Покорение горца (ЛП)

Глава 4

Брейден, укрывшись в тени небольшой ниши в стене церкви, любовался Мэгги, только что вышедшей из женского дормитория и направлявшейся в его сторону.

После того как Мэгги ушла проведать Бриджит, Лахлан вернулся в свой замок, а Юан и Син отправились помогать Отцу Бе́де чинить протекающую над церковным нефом(30) крышу. Брейден остался в одиночестве.

Не теряя зря времени, он решил подкараулить свою добычу, которая оказалась к тому же таким лакомым кусочком: пламенным и исполненным страстей. Горцу даже захотелось облизнуться в чаянии того момента, когда Мэгги наконец сдастся на его милость. О, вот уж он насладится тогда этим сладким, горячим, норовистым угощением, созревшим для вкушения. Скорее бы ее отведать!

Легкий ветерок, гулявший по двору, ласкал непослушные завитки густых рыжевато-каштановых волос Мэгги. Брейдену не терпелось расплести эти мятежные кудри. Он жаждал запустить в них руки и расправить их тяжелую массу на ее белоснежных плечах. Он хотел увидеть, как эти длинные пряди ниспадают вдоль ее обнаженной спины до самых бедер, лаская их.

Горец почти физически ощущал запах солнца, исходящий от волос девушки, и тепло, которым они, рассыпавшись, окутают его, когда он прильнет в тесном объятии к ее обнаженному телу. Брейден представлял, как ее локоны, извиваясь, будут плясать над ним. Воображал, как его рука скользнет вниз и в игривой ласке погрузится в короткие рыжие кудряшки, скрывающие еще одно местечко на ее теле, которое он хотел хорошенько исследовать.

От этих мыслей повеса почувствовал напряжение в паху. Без сомнения, в постели Мэгги будет так же хороша, как и он. Такие вещи он, любитель плотских наслаждений, ощущал интуитивно, и сейчас его шестое чувство твердило ему, что это будет нечто захватывающее. О да, эта крошка сама оседлает его, и ее неистовые движения, даря неописуемое удовольствие, доведут его до известного финала.

Брейден улыбнулся в предвкушении, наблюдая за приближением предмета своего интереса.

Коричневый киртл Мэгги был простым и поношенным. Поверх него был накинут красно-черный плед. Но в ее походке сквозила такая гордость, такая уверенность в себе, что только глупец не обратил бы внимания на такую девушку.

И больше он таким глупцом не будет.

Когда Мэгги поравнялась с ним, горец окликнул ее.

— О Господи! — ахнула та, прижав руку к груди. — Ты меня напугал. Хочешь свести меня в могилу раньше срока?

— Нет, — ответил Брейден. — Я думал, ты меня заметила.

Девушка взглянула на него искоса, и в ее глазах отразилось подозрение.

Она недоверчиво хмыкнула:

— Заметила тебя, затаившегося в тени, словно порождение зла, охотящееся за душами добрых христиан? А! Не сомневаюсь, что ты поджидал здесь именно меня. И не смей делать вид, что это не так.

Брейден рассмеялся. Вот это проницательность! Как ей только удавалось видеть все его уловки насквозь?

Он пустил в ход улыбку с ямочками на щеках, перед которой не удалось устоять еще ни одной женщине:

— Раз ты меня так хорошо знаешь, тогда скажи, о чем я только что думал?

Мэгги слегка прищурилась и снова поразила его прозорливостью:

— Понятия не имею, но уверена, что в этих твоих размышлениях обязательно присутствовала женщина, лежащая на спине.

Ее прямота ошеломила Макаллистера. Но всего лишь на секунду.

Забавно было встретить женщину, выражающую свои мысли так открыто.

Понизив голос на октаву, горец придвинулся к девушке так близко, что ощутил густой аромат полевых цветов, исходивший от ее волос, и произнес:

— Вовсе не на спине.

Он протянул руку и нежно обхватил ее подбородок большим и указательным пальцами. От этой ласки у нее должны были побежать приятные мурашки по всему телу. Судя по отсутствующему взгляду ее янтарных глаз, он мог бы поклясться, что добился желаемого результата, хотя Мэгги из всех сил старалась этого не показать.

— Я предпочитаю, чтобы женщины были со мной более резвыми, — добавил завзятый обольститель.

Глаза девушки потемнели, а губы приоткрылись — хоть и совсем чуть-чуть — в молчаливом приглашении.

Хороший поцелуй — вот что ей сейчас нужно. Поцелуи Брейдена заставляли женщин терять сознание в его объятиях и даже доводили до высшей точки наслаждения. Один хороший поцелуй — и всё это закончится. Женщины смогут вернуться по домам, а дочь Блэра…

Насчет этой маленькой надоеды у него были кое-какие планы. Брейден собирался с лихвой отплатить Мэгги за тот укус, нанесенный ему много лет назад. Но теперь он смаковал в своем воображении мысль о ее белоснежных зубках, вонзающихся в его кожу.

Макаллистер наклонился к ее лицу, приоткрыв рот, чтобы почувствовать вкус ее дыхания.

Но когда он уже был уверен, что девушка готова принять его поцелуй, та вдруг отступила назад, широко раскрыла глаза и пронзила его холодным, безразличным взглядом.

— А сколько женщин? — совершенно неожиданно спросила Мэгги

Брейден моргнул. Суть ее вопроса не дошла до него, так как он еще не пришел в себя после ее внезапного отступления.

— Прости, не понял.

— Сколько резвых женщин ты предпочитаешь иметь за один раз? — уточнила девушка. — Судя по тому, что рассказала мне Мэг, когда ты последний раз приезжал домой, то одновременно забавлялся с ней и с ее сестрой.

Она покачала головой, словно выжившая из ума старая дева, отчитывающая ребенка:

— У тебя что, совсем нет стыда?

В ее взгляде сквозила боль, ошибиться было невозможно. Брейден нахмурился, тщетно пытаясь определить источник этой боли, а вслух спросил:

— С чего бы это Мэг рассказывать тебе такое?

— По той же самой причине, по которой, я думаю, ты делишься таким со своими братьями. По какому-то нечестивому разумению она гордится тем, что произошло между вами. Так гордится, что хвасталась этим не далее как вчера.

Мэгги подобрала свои юбки и шагнула мимо Брейдена:

— А теперь, если позволишь, мне надо вернуться к делам. Я не обязана бежать на случку, словно тупая овца, по зову таких, как ты.

У Брейдена от шока отвисла нижняя челюсть, и он произнес ту же фразу, которую твердил ей столько, сколько себя помнил:

— Святые праведники! Женщина, где ты набралась таких грязных слов? Что скажет на это Ангус?

Мэгги остановилась, сжав руками складки своей юбки, и снова повернулась к Брейдену. Бесконечная печаль омрачила ее взгляд. На мгновение, прежде чем девушка взяла себя в руки, в ее глазах сверкнули слезы.

Судорожно сглотнув, она произнесла внезапно охрипшим голосом:

— Он вряд ли что-то сможет сказать после того, как меч Макдугласов навечно обезмолвил его два месяца назад.

Неожиданная новость ножом резанула Брейдена по сердцу и болью угнездилась в желудке. От этого ощущения у него на какое-то мгновение сбилось дыхание.

— Так Ангуса больше нет? — омертвело спросил он.

Мэгги кивнула, глядя на него блестящими от непролитых слез глазами.

— Не может быть, — выдохнул Брейден, голос его был исполнен неподдельного горя. — Он был таким внушительным мужчиной и воином. Как он мог погибнуть?

Одинокая слеза скатилась по правой щеке Мэгги. Девушка быстро смахнула ее. Облизнув губы, она произнесла:

— Ангус погиб так же, как и остальные. Из-за бессмысленной вражды, которая лучше бы никогда и не начиналась!

С тяжелым сердцем Брейден пытался примириться с тем, что услышал.

После смерти отца семейства Блэр старший сын Ангус, тогда еще шестнадцатилетний юноша, взял на себя заботу о Мэгги и ее братьях. Все члены клана, как могли, пытались помочь детям, оставшимся сиротами, но неизменно гордый парень отвергал все предложения помощи, отвечая на них: «Это моя семья, и я буду заботиться о ней сам. Мой долг — приглядывать за ними, и мне приятно это делать».

Ангус был его старым другом и одним из самых лучших воинов, известных Брейдену. Они упражнялись вместе в воинском искусстве бессчетное количество раз. И еще чаще они вместе бражничали и развлекались с женщинами.

Сколько Брейден помнил себя, Ангус Макблэр всегда был для него как брат.

— Как он погиб?

— Он пал, защищая спину Иэна, — отозвалась девушка дрожащим голосом.

Брейден сделал глубокий вдох, чтобы заглушить испытываемые им муки. Иэн был братом-близнецом Мэгги. Эти двойняшки в детстве были настоящими сорванцами.

Перед глазами всплыло воспоминание: Ангус поймал Иэна, гнавшегося за маленькой Мэгги, чтобы ее помучить. Старший брат закидывает озорника на свое плечо и отчитывает его:

— Парень, если ты не научишься уважать свою маленькую сестренку, я спущу с тебя шкуру!

Ангус нередко стращал своего младшего братишку. Но гораздо чаще Брейден видел, как Ангус с любовью обнимал и Мэгги и Иэна.

— Я всегда буду рядом, маленькая Сорока(31). Я никому не позволю обидеть тебя. Пока я дышу, ты в безопасности, — только эти слова он, пожалуй, твердил чаще шутливых угроз.

— А что с Кейт? — спросил Брейден, имея в виду жену Ангуса и двух его ребятишек.

— Она кое-как перебивается, — отозвалась девушка. — Пока живет с детьми у своей матери. Теперь она не знает: то ли проклинать погибшего мужа, то ли молить Бога, чтобы всё, что случилось, оказалось лишь дурным сном.

Страдание, звучащее в голосе Мэгги, заставило Брейдена покачать головой: господи, какую же боль сейчас, наверное, испытывает бедняжка! Ангус был ее единственным защитником, лишь на него она всегда могла положиться.

Что же будет с ней теперь?

Большинство женщин были бы раздавлены грузом такой смертной тоски. Коли на то пошло, мало кто из мужчин выдержал бы такое. Как же Мэгги выстояла? Как она нашла в себе силы придумать такую затею, чтобы прекратить вражду, стоившую ее брату жизни?

Внезапно Брейден увидел эту девушку в совершенно новом свете, и его охватило глубокое уважение к ней.

— А Иэн?

— Он выжил, хотя и с трудом, — печаль в глазах Мэгги сменилась внезапно вспыхнувшим гневом. — Теперь этот дурак снова собирается в поход, чтобы отомстить за нашего брата.

Брейдену понятно было стремление Иэна к мести. Ему и самому ничто не доставило бы большего удовольствия, чем убийство того из сторонников Макдугласов, который забрал жизнь его друга.

В это мгновение он понял, почему Мэгги так поступила, и воскликнул:

— Так вот к чему всё это! Ты здесь, чтобы защитить Иэна.

— Я здесь, чтобы защитить всех мужчин, которые еще живы. Если вам, мужчинам, позволить поступать по-своему, вы кончите как клан Макнахтанов. В нем не осталось ни души мужского пола, если не считать мальчишек и дряхлых стариков.

Макаллистер потянулся к девушке:

— Мэгги…

— Не прикасайся ко мне, — вскрикнула она, отступая от его протянутой руки. — Я не дам тебе одержать надо мной верх, чтобы твой брат смог вывести на погибель еще один отряд. Меня уже тошнит от всех этих убийств. У меня в живых осталось всего четыре брата, и клянусь всеми святыми, я спасу их от смерти в бою либо сама погибну в этой попытке.

— Вспомни, — жестко произнес Брейден. — Не мы развязали эту вражду. Это сделал Макдуглас, когда со своими людьми совершил набег на Кен Холлоу. Ты помнишь женщин и детей, которые были убиты тогда?

— Разумеется, да, — вскинулась девушка. — Если ты не запамятовал, мой брат Эйдан был одним из павших в ту ночь. Думаешь, я могла такое забыть?

— Нет, конечно, не могла, — отозвался Брейден, обхватывая ладонями ее лицо в попытке утешить.

Он почти ожидал, что Мэгги отстранится или застынет отчужденно. Вместо этого она подняла на него свои янтарные глаза.

В этот момент, разглядев в глубине этих огромных глаз ранимость и нерешительность, он ощутил порыв хоть как-то утешить эту девушку. И не только приласкав ее. Ему вдруг захотелось облегчить и ее душевную боль.

Горец сокрушенно произнес:

— Мэгги, поверь, мне правда очень жаль, что всё так случилось с Ангусом и Эйданом.

В ответ девушка накрыла его ладони, обнимавшие ее лицо, своими и, глядя на него снизу вверх исполненными слез глазами, неожиданно твердо произнесла:

— Тогда присоединяйся к нам, Брейден, делай то, что верно. Ты знаешь, что вражда больше не может продолжаться. Помоги нам остановить ее.

Макаллистер восхитился ее бесстрашием и сообразительностью, благодаря которым она добилась нынешней ничьей в противостоянии кланов. Это была поистине выдающаяся женщина.

— Скажи мне, как ты это сделала? — спросил он. — Как ты убедила жену Макдугласа поддержать твой замысел?

Правый уголок рта Мэгги поднялся вверх в притягательной полуулыбке:

— На земли Макдугласов я пробралась легко: никому и в голову не пришло остановить одинокую женщину. Когда я достигла замка, то притворилась одной из служанок, вошла в верхние покои леди Макдуглас и дождалась ее там. Как только я ей все объяснила, она сразу согласилась помочь прекратить это безумие.

Брейден задумался: ему не понравилась внезапно посетившая его мысль. Всё, о чем рассказала Мэгги, вполне могло указывать на тщательно задуманное предательство.

— А откуда ты знаешь, что леди Макдуглас не обманывает тебя? — спросил он. — Возможно, прямо сейчас они собираются напасть на нас, пока Лахлан занят проблемами, которые ты ему создаешь.

— Нет, — упрямо замотала головой девушка. — Я верю ей. Она хорошая. Всё, чего она хочет, — это раскрыть своему мужу глаза. Она жаждет мира так же сильно, как и я.

Как бы Брейдену хотелось верить, что всё на самом деле так просто! Но он знал, что вряд ли несколько дней без женщины или еды могли заставить уступить Робби Макдугласа. Воистину, чтобы запугать его, требовалось невозможное. Этот человек жаждал крови. И не просто абы чьей крови.

Макаллистер понял, что без объяснений не обойтись:

— К сожалению, цветочек мой, мир между нашими кланами никогда не наступит.

Мэгги наморщила лоб:

— Что ты имеешь в виду?

Воин опустил руки, которыми до сих пор касался ее щек. Настала пора рассказать этой девушке о причинах вражды подробнее. Ему не хотелось обескураживать упрямицу. Ему так нравилось наслаждаться ее живостью, и он с большим сожалением увидит, как она сдастся. Но у него не было выбора.

К тому же не за горами был конец отпущенного ему Лахланом срока.

— Ты знаешь, из-за чего началась эта вражда? — спросил Брейден.

— Ты же сам сказал, что всё началось с набега Макдугласов на Кен Холлоу, — ответила Мэгги.

Он кивнул и задал следующий вопрос:

— А ты имеешь представление, почему они так поступили?

Она отрицательно покачала головой.

— Помнишь Изобейл, дочь Кайда Макрея?

Мэгги наморщила лоб еще сильнее, роясь в памяти:

— Это та девица, из-за которой рассорились твои братья?

Горец вздрогнул от ее напоминания. Если когда-либо дьявол и напяливал на себя маску ангела, то, определенно, это и была Изобейл инген Кайд. Женщина неописуемой красоты, разрушающая жизнь любого мужчины, к которому прикасалась.

— Да, — с трудом произнес он сквозь спазм, сжавший его горло, и сквозь навязчивые воспоминания, вновь и вновь прожигающие его память. — Изначально она была сговорена за Робби Макдугласа, но она терпеть его не могла и грозилась порешить себя, если отец заставит ее выйти замуж за этого мужчину. Мой брат Киранн привез эту девицу сюда, чтобы спасти от гнева ее отца.

При воспоминании о том дне у него все сжалось внутри. Изобейл, едва ступив в зал их замка и кинув всего один взгляд на Юана, сразу же решила, что тот будет лучшим защитником для нее, чем Киранн.

— Разве Изобейл убежала не с Юаном? — спросила удивленно Мэгги.

— Да, с ним, — подтвердил Макаллистер чужим, охрипшим голосом.

В тот день, когда эта парочка скрылась, Киранн свел счеты с жизнью.

Не прошло и шести месяцев, как беглый брат вернулся домой с известием, что красавица бросила его прямо среди ночи ради богатого англичанина.

Новость о том, что случилось с Киранном, буквально уничтожила Юана.

До сего дня Брейден не желал ничего более страстно, чем повстречать однажды Изобейл и отправить ее немилосердную душу обратно в ад, откуда она явилась в этот мир.

Но сейчас не время было останавливаться на том, что натворила эта дьяволица. Надо было исправить тот давний урон, который она причинила своими действиями.

Брейден напрягся, ожидая, как Мэгги отреагирует на его объяснения, и договорил:

— Вот почему Робби Макдуглас продолжает нападать на нас. Он требует, чтобы Лахлан выдал ему Юана, дабы предать того наказанию за похищенную когда-то Изобейл. И этот ублюдок не успокоится, пока не прольет кровь Юана. Хотя на самом деле Макдуглас должен быть ему благодарен за то, что мой брат избавил его от жизни, полной несчастий, которая, я уверен, ожидала бы Робби с этой женщиной.

Вместо того, чтобы испытать разочарование от его слов, девушка, казалось, обрела утешение.

Она решительно кивнула:

— Вот и хорошо, что я взяла это дело в свои руки, не так ли? Иначе этой вражде не было бы конца.

Горец недоверчиво уставился на строптивицу и еле подавил внезапно возникшее желание прочистить ухо пальцем, чтобы убедиться, что расслышал ее правильно.

— Это не кончится, Мэгги. В конце концов мужчины либо из одного клана, либо из другого нападут на своих женщин и отволокут их обратно по домам. Неужели ты не понимаешь, что твой замысел не осуществится?

Она упрямо задрала подбородок. Решимость сверкала в ее глазах.

— У меня все должно получиться. Рано или поздно одному из лэрдов придется прислушаться к голосу разума.

Брейден возразил:

— Рано или поздно одному из лэрдов придется напасть на женщин.

— Они не посмеют напасть на своих матерей, жен и дочерей, — вскинулась Мэгги.

— А как же Бриждит?

— Это совсем другое дело.

Макаллистер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем произнесет то, о чем обязательно потом пожалеет. Ну как такая смышленая женщина может быть порой такой глупой?

Это будут очень долгих два дня, если Мэгги будет продолжать упорствовать в своем сумасбродстве. Ей бы пошло на пользу, если бы он оставил эту малявку самостоятельно отражать атаку Фергуса. Хотел бы он посмотреть, как эта парочка схлестнулась бы друг с другом.

Но он не смог этого сделать. Так же, как не мог позволить ей столкнуться с яростью Лахлана.

— Тогда хорошо, что я здесь, чтобы защищать тебя, — произнес он наконец, — иначе не миновать тебе быть повешенной за твою неразумность.

Мэгги подозрительно взглянула на собеседника:

— Не притворяйся, что ты здесь в качестве защитника. Я знаю, для чего ты явился. Твоя цель — обольстить одну из нас, чтобы женщины перестали слушаться меня и вернулись по домам.

Брейден улыбнулся, чтобы скрыть укол совести:

— Что заставляет тебя так думать?

— Потому что я знаю, какой ты похотливый негодяй, — отрезала девушка.

— Ты всегда подозревала меня в самом худшем, цветочек, не так ли?

Мэгги внимательно посмотрела на него, и в ее глазах мелькнуло странное выражение. Если бы он не знал ее так хорошо, то мог бы поклясться, что это была тень разочарования.

— Когда-то давно я ожидала от тебя только самого лучшего, — заговорила она голосом, который вызвал в нем странное, мучительное ощущение, словно из груди вытягивали сердце. — К несчастью, ты вырос и стал мужчиной.

Горец почувствовал себя так, словно она пронзила его кинжалом.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего, — покачала она головой. — Лучше скажи мне, как долго ты намереваешься ломать эту комедию, изображая нашего защитника?

Брейден решил быть с ней честным. Девушка имела право знать, что произойдет, если она будет продолжать упрямиться.

— Лахлан дал мне два дня. Если я не смогу заставить вас выйти из убежища к этому сроку, он собирается разрушить стены и позволить мужчинам напасть на вас всех.

— Он не посмеет! — воскликнула Мэгги.

Макаллистер кивнул с серьезным видом:

— Еще как посмеет! Ты должна понимать, в какое положение его поставила. Теперь мужчины начинают сомневаться в способности брата руководить кланом. Если он в ближайшее время не сможет усмирить женщин, то ему придется перейти к решительным мерам.

При этих словах сердце зачинщицы мятежа ухнуло в пятки. Что она будет делать, если ее припрут к стенке? Она рассчитывала на нежелание мужчин причинять вред своим женам. Но с каждым новым нападением на укрывшихся в убежище женщин ее решимость уступала место колебаниям. Может, она должна просто открыть ворота и отправиться домой?

Это была слишком тяжкая ноша для двадцатидвухлетней девушки.

«Такое непосильно даже для восьмидесятилетней женщины», — сказала она себе.

Потерев глаза, Мэгги попробовала собраться с мыслями. Ей нужно еще что-то измыслить, чтобы исполнить задуманное до конца. Что ей еще остается?

В ее голове зазвучал голос Ангуса: «Ты хорошая девочка с добрым сердцем, маленькая Сорока. Я знаю, что на тебя можно положиться — ты всегда поступаешь правильно».

Только бы ей хватило сил завершить то, что она начала! Уставшая от борьбы, постоянных жалоб женщин и собственных сомнений, Мэгги подняла взгляд на Брейдена.

Солнечный свет играл темно-красными отблесками в его траурно-черных волосах. Глаза его светились тем же неотразимым теплом, которое однажды уже утешило ее. Тогда она была лишь маленькой девочкой, а он мальчишкой. Даже сейчас она всё еще отчетливо помнила то чувство покоя и умиротворения, которое подарили ей в тот день его объятия.

Как же ей хотелось доверять этому мужчине! Ей так нужно было доверять хоть кому-то. Даже если этот кто-то был скандальным повесой, у которого на уме лишь охота за каждой юбкой.

— Скажи мне, — произнесла Мэгги, — почему ты здесь, вместо того, чтобы помогать Лахлану замышлять нападение на нас? В глазах воина вспыхнуло какое-то мощное чувство, природу которого она не смогла определить, и он ответил:

— Я пришел позаботиться о том, чтобы никто не убил тебя в отместку за твои действия.

У девушки перехватило дыхание от этих слов, которых она ждала целую жизнь. Могло ли так случиться, что после стольких лет у Брейдена наконец возникли к ней какие-то чувства?

Смела ли она хотя бы надеяться?

— И с чего бы это тебе так поступать? — спросила она.

— Ангус всегда гордился тобой. Я не смогу быть в ладу с самим собой, если допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Это лишь малая часть моего долга старому другу.

Эти слова задели Мэгги сильнее, чем она могла подумать. В мозгу мелькнуло: «А чего ты ожидала? Любовных признаний? Ты знаешь, что всё не так. Ты чересчур неказиста и проста, чтобы заслуживать интереса этого мужчины».

Он умудрился снова разбить ей сердце, признала девушка.

Два дня. У нее осталось всего два дня, чтобы что-то придумать.

И она придумает. Уж как-нибудь сумеет. Или дорого заплатит за неудачу.

— Благодарю тебя, — прошептала она, легонько похлопав собеседника по плечу. — Я уверена, что через два дня мне понадобится защитник.

— Так ты собираешься продолжать в том же духе, пока не истечет отпущенный Лахланом срок? — воскликнул Брейден.

Она кивнула, от всей души желая, чтобы у нее на самом деле была возможность поступить по-другому. Но ее не было. Не важно, насколько будет тяжело, она должна довести до конца то, что затеяла.

Девушка попыталась объяснить:

— У меня нет выбора. Если я открою двери и позволю всем женщинам уйти, я до конца своих дней буду всеобщим посмешищем. Все будут тыкать в меня пальцами: смотрите, вон идет та полоумная Мэгги инген Блэр, которая возомнила себя великим вождем, ведущим женщин за собой. И она повела их, да. Прямо в их дома, где они глухой ночью были изнасилованы и убиты Макдугласом и его людьми.

Брейден протянул к ней руки:

— Мэгги…

— Нет, Брейден, — прервала она его, отступая назад. — У нас обоих одна и та же цель — спасти жизни наших братьев.

Она подняла на него глаза, в которых отразилось смятение, охватившее ее сердце, и обожгла его вопросом:

— Скажи мне одно. Если я уступлю тебе и Лахлану и отправлю женщин по домам, кто может пообещать, что в следующей битве не погибнешь ты или Юан? Будет ли тогда Лахлан торжествовать победу? А будешь ли ты ощущать себя ликующим победителем, если Лахлан или Юан падут в бою? Где будет твое хваленое мужество, когда ты будешь стоять над могилами своих близких?

Будь она проклята, если не права! Брейден уже испытал боль от потери одного брата, и меньше всего ему хотелось похоронить еще и остальных.

Должен же быть какой-то выход из этого безумия! Какое-то решение, которое позволит им обоим — и Лахлану, и Мэгги — сохранить лицо.

Стиснув зубы, Макаллистер пересек двор, проскользнул в заднюю калитку и отправился в за́мок. Ему надо было поговорить с лэрдом. Определенно, его брат куда разумнее, чем Мэгги.

Если не помогут уговоры, он может попытаться заставить Лахлана уступить угрозами или силой.

В конце концов, ведь он же Брейден Макаллистер — несравненный, благословленный миротворец в собственной семье. Всю жизнь он имел дело со своими упрямыми братьями. И если ему удавалось до сих пор поддерживать мир среди большинства из них, то уж эту маленькую ссору он наверняка сумеет уладить.

Ведь не должно составить большого труда помирить людей, которые этого хотят?

А как же насчет Киранна?

Внутри всё сжалось от воспоминаний. Ни Киранн, ни Юан не хотели той распри, причиной которой стала Изобейль. Они даже пытались разрешить конфликт мирным путем до того момента, пока капризная красавица не выдвинула свой ультиматум.

Закрыв глаза, Брейден попытался отогнать вставший перед его глазами одинокий образ. Черно-зеленый плед, пронзенный фамильным мечом Киранна, лежащий на скалистом утесе. Там, где его брат прыгнул в озеро.

А ведь он, Брейден, самый младший из Макаллистеров, изо всех сил старался удержать своих братьев от раздора. Пытался убедить Киранна, что ему еще встретится другая девушка, которую он полюбит так же сильно.

Эх, Брейден, ничего ты об этом не знаешь! Сердце не может вот так просто взять и прекратить любить. И если мужчина встречает ту женщину, которая ему нужна, он сделает все, чтобы удержать ее. Все!

Да, это так, и он сам не раз был этому свидетелем. Любовь делает мужчину слабым. Она заставляет его совершать непростительные поступки, а в случае с Киранном она стоила тому даже вечной души. Именно поэтому Брейден не позволит себе любить женщину. Он не будет таким дураком.

Никогда.

Он сам хозяин своей жизни и проследит, чтобы ни одна женщина не верховодила им. И вообще, ему нравится его беззаботная жизнь, и он не желает ничего менять.

В данный момент ему лишь хочется найти хоть какой-то выход из тупика, в котором оказались два упрямых глупца.

Еще до завтра он вернет женщин в их семьи. Тогда Лахлан снова обретет власть над своими людьми, а Мэгги…

Что ж, его намерения относительно этой девушки изменились. И ему не терпится приступить к их осуществлению.