?

— Пусть сыновья тебе ее наколдуют! — выкрикнула женщина и добавила мне гораздо мягче, — Наденька, вы не переживайте, я все улажу. Вы только закажите коробку пирожных из магазина «Лорд», знаете такой? Вот и хорошо. Ещё сварите мне кофе. Нет, почему это должны делать вы? Пусть Людовик варит, только кофе и воду пусть кладет в турку. Проследите. Я буду с мужем, он всего-навсего человек, ртутью его легко отравить. Буду успокаивать нервы!

— Ты меня возьмёшь?

— Это выйдет дешевле для моих нервов. И потом, мы же отвратительные родители, ты не забыл? Это Миша так сказал. Вот и начнем соответствовать этому почетному титулу, сбежим до того, как сюда нахлынут все преподаватели академии. Пусть сыновья учатся сами отвечать за свои поступки.

Звонок оборвался на полуфразе. Интересно, ведьма действительно сможет помочь? По голосу женщина властная и довольно шутливая. Может ведьма — это прозвище? Нет, вряд ли. Ситуация все больше напоминает мне бред. Подняла глаза на барона, аж, в шее хрустнуло. Какой он высокий и белый…

— Темнейшая прибудет к нам в особняк лично? Вместе с супругом?

— Кажется, да. Вы против? Я могу перезвонить…

— Что вы! — пригнулся барон, — Ни в коем случае. Где та лавка? Лорд? Это магазин для знати?

— Не совсем и потом, он уже закрывается, мы можем не успеть.

— Надо поторопиться. Какой именно сорт кофе, госпожа Марцелла не уточнила?

— Нет. Кстати, у вас в особняке нет чашек. Последнюю вы сами разбили.

— Истинное проклятие нависло над всем моим родом! — вскинул гродое лицо к небу барон и вздохнул, — Идёмте скорей. Только укажите, куда.

— Срежем или по проспекту пойдем?

— Как быстрее.

— Тогда лучше проходными дворами. Надеюсь, нас не ограбят.

— Никто не посмеет. Главное, не читать книг! В этом неспящем городе книгочеев не любят. Я понял, почему меня заключили под стражу.

— Почему? Читать как раз можно. Главное, не искать закладок.

— Тут принято прочитывать издание целиком? Учту. Жаль, мой друг об этом не предупредил.

Разубеждать барона я не стала. Пусть думает, как хочет, мне-то что. За день работы рассчитается, и ноги моей больше в этом сумасшедшем доме не будет. Жить хочу! Кстати, Марцелла права, в нем действительно есть что-то от дракона. Такой же надменный.

Людовик идёт вперёд широким уверенным шагом, будто прогибает все окружающее пространство под себя, не замечая мелких препятствий, наплевав на мусор под ногами и крышки люков. Просто идёт вперёд, ничего не замечая вокруг. Ни встречных людей, ни толпу малолеток, бурно жестикулирующих у чьей-то парадной. Я жалко семеню следом, по привычке опасливо косясь по сторонам. Привыкла отвечать за себя сама и ни на кого не надеяться.

— Полагаю, вам будет удобнее взять меня под руку, — на долю секунды обернулся и выставил локоть дракон, — Мне очень жаль, что я вынуждаю вас идти так быстро. Но — темнейшая, вы должны понимать, я не смею заставить ее ждать нас перед особняком.

— А что у вас с руками? — я опасливо покосилась на сыпь. Лекарства могут стоить мне зарплаты за весь сегодняшний день. Помню, во что влетела чесотка, подхваченная в Индии. И страховка не покрыла мне всех мазей мне. Спасибо, я ученая.

— Чешу я.

— Нервы? Не чешите больше, Джошуа может взять это в привычку, скопировать за вами.

— Если бы. Я все время забываю, откуда вы родом. Беритесь за руку, к вам моя болезнь не пристанет. Вы абсолютно правы — это от нервов. Когда я переживаю за сына, тогда всегда покрывается пятнами.

— Едите одни конфеты? Когда нервничаете?

— Именно так. Кстати, не давайте моему сыну слишком много фруктов и каш. И сладкого тоже много не стоит давать. Ему это не полезно. Лучше кормить мальчика мясом. Сколько съест. А съесть он может действительно много.

— Спасибо, что предупредили. Хоть и с опозданием.

— Что поделать, я пока плохо ориентируюсь в местных обычаях.

Я опустила ладонь на стальную руку барона и впервые почувствовала себя на буксире. Мы летим вдвоем, будто за нами гонится сама смерть. Странный вечер. Так много людей во дворах. Многие из них очень странно одеты. Вот только что мимо нас прошла девица, поправив на носу дужку пенсне. Из подворотни повеяло холодом, я задрожала. Старик вышел из парадной, стукнул о ступени палочкой-стеком и в нетерпении посмотрел на часы. Будто выходец из другого века, нарядный, лоснящийся, немного напыщенный. И снова меня пробрало холодом. Вроде ещё днём было жарко, а сейчас уже нестерпимо хочется набросить на плечи пальто. Сумасшедшие дети бегут нам навстречу, волоча за собой по асфальту деревянные сани. Где только и раздобыли такие, все в завитушках, да и лето кругом. И только дворник метёт улицу, ничего и никого вокруг себя не замечая. Забавный, делает вид, что старается, а метла ни разу не коснулась асфальта, не слышно противного скрежета прутьев.

— Позвольте, я накину вам на плечи свой сюртук. Вы продрогли, Надежда.

— Это не слишком удобно… — не успела я толком отказаться, меня окутало облаком аромата опасного, сильного мужчины, мгновенно стало тепло и даже чуть жарко. Непривычно мягкая лёгкая ткань доходит чуть ли не до колен. Ой, сюртук их даже прикрывает немного. И вновь он подставил мне свою руку для опоры, под тонкой рубашкой она кажется совершенно иной. Жесткой, мускулистой, твердой и очень надёжной. Будто я иду под локоть не с мужчиной, а скорее, со зверем, что лишь по случаю обернулся и стал человеком и то ненадолго. Глупое сравнение, сказочное, но ощущения именно такие. Мы вынырнули со дворов на проспект. Тут все такое нарядное, яркое и город пахнет иначе. Свободой и ощущением счастья. Похоже, в городе маскарад, или я опять не уследила за модой, но среди толпы припозднившихся горожан то и дело мелькают люди в странных, порой отталкивающих нарядах. Женщина в меховой накидке на узких плечах настораживает даже меня своим странно изысканным видом. В белоснежных перчатках до локтя она небрежно держит длинный мундштук, легкая походка на высоченных каблуках кажется чудом, особым видом искусства, которое присуще только избранным, тем, кто узнал от рождения некий секрет. Остро сверкает кулон на ее хрупком горле, прическа простая и одновременно невероятная по своей изысканной красоте. Простая стрижка, каре, но как искусно собраны волосы. И даже тонкая вуаль на лице не кажется чем-то искусственным, лишним. Когда девушка со мной поравнялись, я углядела на пальце колечко. Такие умели делать, кажется, только в старину. Ни в одном ювелирном магазине не встретишь подобного. Крошечные незабудки, кажутся живыми, они выполнены из синего камня разного оттенка, а серединка белесая. Собраны в ободке колечка словно на меленькой клумбе.

— Фея… — прошептала женщина, поравнявшись со мной. Бархатный голос глубок, невероятен и переливист. За ним одним хочется следовать и слушать, слушать как можно дольше. Что она хотела сказать? К кому обращалась? Я на фею ни капельки не похожа.

— Это здесь? — замер сиятельство перед невзрачным спуском в полуподвал.

— Да.

— Вы не ошиблись? Эта лавка мне кажется не слишком надёжной. Сомневаюсь, что сама Марцелла бывает в таких местах.

— Самый старый кондитерский магазин в городе. Раньше, когда я ещё в школу ходила, здесь же было и производство, а зал кафетерия был крошечным.

Мы спустились вниз по ступеням, Людовику не развернуться, чтобы открыть мне дверь. До закрытия ещё полчаса, успеем купить коробку пирожных.

— Я сделаю заказ, вы можете присесть и передохнуть. Ещё раз простите, что вынудил вас так быстро идти со мной рядом, — выдвинул стул, подождал пока я подойду ближе, пододвинул обратно как полагается. Так непривычно и привыкать совершенно точно нельзя. Ни к чему. Этот мир знати, он другой, и он совершенно точно не для меня. Я вообще не привыкла, чтоб обо мне так кто-то заботился. Наверное, поэтому я и ответила излишне резко.

— Вы уже извинялись. И купите торт сыну, он очень переживал за вас.

— За меня? — лихо взлетели соболиные брови, — Исключено. Вы, должно быть, ошиблись. Джошуа знает, что со мной ничего плохого никогда не случится. Я барон и имел удовольствие множество раз подтвердить свое право на титул в поединках, — то ли шутит, то ли, и вправду, он сумасшедший?

Зал сегодня битком набит людьми, маркетологи учудили. Устроили мастер-класс прямо здесь. И это почти уже ночью. Усталый очень худой мужчина упорно раскатывает на столе сероватое тесто, то и дело смахивая со лба пот. На него почти никто даже не смотрит. Обидно, наверное. Я встала из-за стола и осмелилась подойти ближе. Странное тесто, совершенно без ягод и ничем толком не пахнет. Наверное, основа для трубочек, но почему тогда серое.

— У вас так ловко выходит, — вскинул на меня удивительные глаза, в которых как будто бы плещется вся мудрость веков, а может, наше стальное небо.

— Любимое дело. Главное, найти то, что приходится по душе, тогда и расставаться с ним не захочешь. Вас сегодня ждёт важная, судьбоносная, я смею сказать, встреча.

— Это точно. А как вы угадали?

— Слух прошел среди наших. Не откажите в помощи итальянцам. Замучили уже всех. Тоже ведь люди, хоть и чудные.

— Марцелла итальянка?

— Вас зовет ваш избранник.

— Вы ошиблись, — повернула я голову к кассам. Барон и вправду ищет меня в толпе. Вот только жениха мне такого не хватало. Одного брака за плечами достаточно, чтоб больше никогда в подобное сомнительное удовольствие не влезать. Да и зачем я Сиятельству, за ним наверняка толпа девушек бегает куда симпатичней.

— Вы что-то хотели?

— Помогите мне определиться с выбором кофе, если не затруднит.

— Пирожные вы уже выбрали?

— Я взял по три дюжины каждого вида, — то есть вон та гора коробок, это все нам? И как, интересно, он планирует их донести? Там же штук сто! — С кофе несколько сложнее. Джезва в продаже всего одна. И та небольшая.

— Купите чашки. А я пока закажу такси. Мы так просто это не донесем. Я не верблюд.

— Как вы могли подумать, что я посмею попросить вас, женщину, нести что — то, что тяжелее вашей улыбки? Впрочем, сегодняшний день, кажется погреб мою репутацию под могильной плитой.

— Полагаю, вместе с моею диетой, — еле сдержалась я, глядя на то, как пакуют целую коробку моих любимых пирожных. Неимоверно дорого! Черт с ней, с диетой. Вызволение барона из узилища я имею право отпраздновать! Ещё бы охранника удалось спасти, и на моей серой совести не будет слишком уж заметных чернильных пятен.

— Так какой кофе более предпочтителен на ваш взгляд?

— Этот, — непедагогично ткнула в витрину пальцем и обернулась, чтоб ещё раз взглянуть на мастер-класс по раскатыванию серого теста. Надо же попрощаться с местным пророком. Интересно, что он имел в виду, говоря о встрече с итальянцами? Может, спросить? Странно. Нет никого, как и не было. И стол уже унесли. Шустрые тут работают люди. На кого же был похож пекарь? Мне кажется, или я его уже где-то видела? Ведь мелькнуло что-то узнаваемое и даже знакомое в этом добром немного строгом лице. Может, кто-то довольно известный? Надо было спросить имя, ну да и ладно.

В такси нам любезно погрузили всю сотню коробок. С идеей об увольнении я явно поторопилась, пока сладкое не закончится, я никуда не уйду. Людовик сел в машину последним, громко вознеся молитву всем известным богам. С его басом точно дойдет. Как минимум до прохожих. Точно сумасшедший. И ехать тут совсем близко, зачем же так переживать?

Город погрузился в сизую дымку, мне кажется, в ней оживают дома, подсветка старинных особняков морочит, изящные статуи в ней оживают, играют тени на фасадах, чудится, будто античный бог повернулся и протянул богине венец, а та в ответ кокетливо отвернулась. Серое небо как стальной щит отражает наши надежды и чаяния, накрывает город куполом, не даёт в него проникнуть чужакам. Мелькнул собор, отразились золотом колонны в сизой луже, облизавшей брусчатку. Что видится более реальным, колонны или же их отражение? Людовик сел впереди и мрачно смотрит по сторонам. Таксист и вовсе молчит. Весь мир вокруг будто замер, в ожидании грозы или чуда. Мне неудобно. Подставила человека по собственной глупости и теперь отчаянно надеюсь на незнакомую девушку.

И только особняк чист, прекрасен и готов к приему гостей. Его светлый фасад выделяется на проспекте точно так же, как должна выделяться невеста среди серой толпы гостей.

— Приехали.

— Откройте моей даме дверь, будьте любезны. Я сейчас приглашу слуг, чтобы они помогли вынести свёртки. Черт! — завопил Людовик, — я забыл нанять слуг! Вы поможете все донести?

— Разумеется. За отдельную плату.

— Если хотите, я могу нести торт.

— Исключено.

Тощая фигурка ребенка замерла в ярко освещённом дверном проёме. Мальчишка вышел нас встречать. И так стало легко на душе. Вот только его слова меня ранили. Может, напрасно? Может, в семьях баронов так принято.

— Ваше Сиятельство, я искренне рад, что вы вернулись, — ни папочка, ни отец. Разве титул так важен?

— Разве я давал повод усомниться в себе, сын? — холодно задал вопрос барон и учтиво подал мне руку, помогая выбраться из машины.

— Разумеется, нет.

— Вот и хорошо. Озаботься, чтобы нашли сервиз и скатерть. К нам на кофе прибудет сама темнейшая госпожа Марцелла. Поторопись. Я пока не могу предположить, во что именно может вылиться этот визит и подготовиться как следует.

— Да, Ваше Сиятельство.

— Надежда, если вас не затруднит, пройдите на кухню. Я буду готовить кофе при вас, как и потребовала темнейшая.

— А стол? Его же надо накрыть.

— Это не ваша забота. Для таких дел в доме существует управляющий.