Покорение горца (ЛП)

Глава 15

Путешественники ехали верхом всю ночь и большую часть следующего дня, а затем остановились отдохнуть. Пока мужчины, отведя лошадей на край временного лагеря, вытирали их досуха, Мэгги приготовила нехитрый ужин из остатков захваченного с собой хлеба и сыра.

Утро прошло в молчании. От напряжения или от усталости — трудно было сказать. Брейден весь день держался отстраненно. Но ведь он был так нежен с Мэгги накануне, держа ее, спящую, в объятиях!

Несколько раз прошлой ночью она, вздрагивая, просыпалась и обнаруживала себя, окруженной теплом его рук. А один раз горец и вовсе прижался щекой к ее макушке, нежно обхватив ладонью лицо спутницы. Какой защищенной, какой непривычно желанной почувствовала она себя в тот миг!

Но стоило ей окончательно проснуться, как Брейден, остановившись, пересадил ее на другую лошадь. Теперь он словно отгородился незримой стеной.

И это было очень неприятное ощущение.

«Ну и что с того? — сказала Мэгги сама себе. — К завтрашнему дню все это так или иначе закончится».

Внезапно грудь пронзила острая боль. Да, путешествие скоро подойдет к концу. И завтра, возможно, все погибнут: она, Син и Брейден.

Похолодев от обрушившейся на нее реальности, Мэгги отложила свою еду в сторону. Вероятность того, что Робби Макдуглас убьет ее, была ровно такой же, как и шансы быть им выслушанной. Как пить дать!

Эти отрезвляющие мысли заставили смутьянку впервые полностью осознать, какой может быть развязка. Сегодняшний день запросто может стать для нее последним!

И сразу перехватило дыхание. Мир словно впервые предстал ее взору.

Сидя на земле, Мэгги огляделась вокруг, любуясь красотой окружающих сосен и дубов и тем, как их серые и коричневые стволы контрастируют с пышностью лесной зелени. Она чувствовала под собой свежую прохладу травы. До нее доносилась нежные напевы птиц и шорох насекомых, копошащихся вокруг. Она ощущала запах росы на вереске и своей кожи, нагретой ярким солнечным светом.

Воистину, этот мир был прекрасным местом!

Господь милостивый, как не хочется умирать! Не сейчас. Еще так много нужно успеть!

Тысячи желаний вдруг вихрем пронеслись в ее голове. Все ее не сбывшиеся намерения. Как много их было! Например, хоть раз побывать в Ирландии, а потом отправиться на юг поглазеть на Вал Адриана. А еще день за днем наблюдать, как взрослеет маленький сын Ангуса, учить его скакать на лошади и собирать ягоды. И, конечно, смотреть, как собственные дети и внуки резвятся во дворе, дразня друг друга или охотясь за сокровищами дракона. И даже хотелось увидеть, как Иэн найдет себе хорошую девушку и женится.

Столько всего она собиралась сделать, предвкушая, как это будет!

А теперь время для всех этих свершений, вполне возможно, вышло.

И тут мечтательница кинула взгляд на Брейдена, который уже распряг и отпустил пастись ее лошадь а сейчас обтирал своего коня.

Горец отбросил сильной рукой с потного лба темную прядь волос. Мэгги застыла. Многие из ее желаний так и не сбылись. Но больше всего она сожалела о том, что ей не принадлежит Брейден. Внезапно вспомнились все грезы об этом мужчине, все поцелуи, что она дарила вместо него своей подушке.

И в этот миг решение было принято.

После стольких лет жизни ради других Мэгги захотелось подумать и о себе. Если завтра она умрет, то надо успеть кое-что сделать, чтобы не сожалеть в последний час о своей нерешительности.

Брейден отпустил коней пастись. Он направился было к своей спутнице, но заметил Сина, сидящего, прислонившись к дереву. Горец сделал пару шагов в его сторону и тут понял, что старший брат крепко спит.

Улыбнувшись необычному событию, младший Макаллистер покачал головой. Итак, Син оказался все-таки простым смертным, хотя временами в это верилось с трудом.

Не желая беспокоить спящего, Брейден на цыпочках отошел назад так, чтобы не разбудить его, и направился к стоянке, заставляя себя не смотреть на Мэгги. Однако это было нелегко. Он понимал, что должен сохранять дистанцию между ними, но сложнее задачи ему в жизни еще не выпадало.

— Пока брат спит, я пойду искупаюсь, — бросил он спутнице, поднимая с земли свой мешок.

Надо отдать Сину должное — тот ухитрился собрать большую часть их пожитков перед тем, как вырвать путешественников из когтей Тары и ее сестер. Впрочем, этот воин всегда отличался быстротой мыслей и действий в сложных обстоятельствах.

Не получив ответа, горец посмотрел на Мэгги. Та молча сидела в одиночестве, не обращая на него внимания.

«Избегая ее сегодня утром, я причинил ей боль — это точно», — пронзила Брейдена мысль, и он выругался про себя.

Не стоило ему пускаться в это путешествие. А еще не надо было предлагать вывести женщин из церкви. Если бы они с Мэгги не провели так много времени вместе в течение последних двух дней, то он никогда бы и не узнал, как много она значит для него, и вся жизнь прошла бы в блаженном неведении.

Вздохнув, воин направился через лес к ручью, вдоль которого лежал их путь.

Сбросив одежду, он вошел в поток. Но даже холодной воде оказалось не под силу погасить пламенную потребность тела в этой упрямой девчонке и тем более изгнать ее из мыслей.

Шотландец нырнул, изо всех сил пытаясь не думать о рыжеволосой нимфе, которая умеет похищать мужские души.

Мэгги смотрела на деревья, за которыми скрылся горец. Она вела спор сама с собой о том, что ей делать. Руки дрожали от волнения.

«Вперед, — подстегивал разум. — Ты ведь уже приняла решение».

Да, но ведь еще нужно предпринять какие-то действия. Именно это и беспокоило. Брейден не отвергнет ее предложение, но как это изменит их отношения? Познав друг друга, они уже не смогут вернуться к тому, что было между ними прежде.

После такого ей, конечно, не улыбается снова стать для него невидимкой.

«Так чего же ты хочешь?» — спросила Мэгги у себя и сама же ответила шепотом: «Я хочу чуда».

Настоящего, такого, как хождение по воде.

Она жаждала, чтобы любимый принадлежал ей.

И чтобы, если она уцелеет после встречи с Макдугласом, Брейден не бросил ее, уйдя с другой женщиной, лишь поцеловав на прощание.

«А если ты погибнешь?» — напомнил разум.

Руки задрожали еще сильнее.

Закрыв глаза и сосредоточившись, Мэгги искала решение. Перед глазами возник образ обнимающего ее Брейдена. Она ощущала его прикосновения, его запах.

«Познай его», — вспыхнуло в мозгу.

Ей всегда был нужен только этот мужчина.

И в этот миг пришло понимание всей глубины своего чувства. Нет, она не сможет лечь в могилу или пережить еще хоть один день, не испытав ласк этого воина, укравшего ее сердце.

Даже если в конечном итоге им придется расстаться, она должна изведать, каково это — любить Брейдена как женщина.

Дрожа всем телом, Мэгги медленно поднялась и направилась в лес в поисках своего единственного возлюбленного.

Брейден удовлетворенно крякнул, проведя рукой по гладким мокрым волосам. Так хорошо снова почувствовать себя чистым! Он наклонился, чтобы сполоснуть лицо, а выпрямившись, услышал легкий всплеск за спиной.

Прежде чем горец успел пошевелиться, две изящные мокрые руки обвились вокруг его талии. Потянув назад, они прижали его к двум идеальной формы округлостям, ласково касающимся ложбинки на его спине.

— Брейден?

Он замер при звуках голоса Мэгги, ощущая, как ее влажные обнаженные груди словно огнем жгут чуть ниже лопаток. Горец попытался что-то сказать, но горло сжало так, что он едва мог дышать.

— Ты позволишь мне заняться с тобой любовью?

О, это, должно быть, сон.

Уж его цветочек точно никогда бы не…

Но мысли Брейдена смешались, едва та, о ком он подумал, ослабила объятие на его талии и встала перед ним.

Господь всемогущий, она была прекрасна! Прекраснее, чем когда-либо!

Мужской взгляд, метнувшись по телу Мэгги, в мгновение ока охватил ее всю, включая влажные волосы, вьющиеся вокруг веснушчатого лица маленького дьяволенка, и обнаженные плечи цвета сливок, покрытые сверкающими на солнце капельками воды.

Дольше всего взгляд задержался на голой груди — двух крепких, тугих холмиках, умоляющих о прикосновении и поцелуе возлюбленного.

В этот момент горцу отчаянно захотелось, чтобы вода, доходившая обольстительнице до талии, не была так глубока, и он мог бы видеть девушку целиком.

— Мэгги, — выдохнул он. — Что…

— Ш-ш-ш, — она приложила палец к его губам. — Не говори ничего, пока я не передумала.

И, окинув его тело голодным, почти отчаянным взглядом, добавила:

— А я не хочу передумать.

Брейден знал, что должен ее отвергнуть. Это было бы с его стороны благородным, порядочным поступком. Но, если подумать, он ведь никогда не вел себя благородно или порядочно.

Прежде, чем горец принял решение, Мэгги протянула руку и, легонько царапая кожу, провела ногтями по его груди, по пути коснувшись затвердевшего соска. Это действие вызвало тысячу приятных мурашек и породило в глубине мужского тела рвущийся наружу огонь.

Зачем она это делает?

Почему хочет такого, как он? Это казалось абсолютно бессмысленным.

Мэгги убрала палец с губ Брейдена, опустила голову, коснулась ртом его соска и начала нежно ласкать.

Горец застонал от удовольствия, рождаемого этими губами и языком. А затем Мэгги сделала невероятное: опустила руку в воду и положила Брейдену между ног. Это нежное, стеснительное прикосновение пальцев к его мужской сути было больше, чем просто физическое ощущение. Оно пронзило повесу до самой глубины его нераскаявшейся души.

Ошеломленный, обуреваемый чувствами, он утратил способность рассуждать здраво, думая лишь об утолении того сильного голода, что беспрестанно терзал его с тех пор, как он увидел бросающую ему вызов Мэгги у ворот в церковной ограде.

Как же он хотел ее! Это было за гранью его понимания, просто безумие, но оно потрясло Брейдена.

Обхватив ладонью подбородок своей соблазнительницы, он мягко заставил ее поднять лицо, чтобы завладеть ее устами.

Она издала легкий вздох прямо ему в губы, продолжая гладить увеличившееся в размерах мужское естество. Тело горца, вкушавшего чистое блаженство поцелуя, само выгнулось навстречу касанию Мэгги, позволяя распоряжаться собой как угодно.

А она боялась, что упадет в обморок: голова шла кру́гом от вкуса рта возлюбленного и от ощущения шелковой твердости под кончиками пальцев. Разве можно было заранее представить, каково это будет — трогать мужчину там. До чего же странно на ощупь: мягкое и крепкое одновременно. Словно бархат, обтягивающий сталь.

Мэгги хотела Брейдена. И если это — единственный способ заполучить его, она пойдет этим путем.

В этот момент герой ее грез принадлежит ей, и она будет любить его так, как раньше делала это в своих мечтах.

Всем сердцем.

Долой сдержанность и застенчивость!

Никогда у Мэгги не возникало желания, чтобы какой-то другой мужчина прикасался к ней так же. Целовал ее. Обнимал. Брейден — единственный, от страсти к которому она всегда сгорала. И к дьяволу все ее страхи!

Горец подхватил ее на руки, вынес из воды и уложил на плед, расстеленный на берегу.

— Ты все это спланировала? — спросил он с легкой ноткой юмора в голосе.

Мэгги кивнула.

— А если бы я отверг тебя?

— Я бы тебе этого не позволила, — прошептала она, обвила его шею руками и притянула к себе для еще одного долгого, глубокого и дарующего блаженство поцелуя.

С напором, достойным древнего викинга, Брейден завладел ее ртом, не обманув ожиданий. Проведя руками по сухопарой, жесткой спине воина, Мэгги вздохнула от удовольствия.

Она была с мужчиной своей мечты и собиралась сполна насладиться этой минутой.

Его мышцы, сокращаясь, плясали под ее ладонями. Его грудь соприкасалась с ее. Возбуждая, дразня, услаждая.

Брейден дарил такие приятные ощущения. А еще приятнее было самой пробовать его на вкус.

Ее героя. Ее возлюбленного.

Вот бы вечно держать его в объятиях! Затеряться в этом моменте, где есть только он и она. Где нет ни прошлого, ни будущего, и ничто их не разделяет.

Это было прекрасно.

Горец оторвался от ее губ и, проложив дорожку обжигающих поцелуев вниз, начал посасывать и дразнить языком и зубами нежную девичью шею. Мэгги выгнула спину, извиваясь от наслаждения. Ладони Брейдена скользнули по ее телу вниз, к рукам, покрытым веснушками, затем к талии, сжали бедра, но когда пальцы пылкого любовника коснулись ее груди, Мэгги его остановила.

Он посмотрел на нее, нахмурившись.

— Это моя фантазия, — произнесла соблазнительница с робкой улыбкой, перекатила Брейдена на спину, оседлала и чуть помедлила, чтобы посмаковать ощущение сжимающихся при дыхании твердых, тугих мускулов его живота, ласкающих чувствительное местечко между ее ног. Это было так странно.

Затем, повинуясь инстинкту, Мэгги прижалась к горцу, отчего по ее телу пробежала дрожь, а Брейден издал низкое рычание.

Все чувства, которые юная мечтательница хранила глубоко в себе, вырвались на свободу, и она решила воплотить теперь в реальность все, о чем грезила когда-то, воображая, что любимый оказался целиком в ее власти.

В этот миг он наконец принадлежал ей.

Мэгги чувствовала в себе необычную силу. Возможно, горец все-таки покинет ее с приходом утра, но не забудет.

Никогда.

Брейден восхищенно смотрел на свою завоевательницу снизу вверх, ощущая, как волоски на стыке ее бедер нежно щекочут его живот.

— И что же такого таит в себе твоя фантазия? — спросил он, глядя, как Мэгги рассматривает его.

Ее улыбка стала еще шире. Она наклонила голову, но вместо того, чтобы, как он ожидал, подарить поцелуй, приникла жаркими губами к его горлу, заставив от удовольствия резко выдохнуть сквозь стиснутые зубы. Дерзкий язычок пробежался по щетине на шее, дразня и сладко пытая. Волны экстаза одна за одной накатывали на Брейдена.

Это было так странно. Он потерял счет женщинам, делавшим с ним то же самое в прошлом, и все-таки ни с одной из них не возникало это странное ощущение. Близости. Целостности. Но больше всего его пугало то, что он не в силах оттолкнуть маленькую упрямицу. Она была ему нужна, и это не поддавалось никаким объяснениям.

А соблазнительница между тем наклонилась вперед так, что груди ее расплющились о торс горца. Тело его содрогнулось, и он, проведя руками по гладкой атласной коже ее спины, резко выдохнул:

— Мэгги…

Она переместилась ниже, медленно, тщательно покрывая плечи и руки любимого пылающими поцелуями. Ее ладони исследовали каждый дюйм кожи Брейдена, а груди мягко бились об его плоть, вызывая почти непереносимое наслаждение.

Горец не мог припомнить другую женщину, которая была бы с ним такой прямой и открытой. А эта, похоже, готова отказаться от собственного удовольствия, чтобы одарить блаженством его. Невероятно!

В этот миг Брейден понял, как много его «цветочек» для него значит.

Помилуй господь его душу! Что же теперь делать?

«Оттолкни ее», — прозвучало в голове.

Он скорее умрет. И все же горец понимал, что рано или поздно им придется расстаться.

«Не думай об этом», — всплыла другая мысль.

Так и следует поступить. К чему заботиться о завтрашнем дне? Надо просто насладиться моментом и этой женщиной. Здесь и сейчас есть только они — Мэгги и Брейден. Он не позволит никому, даже самому себе, расторгнуть то, что они сейчас делили на двоих.

Мэгги упивалась стонами и рычанием возлюбленного. Возможно, ей следовало бы стыдиться своих действий, но она приняла решение. И если уж исполнять его, то только полностью и безоговорочно.

Еще до конца этого дня ей хотелось изучить любимого от макушки до кончиков пальцев ног.

Эта мысль затмила все остальные в голове. Мэгги припала поцелуем к паху горца. Брейден, задрожав, со свистом втянул воздух сквозь зубы.

Исследовательница издала гортанный смешок, неустанно продолжая открывать для себя тело этого воина.

Кто бы мог подумать, что такого храброго, сильного мужчину сразит простая ласка?

Эта мысль придала сил и еще больше взволновала.

Он принадлежит ей.

Брейден, борясь с желанием взять ситуацию в свои руки, погрузил пальцы в волосы Мэгги. Еще настанет его черед удовлетворить ее. А пока он довольствуется тем, что позволит этой выдумщице делать с ним, что ей угодно.

Но бездействовать было нелегко. И с каждой минутой становилось все труднее.

Мэгги снова передвинула руку и накрыла ею источник пульсирующей боли между его ног. А затем, к окончательному изумлению Брейдена, переместившись, целиком взяла в рот средоточие его желания.

Ее язык начал игру, и дрожь потрясла Макаллистера с головы до ног. Он резко выдохнул и потрясенно уставился на рыжую голову, пристроившуюся между его бедер.

Глупышка и понятия не имела, какие мысли рождало в голове горца это зрелище. Ее самоотверженность, бескорыстность. В отличие от других его любовниц, она не только получала от него удовольствие. Она делила с ним этот момент так, как никто другой.

И он любил ее за это.

Дольше выносить сладкую пытку уже не было сил. Он должен дотронуться до Мэгги. Вкусить ее.

Она вскинула взгляд, когда шотландец пошевелился:

— Брейден?

С очаровательной улыбкой он вытянулся рядом с девушкой, головой к ее ногам, причем его бедра оказались возле ее головы, и, одарив теплым и одновременно порочным взглядом, произнес:

— Не останавливайся.

Не дав времени на ответ, горец легким толчком развел бедра Мэгги и прижался губами к ее лону.

Она зажмурилась и застонала, чувствуя, как язык Брейдена погружается глубоко внутрь нее.

О, это было невероятно! Такого необузданного удовольствия ей еще не приходилось испытывать! Желая большего, она раскрылась еще шире, и повеса, конечно, принял приглашение.

Закусив губу и глухо застонав от наслаждения, Мэгги снова начала нежно ласкать возлюбленного между ног.

Взаимность этого действа глубоко ее тронула. Взаимное дарение. Это было великолепно. Божественно.

Если они выживут при встрече с Макдугласом, надо будет найти способ удержать Брейдена рядом с собой — не важно, что для этого потребуется.

Она — боец по натуре. Всегда им останется. И не оставит попыток сделать этого мужчину своим. Однажды он будет принадлежать ей душой и телом.

Голова Брейдена закружилась, когда он снова почувствовал губы, обхватившие его плоть. Он сильнее прижал к себе бедра Мэгги, лаская ее языком и ощущая под своими ладонями, как трепещет ее тело.

Она была невероятна. Подумать только: все эти годы он не замечал такое сокровище!

«Какой же ты идиот!» — полыхнуло в мозгу.

Это точно. Но больше он дураком не будет. Хватит вести себя так, словно этой девушки не существует.

Вспыхнувшее вдруг собственническое чувство по отношению к Мэгги испугало повесу. Как-то так получилось, что эта бунтарка овладела его сердцем. А ведь это не удавалось ни одной женщине до нее. Другая и не смогла бы — он точно это знал.

Лишь эта строптивица имела власть над его сердцем. Только она могла его уничтожить. И это новообретенное знание вызывало в душе трепет.

Мэгги не могла поверить в происходящее. Она не знала, откуда взялась в ней смелость проделывать такое с Брейденом. Но как же это чудесно! Обоюдность их союза тронула ее до глубины души. Это было так полно, так совершенно, так невероятно! Ей хотелось, чтобы этот миг длился вечно.

Горец ласкал ее губами и языком, и жар его рта опалял трепещущее лоно. Еще более невероятным было ощущать, как мужские пальцы то погружаются в нее, то выходят наружу, то выписывают круги, заставляя тело вздрагивать, а голову сладко кружиться.

Мэгги закрыла глаза, чувствуя, что наслаждение нарастает и становится непереносимо острым. Еще немного — и это убьет ее. И тут словно что-то взорвалось изнутри.

Ей показалось, что мир вокруг нее скрутился в спираль и накренился. Откинув голову назад, Мэгги вскрикнула в момент наивысшего наслаждения.

Такого она не испытывала еще никогда.

А настойчивый язык возлюбленного все продолжал сладкое истязание.

— О, Брейден, — выдохнула она.

Рассмеявшись почти порочно, горец поцеловал ее бедра, а затем сказал предупреждающим и одновременно игривым тоном:

— Я с тобой еще не закончил.

Он поднялся и улегся между ног своей соблазнительницы, накрыв ее тело своим, а она зарылась руками в волосы своего любовника.

Раздвинув коленом ноги Мэгги еще шире, горец припал к ее устам поцелуем и глубоко погрузился в девичье лоно.

Она застыла от боли, сразу погасившей наслаждение:

— Брейден?

— Ш-ш-ш, — прошептал он у самых ее губ. — Подожди чуть-чуть.

Слегка откинувшись назад, он скользнул рукой вниз, между их тел, нащупал маленький бутон — средоточие женской страсти — и начал галантную игру, снова погружая свою неопытную подругу в наслаждение и заставляя забыть о боли.

Брейден был таким заботливым и добрым! Из того, что Мэгги слышала о других мужчинах, ей было известно, что большинству из них наплевать, причинили ли они боль девушке, лишая ее невинности. Но ее любимому было не все равно!

Она прижалась к нему и, следуя древнему инстинкту, подалась вперед, насаживая себя еще глубже. Почувствовав это, Брейден прикусил губу.

— Да, любовь моя, — выдохнул он, закрывая глаза и наслаждаясь охватывающим его тугим жаром. — Вот так.

Тяжело дыша, он позволил партнерше задавать темп. И она буквально выжала из него все соки. Никогда еще с ним не происходило ничего подобного.

Открыв глаза, горец увидел на лице Мэгги изумление. Да ей, похоже, нравилось быть в главной в любовной схватке!

Чтобы доставить маленькой командирше еще большее удовольствие, Брейден, не выходя из нее, перевернулся на спину.

Снова оказавшись сверху, Мэгги вздохнула. Она смотрела на своего любовника, испытывая благоговейный трепет от непривычного ощущения его внутри себя и между ног.

Нежно глядя темными глазами, шотландец поднял руки и сжал ее манящую грудь. Накрыв его ладони своими, Мэгги приподнялась, а затем опустилась, скользя по его возбужденной плоти.

— Да, — снова выдохнул он. — Вот так.

И его рука, лаская, легла на чувствительный бугорок внизу живота соблазнительницы, пока та двигалась на нем все быстрее и напористее.

На этот раз оба кончили одновременно.

Усталая и удовлетворенная, Мэгги растянулась на груди любимого, наслаждаясь его объятиями и ощущением его дыхания, шевелящего ее волосы.

Брейден откинул голову на плед, потрясенный этой любовной схваткой. Он знал, что рано или поздно зачинщицей окажется именно Мэгги, но не мог и предположить всей глубины ее страсти.

И что еще хуже, он по-прежнему был далек от насыщения этой женщиной.

Во всяком случае, он хотел ее еще больше, чем прежде. Потому что теперь, увидев, какова она в любви, он знал, что ей воистину нет равных.

И это испугало его до смерти.

Мэгги подняла голову и посмотрела на него сверху вниз.

— Что-то не так? — спросила она, озабоченно сдвинув брови.

— Нет, — прошептал горец, погладив ее по спине. И, в общем, он не солгал.

На самом деле никогда еще все не было так правильно.

И при этом никогда еще они не были настолько неправы.