Покорение горца (ЛП)

Глава 6

Брейден шагал по проторенному пути обратно в церковь, размышляя над тем, что произошло, и как ему поступить в такой ситуации.

Cолнце только начало опускаться за горизонт, и если бы горец не был так раздражен, он оценил бы этот мирный, прохладный вечер. Один из тех, что идеально подходят для того, чтобы подыскать девицу, желающую поразвлечься, и затем провести с ней тихие ночные часы.

Но сегодня не будет никакой баловницы, сладко и блаженно вздыхающей у него над ухом. Ему придется иметь дело с Мэгги. Хуже того — с ее упрямством. Макаллистер почти не сомневался, каким будет ответ этой девчонки, когда он снова попросит ее сдать женщин на милость Фергуса и его компании.

Взывать к этой строптивице так же тщетно, как просить солнце не всходить по утрам или умолять каменные стены, высящиеся вокруг, исторгнуть живое дыхание. Ему до зубовного скрежета хотелось хорошенько откостерить всех участников этой распри.

Сколько еще будут рушиться его попытки решить возникшую проблему? Ну почему никто, кроме него, не может взглянуть на нее разумно? О чем, например, думал Фергус, когда решил выступить против Лахлана?

Размышляя об этом, Брейден добрался до церкви и вошел в небольшой ее придел(33) в поисках своих братьев. В эту минуту он мог поклясться, что чувствует, как закипает его кровь. Каждый нерв горца был туго натянут. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы не хлопнуть дверью, загремев ее петлями.

Лучи заходящего солнца просачивались в помещение придела через два больших витража, изображавших рождение и смерть Христа.

Старый каменный пол, ведущий вглубь, к задней части церкви, пестрел мириадами разноцветных пятен.

Слева от нефа стоял железный канделябр. Здесь горец и увидел своих братьев, увлеченных работой: Син держал лестницу, пока Юан, стоя на предпоследней ее перекладине, чинил потолок.

Брейден направился к ним и вкратце пересказал последние поразительные новости.

— Ты не шутишь? — недоверчиво спросил Син, когда повествование было окончено.

Юан спустился с лестницы:

— Что значит «они захватили Лахлана»?

— То, что я сказал, — ответил Брейден. — Уйдя сегодня отсюда, Фергус отправился по домам, собирая мужчин и наущая их. Когда брат вернулся в замок, они схватили его.

— Вот ублюдки! — прорычал Юан. — Дай мне меч, и я…

— И ты что? — прервал его Син. — Всем им пустишь кровь? Я понимаю, что ты немного крупнее, чем средний мужчина, но нас всего трое против… скольких?

Он повернулся к Брейдену.

— В зале сейчас человек сорок, — ответил тот.

Син покачал головой:

— Слишком много, чтобы драться с ними.

— Англичанишка, — презрительно сплюнул Юан.

Прежде чем Брейден успел даже моргнуть, Син сгреб Юана за воротник и дернул его голову на себя так, что взгляды их перехлестнулись.

— Никогда больше не оскорбляй меня, брат, — произнес он тихим голосом, в котором звучал адский гнев. — Ты забыл, кто из нас был изгнан из Шотландии и предан в руки наших врагов. И пока твою лилейную задницу холили любящая тебя мать и обожающий тебя отец, я боролся за свою жизнь. Если желаешь на своей шкуре узнать, чему я научился, тогда хватай свой драгоценный меч и встретимся снаружи.

Зловещий взгляд черных глаз Сина, сверлящий лицо Юана, мог заставить любого мужчину намочить штаны от страха.

И сейчас в глазах гиганта первый раз в своей жизни Брейден увидел нерешительность.

Уже сытый по горло перебранками и стычками, он рыкнул на Сина, с трудом оторвал его руку от ворота рубашки Юана и шагнул между братьями:

— Иисус, Мария и Иосиф! Да остался ли хоть один человек в этом городе, который может протянуть больше секунды, прежде чем страсти не возьмут у него верх над разумом? Оставь его в покое, Син! Или, клянусь, в том настроении, в котором я сейчас пребываю, я сорву твою башку с плеч и сделаю из нее скамейку для ног!

Старший брат, всем своим видом выражая крайнее недоверие, скептически воззрился на младшего. Мало кто из мужчин, если таковые вообще находились, выступал против Сина из страха перед его отточенным мастерством рыцаря и вспыльчивым характером. И если бы Брейден не был так разъярен, его непременно рассмешило бы выражение лица брата. Однако в этот момент самый юный из Макаллистеров не был склонен замечать комичное.

Возвращаясь к своему обычному сарказму, Син жестко, с нажимом произнес:

— Поверьте, больше всего мне хочется обагрить свой меч шотландской кровью, но если мы пойдем на штурм замка, первым будет убит Лахлан.

— Да, они так и сказали, когда я уходил, — кивнул Брейден.

Син замолчал, размышляя. На его скулах ходили желваки. Когда он снова заговорил, голос его звучал зловеще:

— Давайте не забывать о том, что в данном случае мы имеем дело с мужчинами. С голодными и давно не видевшими женщин мужчинами. В таком состоянии они готовы почти на всё.

— Так что же нам делать? — спросил Брейден.

Син задумчиво погладил подбородок:

— Сколько времени они тебе дали?

— Четыре дня. Они убьют Лахлана и штурмом возьмут церковь, если к этому сроку женщины не выйдут.

— Четыре дня, — повторил Юан. — Что ж, тогда у нас хватит времени отравить большинство из них.

Син коротко хохотнул:

— Напомни мне взять тебя с собой на следующую осаду, братишка. Мне нравится, как работают твои мозги. Однако если мы отравим мужчин, за это нас убьют женщины.

— Тут он прав, — согласился Брейден. — В конце концов, они здесь прячутся именно для того, чтобы защитить своих мужей.

Все трое замолчали, пытаясь придумать хоть что-то, чтобы выбраться из этого тупика.

— Боюсь, мы уже не можем повернуть назад, — наконец подал голос старший из братьев.

Брейден вскинул на него взгляд, и Син добавил:

— Тебе придется закончить то, что начал. Соблазни Мэгги.

Каким несложным это казалось на словах! Будь это любая другая женщина, записной сердцеед даже не сомневался бы в своем успехе. Но теперь обольщение этой девушки было почти невозможным.

— Это уже не так просто, как раньше.

— Как так?

Брейден вздохнул:

— Поймите, если я продолжу добиваться девчонки после того, как она мне рассказала, что делает это для защиты своих братьев, Мэгги решит, что я абсолютная обезьянья задница.

Син удивленно вскинул брови:

— Хочешь сказать, что никогда не соблазнял женщину, которая считала тебя обезьяньей задницей?

— Нет, — ответил Брейден, которого сама мысль об этом привела в ужас. — Женщины меня любят.

— Счастливчик, — сухо прокомментировал Син. — Большинству из нас приходится постараться, чтобы заполучить подружку себе в постель.

Младшенький послал в ответ насмешливый взгляд:

— Я — не большинство мужчин, а вы не умеете развлекать дам.

— На самом деле я умею, — возразил Син. — Но речь сейчас не об этом. Мы не должны отвлекаться от главного. Ты будешь соблазнять Мэгги, а я посмотрю, есть ли способ вызволить Лахлана живым.

— Можно, я помогу тебе? — вмешался Юан.

Старший брат отрицательно покачал головой:

— Нет, ты слишком велик для того, чтобы незаметно подкрадываться. Тебя сразу заметят.

Брейден кивнул и поддакнул:

— Верно он говорит. Всё кончится тем, что ты заденешь что-нибудь башкой, а если придется прятаться, ни за что не впихнешь все свои части тела в укромный угол или щель.

— Да я всего-то на дюйм выше Сина, — обиделся Юан.

— Ну да, — сказал Син, — только у меня было гораздо больше практики в искусстве маскировки, чем у тебя.

— Тогда ладно, — покорно согласился Юан и посмотрел на старшего брата. — Ты иди подкрадывайся, я пойду чинить крышу, а Брейдену достанется всё веселье.

— Не правда ли, это напоминает наше детство? — сардонически спросил Син.

Брейден фыркнул:

— Всё похоже, за исключением связанного Лахлана.

Син скептически поднял брови.

— Ну, если хорошенько подумать, — добавил Брейден, улыбаясь, — мы обошлись с ним так разик или два.

— Только разик или два, — произнес Син, повернулся и пошел к выходу из церкви. Дойдя до двери, он открыл ее, остановился в дверном проеме и послал младшему брату многозначительный взгляд:

— Не разочаруй меня.

— Брейден, я так в тебе разочарована! — резко бросила Мэгги инген Блэр, сверля собеседника взглядом.

Непристойное предложение этого мужчины до сих пор звучало в ее ушах. Он определенно тронулся умом.

Но хуже небрежного приглашения провести ночь в его постели было то, что в глубине души Мэгги действительно хотелось согласиться с тем, что было для нее неприемлемым.

Как ее сердце могло желать того, что ее ум считал неправильным и невозможным?

Озадаченная и огорченная борьбой собственных чувств, девушка набросилась на источник всех ее бед — на Брейдена.

С какой стати она подумала, хотя бы на миг, что он сможет ей помочь?

Он бы, разумеется, помог ей. Но только если бы эта помощь заключалась в небольшом совокуплении. Да пошел он к черту с его вечной тягой к телесному греху! Плевать ей на это, даже если бы этот Макаллистер был самым распрекрасным мужчиной во всем мире. Или даже если бы она посмела посчитать себя привлекательной для него. Хотя бы в плотском смысле.

Всё же этот человек — сам дьявол!

Мэгги захлестнули гнев и боль, смешавшиеся в ее душе. Подумать только! А ведь Брейден только-только начал снова нравиться ей.

Когда-то он был ей так дорог. Этот юноша был ее героем. Сколько раз в те времена он приходил к ней на выручку? Бессчетное количество.

Когда очередной брат Мэгги мчался за ней, дразня девочку, Брейден подхватывал малышку в свои объятия и прогонял ее преследователя или отбивался от него.

Кроха видела в нем своего заступника.

Ну почему милый и любимый ею мальчик вырос в такого мужчину? В человека без души.

— Как ты мог вернуться с таким предложением после того, как я открыла тебе причину, почему я здесь? — с болью в голосе спросила она. — У тебя совсем нет стыда?

Брейден вздохнул про себя, от всей души желая, чтобы это он сейчас сидел привязанным к стулу, а Лахлан добивался расположения Мэгги.

Горец мысленно обругал себя: «Ах я обезьянья задница! Вот результат того, что я послушался Сина. Нужно было раньше сообразить, что достойный совет брат может дать только в деле, касающемся войны, а не женщин».

Весь этот день уже начинал действовать переговорщику на нервы. Да закончится ли он когда-нибудь?

Сделав глубокий вдох, Брейден предпринял еще одну попытку:

— Мэгги, милая, неужто ты не понимаешь, что Лахлан не может просто так взять и уступить твоим требованиям? Если он это сделает, то будет выглядеть слабаком в глазах своих людей. Да и какой мужчина последует за лэрдом, которым верховодит простая девица?

Мэгги сердито взглянула на собеседника. Как он может быть таким же тупоголовым, как и остальные?

— Будьте вы, мужчины, прокляты за свою гордыню, — произнесла она сквозь стиснутые зубы. — Именно она свела двух моих братьев в могилу. Хоть кто-то из вас способен признать свою неправоту?

Обольстительно улыбнувшись, горец протянул руку и коснулся щеки девушки. Послав этим нежным жестом сладостные мурашки по всему ее телу, он мягко произнес:

— Да, мы — причудливые зверьки, это уж точно, но не более чем вы, женщины.

Еще сильнее, чем касание, на Мэгги подействовало дразнящее сияние этих каре-зеленых глаз, словно заглянувших в душу. На мгновение оно заставило почувствовать тоску по тем временам, когда она и этот красавец еще не принадлежали к враждующим сторонам.

Как было бы легко сдаться на его милость!

Но она не могла. Не сейчас, когда у нее такая важная цель, и когда уступка этому сластолюбцу окончательно разобьет ее сердце.

— Шутки здесь неуместны, Брейден, — осадила девушка его более резко, чем собиралась. На самом деле она злилась не на него, а на себя, за то, что ее тело снова поддалось влиянию этого мужчины. — На кон поставлены человеческие жизни.

— Даже больше жизней, чем ты думаешь, — кивнул он.

Мэгги не понравился тон, которым были произнесены эти слова. Она нахмурилась. По лицу горца промелькнула легкая тень, и теперь окончательно стало ясно, что этот хитрец что-то скрывает.

— Что ты имеешь в виду? — спросила девушка

Убрав руку с ее щеки, Брейден пару минут помолчал в нерешительности, а затем снова заговорил:

— Мужчины клана готовы пролить кровь, чтобы вернуть вас, женщин, домой.

Мэгги в гневе сжала зубы. Мужчины! Какие же все они несносные! Похоже, такова извечная женская доля — слабый пол всегда тянет к этим безрассудным тупицам в штанах.

— Неужели всё, что касается вас, мужчин, обязательно должно заканчиваться душегубством? Хоть один из вас может просто сесть и обсудить проблему?

Горец склонил голову таким образом, что привлекательные ямочки на его щеках стали еще заметнее, и снова ответил в шутливой манере:

— Поступай мы так — были бы женщинами, и вы бы не любили нас так сильно, как сейчас.

— Но тогда, возможно, мы бы больше подходили друг другу.

Брейден вопросительно поднял бровь.

Девушка в раздражении закатила глаза: она не понимала беспечного отношения этого человека к столь серьезным вещам.

— Как ты можешь относиться к такому легкомысленно? — удивилась она. — Тебя не тревожит, что ты можешь погибнуть в бою?

— Нет, милая, — произнес воин нежно. — Никто из нас не тревожится об этом. Мы горцы. Мы рождены, чтобы сражаться и распутствовать. Лично я предпочитаю второе, но, как тебе известно, я никогда не избегал битвы.

Рассерженная этими словами, Мэгги продолжала мысленно искать свой вариант выхода из тупика. Как ей заставить Лахлана прекратить вражду?

— Что же мне тогда делать? — произнесла она вслух.

— Сдаться, — просто ответил Брейден.

— И ничего не изменится?

— Изменится. Лахлан сможет начать мирные переговоры с Макдугласом.

— Но пойдет ли лэрд на это?

В глазах горца отразилась неуверенность. В их глубине словно шла какая-то борьба. Мэгги казалось, что она видит усиленную работу его ума. Ей хотелось знать, какую ложь на этот раз измыслит для нее этот плут.

Наконец Брейден заговорил:

— Нет, даже я не такое чудовище, чтобы обманывать тебя по такому поводу. Не сейчас, когда это так важно для тебя. Лахлан не может остановить вражду, пока Макдуглас требует выдать ему Юана, чтобы убить того.

Именно это Мэгги и подозревала.

И все-таки она почувствовала уважение к собеседнику за то, что он был честен с ней. Возможно, этот мужчина негодяй и повеса, но он щепетилен, когда дело касается лжи. Приятно было узнать, что хотя бы одно моральное качество осталось неповрежденным в его грешном теле.

Однако на данный момент от этого было мало проку.

Как она могла остановить распрю, если…

Девушка замерла, осененная идеей, казавшейся на первый взгляд нелепой, но не более вздорной, чем задумка убедить женщин держать своих мужей на расстоянии. Воистину: если она сумела убедить леди Макдуглас последовать своему замыслу, то у нее, у Мэгги, наверняка получится убедить Робби Макдугласа ее выслушать.

В конце концов, междоусобица началась из-за женщины. А теперь, когда Робби женат на другой, для чего ему продолжать вражду, посеянную Изобейл?

А что если он сам ищет путь отступить, не потеряв лица? Такое возможно.

Мэгги покрутила эту мысль в голове. Чем больше девушка размышляла, тем более разумной казалась ей эта идея.

Да, такое действительно не исключено. И если так и было на самом деле, то, добравшись до Макдугласа, можно заставить лэрда увидеть всю тщетность продолжения раздора.

Верно?

Самое меньшее, что можно было сделать, чтобы выяснить, получится ли задуманное — попытаться его осуществить.

Приняв окончательное решение, мятежница спокойно встретила пристальный взгляд Брейдена и твердо произнесла:

— Если я не могу заставить Лахлана прекратить эту распрю, тогда я должна пробраться к Макдугласу и воззвать к его здравомыслию.

Горец громко расхохотался над ее словами:

— Ты в своем уме?

— Нет, я серьезно. Если я объясню ему, то он…

— Рассмеется тебе в лицо, затем снесет голову с твоих плеч и вывесит ее на стене своего замка, — не дал ей договорить Макаллистер.

Мэгги упрямо произнесла:

— Я заставлю его образумиться.

Брейден воззрился на девушку в немом замешательстве. Никогда в жизни он не встречал такой, как она.

Без сомнения, в ней было что-то заслуживающее внимания. К сожалению, это что-то не имело ничего общего со здравым смыслом.

По наклону ее подбородка, горец мог определить, что упрямица настроена так же решительно, как и Фергус. Похоже, не было никакого способа отговорить ее.

И всё-таки он чувствовал, что должен хотя бы попробовать это сделать, поэтому задал вопрос:

— Есть ли какие-то слова, которыми я смогу удержать тебя от этого безрассудства?

— Ни одного.

— Тебя не остановит даже то, что Макдуглас, скорее всего, вырвет сердце из твоей груди и скормит его псам?

— Это ничего не меняет. Я должна попытаться.

— Я так и думал, что ты это скажешь, — вздохнул горец. — Раз так, могу я добавить еще один шип к твоему ежевичному кусту?

Мэгги замерла при этих словах, боясь того, что может прозвучать. Каждый раз, когда на лице Брейдена появлялось такое выражение, он воздвигал очередное пугающее препятствие на ее пути. И она уже устала преодолевать их.

— Что еще? — спросила девушка.

— Если вы, женщины, не сдадитесь до конца недели, уставшие от ожидания мужчины убьют Лахлана и возьмут церковь штурмом.

От этих слов у мятежницы буквально отвисла челюсть. Он, конечно, шутит! Но искренность, сияющая в глазах Брейдена, убедила ее: сказанное не было ложью.

— Что? — только и сумела выдавить из себя изумленная девушка.

— Это правда. Лахлан в замке, прямо сейчас он привязан к стулу.

Если бы ситуация не была такой зловещей, Мэгги посмеялась бы над образом связанного лэрда, всплывшим в ее голове. Но это было не смешно. Ни капельки.

— Ох вы, мужчины! — выплюнула она, вскипая гневом при мысли, что эти олухи натворили.

— Можешь ненавидеть нас, но жизнь моего брата скорее в твоих руках, чем в моих, — произнес горец.

— Я бы не смогла жить, если бы они убили его, — тихо ответила девушка.

Мэгги закрыла глаза и покачала головой. Она ощущала лишь безмерную усталость и разочарование.

Когда же ситуация успела так усложнится?

Но это ничего не меняло, лишь оставляло ей меньше времени на то, чтобы сотворить чудо. И если на то будет божья воля, она свое чудо получит. Или эта попытка убьет ее.

По крайней мере, четыре дня — достаточный срок, чтобы добраться до Макдугласа.

Мэгги надеялась на это.

— Вот, возьми, — она сняла со своего мизинца кольцо, которое отец подарил ей на ее десятый день рождения. На нехитрой безделушке были оттиснуты крошечные полевые цветочки. Все женщины клана знали, что она принадлежит дочери Блэра. В отсутствие девушки они бы поняли, что тот, у кого эта вещица, говорит от имени Мэгги.

— В конце недели отдай мое кольцо Пегин и скажи ей, пусть вернет женщин домой, — попросила девушка.

Брейден взял в руку тоненький золотой обруч. Металл еще хранил тепло тела. Это украшение было такое крошечное, хрупкое и изящное, и в то же время такое твердое и несгибаемое. Оно напоминало свою владелицу.

Горец неожиданно вспомнил давние времена, когда они с этой бунтаркой еще были друзьями. Однажды она даже спасла его от нескольких девиц их клана, которые подкараулили юного Макаллистера в засаде на пути к дому Блэров.

Брейден не мог припомнить, когда бы в его жизни не присутствовала Мэгги, а еще ее упрямство.

Раньше он никогда не задумывался над тем, как много места она занимала в его прошлом. До того момента, пока не представил Мэгги, отправившуюся в логово Макдугласа и там убитую.

По какой-то причине мысль о ее смерти ранила его острее, чем он ожидал.

Брейден спросил, возвращая девушке ее кольцо:

— Неужели ты действительно считаешь, что я останусь здесь и позволю тебе в одиночку бросить вызов Макдугласу?

— Конечно. Они с подозрением отнесутся к незнакомому мужчине, а женщина…

— Будет выделяться еще сильнее, учитывая, что все их женщины прячутся в убежище. Разве не так?

Девушка открыла было рот, чтобы возразить, но так и не нашла, что сказать. Об этом-то она совсем забыла. Ее путешествие в земли Макдугласов на этот раз не будет таким легким. Любой незнакомец вызовет подозрение, а уж одинокая женщина, оказавшаяся среди горцев, в то время как их собственные жены скрываются от них…

Об этом лучше было не думать.

— И позволь мне обратить твое внимание на то, что если они выяснят, кто ты такая, — продолжил Брейден, — я не дам за твою жизнь и ломаного гроша. Без сомнения, они все уже знают твое имя и проклинают его с каждым своим вдохом.

— Отличные доводы, — произнесла Мэгги, а ее разум в это время лихорадочно работал, отыскивая другой путь решения проблемы. Но не находил его.

Она просто должна была внести изменения в первоначальную задумку встречи с Макдугласом.

— Я оденусь мальчишкой, — нашлась она.

— Мальчишка никогда бы не стал путешествовать один, — возразил горец. — Кто-то должен пойти с тобой.

Как бы Мэгги хотела, чтобы Брейден сопровождал ее! Но если его опознают… Ей не хотелось даже думать о том, что клан Макдугласов может сделать с братом их врага.

Что ж, она затеяла всё это одна, и закончит тоже самостоятельно.

— Брейден…

— Нет, — перебил он твердым голосом. — Я сомневаюсь, что Макдуглас станет слушать тебя. А когда он потребует твою голову, тебе понадобится тот, кто сумеет вытащить тебя из переделки.

— Ты не сможешь сражаться с ними всеми.

— Ты бы удивилась, узнав, на что я способен, когда на кону моя жизнь.

Вообще-то, для Мэгги это не стало бы неожиданностью: ведь она много раз видела, как этот воин тренируется с оружием, и знала о его способности защитить себя и других.

И всё же тот факт, что он был готов рисковать своей жизнью ради нее, очень много значил. Возможно, Брейден и был самонадеянным, но как глупец он обычно себя не вел.

— Зачем тебе рисковать головой ради меня? — спросила девушка.

— Даже не знаю. Но идем, нам еще нужно подыскать для тебя одежду и передать Юану твое кольцо и указания.

— Ты с ума сошел? — возопил Юан после того, как Брейден и Мэгги нашли его во дворе церкви, убирающим лестницу в маленький сарайчик.

— Кто сошел с ума? — поинтересовался Син, присоединяясь к братьям.

Юан повернулся к нему с раздраженным выражением лица:

— Брейден собирается отвести дочь Блэра к Макдугласу, чтобы та поговорила с лэрдом о прекращении вражды.

Син резко повернулся к младшему брату:

— Ты с ума сошел? — недоверчиво повторил он слова Юана. — Макдуглас проткнет тебя мечом еще на полпути к его за́мку.

— Нет, — возразила девушка и затем изложила свой замысел.

Когда она закончила объяснения, старший Макаллистер отрицательно покачал головой:

— Это не сработает.

— Прошу извинить меня, — негромко произнесла Мэгги вежливым тоном — Не хочу показаться грубой, сэр, но я даже не знаю, кто вы такой. И я не представляю, какое отношение это дело имеет к вам.

— Это мой брат Син, — тихо сказал ей на ухо Брейден.

Глаза девушки широко раскрылись, а губы сложились в небольшую букву «О». Каждый член клана знал ужасную историю о том, как Син когда-то был силой увезен из за́мка. И что еще хуже, каждый знал, что когда юноша изо всех сил сопротивлялся людям короля, пытающимся усадить его на лошадь, его отец повернулся к нему спиной. Лэрд равнодушно закрыл за собой дверь, оставив сына в руках своих врагов.

Едва дверь за отцом захлопнулась, Син прекратил борьбу, гордо выпрямился в седле и ускакал прочь, дав себе обещание никогда больше сюда не возвращаться.

Ангус присутствовал при этих событиях, и его рассказ о случившемся в тот день всё не шел из головы Мэгги: как мог отец взять и отвернуться от сына, своей кровинки, позволив забрать его?

Теперь она сожалела о своих резких словах, сказанных брату Брейдена. Без сомнения, тому приходилось слыхать и гораздо бо́льшие грубости. Но девушке не хотелось добавлять неприятного в жизнь человеку, который столько выстрадал.

— Прости меня, — обратилась она к Сину. — С тех пор, как мы встречались в последний раз, прошло немало времени.

Тот едва заметно кивнул головой, но ничего не ответил.

Теперь, когда Мэгги знала, кто он такой, она спросила:

— С чего ты взял, что моя затея не удастся?

Ужасная, почти зловещая улыбка искривила губы закаленного воина, и он произнес:

— Потому что когда дело касается подготовки нападения, в этом мне нет равных. Если я говорю, что план не сработает, можешь прозакладывать свою жизнь, что так и будет. Я еще ни разу не ошибся.

Неприятный холодок пробежал вдоль спины мятежницы. За этими словами скрывалось что-то, вызывавшее у нее страх.

— Кстати, о планах, — вмешался Брейден. — Что вы разведали? Можно ли выручить Лахлана?

Син отрицательно покачал головой:

— Это безнадежно. Его и остальную четверку держат связанными в центре зала, не спуская с них глаз. Даже если мы проберемся через галерею, Феругс и его компания нас заметят, и у них будет достаточно времени, чтобы убить пятерых пленников или нас.

— О каких это других четверых пленных ты говоришь? — удивилась Мэгги.

Брейден похолодел от ее вопроса. Черт! В своей заботе о Лахлане он позволил другим важным подробностям ускользнуть от его внимания.

С глуповатым выражением лица он повернулся к собеседнице:

— А что, я разве забыл упомянуть одну незначительную деталь: что Фергус скрутил четверых твоих братьев заодно с лэрдом?

Девушка сузила глаза и возмущенно закричала:

— Что? О чем это ты?

— Всё в порядке, — заверил ее горец. — С ними ничего не случится.

— Почему ты мне не сказал?

— Я не думал, что это что-то изменит.

— Да это меняет всё! Я никуда не пойду, пока они не окажутся в безопасности!

Как только эти слова вылетели из ее рта, бунтарка запнулась. Ну вот, снова она в ловушке.

— У меня нет никакой возможности вытащить их оттуда, так ведь? — спросила она упавшим голосом.

Брейден отрицательно покачал головой.

— Нет, если только ты не распахнешь двери церкви и не отправишь всех женщин по домам, — произнес он.

Мэгги вздохнула:

— Значит, нам лучше последовать моему предложению.

— Тогда я иду с вами, — вызвался Юан.

— О да! Это уж точно сработает, — насмешливо произнес Син. — Если и есть еще человек, на которого Макдуглас хочет поднять руку больше, чем на Мэгги, так это ты. Отличная идея, ничего не скажешь.

— Не мог бы ты удержаться от сарказма? — вскинулся Юан.

— Не могли бы вы удержаться от ссоры? — встряла в препирательство братьев Мэгги. — Просто удивительно, что вы при такой вспыльчивости дожили до своего возраста.

Она по очереди посмотрела с укором на обоих спорщиков.

— Так и знал, что лучше бы мне было остаться в Англии, — пробурчал Син себе под нос. — Но нет! Дернуло же меня вернуться с Брейденом и сунуть свой чертов нос туда, куда не следует. Если бы у меня была хоть капелька мозгов, я бы отправился домой прямо сейчас и оставил вас предаваться своему идиотизму без меня.

Брейден проигнорировал этот выпад и обратился к Юану:

— Оставь у себя кольцо Мэгги. В конце недели отдай его и спаси Лахлана. Это должно удержать наших мужчин от каких-либо действий против Макдугласа и его воинов, пока мы не переговорим с Робби. Когда ты освободишь Лахлана, расскажи ему про наши действия и убеди не предпринимать никаких нападений на Макдугласов, если только он не будет знать наверняка, что мы мертвы.

Юан медленно кивнул в ответ, хотя в глазах его ясно отражалось, насколько не лежит у него сердце к такой затее.

Брейден похлопал его по спине:

— Мэгги и я оправляемся в путь, как только стемнеет.

— А что мне делать, если бабы хватятся своей заводилы в течение следующих четырех дней? — спросил Юан.

— Утром расскажи нашей матери о том, что мы сделали. Она поможет тебе усыпить подозрительность женщин.

— Помни, — предупредила Мэгги. — Ты должен дать нам полных четыре дня, чтобы добраться до Робби. Если женщины выйдут из убежища раньше, кто-то из наших мужчин, возможно, захочет напасть на Макдугласов, а это может сто́ить нам жизни прежде, чем мы успеем добраться до за́мка.

Лицо Юана исказилось от страха за смельчаков, но все же он согласился сделать всё, о чем они его просили.

Из горла Сина вдруг вырвалось рычание:

— Полагаю, настала пора бросить вызов, швырнув свою перчатку, чтобы присоединиться к этой самоубийственной выходке.

Брейден озадаченно поднял брови:

— В смысле?

— Я не могу позволить тебе идти одному, братишка. Скорее всего, Макдуглас решит убить вас прямо на месте, и тогда вам очень понадобится еще один меч.

— А вот теперь пришел мой черед для сарказма, — усмехнулся Юан. — Могу я обратить твое внимание на то, как сильно ты будешь выделяться, гордо вышагивая по землям Макдугласов в английской одежке?

Младший брат кивнул:

— Он прав.

На лице Сина отразилась ярость, которая, пожалуй, утихомирила бы и Голиафа(34). Он проревел:

— Да я скорее надену на это тело киртл, чем плед.

— Что ж, тогда ты остаешься здесь, — отрезал Брейден.

— Со мной все будет в порядке и в моей собственной одежде, — уперся Син.

— Нет, — произнес Брейден с нажимом. — Я не стану рисковать. Я не смог спасти Киранна, когда он погиб. Точно так же я не смог удержать нашего отца, отославшего тебя в Англию. Но это я могу остановить и остановлю. Я не потеряю еще одного брата, пока я жив.

Глаза Сина засверкали еще более сердито, в смятении он постукивал большим пальцем по бедру, храня молчание. Наконец он заговорил:

— Знаете, вот здесь, в моей голове, какой-то голос без конца твердит мне, чтобы я возвращался в Англию. Несомненно, рано или поздно я захочу к нему прислушаться.

Скривив губы, он повернулся к Юану и брезгливо произнес:

— Найди мне этот чертов плед, и я напялю его.

Брейден подавился смешком, увидев, какое безмерное отвращение отразилось на лице старшего брата, и заявил:

— Теперь, когда с этим вопросом мы разобрались, нужно решить, как мы проберемся через вражеские земли, в самое сердце территории Макдугласов?

Мэгги улыбнулась:

— Рада, что ты спросил.