Покорение горца (ЛП)

Глава 16

Когда чуть позже они одевались, Мэгги ощутила вдруг овладевшее ее спутником напряжение, отозвавшееся болью в ее сердце. Нельзя, чтобы все закончилось таким образом.

— Брейден, — окликнула она, — я хочу, чтобы ты знал: я ни о чем не сожалею.

Его лицо еще больше помрачнело. В глазах ясно читалось: «А я сожалею».

С тяжелым сердцем Мэгги отвернулась.

Так вот в чем дело! Он и в самом деле не любит ее и теперь просто хочет поскорее забыть!

В этот миг она пожалела, что не осталась в лагере — ей надо было…

И тут Брейден притянул девушку в свои объятия и прошептал:

— Я злюсь не на тебя, а на себя. Мне не следовало овладевать тобой. Я поступил неправильно.

Он приподнял ее подбородок, заглянул в глаза и спросил:

— Почему ты пришла ко мне?

— Потому что я тебя хотела.

Мэгги коснулась щеки горца, покрытой щетиной:

— Я ничего у тебя не прошу. Я не жду, что ты будешь относиться ко мне как-то иначе, чем прежде. Мне было любопытно, каково это — заниматься с тобой любовью, и теперь я знаю.

От этих слов Брейден стиснул зубы. Проблема была в том, что он тоже познал эту женщину. И теперь его тело возбуждалось от одного ее прикосновения и исходившего от нее свежего аромата.

Он все еще ее хотел.

На самом деле он был готов взять ее снова прямо сейчас.

И это пугало больше, чем что-либо другое. Он предпочел бы сражаться безоружным против целого гарнизона англичан, чем сейчас стоять перед Мэгги.

Если бы он только мог довериться ей!

«Почему бы тебе не попытаться?» — убеждал его внутренний голос.

Легко сказать. Но последствия такого выбора внушали ужас.

Ни одна женщина не сто́ит его жизни. Это его главный принцип, единственная истина, от которой он не отречется.

Мэгги увидела, как потемнели глаза ее спутника, и почувствовала, что он принял какое-то решение. Судя по напряженной позе Брейдена, оно не сулило ничего хорошего ее сердцу.

«Ты слишком многого ожидала», — мелькнуло в голове.

Да, это так. А теперь надо сохранить свое достоинство. Поднявшись на цыпочки, она запечатлела нежный поцелуй на щеке своего любовника, прошептала ему на ухо: «Спасибо тебе», — а затем выскользнула из его объятий и направилась к месту стоянки.

Брейден закрыл глаза, чувствуя, как внезапно нахлынула боль и понимание: он не тот мужчина, что нужен Мэгги.

Горец поднялся на ноги, подобрал плед, свернул его и вдруг вспомнил, как она, обнаженная, полностью отдавалась единению их тел.

Она была великолепна.

А он просто осёл! Самонадеянный ослище! И всем ее братьям следует хорошенько его поколотить.

Вздохнув, шотландец направился в лагерь, пытаясь выкинуть возникшую проблему из головы.

Ночь для Мэгги тянулась очень медленно. Сперва никак не получалось заснуть. Беспокойно ворочаясь, она изо всех сил пыталась придумать, что же сказать Макдугласу.

А после ее искушали и мучили сны о Брейдене. Самым ужасным из них был тот, в котором Макдуглас пронзает ее возлюбленного мечом, а она лишь беспомощно наблюдает, не в силах предотвратить трагедию.

Мэгги проснулась утром с застрявшими в горле словами мольбы и неповинующимися, дрожащими руками.

— Ты в порядке? — спросили Брейден и Син, когда их соратница резко села на своем походном ложе.

Ее сердце так колотилось, что она смогла только кивнуть в ответ, зная, что солгала. Ведь она вовсе не в порядке. Ей очень страшно.

Все зависит от нее. Сто́ит ей потерпеть неудачу — и они втроем заплатят за это своими жизнями.

Такие страхи терзали Мэгги все утро.

После трапезы путешественники скакали почти до самого вечера, стараясь остаться незамеченными, чтобы не пришлось снова проявлять свое воинское искусство. Удача не оставляла их — навстречу никто не попался.

По правде говоря, было что-то жуткое в том, что путники не встретили никого в пышных зеленых полях или вдоль дороги, когда пересекали земли Макаллистеров, направляясь к за́мку. Казалось, будто наступил конец света, и пережил его лишь их маленький отряд.

Почти достигнув цели путешествия, всадники спешились и оставили коней пастись на небольшом лугу.

— Думаешь, лошади еще будут здесь, когда мы вернемся? — обратилась Мэгги к Брейдену, закончившему расседлывать животных.

— Посмотрим, — ответил тот, помогая Сину спрятать седла и уздечки под кустом.

Мэгги кивнула, не упустив из виду: горец предпочел не упоминать, что станет с ними, если ее замысел сорвется.

«Моя задумка должна сработать», — внушала себе девушка, пока они собирали свои походные сумы, и после, шагая вверх по крутому холму к замку, где всех троих ждала их судьба.

«Сейчас, когда от меня зависит жизнь Брейдена, нельзя провалить дело», — продолжала убеждать себя Мэгги.

За пару часов до заката путники наконец добрались до старых каменных стен, окружающих крепость Макдугласа и защищавших ее от недругов со времен, когда Англией правил Вильгельм Руфус(54).

Никому еще не удавалось проломить брешь в ограде этой твердыни, взять ее осадой или захватить в заложники ее владельца.

Никому, это верно. Но лишь до тех пор, пока Мэгги не заключила союз с хозяйкой за́мка, и Кенна Макдуглас вместе со своими женщинами не изгнала мужчин из крепости.

Пришлая смутьянка невольно ощутила легкую гордость за дело своих рук, когда увидела большой лагерь, которым расположились мужчины, осаждая замок, с парапета(55) которого над ними насмехались женщины. Это было воистину небывалое зрелище. Такое, о котором Мэгги надеялась с удовольствием рассказать когда-нибудь своим внукам.

Когда путники приблизились к лагерю, то увидели, что мужчины вражеского клана покинули палатки и собрались вокруг какого-то человека. Судя по открывшемуся виду, Кенна Макдуглас не теряла время зря после ухода своей союзницы, вытурив из замка супруга и его людей. По мрачным мужским физиономиям было заметно, что их обладатели не разделяют веселье Мэгги по поводу затруднительного положения, в которое попали.

Заметив Робби Макдугласа, Брейден потянул спутницу за рукав, вынудив ее остановиться.

Лэрд, которому едва исполнилось тридцать, был почти так же красив, как и братья Макаллистеры. И он был вождем, внушающим страх врагам. В самом расцвете ратных сил, широкий в плечах, того же роста, что и Брейден, — этот мужчина мог устрашить самого дьявола. Гордо выпрямленная спина, жесткий, волевой подбородок. Светлые волосы с рыжеватым отливом прекрасно сочетались с ярко-голубыми глазами. По его манере держаться можно было с уверенностью сказать, что этот человек рожден командовать.

У Мэгги от страха ослабели ноги. Приближалось время действовать, а ей, как оказалось, серьезно недоставало храбрости.

«Какая же я самонадеянная хвастунья», — подумала она уныло, глядя, как Макдуглас сердито рычит на окружающих.

Где взять отваги выступить против такого огромного, устрашающего воина?

Но она должна.

«Беги, — надрывалось ее второе «я». — Беги, пока еще не слишком поздно».

И все же Мэгги не могла так поступить. Никогда она не была трусихой, а сейчас уж точно не время становиться ею.

«Ха! — возражал разум. — Вот самый подходящий момент узнать, что такое трусость!»

Решив не поддаваться слабости, переговорщица набрала в грудь побольше воздуха, сделала шаг вперед, но вдруг замерла, услышав слова Робби Макдугласа, обращенные к толпе:

— Я щедро заплачу́ золотом тому, кто принесет мне на пике голову Мэгги инген Блэр! Клянусь, что скорее преломлю хлеб с королем Англии, чем с этой жрущей жаб подхалимкой с лошадиной мордой!

Сердце Мэгги отчаянно заколотилось, и на мгновение она испугалась, что все-таки задаст сейчас стрекача.

Син нагнулся к ее уху и прошептал:

— Чего ты ждешь? Иди и объясни ему, что он неправ, раз не желает покончить с враждой.

Девушка ошеломленно уставилась на Макаллистера-старшего. Сейчас его шутка вовсе не показалась ей забавной. Ни капли.

Брейден скривился на брата, оттащил в сторону и хотел было что-то сказать, но тут весь лагерь притих, потому что со стороны за́мка в кольцо стоящих кру́гом палаток на полном скаку ворвался конь.

Мужчины расступились, и стал виден седок, привалившийся к лошадиной шее. Тот был покрыт…

Или, скорее, с него что-то стекало?..

Нахмурившись, Мэгги сделала шаг вперед, не совсем уверенная, можно ли верить своим глазам и предположениям.

Конь остановился, и всадник взглянул на своего вождя так, словно испытывал тошноту. Он поднялся на стременах, и при этом раздался странный чавкающий звук. А когда верховой перекинул ногу через конский круп и спешился, необычный, переливающийся под солнцем след протянулся за ним по лошадиному боку. Прибывший направился к Макдугласу. При каждом его шаге раздавалось хлюпанье. Вокруг головы бедолаги жужжали мухи и другие насекомые.

— Они окатили меня медом, — обратился он к присутствующим, встряхивая руками, с которых во все стороны полетели сладкие капли. Несколько человек выругались, оказавшись испачканными.

— Эти девки облили меня медом с ног до головы и сказали, что закидают кочанами капусты следующего, кто приблизится к воротам за́мка, — прорычал гонец.

Мэгги прикрыла рот ладонью, чтобы сдержать смех.

Робби Макдуглас чертыхнулся.

— Ты сказал ей, что послан предложить перемирие?

— Да, милорд. Госпожа ответила, что перемирия не будет, пока она не увидит вас и Лахлана Макаллистера у ворот бок о бок.

У лэрда вырвалось новое проклятие — хлеще, чем предыдущее.

— Милорд, — внезапно произнес Брейден.

Мэгги похолодела и уставилась на него. Что он задумал?

Сердце застучало еще сильнее, чем прежде. В потрясенном молчании она смотрела, как Брейден, преодолев короткое расстояние между ним и лэрдом, встал прямо перед смертельным врагом своей семьи.

Как только он умудрялся казаться таким спокойным и непоколебимым, в то время как Мэгги едва держалась, чтобы не упасть в обморок?

Робби Макдуглас повернулся, враждебно посмотрел на смельчака и заявил:

— Я тебя не знаю.

Наступила оглушающая тишина.

Брейден кивнул в знак приветствия вождю — человеку, который поклялся увидеть его и его братьев в могиле, — сам не веря, что делает это.

«Должно быть, в аду есть особый уголок для таких идиотов, как я, — подумал горец и взмолился. — Только бы узнать об этом точно не сейчас, а спустя хотя бы еще пару-тройку лет».

Надо найти какой-то выход из этого тупика прежде, чем его вместе со спутниками зарежут мужчины или забьют капустными кочанами женщины.

— Все верно, — добродушно ответил Брейден лэрду, надеясь усыпить его страх и недоверие. — Милорд меня не знает. Я всего лишь странствующий бард. Но, думаю, я мог бы помочь вам с этим дельцем.

Горец подавил желание фыркнуть от смеха над самим собой.

Какого черта он продолжает лезть в это гиблое дело?

«Матерь Божья! — мелькнуло в голове. — Не можешь подержать рот на замке хотя бы минуту? Почему ты всегда должен бросаться в самую гущу любой схватки?»

В глазах Робби отразилось сомнение в способности незнакомца справиться с ситуацией:

— Помочь? Ты, парень? И как ты собираешься это сделать?

— Я и мои братья попробуем поговорить с женщинами.

Мужчины разразились смехом. Некоторые даже начали отпускать язвительные замечания.

Испачканный медом гонец повернулся к Брейдену и обвел его недоверчивым взглядом:

— Хочешь выглядеть, как я?

Горец пожал плечами:

— Есть вещи похуже, чем оказаться вымазанным медом, и в меня бросали кое-что потяжелее капустного кочана. Но я думаю, мы с братьями сможем заставить женщин прислушаться к голосу разума.

Расхохотавшись, Робби Макдуглас подбоченился и покачал головой:

— Если хочешь попытаться, то я не прочь взглянуть, как тебе насыпят соли на хвост. Вперед, парень. И да поможет тебе Бог.

Брейден кивнул и вернулся к Мэгги и Сину.

— Все в порядке, — шепнул он девушке, пока они медленно шли к за́мковым воротам. — Это твой единственный шанс. Ты должна заставить леди Макдуглас тебя выслушать.

— А если она не захочет?

Братья обменялись решительными взглядами, и горец ответил:

— Тогда я надеюсь, ты простишь меня за то, что я собираюсь сделать, чтобы со всем этим покончить.

Боль, отразившаяся на лице собеседницы, кольнула его в сердце. Не хотелось добавлять Мэгги поводов для беспокойства, но они зашли слишком далеко, чтобы отступать. Она должна добиться успеха.

Едва их небольшой отряд подошел к воротам за́мка, из-за крепостной ограды вылетел кочан капусты, которым метили Брейдену прямо в голову. Горец едва успел от него увернуться.

Старуха, которая швырнула этот снаряд, прокричала ему сверху:

— Сказано же вам, мужчинам, что мы…

— Постой! — раздался окрик, и Мэгги узнала голос Кенны Макдуглас.

Жена лэрда изучающее вглядывалась в них с минуту, показавшуюся визитерам целой вечностью. Затем она начала спускаться, и было слышно, как стучат ее туфли о деревянные ступени по другую сторону стены.

Несколько секунд спустя замо́к загремел, заскрежетал, и отворилась небольшая дверца сбоку от главных ворот. Из нее показалась голова красивой женщины, всего на год-два старше Мэгги. Леди Макдуглас с золотыми волосами, заплетенными в косу, уложенную вокруг головы, напоминала ангела. Черно-синий тартан пледа подчеркивал сливочный оттенок ее кожи и делал голубые глаза еще ярче.

— Мэгги, это ты?

— Да. Можно нам войти?

— Входите, — сказала хозяйка, отступая назад, за безопасную стену за́мка.

Женщина лет сорока, держа в руке метлу, словно меч, приоткрыла дверцу ровно настолько, чтобы Мэгги и ее эскорт проскользнули внутрь. Сразу же после этого привратница со стуком захлопнула калитку и заперла ее.

Кенна шагнула вперед и взяла руку гостьи в свои ладони. На щеках ее играл румянец, глаза счастливо сияли.

— Все закончилось? — спросила она.

Мэгги покачала головой:

— Нет, стало только хуже. Мужчины моего клана готовы убить нашего лэрда, если тот не уладит дело. А Лахлан отказывается, пока ваш муж не перестанет требовать жизнь его брата.

Кенна выпустила руку союзницы, выражение счастья сползло с ее лица, и она выдохнула:.

— О, пресвятая Дева Мария! Что же нам в таком случае делать?

— Я не знаю, — прошептала Мэгги. — Я уже по горло сыта этим кровопролитием, но, боюсь, на этот раз мужчины одержали над нами верх.

— Миледи? — произнес Брейден, привлекая к себе внимание. — Известно ли вам что-нибудь, что может заставить вашего мужа прекратить эту усобицу?

Лицо Кенны стало гневным и холодным:

— Нет. Он любил ту дьяволицу больше всего на свете.

— Тогда почему он женился на вас? — спросила Мэгги и тут же пожалела о грубой прямоте своего вопроса.

Однако, хозяйку за́мка он, казалось, не смутил. Когда она ответила, голос ее был совершенно лишен эмоций:

— Из-за моих денег. А еще потому, что его мать настаивала на этой женитьбе.

— Его мать? — спросил Брейден. — Она здесь?

— Я стою прямо за твоей спиной, молокосос. И если ты сделаешь хоть одно движение в сторону любой из нас, я сломаю метлу об твою спину. И не считай меня настолько старой, чтобы не помнить, что на уме у такого юного щеголя, как ты.

Брейден медленно повернулся и увидел впустившую их привратницу, меряющую его взглядом.

Агнесс Макдуглас выглядела молодо для своих лет. В ее слегка рыжеватых волосах виднелось совсем немного седых нитей. Взгляд голубых глаз обжигал и был наполнен жизненной силой двадцатилетней женщины.

Мать лэрда поставила метлу на землю ручкой вниз, держа ее, как солдат копье, уперлась левой рукой в бедро и, прищурившись, сказала:

— Впервые увидев ту девицу и ее взгляд, жадный до мужчин, я сказала моему мальчику: «Робби, эта женщина — змея». Я знала, что она нехорошая. Но сын меня не послушал. Он считал, что должен заполучить ее, несмотря на мое предупреждение.

Мэгги шагнула вперед:

— А что-нибудь может заставить его…

Агнесс покачала головой, не дав ей закончить фразу:

— Своими отточенными недовольными гримасами негодяйка отравила моего сына.

Лицо Кенны застыло, словно камень:

— А я сейчас ношу его дитя и не дам ему родиться, пока мой муж не перестанет сохнуть по той дьяволице.

Син фыркнул:

— Могу ли я заметить, миледи, что сомневаюсь, есть ли у вас выбор, когда дать жизнь своему ребенку?

Кенна бросила на него испепеляющий взгляд.

Син в ответ только улыбнулся.

— Постойте! — вмешалась Мэгги. — Думаю, у меня есть идея.

От этих слов Брейден вздрогнул. Помоги им Боже! Он слишком хорошо знал эту девчонку и ее идеи.

Будь у него хоть немного здравого смысла, направился бы сейчас обратно в Англию. И Сина с собой прихватил.

Горец оглядел стоящих вокруг женщин. Их глаза были устремлены на гостью. Внутренности скрутило еще сильнее. Эти бабы и в самом деле собирались выслушать пришлую советчицу.

Конечно. Они же не знали, в какую петлю лезут.

Но он-то знал.

— Мой брат Ангус любил говаривать: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем», — начала Мэгги.

У Брейдена волосы на затылке встали дыбом. Его так и подмывало схватить спутницу в охапку и броситься со всех ног домой.

Но он, проклятый идиот, не двинулся с места.

А Мэгги между тем продолжала:

— Думаю, что знаю способ показать Робби Макдугласу, чем именно он владеет, и убедиться, значит ли это для него хоть что-то.